По пути домой в голове Эрагона творился полный кавардак. Юноша бежал на пределе сил и не думал останавливаться, даже когда начал не на шутку задыхаться. Тяжело топая по замёрзшей дороге, он пытался найти сознанием Сапфиру, но она была слишком далеко для того, чтоб с ней связаться. Ещё Эрагон думал, что сказать Гэрроу. Теперь выбора не было, драконицу придётся раскрыть.
До дома он добрался с колотящимся сердцем, хватая ртом воздух. Гэрроу стоял у сарая с лошадьми. Эрагон заколебался.
А стоит ли сейчас с ним говорить? Он не поверит мне, пока Сапфиры нет, — лучше сначала найти её. Юноша незаметно обогнул ферму и прошмыгнул в лес.
Сапфира! — мысленно крикнул он.
Я иду, донёсся неясный ответ. Через эти слова Эрагон почуял её тревогу. Он весь извёлся от нетерпения, хоть шум её крыльев раздался в воздухе довольно скоро. Драконица приземлилась, объятая дымом, и сразу спросила:
Что случилось? Юноша коснулся её плеча и закрыл глаза. Успокоив свой разум, он быстро рассказал ей о том, что произошло. Когда же он упомянул чужаков, Сапфира отшатнулась, прянула на дыбы и оглушительно взревела, а затем хлестнула хвостом над самой его головой. Эрагон в изумлении отпрянул, пригибаясь, а хвост драконицы врезался в сугроб. Жажда крови и страх исходили от неё большими тошнотворными волнами.
Огонь! Враги! Смерть! Убийцы! читать дальше В чём дело? Юноша вложил в эти слова всю свою силу, но разум драконицы будто окружила железная стена, защищая её мысли щитом. Она вновь взревела и ударила по земле когтями, взрезая замёрзшую почву. Прекрати! Гэрроу услышит!
Клятвы нарушены, души убиты, яйца разбиты! Кровь повсюду. Убийцы!
Сам не свой, Эрагон отгородился от эмоций Сапфиры и устремил всё внимание на её хвост. Когда тот вновь хлестнул рядом, юноша метнулся к боку драконицы и ухватился за шип на её спине. Вцепившись в него, Эрагон подтянулся и забрался в маленькую ложбинку у основания её шеи — драконица вновь встала на дыбы, но юноша держался крепко.
— Хватит, Сапфира! — заорал он. Поток её мыслей внезапно оборвался. Эрагон провёл ладонью по её чешуе. — Всё будет хорошо.
А Сапфира вдруг припала к земле, и её крылья взметнулись вверх, зависли на миг в воздухе, а затем с силой ухнули вниз — драконица бросилась в небо.
Эрагон завопил; земля стремительно уменьшалась, они поднялись над деревьями. Юношу било потоками воздуха, вырывая дыхание изо рта. Не обращая внимания на его ужас, Сапфира легла на крыло и устремилась к Спайну. Внизу, под ними, Эрагон успел заметить ферму и реку Анору, а затем его желудок сжался. Юноша стиснул руки вокруг шеи Сапфиры и сосредоточился на чешуйках прямо у него под носом, пытаясь сдержать позывы к рвоте, а драконица поднималась всё выше. Когда же она выровнялась, Эрагон осмелился оглядеться.
Воздух был таким холодным, что у юноши заиндевели ресницы. Они добрались до гор быстрее, чем он мог вообразить. С такой высоты скалы походили на гигантские, острые как бритва зубы, только и ждущие, чтоб располосовать их на ленточки. Неожиданно Сапфиру шатнуло, и Эрагона вырвало через её бок. Утерев губы, он вновь зарылся лицом в её шею, чувствуя привкус желчи.
Нам нужно вернуться, умолял он. Чужаки придут на ферму. Гэрроу надо предупредить. Поворачивай! Ответа не было. Юноша потянулся к разуму драконицы, но его остановил барьер из бурлящего страха и гнева. Решив заставить Сапфиру развернуться, Эрагон решительно ввинтился в её ментальную защиту. Он давил на её слабые места, подрывал более сильные, пытался силой заставить её слушать, но так и не преуспел.
Вскоре вокруг них воздвиглись горы — гигантскими белыми стенами, что были пробиты гранитными утёсами. Ледники голубели меж вершин, будто замёрзшие реки. Под ними открывались длинные долины и ущелья. Далеко внизу юноша услышал пронзительные крики птиц, испуганных появлением Сапфиры, увидел стадо шерстистых козлов, прыгающих с выступа на выступ скалистого утёса.
Порывы ветра, вихрящиеся от крыльев Сапфиры, хлестали Эрагона, а когда она поворачивала шею, его бросало из стороны в сторону. Казалось, драконица не знала усталости. Юноша боялся, что она так и будет лететь всю ночь. Но, наконец, когда на землю пала тьма, драконица плавно начала снижаться.
Эрагон посмотрел вперёд и увидел, что они направлялись к небольшой полянке в долине. Сапфира кругами спускалась к земле, неспешно паря над верхушками деревьев. Когда земля была уже близко, драконица откинулась назад, распахнула крылья и приземлилась на задние лапы. По её мощным мышцам прошла дрожь — они погасили толчок от столкновения с почвой. Сапфира упала на все четыре лапы и скакнула на шаг, чтобы удержать равновесие. Эрагон сполз с неё, даже не дожидаясь, пока та сложит крылья.
Ударившись о землю, юноша почувствовал, как у него подогнулись колени, а затем хлопнулся щекой в снег. Мучительная боль пронзила его ноги, вызывая слёзы на глазах и заставляя хватать ртом воздух. Во время полёта он так долго напрягал мускулы, что сейчас их свело судорогой и дико трясло. Дрожа, Эрагон перекатился на спину и постарался как можно лучше распрямить руки и ноги. А затем заставил себя опустить взгляд. На шерстяной ткани штанов темнели два больших пятна с внутренней стороны бёдер. Юноша коснулся ткани. Она была мокрой. Эрагон в тревоге стянул штаны и скривился — его ноги были стёрты до крови. Кожа была содрана о твёрдую чешую Сапфиры. Юноша осторожно потрогал ссадины и вздрогнул от боли. Мороз кусал его кожу, и Эрагон натянул штаны обратно — вскрикнув, когда они чувствительно прошлись по его ранам. Он попытался встать, но ноги не держали его.
Сгущающаяся ночь скрывала всё вокруг; скрытые в тени горы были ему незнакомы. Я в Спайне, незнамо где, в разгар зимы, со свихнувшимся драконом, неспособный идти или найти укрытие. Ночь спускается. Я должен вернуться на ферму завтра. А единственный способ это сделать — лететь, но я не выдержу так больше. Юноша глубоко вздохнул. Ох, вот бы Сапфира могла дышать огнём… Повернув голову, он увидел её рядом, низко припавшую к земле. Эрагон положил ладонь ей на бок и почувствовал, как он дрожит. Преграда в её сознании исчезла, и юношу опалил страх драконицы. Эрагон подавил его и постепенно утешил мягкими образами. Почему чужаки напугали тебя?
Убийцы, прошипела она.
Гэрроу в опасности, а ты похищаешь меня ради этого нелепого полёта! Ты что, не способна меня защитить? Драконица низко рыкнула и щёлкнула челюстями. Ага, но, раз ты считаешь, что можешь, зачем бежать?
Смерть — это яд.
Юноша опёрся на локоть, сдерживая досаду. Сапфира, погляди, где мы! Солнце село, а твой полёт ободрал мне ноги с той же лёгкостью, с какой я чищу рыбу. Ты этого хотела?
Нет.
Тогда почему ты это сделала? — требовательно спросил он. Через свою связь с Сапфирой юноша почувствовал, что она раскаивается в том, что причинила ему боль, — но не в том, что унесла его с фермы. Драконица отвернулась и отказалась отвечать. От мороза у Эрагона онемели ноги; хоть боль от этого и поутихла, юноша понимал, что его состояние не из лучших. Он сменил тактику. Я замёрзну, если ты не сделаешь для меня укрытие или яму какую, чтоб мне было тепло. Сгодится даже куча хвои или сосновых веток.
Похоже, она почувствовала облегчение, когда Эрагон прекратил задавать вопросы. Нужды нет. Я свернусь вокруг тебя и укрою крыльями — огонь внутри меня остановит холод.
Эрагон с глухим стуком уронил голову обратно на землю. Ладно, только соскреби снег с земли. Так уютней будет. В ответ Сапфира снесла хвостом сугроб, расчищая землю одним мощным ударом, и подмела её ещё раз, чтобы удалить последние несколько дюймов затвердевшего снега. Эрагон с отвращением взглянул на обнажившуюся грязь. Я не смогу туда дойти. Тебе придётся мне помочь. Над ним взметнулась её голова, по размеру больше его тела, и опустилась рядом. Юноша взглянул в большие сапфировые глаза и обхватил руками один из белых, с кремовым оттенком, шипов. Драконица подняла голову и медленно потащила его к очищенному месту. Легче, легче. Юноша поскользнулся на каком-то камне, и в его глазах заплясали звёздочки, но ему удалось удержаться на ногах. Когда Эрагон отпустил шип, Сапфира перекатилась на бок, открывая свой тёплый живот, и юноша съёжился, прижимаясь к его мягкой чешуе. Правое крыло драконицы распростёрлось над его головой и погрузило его в кромешную тьму, образуя живую палатку. Почти сразу же воздух начал согреваться.
Эрагон втянул руки под куртку и завязал пустые рукава вокруг шеи. И тут же впервые осознал, что его желудок терзает голод. Но это не изгоняло из его мыслей главной заботы: сможет ли он вернуться на ферму раньше чужаков? А если нет — что случится тогда? Даже если я заставлю себя снова полететь на Сапфире, уже по крайней мере полдень пройдёт, пока мы вернёмся. Чужаки смогут там быть задолго до этого. Эрагон закрыл глаза и почувствовал, как по его щеке скользит одна-единственная слезинка. Что я наделал?