Вот Замок, который построил Клан. Вокруг – тихая и мирная ночь, всё ещё зимняя, пусть в неё и вкрадывается уже исподтишка дыхание весны. Внутри – члены Клана, расположившиеся в одной из гостиных, мирно беседуют друг с другом за чашечкой чая, бокалом вина и прочими вместилищами разнообразных жидкостей. Как говорится, ничто не предвещает беды…
Я глубоко вдохнула, выдохнула и постучала ногтем по краю бокала, привлекая всеобщее внимание.
– Господа и дамы, у меня для вас припасено пренеприятнейшее известие… По последним данным разведки наш Клан заражён весьма противным вирусом, прекрасно известным в определённых кругах жителей Земли. Родичи мои, увы нам, ибо мы все – Мэри-Сью!
Реакция последовала незамедлительно. Натали округлила глаза и уронила на пол измазанную в варенье ложечку, Вульф поперхнулся и бурно закашлялся, Наэнур похлопал его по спине, одновременно возвращая упавшую челюсть на место свободной рукой… В общем, каждый выпендрился, как мог.
– И с чего вдруг такое категоричное заявление? – ледяным тоном осведомился Магнус, отставляя в сторону чашку с кофе.
– Каюсь, по большей части это моя вина, – вздохнула я, с пристыженным видом опуская голову. – Не вздумай я живописать некоторые эпизоды из нашей семейно-совместной и раздельной жизни, такой вопрос вообще бы не возник. Ведь Мэри-Сью – явление исключительно литературное… Но не думайте, что все остальные здесь белые, пушистые и вообще ни при чём! – Тут я скорчила прокурорскую физиономию и обвела родственников суровым взглядом. – Нет уж, господа, не отвертитесь! С кого начнём? По старшинству или по алфавиту?
– А, может, сперва разберёмся с наиболее общими признаками? – робко попросил Джеринт, видимо, смекнув, что «по старшинству» означает «с самого младшего». – Ну, вроде того, как опознать Мэри-Сью, всё такое…
– И, по-моему, не стоит впутывать сюда детей, – заметил Эни, одаривая тёплым отеческим взором забившихся в угол близнецов. Питеру тоже досталась бы толика родительской ласки, только как попасть в него взглядом, на люстре-то? – Отпрепарируем старшее поколение. Мы там были, мы всё видели, мы первые начали…
– Короче говоря, мерисейская песочница – вся в нашем распоряжении, – вздохнул отдышавшийся Вульф, утирая капли киселя с усов. – Давай уж, Рэнни, режь правду-матку… Чтоб всем мало не показалось.
читать дальше Я поудобнее устроилась в кресле и развернула на коленях внушительных размеров свиток.
– Итак… Наша самая главная ошибка – это наше происхождение. Мы – звёзды, товарищи!
– Ну, тут уж мы как-то не виноваты, – фыркнул Наэнур. – Кто просил Илувэ нас такими рожать?
– Меня лично устраивает такое происхождение, – пробормотал Белегнор, сводя вместе кончики пальцев. – Оно даёт некоторые… преимущества.
– Про преимущества мы потом поговорим отдельно, не волнуйся, – утешила его я. – А пока – вернёмся к нашей звёздности. Мало того, что у большинства современных… как это говорится… пиплов? В общем, мало того, что слово «звезда», применимое к живому существу, нынче ассоциируется по большей части с конвейером пискляво поющих дрыгоножек! Так ведь ещё и нестандартное происхождение, однако.
– Да уж! – фыркнул Эльгален. – Куда там разным принцам да королям, ведущим свой род от чьего-то колена… А это ничего, что такая позиция несколько отдаёт расизмом? Что, все вокруг должны быть исключительно людьми?
– И потом, я не понял… – почесал за ухом Крис. – Нам теперь везде представляться не звёздами, а огромными облаками раскалённого газа, которые находятся в безвоздушном пространстве на расстоянии скольки-то миллиардов световых лет от известной нам всем точки пересечения миров? Так ведь это не всегда…
С люстры донеслось приглушённое хихиканье.
– Молчать на галёрке! – погрозил кулаком Арсул. – Пользуешься тем, что тебя не трогают, племянничек?
– Так я продолжаю? – уточнила я. – Спасибо. Далее, очередной наш серьёзнейший недостаток – внешний вид. Мы красивы, друзья мои! Всем скопом. И отдельно выделяются ещё кое-какие личности…
Взгляды всех присутствующих медленно, но верно сошлись на Натали.
– Вот именно, – удовлетворённо кивнула я. – Типичный образчик мэрисьюизма – голубоглазая блондинка. Коса до пят, глубокие очи, бюст внушительного размера и прочие атрибуты обалденной фигурки…
– Ах, значит, ты всё же признаёшь, что я красивее тебя? – язвительно поддела сестра, на что я возвела очи горе:
– Да когда же ты перестанешь путать тёплое с мягким? Мы – разные, этим всё сказано. И не пытайся уйти от темы, всё равно не отвертишься. Кстати, к тебе же будут претензии на тему сексуальности. Стоит только взглянуть на твои умопомрачительные ножки, и…
Золотоволосая красавица загадочно улыбнулась и закинула ногу на ногу, совершенно бессовестно пользуясь возможностями разреза своего платья – от бедра. При виде упомянутых обнажившихся ножек со всех концов комнаты послышалось рефлекторное сглатывание. Ну, может, кроме люстры.
– Так вот, к счастью для тебя, – прокашлялась я, возвращая всеобщее внимание в прежнее русло, – у нас имеется ещё один голубоглазый блондин. Джеринт, да-да, это я к тебе обращаюсь.
– А что сразу я?! – обиженно отозвался братец. – Между прочим, нынешние мерисеи мужского пола…
– Марти-Стю, – подсказал образованный Шанар.
– …куда брутальнее, брюнетистее и сугойнее вместо кавайных! – победно закончил младшенький. – Так что, Марти-Стю у нас скорее Ан!
– И где ж ты таких слов нахватался? – задумчиво пробормотал Эни, между делом разминая костяшки пальцев.
– Предлагаю перекрыть ему на месяц доступ к японскому аниме, – в том же тоне отозвался столь же «сугойно-брюнетистый» Магнус, с преувеличенным вниманием рассматривая ногти.
– Повесится, – вздохнул многоопытный Белегнор. – И будет скрипеть верёвкой в ветреные дни. А что такое «сугойнее»?
– Круче, – лаконично пояснил Рангар, и все присутствующие мгновенно преисполнились молчаливого уважения. Чтобы немой убийца открыл рот только ради разъяснения непонятного термина…
– Кстати, о крутости, – добавила я, выждав минуту торжественной тишины. – Это тоже к нам относится. Мы могучи, господа и дамы! Круче нас только варёные яйца, да и то относительно.
– Воистину так, – вздохнул Эни. – Давайте-ка посчитаем… Мы бессмертны. Теоретически. По крайней мере, живём долго и всегда воскресаем, если вдруг чего.
– Что не означает, что наша малина когда-нибудь не закончится, – заметила я. – Хотя Смерть каждый раз уверяет меня в обратном.
– Плюс физическая сила, – внёс свою лепту Крис, приобнимая Натали за талию. – Даже наша хрупкая фея может вышибить ногой железную дверь толщиной в полфута и не поморщится при этом.
– Но это не всегда работает, – уточнил Вульф. – Бывают же миры…
– Кто бы говорил, а? – покосился на возлюбленного брата Наэнур. – У тебя – всегда работает.
– Но он-то хоть соответствует! – воскликнул Шанар. – Рост под два метра, широкие плечи, развитая мускулатура… А я, например?!
– Скромный юноша-одуванчик… – кивнул Арсул. – Никто не поверит, что такое… как ты там говорил, Джерри?.. кавайное существо способно пнуть какую-нибудь гору мышц так, что ещё останется время сотворить гениальный сонет, пока эта гора не приземлится. Где-нибудь на Таити.
– Таити, Таити… Вечно ты преувеличиваешь, Ари, – вздохнул Шанар. – Нас и здесь неплохо кормят. Что там у нас дальше по списку?
– Магическая сила, – вспомнил Эни. – Опять же – невероятной крутизны и разнообразия. Давайте-ка посчитаем… Телепатия? Есть. Левитация – на месте. Телекинез, присутствует.
– Прохождение сквозь стены, – добавил Магнус.
– Телепортация, – кивнул Шанар. – И выход в астрал, как говорят учёные мужи.
– Пирокинез, – лениво внёс свою лепту Вульф, подбрасывая на ладони компактный огненный шар демонстрации ради.
– Общение с животными и растениями, – улыбнулся Эльгален, опуская подбородок на скрещенные пальцы. – Способность проживать иные жизни в чужих телах.
– Материализация предметов, – хмыкнул Наэнур. – Способность обходиться без воздуха и падать с огромной высоты без особого вреда для себя.
– Выкрутасы со временем, – вздохнула я. – Целительство и регенерация, ясновидение, предсказывание будущего. Энергетические прибамбасы.
– Умение видоизменять своё тело так, как нам заблагорассудится, – ухмыльнулся Джеринт.
– Стихийная магия в целом, – утомлённо зевнула Натали. – И прочие виды магии. Разве что только некромантией никто не увлекается. И к богам не взывает. Да и то, как сказать… Я же про всех не знаю.
– Короче говоря, мы круты и пафосны, – подытожил Эни. – И владеют перечисленным абсолютно все. Полное мерисейство.
– Правда, есть один момент, который почему-то не учитывается этими рьяными обвинителями имеющих такие способности во всех смертных грехах, – задумчиво потёр нос Белегнор. Все тут же обернулись к нему, ожидая продолжения, но маг предпочёл выдержать артистическую паузу. Он поудобнее откинулся в кресле, любовно погладил бороду и только потом спокойно пояснил: – Обладание великой силой предполагает наличие не меньшей ответственности. За неё и за свои деяния. А также – за последствия, которые использование этой силы может привнести в мир.
– Совершенно верно, – вздохнул Вульф. – То самое, о чём я уже начинал говорить, но меня перебили… некоторые.
«Некоторый» Наэнур возвёл глаза к небу, подвинулся ближе к любимому брату и во искупление вины запечатал его губы глубоким поцелуем.
Убедившись, что возможная помеха в его философских умозаключениях заткнута надолго и надёжно, Белегнор удовлетворённо хмыкнул и продолжил:
– В результате, попадая в какой-нибудь такой мир, где применение наших способностей может грозить катаклизмами разнообразных масштабов и степени тяжести, мы вынуждены запирать вредоносные силы на крепкий замок и действовать как придётся. Либо, как вариант, вмешивается само мироздание – и наши возможности резко ограничиваются совершенно самостоятельно. Бывает так, что мы и летать-то не можем, не говоря уже о глобальных заклинаниях без вреда для здоровья…
– Не все, – невинно заметил Арсул, вертя в пальцах пёрышко с собственного крыла. – А вот вам не везёт, это да…
– Да ты вообще, – махнула рукой я. – Твои крылья отчего-то являются исключением из всех законов гравитации!
– Это ещё почему? – обиделся брат. – Разве мало на свете Икаров?
– У него искусственные были, – флегматично заметил Магнус.
– Так и я говорю – разве мало на свете Икаров от рождения? – выкрутился Крылатый. – Всё вполне доказуемо с точки зрения физики, только кому это надо?
– Никому, никому, – успокоила его я. – Но мы отвлеклись от темы, уважаемые сородичи. Возвращаемся к внешности… Между прочим, крылья, Ари! Это тоже является признаком Мэри-Сью.
– В таком разе, я не одинок, – хмыкнул Арсул, многозначительно смеряя меня взглядом. – Отсюда вижу, в твоём свитке написано, что мерисьёй является и тот крылатый персонаж, который ангел.
– Я не ангел, я агент, – привычно огрызнулась я, прикрывая руками свою шпаргалку. – И крыльев у меня целых две пары… А ещё – клыки и когти в наличии, увы мне! Но вы, ребятушки, тоже не отвертитесь! Так, что там по списку… Необычного цвета волосы!
Все взгляды дружно устремились на Наэнура. Тот зыркнул по сторонам, не отвлекаясь от поцелуя, пожал плечами и продолжил своё приятное занятие.
– С этим всё ясно, – вздохнула Натали, принимаясь переплетать свою толстую косу где-то с середины. – Но в эту категорию попадает и Ари… бедный. Хотя, с другой стороны – мало ли на свете альбиносов? А вот среди нас есть ещё кое-кто… – Сестричка лукаво стрельнула невинными глазками в сторону моего благоверного и довольно улыбнулась: – Да-да, я про тебя говорю, свояк ты наш общий. У кого в наличии серебристое сияние вокруг чернильно-чёрной шевелюры, чей цвет сравним со мраком ночи?
– Во-первых, его видно не всегда, – невозмутимо отпарировал Эни, салютуя в её сторону бокалом. – Во-вторых, я не привык описывать свою шевелюру в столь цветистых выражениях. А в-третьих… На себя посмотри, драгоценнейшая золовка! Столь явственный колёр под чистое золото встречается разве что в сказках и мифах… И то, богиню Сив из-за этого налысо обрили! Ой, смотри-и…
– Только не «из-за», а «перед», – поправила мужа я. – Сначала обрили, а потом прирастили золотые волосы. Не отвлекаемся, господа, не отвлекаемся! Под следующий признак мы с вами все попадаем, дружным скопом. Ибо это – светящиеся глаза. И иные части тела.
– Ну, глаза у нас светятся только в определённых условиях или под настроение, – почесал в затылке Крис. – А иные части тела – что имеется в виду?
Рангар молча вынул из ножен на груди один из кинжалов, уколол палец – и капнул на столешницу крохотной, но светящейся серебристой искоркой.
– Кровь, – подытожил Эльгален. – Эх, Ковбой… А ещё учёный-генетик!
– Я специализируюсь на животных, а не на гуманоидах! – насупился в ответ Крис.
– Ладно, замяли, – махнул рукой Арсул. – Рэнни, что там дальше?
– А дальше… – Я сверилась со списком и уверенно кивнула: – Ну да, конечно! Мы все выглядим младше своих лет.
На пару минут в комнате воцарилась мёртвая тишина. Даже Вульф и Наэнур прекратили целоваться и повернули ко мне изумлённые лица с одинаково отпавшими челюстями. Потом с люстры что-то хрюкнуло, Джеринт прыснул – и весь Клан Туманности, целиком, всем составом, не сговариваясь и не репетируя заранее, – откровенно и громко заржал!
Люк и Лея в обнимку ухихикивались в уголке, Рангар повалился на спину на диван, держась за живот и дрыгая ногами, Вульф просто ревел от смеха, хлопая себя по коленям, Магнус буквально рыдал, пряча лицо в ладонях… Люстра не выдержала и грохнулась. Выползший из-под груды хрустальных «капелек» и магических кристаллов Питер размазывал по лицу слёзы счастья.
Да-а… Давненько мы так не веселились всем семейством! Потом, конечно, родичи понемногу успокоились, люстру водрузили на место, а Эни поймал за шкирку наше рыжее чадо и усадил на спинку кресла. Мотивируя сие действо тем, что так сын привнесёт в собравшееся общество меньше хаоса и разрушений. Ну-ну… На что Джеринт гордо ответствовал, что главный хаосоразрушитель в семье он, и нечего тут всяким!.. Но Магнус молча показал ему кулак, а Белегнор от щедрот души предложил закинуть братца куда-нибудь поинтереснее, чем спинка кресла… Младшенький стих и притворился паинькой. Знаем-знаем мы, что скрывают эти невинные глазки!
Сей дурацкий пункт плана мы дружно решили не обсуждать. Ну, право слово… Как бы мы выглядели, будь нам и на вид столько же лет, сколько на деле? В том-то и фокус, что – никак. Особенно по человеческим меркам. При таких-то темпах старения тела мы бы давно уже зеленели где-нибудь в саванне тысячелетними баобабами в невесть каком поколении. Или секвойями… Или вообще – гингко. Эльгален утверждал, что на Земле это – самое древнее дерево. Да и по продолжительности существования – долгожитель.
Подобрав с пола несколько помятый уже свиток, я нашла, где остановилась, откашлялась и внушительно заявила:
– Смысл жизни Мэри-Сью – это спасение мира. Они спасают его всегда и везде, невзирая на личности…
– По-моему, кое у кого это не смысл жизни, а диагноз, – тонко подметил Шанар, многозначительно подмигивая мне.
– Что не спасает и нас в целом от этого пункта, – заметил Наэнур, поудобнее устраиваясь на коленях у Вульфа. И когда он успел туда перебраться?.. – Мы спасаем миры одним своим существованием! От нашествия некоей чернявой склочницы, которая, слава Звёздам, уже не является нашей тётушкой.
– Ну да, старый семейный розыгрыш, – хмыкнула Натали, лениво рассматривая свои аккуратно подпиленные ноготки. – Традиция даже, я бы сказала. Но вот так, чтобы это было единственным и глубоким смыслом нашей жизни…
– Да уж, мы по натуре – нехорошие приключенцы, – ухмыльнулся Крис. – И все эти спасения происходят как раз в процессе нашего приключенчества. Мир во всём мире – это не самоцель, а побочный эффект!
– Все хотят жить счастливо, – подытожил Эни. – А нам регулярно втемяшивает, что мы хотим жить интересно. И начинается…
– Сплошное мерисейство, – удручённо вздохнул Эльгален, качая головой. – Какой кошмар. И никого ведь не волнует, что во время спасения мира мы сами можем пострадать. Но всё равно, очертя голову, кидаемся в очередное приключение…
– Кстати, о постраданиях, – вспомнила я. – Вот тут написано: если Мэри-Сью получает рану, вокруг собирается целая толпа сочувствующих, на которую оный персонаж будет ворчать.
– Зачем ворчать? – не понял Белегнор.
– Ну, как же… – терпеливо вздохнул Шанар. – Эти сочувствующие не понимают, что на самом деле полученная рана – мелкая царапина, а они с ней носятся как наседки с корзиной проклёвывающихся яиц. И вообще, есть в мире вещи поважнее, чем кудахтанье над мужественным страдальцем, а рана – сама заживёт.
– Открытая, – как бы невзначай уточнил Арсул. – Когда вспорот живот и кишки наружу.
– Ты что! – демонстративно возмутился Наэнур. – Кишки наружу – это же не эстетично! А раны непременно должны быть красивыми и эстетичными! Иначе это уже будет грязно и отвратительно, а мы, мерисьи, так не играем…
– По идее, нас тогда должно тошнить при виде хотя бы открытого перелома, – фыркнул Магнус. – Обломком кости наружу, ага. Ибо не эстетично.
– Ну, хирурги! – прикрикнула на них я. – Вы уже несколько не в ту степь уходите. Тут говорится про сочувствующих и ворчание, а вы о чём?
– А мы о том же, – улыбнулся Шанар. – Только немного с другой стороны подходим.
– Ну, это как сказать… – томно потянулась Натали. – Мне, например, нравится, когда вокруг моей постели собирается толпа сочувствующих…
– Причём, выглядит это примерно так, – ухмыльнулся Крис, вновь обнимая сестру за талию и привлекая к себе. – Наша красавица поцарапала пальчик или передышала свежим воздухом… хотя, какой он там свежий, когда всё вокруг розами провоня… э-э, проблагоухало? Так вот, она соблазнительно возлежит на шёлковых простынях и капризным голоском командует, чего ей подать, что унести, как усладить её слух и где помассировать. А мы носимся туда-сюда, как бобики угорелые, угождая её высочеству и лопаясь от сдерживаемого хохота. Как же, пафос есть пафос…
– Ну, такие каникулы мы всем можем себе позволить, этак раз в полгода, – заметил Эни, стоически выдерживая попытки нашего проказливого рыжика изобразить из себя "угодливого парикмахера". – Это – игра, где каждый знает свою роль. Но здесь ведь речь идёт о настоящих ранах. По-моему, для любящей семьи это вполне естественно, когда пострадавшего окружают забота и внимание. И не только для семьи, для друзей тоже. Но если из-за действительно пустяковой раны кто-то вокруг начинает причитать так, будто я с гангреной лежу… Таких товарищей я вежливо прошу удалиться.
– А если не понимают с первого раза – то уже не так вежливо, – засмеялся Эль, подсаживаясь к Эни на подлокотник кресла и тем самым героически отвлекая на себя внимание племянника. Эльфу косички плести интересней… – Только вот кто у нас после какой-то горячей схватки порывался подскочить с больничной койки, не обращая внимания на пробитую в нескольких местах грудь, и кричал: "Пустите меня, сатрапы, я им задницу надеру!"? И ведь не один раз такое было… Пусть и места ранений несколько менялись.
– А, это… – смутился мой героический муж. – Списывайте на повышенный адреналин, ярое желание отомстить и посттравматический шок! Я в такие моменты, бывает, боли не чувствую, она только потом накатывает. И вообще, мы же быстро лечимся! Когда условия позволяют…
– В общем, с этим всё ясно, – зычно повысил голос Вульф. – Не оправдывайтесь, подозреваемый… Здесь все такие. Ирэн, читай дальше.
– А дальше – внимание, цитата, – сообщила я. – Читаю как написано, чёрным по белому. "Если Мэри-Сью совершают подвиг, слава должна жужжать у всех в ушах; они же будут считать свой подвиг грязной и нудной работой, а у зевак глаза полезут на лоб от восторга".
Ребята осторожно переглянулись, а потом Белегнор тихонько так поинтересовался:
– А что, если некоторые наши "подвиги" действительно являются грязной и нудной работой? И ведь не только наши… Те же авгиевы конюшни. Аутентичные.
– Во-во, – хмуро заметил Вульф. – Загасить неадекватное чудовище – это одно, а вот отмываться потом от того, что на тебя налипло в процессе…
– Смотря ещё, как загасить, – уточнил Магнус. – Когда тебя глотают не жуя, а в желудке, простите, кислота, а на стенках пищевода, вдобавок, слизь… И это я ещё не говорю о кишечнике!
– Дотуда мало кто доползает, – хихикнул Джеринт. – Харакири чудовища изнутри обычно делается либо в районе глотки, либо кесаревым сечением… Кому охота трепыхаться в фекалиях?
– Тоже мне, знаток терминологии, – неодобрительно покосился на брата Арсул. – Харакири, кесарево… Неуч!
– Буквоед! – не остался в долгу младшенький.
– Хватит! – Эни хлопнул ладонью по колену. – С грязью мы разобрались, на очереди – нудятина.
– Нудятина? – мелко захихикал Наэнур, кося под старого, больного и усталого еврея. – Таки шо ви думаете, разогнать целую армию на подступах к слабо укреплённому городу – это невесть какой героический подвиг? Это адский многодневный труд, скажу я вам! Пока ты тратишь свои драгоценные фальшивые шекели на то, чтобы подкупить маркитантов, пока подсовываешь полковым лекарям вести о страшной лихорадке, разносимой маленькими серыми зверьками, пока упорно, каждую ночь, являешься во снах каждому солдату каждой роты, притворяясь доброй феей-крёстной, пока таки достучишься гипнозом до твердолобого генерала и до не менее твердолобых адъютантов и полковников и убедишь каждого в том, что он – слон… А эти, которые с крепостных стен, увидят только, как ты в одиночку вышел перед вражеской армией и во весь голос заорал: "Мышь!".
Клан покатился со смеху.
– Неужели ты такое проделывал? – пробормотал Крис, утирая выступившие слёзы.
– Не помню, – скромно признался Водяной. – Но раз оно пришло мне в голову – то, значит, где-то что-то такое было…
– А как же зеваки с восторженными глазами на лбу? – вспомнила Натали. – Имеется в виду, что герои не должны отказываться от своей славы?
Рангар молча провёл ребром ладони по горлу, показывая, где именно у него сидят "восторженные зеваки".
– Я вас умоляю! – всплеснул руками Шанар. – Когда на улице на тебя показывают пальцем, в окна твоего дома летят цветы и бутерброды с вареньем, а все площади и перекрёстки спасённого тобой по чистой случайности города неумолимо заполняются твоими памятниками…
– …и золотыми унитазами… – не удержавшись вставила я и хихикнула.
– Тебе смешно, а мне как-то раз подарили, – уныло вздохнул Вульф. – Вот зачем он мне, если у меня и потребности-то такой нет? Ещё и тяжеленный, зараза… Четверо грузчиков несли по всему городу. Позорище…
– А что ты с ним сделал? – заинтересовался Эльгален. – Перековал?
– Нет, нельзя – подарок. Но не выбрасывать же, – повёл плечами кузнец. – Я снял с него круг с крышкой, отломал бачок, а внутрь – посадил цветы. Мне – оригинальная клумба и ваза одновременно, дарителям – приятно, народу – развлекаловка. А что? Ваза в виде унитаза. Я северный варвар, мне и не такое можно. Эпатаж…
– Вот к вопросу об эпатаже, – вспомнила я. – Для этого, помнится, неплохо бы обладать умом и чувством юмора. Так вот, Мэри-Сью – все как на подбор умны похлеще Эйнштейна и своими шутками затыкают за пояс весь КВН, а Петросян давно уж должен вешаться от зависти. Что у нас с этим, господа?
– По-моему, нет никаких сомнений, кто на сей раз будет козлом отпущения, – пожал плечами Белегнор, кивая на Вульфа. – Конечно, все мы хороши, но ты, кузнец… С таким объёмом научных работ могучие северные варвары долго не живут!
– Они до них не доживают, – прыснул Джеринт, – у них мозги лопаются… А рыжему – всё нипочём!
– Зато какое великолепное прикрытие, – усмехнулся в усы Вульф.
– А заодно – какой шок для наивных приверженцев разнообразных стереотипов! – подхватил Шанар.
– Вот только я не понял, неужели никому нельзя обладать острым умом и приличным чувством юмора, чтобы не отбиваться потом от обвинений в мэрисьюизме? – задумался Эльгален. – Ну, будут все глупыми и скучными… В чём смысл?
– Я думаю, дело не совсем в этом, – успокоил возлюбленного Эни. – Имеется в виду преувеличенная гениальность, если острота ума не уступает оной у Страшилы Мудрого. Когда и порезаться-то недолго… Ну, и неадекватный хохот окружающих в ответ на каждое «смешное» слово.
– А по-моему, это уже что-то не так в мозгах упомянутых окружающих, – заметил Арсул. – Если им пальчик покажи, а они ржут…
– Короче говоря, тут у нас полный порядок, ибо мы не кидаемся в крайности, – подытожила я. – Хоть это радует… Едем дальше. И снова прошу внимания – цитата! "Мэри-Сью никогда не говорит так, как это делают обычные люди, а так же "просто" не улыбается. Нет, что вы. Она непременно "ехидна" и "насмешлива". И зачастую имеет "язвительный" внутренний голос, комментирующий происходящее. А уж усмехается только "нахально" или нечто в этом роде".
По Клану разбрелась озадаченная задумчивость…
– Нет, ну как же… – неуверенно пробормотал Наэнур. – Когда я язвлю – я язвлю, когда я спокоен – я спокоен…
– Когда ты спокоен, на море штиль, – ласково фыркнул Вульф и между делом чмокнул брата в зеленоволосую макушку.
– Я не "непременно насмешлив"! – замотал головой Джеринт. – И усмехаться умею не только нахально!
– Но нахально – по большей части, – уточнил Арсул.
Джерри обиделся, состроил щенячьи глазки и, заскулив, полез прятаться в уголок за диван. Крис вытащил его оттуда за шиворот, твёрдой рукой отвесил щелчок в лоб, а потом прижал к себе и принялся гладить по волосам утешения ради. Младшенький склонил голову ему на грудь и довольно засопел, умилённо пялясь во внушительное декольте Натали, пусть и слегка прикрытое её толстой золотистой косой.
– Улыбаться можно по-разному, – заключил Белегнор. – И ехидство подчас очень даже помогает в жизни. Главное – не переусердствовать.
– А насчёт язвительных внутренних голосов – это, скорее, к тебе, сестра, – хмыкнул Магнус, обращая ко мне свою привычно каменную физиономию.
– Неправда ваша, – возразила я. – У меня со мной-остальными не такие отношения. Я не переговариваюсь с собой, просто занимаю ведущее место в сознании, вот и всё…
– Это всё частности и философия твоего внутреннего мира, – нетерпеливо перебил меня Арсул. – Проехали, дальше!
– Мэри-Сью никогда не страдает ПМС, – прочитала я следующий пункт и понимающе переглянулась с сестрой.
– О, да! – фыркнула та, отбрасывая косу за спину, чтобы не заслонять младшенькому обзор. – И каждый раз, возвращаясь в своё нормальное тело, я преисполняюсь облегчения, восторга и благодарности своему организму, потому что эта божественная способность снова ко мне возвращается.
– Да уж, у вас не только ПМС, у вас и МС-то нету, – лениво отозвался Магнус, подогревая себе остывший за время разговоров кофе.
– Потому что у нас нет М, самой главной буквы в этой аббревиатуре, – подала голос из своего угла Лея, исключительно из женской солидарности. – И климакса.
– И поверьте, господа мужчины, сие есть великое благо, – подвела итог я. – Тот, кто хоть раз рождался женщиной в иных мирах, меня поймёт.
Половина мужской части Клана дружно застонала, хватаясь за сердце. Ну, на самом-то деле в женских телах перебывали они все, только не у всех были столь свежи воспоминания об этом…
– А ещё мы не ходим в туалет, хотя можем преспокойно есть и пить, – хихикнул Джеринт, воодушевлённо рассматривая открывшиеся перед ним "перспективы". – И есть ещё кое-какие физиологические особенности…
– …которые мы благоразумно опустим, – перебил его Эни, показывая братцу кулак. Кулак по силе воздействия оказался внушительнее, чем декольте, Джеринт отвлёкся и заморгал. Правда, ненадолго…
Натали пощёлкала перед носом младшенького пальцами, убедилась, что внятной реакции от него не добиться, и внесла контрпредложение:
– А что мы всё о девушках да о девушках? Даже об интимном уже заговорили. Что насчёт Марти-Стю?
– О, Марти-Стю – это отдельная песня, – торжественно заявила я, воздевая указательный палец к потолку. – Начать с того, что он, наглядевшись на то, как критики разносят в пух и прах его сестрицу, принялся маскироваться. В отличие от Мэри-Сью, которая всегда на виду, он – цитирую – "задумчивый, любящий уединение тип, совершенно не обращающий внимание на славу, от которой у него одни неприятности".
– И отгадайте с трёх раз, кого это мне напоминает? – радостно подхватил Арсул, сияя улыбкой во всё лицо.
– Перья пообдираю, – задумчиво сообщил Магнус, промокая губы салфеткой.
– Да я не тебя имел в виду, – попытался выкрутиться Белоголовый, но Эни со столь же благородной задумчивостью предупредил:
– Чёлку на другую сторону сдвину, – и переход на личности как-то скромно увял.
– Так, что тут дальше, – заторопилась я, стремясь снять напряжение, исходящее от этих двух "задумчивых, любящих уединение" типов. – А, вот! Мэри-Сью обожает страдать. Причём, из-за таких вещей, которые, в общем-то, её не касаются. Она не смогла предотвратить вымирание динозавров – какой ужас…
– Ах, как я могла допустить эту войну меж двумя племенами мумбо-юмбо на островке, затерянном где-то в глухом океане?! – всплеснула руками Натали, явно передразнивая… хм… кое-кого.
– Можно было вмешаться и всех спасти, но именно в этот момент моей целью было спасение кого-то другого, как это недостойно и стыдно! – хихикнул в кулак Наэнур.
– А помните наводнение в Таиланде? – оживлённо подхватил Белегнор. – Ведь его можно было остановить и предотвратить гибель больших человеческих жертв!
– …Но у меня не получилось это сделать, потому что у моего человеческого тела нет такой возможности, – закончил Эльгален, невинно улыбаясь мне. Вот паразит… любимый братик…
– Да, я добрая! – патетично провозгласила я, привставая с места. – И что?!
– И ничего, – безмятежным хором отозвался весь Клан.
Вот и попробуй тут повозмущаться…
– А давайте уже я почитаю! – Эльгален коварно похитил с моих колен свиток, нашёл глазами нужную строчку и с выражением продекламировал: – Мэри-Сью обычно обладает тайным знанием или умением, противоречащим здравому смыслу.
– Если так рассуждать, то все наши умения и знания противоречат здравому смыслу, – проворчал Вульф, пуская бегать по пальцам крошечный огонёк. – Начиная от чтения мыслей и заканчивая умещением нашей сущности в оболочке из плоти.
– И невосприимчивость ко всему огненному, – добавил Крис. – И холодному. Резистенс, короче.
– Скорее, иммунитет, – поправил его Шанар и вздохнул. – Люди очень любят и ценят свой здравый смысл, не понимая, что отнюдь не всё в этом мире ему подчиняется…
– Возьмём, например, стаю рыб, – охотно подхватил Наэнур. – Все плывут в одном направлении, и ни одна не сбивается с пути, какие бы круги, повороты и виражи они ни закладывали. С точки зрения человеческого здравого смысла это объяснить невозможно. Но рыб почему-то никто не обвиняет в мэрисьюизме…
– Потому что они не являются литературными персонажами, – со смехом заметила я. – Эль, раз уж ты сменил меня на посту гневного обвинителя, так зачитывай дальше.
– Одну секунду. – Эльф откашлялся и с выражением продекламировал: – Одним из отличительных признаков представителей рода Мэри-Сью является амнезия, сиречь полная или частичная потеря памяти, касающаяся её прошлой жизни и занятости.
– И наверняка она в прошлой жизни была кем-нибудь богатым и знаменитым… – пробормотал Белегнор, задумчиво опираясь подбородком на навершие посоха.
– Или зашибись какой пафосной и крутой, – с усмешкой отозвался Арсул. – Вроде нас, например.
– А вы представляете перспективу – нам обходиться вообще безо всякой амнезии? – оживлённо подхватила я. – Нет, а здорово было бы! Рождается в каком-нибудь мире совершенно обычное дитятко по имени Коля и всю жизнь помнит о том, что на самом деле он – Наэнур!
– Причём, не просто помнит, – уточнил Эни, – а во всех подробностях. Какие жизни уже прожил, какими способностями обладал в родном теле, на каких языках умеет разговаривать – и так далее, и так далее, и так далее.
Все благоговейно притихли, представив себе трёхлетнего мальчика, с матом на шести языках бьющегося головой о стену, потому что дышать под водой он в этом теле не может, а хо-очется… Когнитивный диссонанс!
Эльгален тем временем бегло просмотрел свиток до конца и пожаловался:
– Слушайте, а ведь там ещё много… Может, продолжим вкратце, без бурных дебатов?
– Может, – со вздохом согласилась я. – А то у меня скоро живот от смеха болеть начнёт.
– Читай! – подначил брата Джеринт. – Пулемётной очередью!
Эльф откашлялся и пафосно поднял свиток перед собой на вытянутых руках.
– У Мэри-Сью было очень сложное детство.
– Прямо, как у меня, – хмыкнул Эни.
– Ну да, а у меня – сложная юность, – поддакнула я. – Как и у некоторых из здесь присутствующих.
– Мэри-Сью обладает невероятной сексуальной привлекательностью… так, про это уже говорили… – Брат нахмурился, отыскивая нужное место в тексте, а затем прыснул: – О, да! И, бывает, состоит в сексуальных отношениях с близкими родственниками. Инцест, господа!
По рядам "близких родственников" прокатился лёгкий гогот.
– Я тоже хочу почитать! – Джеринт наконец-то скатился с дивана и нахально выхватил свиток из рук эльфа. – Так, где мы… Ага! Мэри-Сью запросто говорит на десятках языков мира.
– Включая язык жестов, – усмехнулся Белегнор, кивая на Рангара. Тот подтвердил сей факт, несколькими движениями рук выказав огромное сочувствие всем тем обитателям разных миров, кому довелось дорасти до уровня полиглота.
– У Мэри-Сью обязательно есть какое-то верное ей животное или фамильяр, – зачитал Джеринт и хмыкнул, взъерошив волосы: – Это типа как в компьютерных играх? Кастуешь призыв существа третьей группы, а оно тебе замки вскрывает?
– А мне вот понятно, что за драконовладельцы в нашем Клане подпадают под это дело, – усмехнулся Крис. – У нас с Буяном не такие отношения.
– О да, они у вас исключительно платонические! – хохотнул Вульф.
– Между прочим, про верных зверей там есть ниже вставочка! – вспомнила я, пока одному брату не досталось от другого чем-нибудь тяжёлым по рыжей башке. – Про говорящих злоехидных коней. Крис, почитай, пока драконов нету!
Ковбой моментально забыл обиду и просиял, выхватывая свиток из рук младшенького. Ох, иногда они как дети, ей-Звёздам… Впрочем, это даже забавно.
– Так, говорящий злоехидный конь, он же сокращённо ГЗК, – пробормотал Крис, вчитываясь в убористые строчки печатного шрифта. – Пункт первый. ГЗК бывает белой или чёрной масти, но никак не вороной и не серой.
– Враньё! – возмутилась я. – А как же золотая?!
– Пункт второй, – невозмутимо продолжал брат. – Грива у ГЗК бывает красная или золотая соответственно.
– Враньё! – эхом откликнулся Эни, ударяя кулаком по столу. – А как же белоснежная?! И хвост, между прочим, тоже!
– Вы погодите, сейчас тут будет то, что вам обоим понравится, – спокойно откликнулся Крис. – ГЗК, что следует из самого его названия, естественно, злоехиден.
– То-очно… – умильно протянули в один голос мы оба, и все остальные сразу столь же злоехидно захихикали.
– Болтлив.
– Ну, я бы не сказала… – задумчиво проговорила я. – Поговорить любят, как мы все, но и помолчать при случае способны. Это вам не Осёл из "Шрека".
– Кусач.
– О, да! – фыркнул мой супруг. – Эти как вцепятся… Помню, стою я как-то с Зертом рядышком, кому-то что-то втолковываю. То ли дипломатические переговоры на поле боя, то ли ещё чего… Мимо бежит мышка. Обычная полевая мышка. Зерт навостряет уши, резко опускает голову вниз, хруп – и нет мышки.
– Судя по всему, переговоры тогда оч-чень быстро вошли в нужное тебе русло, – хмыкнул Вульф. – Крис, что там дальше?
– ГЗК обычно рогат или крылат, – нахмурился Ковбой. – Ну… Рогов не замечал, а крылья – да, под настроение. Имеет ярко выраженные когти на ногах вместо копыт. Ну, это не к ним. А, вот! Часто может иметь ещё какие-либо необычные свойства, например – огненное дыхание.
– Да-а… – мечтательно протянула я, откидываясь на спинку кресла. – Это они умеют. Как раскочегарят свой огнемёт, как устроят огненный шторм, так всё – от врагов только рожки да ножки. Обугленные…
– Так на то они и драконы, – ухмыльнулся Джеринт. – Им положено.
– Я не дракон, однако, тоже так могу, – отозвался кузнец.
– Тебе тоже положено, – успокоил его Крис. – А вот тут ещё написано, что ГЗК практически не поддаётся дрессировке. Это правда?
– Абсолютная и чистой воды, – отозвалась Дельта, засовывая в открытое окно свою огромную голову и щеря зубы в дружелюбном оскале. – Чем это вы тут занимаетесь?
– Мэрисьюизмом, – хором отозвались все, и заинтересовавшаяся золотая немедленно приняла гуманоидный облик, села на подлокотник дивана рядом с Ковбоем и отняла у него свиток. Следом за ней в комнату влез взъерошенный Зерт. Ну, все в сборе…
– Что это тут у вас… А, даже так? – подняла брови драконица и зачитала вслух: – Говорящий злоехидный конь слушается только своего хозяина, которого выбирает сам.
– Это что же получается? – капризно вопросила Натали. – Что Зерт не даст мне на себе покататься, даже если я скажу "пожалуйста" и вот так подниму подол?
И она бы и подняла, только Зерт как раз в этот момент возмутился:
– Минуточку! Я что-то не понял, кто тут у нас кому хозяин?
– Очень интересный вопрос, на самом деле, – пробормотал Эни, а затем примиряюще поднял руку: – Успокойся, гордый мой, речь идёт о конях, а не о драконах, умеющих превращаться в лошадей.
– Вот именно, – поддакнул Арсул, сдувая чёлку со лба. – Будьте снисходительны к чужому неведению.
– Да кем бы ни были эти ГЗК, хоть козлами! – перебила его Дельта. – Вы гляньте, что тут пишут! ГЗК не требует особого ухода – каково? А как же расчёсывание гривы и хвоста, подкармливание витаминами, полирование чешуи, в конце концов?!
– Радость моя, у коней нет чешуи, не забывайся, – напомнила я. – Имеется в виду, наверное, что у таких лошадей колтуны в хвосте и гриве попросту не образуются, а витамины они себе сами ловят. Впрочем, шерсть у них и без биодобавок лоснится.
– А, даже так? – успокоилась золотая. – Ну, хорошо.
Зерт с облегчением выдохнул, пристроился на полу у её колена и тихо заурчал, когда подруга запустила пальцы в его пышную шевелюру.
– А давайте уже по очереди читать будем? – запросилась с дивана сестра. – Тут всем интересно. А мне и отсюда видно, что там совсем немного осталось…
Её поддержал хор голосов тех, кто ещё не поучаствовал в деле всеобщего растления… э-э… разоблачения, – и златоволосая красавица заполучила в нежные ручки вожделенный свиток и тут же предупредила:
– Читаем по два пункта. Итак… Ах, вот как? А вы знали, что Мэри-Сью вменяется в вину владение музыкальными инструментами? Тем более, если их больше, чем один.
Наэнур и Шанар дружно застонали – как самые причастные, а сестра безжалостно продолжала:
– Кроме того, часто встречаются эпизоды, когда Мэри-Сью едва не проигрывает в дуэли с равным или даже слабым противником, но потом в самом конце как-то одерживает победу.
– А если я вышел на бой, скажем, с последствиями отравления? – проворчал Эни. – А в конце мне просто повезло, потому что противнику ударило солнце в глаза?
– Ничего не знаю, это не считается, – показала ему язык Натали. – Тут исключений не предусмотрено!
– А сама-то? – фыркнул Джеринт. – Весь поединок – ах, какая я слабенькая, нежная, несчастная, ах, я лодыжку подвернула-потянула-сломала-а-а… А потом – хрясь! И всё, несите гроб, готовьте катафалк.
– Так это же намеренно! – обиженно надула губки "нежная-несчастная". – Уж и душу отвести нельзя? Я и так очень редко довожу дело до драки… Не люблю это, не моё, так ведь и ноготь сломать можно!
– Поэтому в большинстве случаев дело заканчивается поединками в постели, – хмыкнул Магнус, отнимая у неё свиток. – Моя очередь. По два вопроса, говорите? Хорошо. И так, у Мэри-Сью обязательно должна быть какая-то зависимость или привычка, от которой трудно избавиться. Например, сексуальная озабоченность…
Возмущённый вопль Натали потонул во всеобщем громогласном хохоте.
– …а также – алкоголизм, курение, наркотики, пристрастие к азартным играм и тому подобное, что уже неинтересно, потому что к делу не относится. Кроме того, сей персонаж не способен противостоять зову этой зависимости, – спокойно дочитал Магнус и вытянул свиток перед собой: – Кто следующий?
– Я, естественно! – Сидящий рядом Арсул отобрал у брата свиток и, вчитавшись в ровные тёмные строчки, мерзко усмехнулся: – А вы знали, господа, о том, что из-за своего характера Мэри-Сью частенько попадает в крупные неприятности?
– О, да! – иронично отозвалась я, смеряя взглядом самого младшего братца. – И кое-кто из нас – чаще прочих.
– Мы же, вроде, договорились не устраивать бурных дебатов, – пробурчал Джеринт, опуская очи долу и вообще стараясь выглядеть как можно меньше и незаметнее.
– Однако, тем не менее, Мэри-Сью отличается ещё и невъе… кхэм… невъероятным героизмом, – удачно выкрутился Ари, умудрившись сдержать порыв чувств. Но потом всё-таки выплеснул его, ехидно добавив: – Вот так, теперь и на амбразуру грудью лишний раз не бросишься, чтобы не обвинили во всех смертных грехах. Белег, лови!
– С другой стороны, лишний повод убедиться в том, что Супермен или какой-нибудь там Бэтмент – полный мерисьюх, – рассудительно заметил Белегнор, принимая в ладонь запущенный в него свиток. – Так, почитаем, что тут пишут… Мэри-Сью могут проявляться в земных исторических событиях, а зачастую их и провоцируют.
– Ну, это смотря в каком отраже-ении… – закатил глаза Крис.
– И не только в земных, – добавила Натали.
– И не только исторических, – хихикнул Джеринт.
– Между прочим, бывает так, что те, кто провоцирует какие-то исторические события, сами о том – ни сном, ни духом, – хмыкнул Наэнур. – Как камушек, который вызвал лавину. Или крысиная блоха, занёсшая в страну чуму.
– Вот именно, – поддержал его Вульф. – Кто знает, может, мы и причастны к каким-то историческим событиям, а в летописях по-другому записали. Да сейчас уже никто и не вспомнит! В том числе, и мы. Как там дальше, Белег?
– Мэри-Сью очень часто становятся вдохновением для мастеров классического искусства, – прочитал Белег и ткнул указующим перстом в Эни. – А что для нас является важнейшим из искусств?
– Бородатая шутка, прямо как ты, – поморщился муж. – Это был не я, а одна из моих жизней. Что с того, что она мне так понравилась, что я перенёс в мою настоящую жизнь некоторые её атрибуты?
– Не чтокай, милый, – хихикнула я. – А то как пребудет с тобой Сила… Мало не покажется! Рангар, отбери у Белегнора свиток, а то ведь он, похоже, не собирается останавливаться.
Немой убийца незамедлительно исполнил мою просьбу, а затем мельком глянул на написанное, фыркнул и передал свиток Шанару. Правильно, будет он из-за такой ерунды ещё пытаться объяснить что-то жестами… Тем более – разговаривать.
– Если Мэри-Сью является гибридом двух или более существ разных рас, – нараспев продекламировал наш поэт, – то она получает сильные стороны всех этих сторон, зато бывает избавлена от всех слабых.
– Это про меня, – вздохнула я. – И жажды крови-то я не испытываю, и солнце-то мне не страшно, и серебро, и святая вода…
– …и осиновый кол в сердце… – с завыванием пропел Джерри, выразительно закатывая глаза.
– Тю на тебя! – прыснула я. – От такого фокуса не только вампиры помирают, а я могу остаться в живых только в мирах с большой концентрацией нашего бессмертия.
– Как завернула-то! – восхитился Вульф, дёргая себя за кончик уса. – Хоть в диссертацию вставляй…
Но наш научный диспут прервал тихий сдавленный стон. Шанар с горечью качал головой, неверяще вглядываясь в свиток. Ага, наступили на больное… Кажется, я даже знаю, на что!
– И поэтам досталось? – прозорливо угадал Белегнор.
– Всюду тиранят властителей слова, – уныло кивнул Шани. – Уж и стихов не попишешь – сей миг обзовут Мэри-Сью…
– Скажи спасибо, что я не вставляла в свои рассказы твои творения, – утешила его я. – По крайней мере, пока.
– Спасибо, – вздохнул брат, передавая многострадальный свиток Эни. – Зачитывай дальше, что ли.
И Эни зачитал. С многозначительной такой усмешкой…
– Персонажу Мэри-Сью раз от раза вредит всё тот же неприятель.
Мы переглянулись с понимающими улыбками. Снова здорово. А ведь она нам уже не тётя… И мысль о том, чтобы собраться всем вместе и пристукнуть её, посещает наши светлые головы всё чаще и смелее. Но – позже, не сейчас. Сначала мне нужно вернуться. Не могу же я пропустить такое шоу!
А пока мой благоверный, правильно истолковавший наши дружелюбные оскалы, совершенно к месту выдал следующий пункт:
– Мэри-Сью с радостью идёт на убийство или насилие.
– Я бы поспорил, – задумчиво почесал за ухом Крис. – Смотря чьё убийство и над кем насилие.
– И в каком смысле – насилие, – хихикнул Джеринт, за что огрёб привычный подзатыльник от сестры.
– Во всех, – пресёк дальнейшие разглагольствования Вульф. – Ведают Звёзды, на самом деле мы – мирные, пушистые и никого не трогаем, но… иной раз так хочется кого-нибудь конкретного стукнуть!
– А учитывая размеры твоих кулаков, – зевнул Наэнур, деликатно прикрывая рот ладонью, – статья за убийство с одного удара тебе светит в любом случае. Послушайте, а там ещё долго? Эта бодяга уже начинает надоедать, она тянется, как недозревшая морская капуста. Я хочу в ванну…
– Не канючь, – осадила его я, одновременно коварно похищая свиток из рук мужа. – И так ведь уже понятно, кто тебя в эту ванну на руках понесёт. А тут уже недолго, я сейчас быстро дочитаю. Итак, за свои преступления в лице убийства, насилия и прочего Мэри-Сью попадает в тюрьму.
– Теперь понятно, кто у нас по тюрьмам шарится! – гоготнул Вульф. – Стоит только виновному попасть под суд, так он автоматически становится мерисьёй!
– Он становится мерисьёй гораздо раньше, – поправил его Магнус. – Как только с радостью идёт на убийство или насилие.
– Колитесь, родственники, кто из нас никогда не сидел? – сурово вопросила я, обводя комнату взглядом. В ответ мне невинно заулыбались абсолютно все, даже Шанар. Собственно, что и требовалось доказать. За такое-то количество жизней… – Тогда – следующий вопрос: кого из нас хотя бы раз выхаживали от тяжёлых ран или не менее тяжёлой болезни тёплые, нежные, любящие руки?
– Нет, вот лично нас – исключительно холодные, жестокие и бездушные руки хирургов и патологоанатомов, – пробормотал Белегнор, а Арсул тут же сделал круглые глаза:
– Нет, вы представляете?! Руки! А всё остальное – мало того, что не тёплое, не нежное и не любящее, так ещё и участия в исцелении не принимает!
– Я понял, – хихикнул Джерри, – это родственники Вещи семейства Аддамс!
Мы ещё с минуту молча наслаждались картиной, представляя себе штук пять таких Вещей, с нежностью, теплотой и любовью выхаживающих раненого-больного, но потом я стряхнула с себя очарование момента и продолжила:
– Мэри-Сью умирает только романтично – её казнят, она кончает с собой, умирает от боевых ран, от сердечных мук и тому подобное.
– Всякое бывало, – степенно ответствовал Магнус, ставя на стол пустую чашечку, из которой он наконец-то допил свой кофе. – Но я бы не считал казнь через четвертование романтичной смертью.
– А тебя четвертовали? – встревоженно поинтересовался Ари, на что Повелитель Камня равнодушно пожал плечами:
– А я помню?
– И боевые раны тоже разные бывают, – вздохнул Эльгален. – Вот тут уже кто-то говорил про развороченный живот… Нам-то ещё не так страшно, а вот у других – все продукты жизнедеятельности организма наружу. Романтика, слов нет.
– С суицидом точно так же, – кивнула Натали. – Особенно – с неудавшимся. Какое-то странное понятие о романтике у автора сего текста.
– И не только о романтике, – с сожалением подтвердила я. – Здесь в последнем пункте говорится, что тот персонаж – Мэри-Сью, который умирает на руках возлюбленного или возлюбленной. И наоборот тоже – когда возлюбленный погибает на руках у персонажа.
В резко наступившей тишине кто-то тихо, но отчётливо скрипнул зубами.
– Этот – автор – когда-нибудь – такое – переживал? – процедил Эни, разделяя слова угрожающими паузами.
– Вестимо, никогда, на его счастье. – Торопливо скатав свиток, я присела на подлокотник кресла и накрыла ладонью руку любимого. – Спокойней, спокойней… Не надо было мне это читать.
– Напротив, надо было, – улыбнулся мне Эни, и сталь в его глазах вновь сменилась мягким серебром. – В такие моменты вновь вспоминаешь, как же это хорошо, когда те, кого ты любишь, – снова живы и здоровы.
– Не совсем, – невинно вставил Джеринт. – Твоя жена сама сказала, что мы все больны мэрисьюизмом. Это звездец!
– Тоже мне, звездец… Мы все больны, мы все умрём! – передразнил его Арсул. – Смотри на мир позитивней, братец. Предлагаю на основе голосования выбрать главную мерисью всея Клана Туманности.
– Голосую за Натали, – промурлыкал Крис, состроив глазки сестре. – Раз типичный образчик – стал быть, Королева Мэри-Сью.
– А, по-моему, папа тоже сойдёт, – задумчиво проговорил из угла молчавший доселе Люк. Видимо, исключительно из мужской солидарности.
– Отставить! – командирским голосом рявкнула я. – Правительским… правительственным… правительницстве-ство-ств… тьфу! Короче, произволом Правительницы назначаю на этот высокий пост себя!
– Это почему тебя? – обиделась Натали. – А я как же? Как же мой ослепительный внешний вид, невероятная сексуальность, блестящий ум и умопомрачительное обаяние…
– Не пойдёт, – вздохнул Джеринт. – У Ирэн есть главный аргумент, против которого не попрёшь.
– Это ты о чём? – подозрительно сощурилась сестра.
– А она постоянно пишет о себе от третьего лица! – заржал братец, ловко переворачиваясь на спину и хватаясь за живот.
– Воистину, – величаво подтвердила я, выпрямляясь на подлокотнике. – Итак, проверка на вшивость пройдена. Сим повелеваю – всем мерисьям слушать мою команду! Отдать кормовые и носовые! Гафеля-гарделях, топсель-шкотах и оттяжках! На посев разумного, доброго, вечного мэрисьюизма! По кабакам и борделям за спасение мира – полный вперёд!
– Есть, мэм! – дружно рявкнули все хором, и над моей головой с раскатистым звоном столкнулось с десяток пивных кружек, обдавая меня хлопьями пышной пены.
– Совещание окончено, – подытожил Эни, аристократически протирая пальцем правый глаз.
Я глубоко вдохнула, выдохнула и постучала ногтем по краю бокала, привлекая всеобщее внимание.
– Господа и дамы, у меня для вас припасено пренеприятнейшее известие… По последним данным разведки наш Клан заражён весьма противным вирусом, прекрасно известным в определённых кругах жителей Земли. Родичи мои, увы нам, ибо мы все – Мэри-Сью!
Реакция последовала незамедлительно. Натали округлила глаза и уронила на пол измазанную в варенье ложечку, Вульф поперхнулся и бурно закашлялся, Наэнур похлопал его по спине, одновременно возвращая упавшую челюсть на место свободной рукой… В общем, каждый выпендрился, как мог.
– И с чего вдруг такое категоричное заявление? – ледяным тоном осведомился Магнус, отставляя в сторону чашку с кофе.
– Каюсь, по большей части это моя вина, – вздохнула я, с пристыженным видом опуская голову. – Не вздумай я живописать некоторые эпизоды из нашей семейно-совместной и раздельной жизни, такой вопрос вообще бы не возник. Ведь Мэри-Сью – явление исключительно литературное… Но не думайте, что все остальные здесь белые, пушистые и вообще ни при чём! – Тут я скорчила прокурорскую физиономию и обвела родственников суровым взглядом. – Нет уж, господа, не отвертитесь! С кого начнём? По старшинству или по алфавиту?
– А, может, сперва разберёмся с наиболее общими признаками? – робко попросил Джеринт, видимо, смекнув, что «по старшинству» означает «с самого младшего». – Ну, вроде того, как опознать Мэри-Сью, всё такое…
– И, по-моему, не стоит впутывать сюда детей, – заметил Эни, одаривая тёплым отеческим взором забившихся в угол близнецов. Питеру тоже досталась бы толика родительской ласки, только как попасть в него взглядом, на люстре-то? – Отпрепарируем старшее поколение. Мы там были, мы всё видели, мы первые начали…
– Короче говоря, мерисейская песочница – вся в нашем распоряжении, – вздохнул отдышавшийся Вульф, утирая капли киселя с усов. – Давай уж, Рэнни, режь правду-матку… Чтоб всем мало не показалось.
читать дальше Я поудобнее устроилась в кресле и развернула на коленях внушительных размеров свиток.
– Итак… Наша самая главная ошибка – это наше происхождение. Мы – звёзды, товарищи!
– Ну, тут уж мы как-то не виноваты, – фыркнул Наэнур. – Кто просил Илувэ нас такими рожать?
– Меня лично устраивает такое происхождение, – пробормотал Белегнор, сводя вместе кончики пальцев. – Оно даёт некоторые… преимущества.
– Про преимущества мы потом поговорим отдельно, не волнуйся, – утешила его я. – А пока – вернёмся к нашей звёздности. Мало того, что у большинства современных… как это говорится… пиплов? В общем, мало того, что слово «звезда», применимое к живому существу, нынче ассоциируется по большей части с конвейером пискляво поющих дрыгоножек! Так ведь ещё и нестандартное происхождение, однако.
– Да уж! – фыркнул Эльгален. – Куда там разным принцам да королям, ведущим свой род от чьего-то колена… А это ничего, что такая позиция несколько отдаёт расизмом? Что, все вокруг должны быть исключительно людьми?
– И потом, я не понял… – почесал за ухом Крис. – Нам теперь везде представляться не звёздами, а огромными облаками раскалённого газа, которые находятся в безвоздушном пространстве на расстоянии скольки-то миллиардов световых лет от известной нам всем точки пересечения миров? Так ведь это не всегда…
С люстры донеслось приглушённое хихиканье.
– Молчать на галёрке! – погрозил кулаком Арсул. – Пользуешься тем, что тебя не трогают, племянничек?
– Так я продолжаю? – уточнила я. – Спасибо. Далее, очередной наш серьёзнейший недостаток – внешний вид. Мы красивы, друзья мои! Всем скопом. И отдельно выделяются ещё кое-какие личности…
Взгляды всех присутствующих медленно, но верно сошлись на Натали.
– Вот именно, – удовлетворённо кивнула я. – Типичный образчик мэрисьюизма – голубоглазая блондинка. Коса до пят, глубокие очи, бюст внушительного размера и прочие атрибуты обалденной фигурки…
– Ах, значит, ты всё же признаёшь, что я красивее тебя? – язвительно поддела сестра, на что я возвела очи горе:
– Да когда же ты перестанешь путать тёплое с мягким? Мы – разные, этим всё сказано. И не пытайся уйти от темы, всё равно не отвертишься. Кстати, к тебе же будут претензии на тему сексуальности. Стоит только взглянуть на твои умопомрачительные ножки, и…
Золотоволосая красавица загадочно улыбнулась и закинула ногу на ногу, совершенно бессовестно пользуясь возможностями разреза своего платья – от бедра. При виде упомянутых обнажившихся ножек со всех концов комнаты послышалось рефлекторное сглатывание. Ну, может, кроме люстры.
– Так вот, к счастью для тебя, – прокашлялась я, возвращая всеобщее внимание в прежнее русло, – у нас имеется ещё один голубоглазый блондин. Джеринт, да-да, это я к тебе обращаюсь.
– А что сразу я?! – обиженно отозвался братец. – Между прочим, нынешние мерисеи мужского пола…
– Марти-Стю, – подсказал образованный Шанар.
– …куда брутальнее, брюнетистее и сугойнее вместо кавайных! – победно закончил младшенький. – Так что, Марти-Стю у нас скорее Ан!
– И где ж ты таких слов нахватался? – задумчиво пробормотал Эни, между делом разминая костяшки пальцев.
– Предлагаю перекрыть ему на месяц доступ к японскому аниме, – в том же тоне отозвался столь же «сугойно-брюнетистый» Магнус, с преувеличенным вниманием рассматривая ногти.
– Повесится, – вздохнул многоопытный Белегнор. – И будет скрипеть верёвкой в ветреные дни. А что такое «сугойнее»?
– Круче, – лаконично пояснил Рангар, и все присутствующие мгновенно преисполнились молчаливого уважения. Чтобы немой убийца открыл рот только ради разъяснения непонятного термина…
– Кстати, о крутости, – добавила я, выждав минуту торжественной тишины. – Это тоже к нам относится. Мы могучи, господа и дамы! Круче нас только варёные яйца, да и то относительно.
– Воистину так, – вздохнул Эни. – Давайте-ка посчитаем… Мы бессмертны. Теоретически. По крайней мере, живём долго и всегда воскресаем, если вдруг чего.
– Что не означает, что наша малина когда-нибудь не закончится, – заметила я. – Хотя Смерть каждый раз уверяет меня в обратном.
– Плюс физическая сила, – внёс свою лепту Крис, приобнимая Натали за талию. – Даже наша хрупкая фея может вышибить ногой железную дверь толщиной в полфута и не поморщится при этом.
– Но это не всегда работает, – уточнил Вульф. – Бывают же миры…
– Кто бы говорил, а? – покосился на возлюбленного брата Наэнур. – У тебя – всегда работает.
– Но он-то хоть соответствует! – воскликнул Шанар. – Рост под два метра, широкие плечи, развитая мускулатура… А я, например?!
– Скромный юноша-одуванчик… – кивнул Арсул. – Никто не поверит, что такое… как ты там говорил, Джерри?.. кавайное существо способно пнуть какую-нибудь гору мышц так, что ещё останется время сотворить гениальный сонет, пока эта гора не приземлится. Где-нибудь на Таити.
– Таити, Таити… Вечно ты преувеличиваешь, Ари, – вздохнул Шанар. – Нас и здесь неплохо кормят. Что там у нас дальше по списку?
– Магическая сила, – вспомнил Эни. – Опять же – невероятной крутизны и разнообразия. Давайте-ка посчитаем… Телепатия? Есть. Левитация – на месте. Телекинез, присутствует.
– Прохождение сквозь стены, – добавил Магнус.
– Телепортация, – кивнул Шанар. – И выход в астрал, как говорят учёные мужи.
– Пирокинез, – лениво внёс свою лепту Вульф, подбрасывая на ладони компактный огненный шар демонстрации ради.
– Общение с животными и растениями, – улыбнулся Эльгален, опуская подбородок на скрещенные пальцы. – Способность проживать иные жизни в чужих телах.
– Материализация предметов, – хмыкнул Наэнур. – Способность обходиться без воздуха и падать с огромной высоты без особого вреда для себя.
– Выкрутасы со временем, – вздохнула я. – Целительство и регенерация, ясновидение, предсказывание будущего. Энергетические прибамбасы.
– Умение видоизменять своё тело так, как нам заблагорассудится, – ухмыльнулся Джеринт.
– Стихийная магия в целом, – утомлённо зевнула Натали. – И прочие виды магии. Разве что только некромантией никто не увлекается. И к богам не взывает. Да и то, как сказать… Я же про всех не знаю.
– Короче говоря, мы круты и пафосны, – подытожил Эни. – И владеют перечисленным абсолютно все. Полное мерисейство.
– Правда, есть один момент, который почему-то не учитывается этими рьяными обвинителями имеющих такие способности во всех смертных грехах, – задумчиво потёр нос Белегнор. Все тут же обернулись к нему, ожидая продолжения, но маг предпочёл выдержать артистическую паузу. Он поудобнее откинулся в кресле, любовно погладил бороду и только потом спокойно пояснил: – Обладание великой силой предполагает наличие не меньшей ответственности. За неё и за свои деяния. А также – за последствия, которые использование этой силы может привнести в мир.
– Совершенно верно, – вздохнул Вульф. – То самое, о чём я уже начинал говорить, но меня перебили… некоторые.
«Некоторый» Наэнур возвёл глаза к небу, подвинулся ближе к любимому брату и во искупление вины запечатал его губы глубоким поцелуем.
Убедившись, что возможная помеха в его философских умозаключениях заткнута надолго и надёжно, Белегнор удовлетворённо хмыкнул и продолжил:
– В результате, попадая в какой-нибудь такой мир, где применение наших способностей может грозить катаклизмами разнообразных масштабов и степени тяжести, мы вынуждены запирать вредоносные силы на крепкий замок и действовать как придётся. Либо, как вариант, вмешивается само мироздание – и наши возможности резко ограничиваются совершенно самостоятельно. Бывает так, что мы и летать-то не можем, не говоря уже о глобальных заклинаниях без вреда для здоровья…
– Не все, – невинно заметил Арсул, вертя в пальцах пёрышко с собственного крыла. – А вот вам не везёт, это да…
– Да ты вообще, – махнула рукой я. – Твои крылья отчего-то являются исключением из всех законов гравитации!
– Это ещё почему? – обиделся брат. – Разве мало на свете Икаров?
– У него искусственные были, – флегматично заметил Магнус.
– Так и я говорю – разве мало на свете Икаров от рождения? – выкрутился Крылатый. – Всё вполне доказуемо с точки зрения физики, только кому это надо?
– Никому, никому, – успокоила его я. – Но мы отвлеклись от темы, уважаемые сородичи. Возвращаемся к внешности… Между прочим, крылья, Ари! Это тоже является признаком Мэри-Сью.
– В таком разе, я не одинок, – хмыкнул Арсул, многозначительно смеряя меня взглядом. – Отсюда вижу, в твоём свитке написано, что мерисьёй является и тот крылатый персонаж, который ангел.
– Я не ангел, я агент, – привычно огрызнулась я, прикрывая руками свою шпаргалку. – И крыльев у меня целых две пары… А ещё – клыки и когти в наличии, увы мне! Но вы, ребятушки, тоже не отвертитесь! Так, что там по списку… Необычного цвета волосы!
Все взгляды дружно устремились на Наэнура. Тот зыркнул по сторонам, не отвлекаясь от поцелуя, пожал плечами и продолжил своё приятное занятие.
– С этим всё ясно, – вздохнула Натали, принимаясь переплетать свою толстую косу где-то с середины. – Но в эту категорию попадает и Ари… бедный. Хотя, с другой стороны – мало ли на свете альбиносов? А вот среди нас есть ещё кое-кто… – Сестричка лукаво стрельнула невинными глазками в сторону моего благоверного и довольно улыбнулась: – Да-да, я про тебя говорю, свояк ты наш общий. У кого в наличии серебристое сияние вокруг чернильно-чёрной шевелюры, чей цвет сравним со мраком ночи?
– Во-первых, его видно не всегда, – невозмутимо отпарировал Эни, салютуя в её сторону бокалом. – Во-вторых, я не привык описывать свою шевелюру в столь цветистых выражениях. А в-третьих… На себя посмотри, драгоценнейшая золовка! Столь явственный колёр под чистое золото встречается разве что в сказках и мифах… И то, богиню Сив из-за этого налысо обрили! Ой, смотри-и…
– Только не «из-за», а «перед», – поправила мужа я. – Сначала обрили, а потом прирастили золотые волосы. Не отвлекаемся, господа, не отвлекаемся! Под следующий признак мы с вами все попадаем, дружным скопом. Ибо это – светящиеся глаза. И иные части тела.
– Ну, глаза у нас светятся только в определённых условиях или под настроение, – почесал в затылке Крис. – А иные части тела – что имеется в виду?
Рангар молча вынул из ножен на груди один из кинжалов, уколол палец – и капнул на столешницу крохотной, но светящейся серебристой искоркой.
– Кровь, – подытожил Эльгален. – Эх, Ковбой… А ещё учёный-генетик!
– Я специализируюсь на животных, а не на гуманоидах! – насупился в ответ Крис.
– Ладно, замяли, – махнул рукой Арсул. – Рэнни, что там дальше?
– А дальше… – Я сверилась со списком и уверенно кивнула: – Ну да, конечно! Мы все выглядим младше своих лет.
На пару минут в комнате воцарилась мёртвая тишина. Даже Вульф и Наэнур прекратили целоваться и повернули ко мне изумлённые лица с одинаково отпавшими челюстями. Потом с люстры что-то хрюкнуло, Джеринт прыснул – и весь Клан Туманности, целиком, всем составом, не сговариваясь и не репетируя заранее, – откровенно и громко заржал!
Люк и Лея в обнимку ухихикивались в уголке, Рангар повалился на спину на диван, держась за живот и дрыгая ногами, Вульф просто ревел от смеха, хлопая себя по коленям, Магнус буквально рыдал, пряча лицо в ладонях… Люстра не выдержала и грохнулась. Выползший из-под груды хрустальных «капелек» и магических кристаллов Питер размазывал по лицу слёзы счастья.
Да-а… Давненько мы так не веселились всем семейством! Потом, конечно, родичи понемногу успокоились, люстру водрузили на место, а Эни поймал за шкирку наше рыжее чадо и усадил на спинку кресла. Мотивируя сие действо тем, что так сын привнесёт в собравшееся общество меньше хаоса и разрушений. Ну-ну… На что Джеринт гордо ответствовал, что главный хаосоразрушитель в семье он, и нечего тут всяким!.. Но Магнус молча показал ему кулак, а Белегнор от щедрот души предложил закинуть братца куда-нибудь поинтереснее, чем спинка кресла… Младшенький стих и притворился паинькой. Знаем-знаем мы, что скрывают эти невинные глазки!
Сей дурацкий пункт плана мы дружно решили не обсуждать. Ну, право слово… Как бы мы выглядели, будь нам и на вид столько же лет, сколько на деле? В том-то и фокус, что – никак. Особенно по человеческим меркам. При таких-то темпах старения тела мы бы давно уже зеленели где-нибудь в саванне тысячелетними баобабами в невесть каком поколении. Или секвойями… Или вообще – гингко. Эльгален утверждал, что на Земле это – самое древнее дерево. Да и по продолжительности существования – долгожитель.
Подобрав с пола несколько помятый уже свиток, я нашла, где остановилась, откашлялась и внушительно заявила:
– Смысл жизни Мэри-Сью – это спасение мира. Они спасают его всегда и везде, невзирая на личности…
– По-моему, кое у кого это не смысл жизни, а диагноз, – тонко подметил Шанар, многозначительно подмигивая мне.
– Что не спасает и нас в целом от этого пункта, – заметил Наэнур, поудобнее устраиваясь на коленях у Вульфа. И когда он успел туда перебраться?.. – Мы спасаем миры одним своим существованием! От нашествия некоей чернявой склочницы, которая, слава Звёздам, уже не является нашей тётушкой.
– Ну да, старый семейный розыгрыш, – хмыкнула Натали, лениво рассматривая свои аккуратно подпиленные ноготки. – Традиция даже, я бы сказала. Но вот так, чтобы это было единственным и глубоким смыслом нашей жизни…
– Да уж, мы по натуре – нехорошие приключенцы, – ухмыльнулся Крис. – И все эти спасения происходят как раз в процессе нашего приключенчества. Мир во всём мире – это не самоцель, а побочный эффект!
– Все хотят жить счастливо, – подытожил Эни. – А нам регулярно втемяшивает, что мы хотим жить интересно. И начинается…
– Сплошное мерисейство, – удручённо вздохнул Эльгален, качая головой. – Какой кошмар. И никого ведь не волнует, что во время спасения мира мы сами можем пострадать. Но всё равно, очертя голову, кидаемся в очередное приключение…
– Кстати, о постраданиях, – вспомнила я. – Вот тут написано: если Мэри-Сью получает рану, вокруг собирается целая толпа сочувствующих, на которую оный персонаж будет ворчать.
– Зачем ворчать? – не понял Белегнор.
– Ну, как же… – терпеливо вздохнул Шанар. – Эти сочувствующие не понимают, что на самом деле полученная рана – мелкая царапина, а они с ней носятся как наседки с корзиной проклёвывающихся яиц. И вообще, есть в мире вещи поважнее, чем кудахтанье над мужественным страдальцем, а рана – сама заживёт.
– Открытая, – как бы невзначай уточнил Арсул. – Когда вспорот живот и кишки наружу.
– Ты что! – демонстративно возмутился Наэнур. – Кишки наружу – это же не эстетично! А раны непременно должны быть красивыми и эстетичными! Иначе это уже будет грязно и отвратительно, а мы, мерисьи, так не играем…
– По идее, нас тогда должно тошнить при виде хотя бы открытого перелома, – фыркнул Магнус. – Обломком кости наружу, ага. Ибо не эстетично.
– Ну, хирурги! – прикрикнула на них я. – Вы уже несколько не в ту степь уходите. Тут говорится про сочувствующих и ворчание, а вы о чём?
– А мы о том же, – улыбнулся Шанар. – Только немного с другой стороны подходим.
– Ну, это как сказать… – томно потянулась Натали. – Мне, например, нравится, когда вокруг моей постели собирается толпа сочувствующих…
– Причём, выглядит это примерно так, – ухмыльнулся Крис, вновь обнимая сестру за талию и привлекая к себе. – Наша красавица поцарапала пальчик или передышала свежим воздухом… хотя, какой он там свежий, когда всё вокруг розами провоня… э-э, проблагоухало? Так вот, она соблазнительно возлежит на шёлковых простынях и капризным голоском командует, чего ей подать, что унести, как усладить её слух и где помассировать. А мы носимся туда-сюда, как бобики угорелые, угождая её высочеству и лопаясь от сдерживаемого хохота. Как же, пафос есть пафос…
– Ну, такие каникулы мы всем можем себе позволить, этак раз в полгода, – заметил Эни, стоически выдерживая попытки нашего проказливого рыжика изобразить из себя "угодливого парикмахера". – Это – игра, где каждый знает свою роль. Но здесь ведь речь идёт о настоящих ранах. По-моему, для любящей семьи это вполне естественно, когда пострадавшего окружают забота и внимание. И не только для семьи, для друзей тоже. Но если из-за действительно пустяковой раны кто-то вокруг начинает причитать так, будто я с гангреной лежу… Таких товарищей я вежливо прошу удалиться.
– А если не понимают с первого раза – то уже не так вежливо, – засмеялся Эль, подсаживаясь к Эни на подлокотник кресла и тем самым героически отвлекая на себя внимание племянника. Эльфу косички плести интересней… – Только вот кто у нас после какой-то горячей схватки порывался подскочить с больничной койки, не обращая внимания на пробитую в нескольких местах грудь, и кричал: "Пустите меня, сатрапы, я им задницу надеру!"? И ведь не один раз такое было… Пусть и места ранений несколько менялись.
– А, это… – смутился мой героический муж. – Списывайте на повышенный адреналин, ярое желание отомстить и посттравматический шок! Я в такие моменты, бывает, боли не чувствую, она только потом накатывает. И вообще, мы же быстро лечимся! Когда условия позволяют…
– В общем, с этим всё ясно, – зычно повысил голос Вульф. – Не оправдывайтесь, подозреваемый… Здесь все такие. Ирэн, читай дальше.
– А дальше – внимание, цитата, – сообщила я. – Читаю как написано, чёрным по белому. "Если Мэри-Сью совершают подвиг, слава должна жужжать у всех в ушах; они же будут считать свой подвиг грязной и нудной работой, а у зевак глаза полезут на лоб от восторга".
Ребята осторожно переглянулись, а потом Белегнор тихонько так поинтересовался:
– А что, если некоторые наши "подвиги" действительно являются грязной и нудной работой? И ведь не только наши… Те же авгиевы конюшни. Аутентичные.
– Во-во, – хмуро заметил Вульф. – Загасить неадекватное чудовище – это одно, а вот отмываться потом от того, что на тебя налипло в процессе…
– Смотря ещё, как загасить, – уточнил Магнус. – Когда тебя глотают не жуя, а в желудке, простите, кислота, а на стенках пищевода, вдобавок, слизь… И это я ещё не говорю о кишечнике!
– Дотуда мало кто доползает, – хихикнул Джеринт. – Харакири чудовища изнутри обычно делается либо в районе глотки, либо кесаревым сечением… Кому охота трепыхаться в фекалиях?
– Тоже мне, знаток терминологии, – неодобрительно покосился на брата Арсул. – Харакири, кесарево… Неуч!
– Буквоед! – не остался в долгу младшенький.
– Хватит! – Эни хлопнул ладонью по колену. – С грязью мы разобрались, на очереди – нудятина.
– Нудятина? – мелко захихикал Наэнур, кося под старого, больного и усталого еврея. – Таки шо ви думаете, разогнать целую армию на подступах к слабо укреплённому городу – это невесть какой героический подвиг? Это адский многодневный труд, скажу я вам! Пока ты тратишь свои драгоценные фальшивые шекели на то, чтобы подкупить маркитантов, пока подсовываешь полковым лекарям вести о страшной лихорадке, разносимой маленькими серыми зверьками, пока упорно, каждую ночь, являешься во снах каждому солдату каждой роты, притворяясь доброй феей-крёстной, пока таки достучишься гипнозом до твердолобого генерала и до не менее твердолобых адъютантов и полковников и убедишь каждого в том, что он – слон… А эти, которые с крепостных стен, увидят только, как ты в одиночку вышел перед вражеской армией и во весь голос заорал: "Мышь!".
Клан покатился со смеху.
– Неужели ты такое проделывал? – пробормотал Крис, утирая выступившие слёзы.
– Не помню, – скромно признался Водяной. – Но раз оно пришло мне в голову – то, значит, где-то что-то такое было…
– А как же зеваки с восторженными глазами на лбу? – вспомнила Натали. – Имеется в виду, что герои не должны отказываться от своей славы?
Рангар молча провёл ребром ладони по горлу, показывая, где именно у него сидят "восторженные зеваки".
– Я вас умоляю! – всплеснул руками Шанар. – Когда на улице на тебя показывают пальцем, в окна твоего дома летят цветы и бутерброды с вареньем, а все площади и перекрёстки спасённого тобой по чистой случайности города неумолимо заполняются твоими памятниками…
– …и золотыми унитазами… – не удержавшись вставила я и хихикнула.
– Тебе смешно, а мне как-то раз подарили, – уныло вздохнул Вульф. – Вот зачем он мне, если у меня и потребности-то такой нет? Ещё и тяжеленный, зараза… Четверо грузчиков несли по всему городу. Позорище…
– А что ты с ним сделал? – заинтересовался Эльгален. – Перековал?
– Нет, нельзя – подарок. Но не выбрасывать же, – повёл плечами кузнец. – Я снял с него круг с крышкой, отломал бачок, а внутрь – посадил цветы. Мне – оригинальная клумба и ваза одновременно, дарителям – приятно, народу – развлекаловка. А что? Ваза в виде унитаза. Я северный варвар, мне и не такое можно. Эпатаж…
– Вот к вопросу об эпатаже, – вспомнила я. – Для этого, помнится, неплохо бы обладать умом и чувством юмора. Так вот, Мэри-Сью – все как на подбор умны похлеще Эйнштейна и своими шутками затыкают за пояс весь КВН, а Петросян давно уж должен вешаться от зависти. Что у нас с этим, господа?
– По-моему, нет никаких сомнений, кто на сей раз будет козлом отпущения, – пожал плечами Белегнор, кивая на Вульфа. – Конечно, все мы хороши, но ты, кузнец… С таким объёмом научных работ могучие северные варвары долго не живут!
– Они до них не доживают, – прыснул Джеринт, – у них мозги лопаются… А рыжему – всё нипочём!
– Зато какое великолепное прикрытие, – усмехнулся в усы Вульф.
– А заодно – какой шок для наивных приверженцев разнообразных стереотипов! – подхватил Шанар.
– Вот только я не понял, неужели никому нельзя обладать острым умом и приличным чувством юмора, чтобы не отбиваться потом от обвинений в мэрисьюизме? – задумался Эльгален. – Ну, будут все глупыми и скучными… В чём смысл?
– Я думаю, дело не совсем в этом, – успокоил возлюбленного Эни. – Имеется в виду преувеличенная гениальность, если острота ума не уступает оной у Страшилы Мудрого. Когда и порезаться-то недолго… Ну, и неадекватный хохот окружающих в ответ на каждое «смешное» слово.
– А по-моему, это уже что-то не так в мозгах упомянутых окружающих, – заметил Арсул. – Если им пальчик покажи, а они ржут…
– Короче говоря, тут у нас полный порядок, ибо мы не кидаемся в крайности, – подытожила я. – Хоть это радует… Едем дальше. И снова прошу внимания – цитата! "Мэри-Сью никогда не говорит так, как это делают обычные люди, а так же "просто" не улыбается. Нет, что вы. Она непременно "ехидна" и "насмешлива". И зачастую имеет "язвительный" внутренний голос, комментирующий происходящее. А уж усмехается только "нахально" или нечто в этом роде".
По Клану разбрелась озадаченная задумчивость…
– Нет, ну как же… – неуверенно пробормотал Наэнур. – Когда я язвлю – я язвлю, когда я спокоен – я спокоен…
– Когда ты спокоен, на море штиль, – ласково фыркнул Вульф и между делом чмокнул брата в зеленоволосую макушку.
– Я не "непременно насмешлив"! – замотал головой Джеринт. – И усмехаться умею не только нахально!
– Но нахально – по большей части, – уточнил Арсул.
Джерри обиделся, состроил щенячьи глазки и, заскулив, полез прятаться в уголок за диван. Крис вытащил его оттуда за шиворот, твёрдой рукой отвесил щелчок в лоб, а потом прижал к себе и принялся гладить по волосам утешения ради. Младшенький склонил голову ему на грудь и довольно засопел, умилённо пялясь во внушительное декольте Натали, пусть и слегка прикрытое её толстой золотистой косой.
– Улыбаться можно по-разному, – заключил Белегнор. – И ехидство подчас очень даже помогает в жизни. Главное – не переусердствовать.
– А насчёт язвительных внутренних голосов – это, скорее, к тебе, сестра, – хмыкнул Магнус, обращая ко мне свою привычно каменную физиономию.
– Неправда ваша, – возразила я. – У меня со мной-остальными не такие отношения. Я не переговариваюсь с собой, просто занимаю ведущее место в сознании, вот и всё…
– Это всё частности и философия твоего внутреннего мира, – нетерпеливо перебил меня Арсул. – Проехали, дальше!
– Мэри-Сью никогда не страдает ПМС, – прочитала я следующий пункт и понимающе переглянулась с сестрой.
– О, да! – фыркнула та, отбрасывая косу за спину, чтобы не заслонять младшенькому обзор. – И каждый раз, возвращаясь в своё нормальное тело, я преисполняюсь облегчения, восторга и благодарности своему организму, потому что эта божественная способность снова ко мне возвращается.
– Да уж, у вас не только ПМС, у вас и МС-то нету, – лениво отозвался Магнус, подогревая себе остывший за время разговоров кофе.
– Потому что у нас нет М, самой главной буквы в этой аббревиатуре, – подала голос из своего угла Лея, исключительно из женской солидарности. – И климакса.
– И поверьте, господа мужчины, сие есть великое благо, – подвела итог я. – Тот, кто хоть раз рождался женщиной в иных мирах, меня поймёт.
Половина мужской части Клана дружно застонала, хватаясь за сердце. Ну, на самом-то деле в женских телах перебывали они все, только не у всех были столь свежи воспоминания об этом…
– А ещё мы не ходим в туалет, хотя можем преспокойно есть и пить, – хихикнул Джеринт, воодушевлённо рассматривая открывшиеся перед ним "перспективы". – И есть ещё кое-какие физиологические особенности…
– …которые мы благоразумно опустим, – перебил его Эни, показывая братцу кулак. Кулак по силе воздействия оказался внушительнее, чем декольте, Джеринт отвлёкся и заморгал. Правда, ненадолго…
Натали пощёлкала перед носом младшенького пальцами, убедилась, что внятной реакции от него не добиться, и внесла контрпредложение:
– А что мы всё о девушках да о девушках? Даже об интимном уже заговорили. Что насчёт Марти-Стю?
– О, Марти-Стю – это отдельная песня, – торжественно заявила я, воздевая указательный палец к потолку. – Начать с того, что он, наглядевшись на то, как критики разносят в пух и прах его сестрицу, принялся маскироваться. В отличие от Мэри-Сью, которая всегда на виду, он – цитирую – "задумчивый, любящий уединение тип, совершенно не обращающий внимание на славу, от которой у него одни неприятности".
– И отгадайте с трёх раз, кого это мне напоминает? – радостно подхватил Арсул, сияя улыбкой во всё лицо.
– Перья пообдираю, – задумчиво сообщил Магнус, промокая губы салфеткой.
– Да я не тебя имел в виду, – попытался выкрутиться Белоголовый, но Эни со столь же благородной задумчивостью предупредил:
– Чёлку на другую сторону сдвину, – и переход на личности как-то скромно увял.
– Так, что тут дальше, – заторопилась я, стремясь снять напряжение, исходящее от этих двух "задумчивых, любящих уединение" типов. – А, вот! Мэри-Сью обожает страдать. Причём, из-за таких вещей, которые, в общем-то, её не касаются. Она не смогла предотвратить вымирание динозавров – какой ужас…
– Ах, как я могла допустить эту войну меж двумя племенами мумбо-юмбо на островке, затерянном где-то в глухом океане?! – всплеснула руками Натали, явно передразнивая… хм… кое-кого.
– Можно было вмешаться и всех спасти, но именно в этот момент моей целью было спасение кого-то другого, как это недостойно и стыдно! – хихикнул в кулак Наэнур.
– А помните наводнение в Таиланде? – оживлённо подхватил Белегнор. – Ведь его можно было остановить и предотвратить гибель больших человеческих жертв!
– …Но у меня не получилось это сделать, потому что у моего человеческого тела нет такой возможности, – закончил Эльгален, невинно улыбаясь мне. Вот паразит… любимый братик…
– Да, я добрая! – патетично провозгласила я, привставая с места. – И что?!
– И ничего, – безмятежным хором отозвался весь Клан.
Вот и попробуй тут повозмущаться…
– А давайте уже я почитаю! – Эльгален коварно похитил с моих колен свиток, нашёл глазами нужную строчку и с выражением продекламировал: – Мэри-Сью обычно обладает тайным знанием или умением, противоречащим здравому смыслу.
– Если так рассуждать, то все наши умения и знания противоречат здравому смыслу, – проворчал Вульф, пуская бегать по пальцам крошечный огонёк. – Начиная от чтения мыслей и заканчивая умещением нашей сущности в оболочке из плоти.
– И невосприимчивость ко всему огненному, – добавил Крис. – И холодному. Резистенс, короче.
– Скорее, иммунитет, – поправил его Шанар и вздохнул. – Люди очень любят и ценят свой здравый смысл, не понимая, что отнюдь не всё в этом мире ему подчиняется…
– Возьмём, например, стаю рыб, – охотно подхватил Наэнур. – Все плывут в одном направлении, и ни одна не сбивается с пути, какие бы круги, повороты и виражи они ни закладывали. С точки зрения человеческого здравого смысла это объяснить невозможно. Но рыб почему-то никто не обвиняет в мэрисьюизме…
– Потому что они не являются литературными персонажами, – со смехом заметила я. – Эль, раз уж ты сменил меня на посту гневного обвинителя, так зачитывай дальше.
– Одну секунду. – Эльф откашлялся и с выражением продекламировал: – Одним из отличительных признаков представителей рода Мэри-Сью является амнезия, сиречь полная или частичная потеря памяти, касающаяся её прошлой жизни и занятости.
– И наверняка она в прошлой жизни была кем-нибудь богатым и знаменитым… – пробормотал Белегнор, задумчиво опираясь подбородком на навершие посоха.
– Или зашибись какой пафосной и крутой, – с усмешкой отозвался Арсул. – Вроде нас, например.
– А вы представляете перспективу – нам обходиться вообще безо всякой амнезии? – оживлённо подхватила я. – Нет, а здорово было бы! Рождается в каком-нибудь мире совершенно обычное дитятко по имени Коля и всю жизнь помнит о том, что на самом деле он – Наэнур!
– Причём, не просто помнит, – уточнил Эни, – а во всех подробностях. Какие жизни уже прожил, какими способностями обладал в родном теле, на каких языках умеет разговаривать – и так далее, и так далее, и так далее.
Все благоговейно притихли, представив себе трёхлетнего мальчика, с матом на шести языках бьющегося головой о стену, потому что дышать под водой он в этом теле не может, а хо-очется… Когнитивный диссонанс!
Эльгален тем временем бегло просмотрел свиток до конца и пожаловался:
– Слушайте, а ведь там ещё много… Может, продолжим вкратце, без бурных дебатов?
– Может, – со вздохом согласилась я. – А то у меня скоро живот от смеха болеть начнёт.
– Читай! – подначил брата Джеринт. – Пулемётной очередью!
Эльф откашлялся и пафосно поднял свиток перед собой на вытянутых руках.
– У Мэри-Сью было очень сложное детство.
– Прямо, как у меня, – хмыкнул Эни.
– Ну да, а у меня – сложная юность, – поддакнула я. – Как и у некоторых из здесь присутствующих.
– Мэри-Сью обладает невероятной сексуальной привлекательностью… так, про это уже говорили… – Брат нахмурился, отыскивая нужное место в тексте, а затем прыснул: – О, да! И, бывает, состоит в сексуальных отношениях с близкими родственниками. Инцест, господа!
По рядам "близких родственников" прокатился лёгкий гогот.
– Я тоже хочу почитать! – Джеринт наконец-то скатился с дивана и нахально выхватил свиток из рук эльфа. – Так, где мы… Ага! Мэри-Сью запросто говорит на десятках языков мира.
– Включая язык жестов, – усмехнулся Белегнор, кивая на Рангара. Тот подтвердил сей факт, несколькими движениями рук выказав огромное сочувствие всем тем обитателям разных миров, кому довелось дорасти до уровня полиглота.
– У Мэри-Сью обязательно есть какое-то верное ей животное или фамильяр, – зачитал Джеринт и хмыкнул, взъерошив волосы: – Это типа как в компьютерных играх? Кастуешь призыв существа третьей группы, а оно тебе замки вскрывает?
– А мне вот понятно, что за драконовладельцы в нашем Клане подпадают под это дело, – усмехнулся Крис. – У нас с Буяном не такие отношения.
– О да, они у вас исключительно платонические! – хохотнул Вульф.
– Между прочим, про верных зверей там есть ниже вставочка! – вспомнила я, пока одному брату не досталось от другого чем-нибудь тяжёлым по рыжей башке. – Про говорящих злоехидных коней. Крис, почитай, пока драконов нету!
Ковбой моментально забыл обиду и просиял, выхватывая свиток из рук младшенького. Ох, иногда они как дети, ей-Звёздам… Впрочем, это даже забавно.
– Так, говорящий злоехидный конь, он же сокращённо ГЗК, – пробормотал Крис, вчитываясь в убористые строчки печатного шрифта. – Пункт первый. ГЗК бывает белой или чёрной масти, но никак не вороной и не серой.
– Враньё! – возмутилась я. – А как же золотая?!
– Пункт второй, – невозмутимо продолжал брат. – Грива у ГЗК бывает красная или золотая соответственно.
– Враньё! – эхом откликнулся Эни, ударяя кулаком по столу. – А как же белоснежная?! И хвост, между прочим, тоже!
– Вы погодите, сейчас тут будет то, что вам обоим понравится, – спокойно откликнулся Крис. – ГЗК, что следует из самого его названия, естественно, злоехиден.
– То-очно… – умильно протянули в один голос мы оба, и все остальные сразу столь же злоехидно захихикали.
– Болтлив.
– Ну, я бы не сказала… – задумчиво проговорила я. – Поговорить любят, как мы все, но и помолчать при случае способны. Это вам не Осёл из "Шрека".
– Кусач.
– О, да! – фыркнул мой супруг. – Эти как вцепятся… Помню, стою я как-то с Зертом рядышком, кому-то что-то втолковываю. То ли дипломатические переговоры на поле боя, то ли ещё чего… Мимо бежит мышка. Обычная полевая мышка. Зерт навостряет уши, резко опускает голову вниз, хруп – и нет мышки.
– Судя по всему, переговоры тогда оч-чень быстро вошли в нужное тебе русло, – хмыкнул Вульф. – Крис, что там дальше?
– ГЗК обычно рогат или крылат, – нахмурился Ковбой. – Ну… Рогов не замечал, а крылья – да, под настроение. Имеет ярко выраженные когти на ногах вместо копыт. Ну, это не к ним. А, вот! Часто может иметь ещё какие-либо необычные свойства, например – огненное дыхание.
– Да-а… – мечтательно протянула я, откидываясь на спинку кресла. – Это они умеют. Как раскочегарят свой огнемёт, как устроят огненный шторм, так всё – от врагов только рожки да ножки. Обугленные…
– Так на то они и драконы, – ухмыльнулся Джеринт. – Им положено.
– Я не дракон, однако, тоже так могу, – отозвался кузнец.
– Тебе тоже положено, – успокоил его Крис. – А вот тут ещё написано, что ГЗК практически не поддаётся дрессировке. Это правда?
– Абсолютная и чистой воды, – отозвалась Дельта, засовывая в открытое окно свою огромную голову и щеря зубы в дружелюбном оскале. – Чем это вы тут занимаетесь?
– Мэрисьюизмом, – хором отозвались все, и заинтересовавшаяся золотая немедленно приняла гуманоидный облик, села на подлокотник дивана рядом с Ковбоем и отняла у него свиток. Следом за ней в комнату влез взъерошенный Зерт. Ну, все в сборе…
– Что это тут у вас… А, даже так? – подняла брови драконица и зачитала вслух: – Говорящий злоехидный конь слушается только своего хозяина, которого выбирает сам.
– Это что же получается? – капризно вопросила Натали. – Что Зерт не даст мне на себе покататься, даже если я скажу "пожалуйста" и вот так подниму подол?
И она бы и подняла, только Зерт как раз в этот момент возмутился:
– Минуточку! Я что-то не понял, кто тут у нас кому хозяин?
– Очень интересный вопрос, на самом деле, – пробормотал Эни, а затем примиряюще поднял руку: – Успокойся, гордый мой, речь идёт о конях, а не о драконах, умеющих превращаться в лошадей.
– Вот именно, – поддакнул Арсул, сдувая чёлку со лба. – Будьте снисходительны к чужому неведению.
– Да кем бы ни были эти ГЗК, хоть козлами! – перебила его Дельта. – Вы гляньте, что тут пишут! ГЗК не требует особого ухода – каково? А как же расчёсывание гривы и хвоста, подкармливание витаминами, полирование чешуи, в конце концов?!
– Радость моя, у коней нет чешуи, не забывайся, – напомнила я. – Имеется в виду, наверное, что у таких лошадей колтуны в хвосте и гриве попросту не образуются, а витамины они себе сами ловят. Впрочем, шерсть у них и без биодобавок лоснится.
– А, даже так? – успокоилась золотая. – Ну, хорошо.
Зерт с облегчением выдохнул, пристроился на полу у её колена и тихо заурчал, когда подруга запустила пальцы в его пышную шевелюру.
– А давайте уже по очереди читать будем? – запросилась с дивана сестра. – Тут всем интересно. А мне и отсюда видно, что там совсем немного осталось…
Её поддержал хор голосов тех, кто ещё не поучаствовал в деле всеобщего растления… э-э… разоблачения, – и златоволосая красавица заполучила в нежные ручки вожделенный свиток и тут же предупредила:
– Читаем по два пункта. Итак… Ах, вот как? А вы знали, что Мэри-Сью вменяется в вину владение музыкальными инструментами? Тем более, если их больше, чем один.
Наэнур и Шанар дружно застонали – как самые причастные, а сестра безжалостно продолжала:
– Кроме того, часто встречаются эпизоды, когда Мэри-Сью едва не проигрывает в дуэли с равным или даже слабым противником, но потом в самом конце как-то одерживает победу.
– А если я вышел на бой, скажем, с последствиями отравления? – проворчал Эни. – А в конце мне просто повезло, потому что противнику ударило солнце в глаза?
– Ничего не знаю, это не считается, – показала ему язык Натали. – Тут исключений не предусмотрено!
– А сама-то? – фыркнул Джеринт. – Весь поединок – ах, какая я слабенькая, нежная, несчастная, ах, я лодыжку подвернула-потянула-сломала-а-а… А потом – хрясь! И всё, несите гроб, готовьте катафалк.
– Так это же намеренно! – обиженно надула губки "нежная-несчастная". – Уж и душу отвести нельзя? Я и так очень редко довожу дело до драки… Не люблю это, не моё, так ведь и ноготь сломать можно!
– Поэтому в большинстве случаев дело заканчивается поединками в постели, – хмыкнул Магнус, отнимая у неё свиток. – Моя очередь. По два вопроса, говорите? Хорошо. И так, у Мэри-Сью обязательно должна быть какая-то зависимость или привычка, от которой трудно избавиться. Например, сексуальная озабоченность…
Возмущённый вопль Натали потонул во всеобщем громогласном хохоте.
– …а также – алкоголизм, курение, наркотики, пристрастие к азартным играм и тому подобное, что уже неинтересно, потому что к делу не относится. Кроме того, сей персонаж не способен противостоять зову этой зависимости, – спокойно дочитал Магнус и вытянул свиток перед собой: – Кто следующий?
– Я, естественно! – Сидящий рядом Арсул отобрал у брата свиток и, вчитавшись в ровные тёмные строчки, мерзко усмехнулся: – А вы знали, господа, о том, что из-за своего характера Мэри-Сью частенько попадает в крупные неприятности?
– О, да! – иронично отозвалась я, смеряя взглядом самого младшего братца. – И кое-кто из нас – чаще прочих.
– Мы же, вроде, договорились не устраивать бурных дебатов, – пробурчал Джеринт, опуская очи долу и вообще стараясь выглядеть как можно меньше и незаметнее.
– Однако, тем не менее, Мэри-Сью отличается ещё и невъе… кхэм… невъероятным героизмом, – удачно выкрутился Ари, умудрившись сдержать порыв чувств. Но потом всё-таки выплеснул его, ехидно добавив: – Вот так, теперь и на амбразуру грудью лишний раз не бросишься, чтобы не обвинили во всех смертных грехах. Белег, лови!
– С другой стороны, лишний повод убедиться в том, что Супермен или какой-нибудь там Бэтмент – полный мерисьюх, – рассудительно заметил Белегнор, принимая в ладонь запущенный в него свиток. – Так, почитаем, что тут пишут… Мэри-Сью могут проявляться в земных исторических событиях, а зачастую их и провоцируют.
– Ну, это смотря в каком отраже-ении… – закатил глаза Крис.
– И не только в земных, – добавила Натали.
– И не только исторических, – хихикнул Джеринт.
– Между прочим, бывает так, что те, кто провоцирует какие-то исторические события, сами о том – ни сном, ни духом, – хмыкнул Наэнур. – Как камушек, который вызвал лавину. Или крысиная блоха, занёсшая в страну чуму.
– Вот именно, – поддержал его Вульф. – Кто знает, может, мы и причастны к каким-то историческим событиям, а в летописях по-другому записали. Да сейчас уже никто и не вспомнит! В том числе, и мы. Как там дальше, Белег?
– Мэри-Сью очень часто становятся вдохновением для мастеров классического искусства, – прочитал Белег и ткнул указующим перстом в Эни. – А что для нас является важнейшим из искусств?
– Бородатая шутка, прямо как ты, – поморщился муж. – Это был не я, а одна из моих жизней. Что с того, что она мне так понравилась, что я перенёс в мою настоящую жизнь некоторые её атрибуты?
– Не чтокай, милый, – хихикнула я. – А то как пребудет с тобой Сила… Мало не покажется! Рангар, отбери у Белегнора свиток, а то ведь он, похоже, не собирается останавливаться.
Немой убийца незамедлительно исполнил мою просьбу, а затем мельком глянул на написанное, фыркнул и передал свиток Шанару. Правильно, будет он из-за такой ерунды ещё пытаться объяснить что-то жестами… Тем более – разговаривать.
– Если Мэри-Сью является гибридом двух или более существ разных рас, – нараспев продекламировал наш поэт, – то она получает сильные стороны всех этих сторон, зато бывает избавлена от всех слабых.
– Это про меня, – вздохнула я. – И жажды крови-то я не испытываю, и солнце-то мне не страшно, и серебро, и святая вода…
– …и осиновый кол в сердце… – с завыванием пропел Джерри, выразительно закатывая глаза.
– Тю на тебя! – прыснула я. – От такого фокуса не только вампиры помирают, а я могу остаться в живых только в мирах с большой концентрацией нашего бессмертия.
– Как завернула-то! – восхитился Вульф, дёргая себя за кончик уса. – Хоть в диссертацию вставляй…
Но наш научный диспут прервал тихий сдавленный стон. Шанар с горечью качал головой, неверяще вглядываясь в свиток. Ага, наступили на больное… Кажется, я даже знаю, на что!
– И поэтам досталось? – прозорливо угадал Белегнор.
– Всюду тиранят властителей слова, – уныло кивнул Шани. – Уж и стихов не попишешь – сей миг обзовут Мэри-Сью…
– Скажи спасибо, что я не вставляла в свои рассказы твои творения, – утешила его я. – По крайней мере, пока.
– Спасибо, – вздохнул брат, передавая многострадальный свиток Эни. – Зачитывай дальше, что ли.
И Эни зачитал. С многозначительной такой усмешкой…
– Персонажу Мэри-Сью раз от раза вредит всё тот же неприятель.
Мы переглянулись с понимающими улыбками. Снова здорово. А ведь она нам уже не тётя… И мысль о том, чтобы собраться всем вместе и пристукнуть её, посещает наши светлые головы всё чаще и смелее. Но – позже, не сейчас. Сначала мне нужно вернуться. Не могу же я пропустить такое шоу!
А пока мой благоверный, правильно истолковавший наши дружелюбные оскалы, совершенно к месту выдал следующий пункт:
– Мэри-Сью с радостью идёт на убийство или насилие.
– Я бы поспорил, – задумчиво почесал за ухом Крис. – Смотря чьё убийство и над кем насилие.
– И в каком смысле – насилие, – хихикнул Джеринт, за что огрёб привычный подзатыльник от сестры.
– Во всех, – пресёк дальнейшие разглагольствования Вульф. – Ведают Звёзды, на самом деле мы – мирные, пушистые и никого не трогаем, но… иной раз так хочется кого-нибудь конкретного стукнуть!
– А учитывая размеры твоих кулаков, – зевнул Наэнур, деликатно прикрывая рот ладонью, – статья за убийство с одного удара тебе светит в любом случае. Послушайте, а там ещё долго? Эта бодяга уже начинает надоедать, она тянется, как недозревшая морская капуста. Я хочу в ванну…
– Не канючь, – осадила его я, одновременно коварно похищая свиток из рук мужа. – И так ведь уже понятно, кто тебя в эту ванну на руках понесёт. А тут уже недолго, я сейчас быстро дочитаю. Итак, за свои преступления в лице убийства, насилия и прочего Мэри-Сью попадает в тюрьму.
– Теперь понятно, кто у нас по тюрьмам шарится! – гоготнул Вульф. – Стоит только виновному попасть под суд, так он автоматически становится мерисьёй!
– Он становится мерисьёй гораздо раньше, – поправил его Магнус. – Как только с радостью идёт на убийство или насилие.
– Колитесь, родственники, кто из нас никогда не сидел? – сурово вопросила я, обводя комнату взглядом. В ответ мне невинно заулыбались абсолютно все, даже Шанар. Собственно, что и требовалось доказать. За такое-то количество жизней… – Тогда – следующий вопрос: кого из нас хотя бы раз выхаживали от тяжёлых ран или не менее тяжёлой болезни тёплые, нежные, любящие руки?
– Нет, вот лично нас – исключительно холодные, жестокие и бездушные руки хирургов и патологоанатомов, – пробормотал Белегнор, а Арсул тут же сделал круглые глаза:
– Нет, вы представляете?! Руки! А всё остальное – мало того, что не тёплое, не нежное и не любящее, так ещё и участия в исцелении не принимает!
– Я понял, – хихикнул Джерри, – это родственники Вещи семейства Аддамс!
Мы ещё с минуту молча наслаждались картиной, представляя себе штук пять таких Вещей, с нежностью, теплотой и любовью выхаживающих раненого-больного, но потом я стряхнула с себя очарование момента и продолжила:
– Мэри-Сью умирает только романтично – её казнят, она кончает с собой, умирает от боевых ран, от сердечных мук и тому подобное.
– Всякое бывало, – степенно ответствовал Магнус, ставя на стол пустую чашечку, из которой он наконец-то допил свой кофе. – Но я бы не считал казнь через четвертование романтичной смертью.
– А тебя четвертовали? – встревоженно поинтересовался Ари, на что Повелитель Камня равнодушно пожал плечами:
– А я помню?
– И боевые раны тоже разные бывают, – вздохнул Эльгален. – Вот тут уже кто-то говорил про развороченный живот… Нам-то ещё не так страшно, а вот у других – все продукты жизнедеятельности организма наружу. Романтика, слов нет.
– С суицидом точно так же, – кивнула Натали. – Особенно – с неудавшимся. Какое-то странное понятие о романтике у автора сего текста.
– И не только о романтике, – с сожалением подтвердила я. – Здесь в последнем пункте говорится, что тот персонаж – Мэри-Сью, который умирает на руках возлюбленного или возлюбленной. И наоборот тоже – когда возлюбленный погибает на руках у персонажа.
В резко наступившей тишине кто-то тихо, но отчётливо скрипнул зубами.
– Этот – автор – когда-нибудь – такое – переживал? – процедил Эни, разделяя слова угрожающими паузами.
– Вестимо, никогда, на его счастье. – Торопливо скатав свиток, я присела на подлокотник кресла и накрыла ладонью руку любимого. – Спокойней, спокойней… Не надо было мне это читать.
– Напротив, надо было, – улыбнулся мне Эни, и сталь в его глазах вновь сменилась мягким серебром. – В такие моменты вновь вспоминаешь, как же это хорошо, когда те, кого ты любишь, – снова живы и здоровы.
– Не совсем, – невинно вставил Джеринт. – Твоя жена сама сказала, что мы все больны мэрисьюизмом. Это звездец!
– Тоже мне, звездец… Мы все больны, мы все умрём! – передразнил его Арсул. – Смотри на мир позитивней, братец. Предлагаю на основе голосования выбрать главную мерисью всея Клана Туманности.
– Голосую за Натали, – промурлыкал Крис, состроив глазки сестре. – Раз типичный образчик – стал быть, Королева Мэри-Сью.
– А, по-моему, папа тоже сойдёт, – задумчиво проговорил из угла молчавший доселе Люк. Видимо, исключительно из мужской солидарности.
– Отставить! – командирским голосом рявкнула я. – Правительским… правительственным… правительницстве-ство-ств… тьфу! Короче, произволом Правительницы назначаю на этот высокий пост себя!
– Это почему тебя? – обиделась Натали. – А я как же? Как же мой ослепительный внешний вид, невероятная сексуальность, блестящий ум и умопомрачительное обаяние…
– Не пойдёт, – вздохнул Джеринт. – У Ирэн есть главный аргумент, против которого не попрёшь.
– Это ты о чём? – подозрительно сощурилась сестра.
– А она постоянно пишет о себе от третьего лица! – заржал братец, ловко переворачиваясь на спину и хватаясь за живот.
– Воистину, – величаво подтвердила я, выпрямляясь на подлокотнике. – Итак, проверка на вшивость пройдена. Сим повелеваю – всем мерисьям слушать мою команду! Отдать кормовые и носовые! Гафеля-гарделях, топсель-шкотах и оттяжках! На посев разумного, доброго, вечного мэрисьюизма! По кабакам и борделям за спасение мира – полный вперёд!
– Есть, мэм! – дружно рявкнули все хором, и над моей головой с раскатистым звоном столкнулось с десяток пивных кружек, обдавая меня хлопьями пышной пены.
– Совещание окончено, – подытожил Эни, аристократически протирая пальцем правый глаз.
@темы: Клан, моё, безумству храбрых..., стёб, я ушла гулять по Городу, проба пера
-
-
30.06.2010 в 01:44Человек все равно понимает первую и последнюю букву,
Вот я этот самый список и восприняла... По первой и последней буквам...
А вообще есть такой хороший советский мультик, про "казнить нельзя помиловать".
-
-
30.06.2010 в 01:52-
-
30.06.2010 в 01:55А у вас, знаете, с пунктуацией дела обстоят еще "хужее"
И вообще, смотрите на вещи шире) Глубинный смысл там отнюдь не в запятых.
-
-
30.06.2010 в 01:57Простите Elve V. но, по-моему, вашего мнения не спрашивали от слова ВООБЩЕ! И, может, у меня не все запятые проявляют себя, зато у вас этика и тактичность ооочнеь страдает... Мое почтение!
-
-
30.06.2010 в 01:58-
-
30.06.2010 в 02:00Это почему это не спрашивали? Элве - мой ПЧ и моя подруга, а ПЧам с другими ПЧами беседовать не возбраняется, особенно - на моём дневнике и при моём разрешении) Или вы уже забыли, что у нас свобода слова? ^^
-
-
30.06.2010 в 02:07Просто как-то не привыкла, что человек меняет логин прям посередь разговора.
И да, у нас свобода слова в рамках желания хозяйки дневника) И, кстати, разве что-то из сказанного мною не является справедливым?
-
-
30.06.2010 в 02:10-
-
30.06.2010 в 02:12*задумчиво* Какая забавная грамматическая конструкция... Всё, молчу-молчу! Все претензии - в теме "На поржать"! ^^
-
-
30.06.2010 в 02:18Ага, прям Юлий Цезарь - и разговаривает, и яд источает, да при этом еще и лезет куда-то...
И, кстати, для приватного общения существует умыл. А так вроде и дверь не закрыли =)