В лежбище Эрагона уже ждал какой-то гном. Он поклонился, пробормотав «Аргетлам», а затем с явным акцентом произнёс:
— Хорошо. Проснулся. Кнурла Орик ждёт тебя.
Вновь поклонившись, гном заспешил прочь, а Сапфира выпрыгнула из своей пещеры и приземлилась рядом с Эрагоном. В её когтях был зажат Зар’рок.
Зачем это? — нахмурился юноша.
Она склонила голову набок. Носи его. Ты Всадник и должен носить меч Всадника. Может, у Зар’рока и кровавая история, но она не должна подчинять себе твои поступки. Выкуй для этого меча новую историю и носи его с гордостью.
Ты уверена? Вспомни совет Ажихада.
Сапфира фыркнула, и из её ноздрей вырвалась струйка дыма. Носи его, Эрагон. Если ты хочешь остаться выше тех сил, что собрались здесь, не позволяй ничьему порицанию диктовать тебе условия.
Как хочешь, неохотно отозвался юноша, пристёгивая меч, затем забрался к ней на спину, и Сапфира вылетела из Тронжхейма. Теперь в Фарзен Дуре было достаточно света, настолько, что была различима туманная громада стен кратера — на пять миль в каждом направлении. Пока драконица кругами спускалась к основанию города-горы, Эрагон рассказал ей о встрече с Анжелой.
Как только они приземлились у ворот Тронжхейма, к Сапфире подбежал Орик.
— Мой король, Хротгар, хочет видеть вас обоих. Слезай скорее. Надо спешить.
читать дальше Эрагон заторопился за гномом в глубины Тронжхейма. Сапфира легко поспевала за ними. Не обращая внимания на взгляды зевак в коридоре, вздымавшемся к высокому потолку, Эрагон спросил:
— Где мы встретимся с Хротгаром?
— В тронном зале под городом, — не замедляя шаг, отозвался Орик. — Это будет личная аудиенция в знак отхо — доверия. Как-то по-особому обращаться к нему не нужно, просто говори уважительно. Хротгара легко разгневать, но он мудр и проницателен и может заглянуть в душу собеседника, так что тщательно продумывай свои слова.
Войдя в центральную залу Тронжхейма, Орик повёл своих подопечных к одной из двух нисходящих лестниц, вырубленных по краям противоположного коридора. Они принялись спускаться по правой; она плавно изгибалась вовнутрь до тех пор, пока не описывала полукруг, возвращая их лицом к тому месту, откуда они пришли. Вторая лестница сливалась с первой, образуя широкий каскад тускло освещённых ступеней, а тот через сотню футов заканчивался перед двустворчатой гранитной дверью. На каждой створке была вырезана семизубцовая корона.
По обе стороны от входа стояло семь гномов-стражников. В руках они держали отполированные кирки, а их пояса были инкрустированы драгоценными камнями. Когда Эрагон, Орик и Сапфира приблизились, гномы ударили об пол рукоятями кирок. По ступенькам прокатился низкий гул, и двери распахнулись внутрь.
Перед ними открылся тёмный коридор длиной на добрый полёт стрелы. Тронный зал представлял собой природную пещеру, вдоль её стен тянулись рядами сталагмиты и сталактиты, настолько толстые, что за ними мог легко спрятаться человек. Освещение кое-как поддерживали развешанные местами светильники. Гладкий коричневый пол был прекрасно отполирован. В дальнем конце зала стоял чёрный трон, а на нём недвижно восседала чья-то фигура.
Орик поклонился.
— Король ожидает вас.
Эрагон положил ладонь на бок Сапфиры, и они вдвоём направились вперёд. Двери закрылись за их спинами — Всадник и дракон остались наедине с королём в сумрачном тронном зале.
Звуки шагов эхом отдавались от стен по пути к трону. В промежутках между сталагмитами и сталактитами юноша заметил большие статуи. Каждая из них изображала гномьего короля, сидевшего на троне и увенчанного короной; их невидящие глаза сурово устремлялись вдаль, а на морщинистых лицах застыло свирепое выражение. У ног каждого было высечено рунами его имя.
Эрагон и Сапфира неспешно проходили меж двух рядов давно умерших монархов. Они миновали больше сорока статуй, а за ними начались лишь тёмные и пустые альковы, ожидавшие будущих королей. Наконец, в конце зала они остановились перед Хротгаром.
Король гномов и сам сидел, подобно статуе, на высоком троне, высеченном из цельного куска чёрного мрамора. Эта ничем не украшенная глыба была вырезана с удивительной точностью чьей-то твёрдой рукой. От трона исходила сила, та сила, что восходила к древним временам, когда гномы правили Алагейзией, не встречая противодействия эльфов и людей. Вместо короны голову Хротгара венчал золотой шлем, усыпанный рубинами и алмазами. Лицо короля было мрачным, обветренным, будто бы иссечённым — сказывались многие годы жизни. Из-под морщинистого лба сверкали глубоко посаженные глаза, суровые и пронзительные. По мощной груди гнома струилась кольчужная рубаха. Его белая борода была заткнута за пояс, а на коленях король держал громадный боевой молот, на навершии которого был оттиснут символ клана Орика.
Эрагон неуклюже поклонился и опустился на колено. Сапфира осталась стоять. Король пошевелился, будто просыпаясь от долгого сна, и пророкотал:
— Встань, Всадник, тебе нет необходимости воздавать мне эту дань.
Выпрямившись, Эрагон встретил непроницаемый взгляд Хротгара. Король сурово оглядел его, а затем гортанно произнёс:
— Аз кнурл дейми ланок. «Берегись, порода меняется» — наша старая горняцкая поговорка… А в эти дни порода и впрямь меняется очень быстро. — И он прикоснулся к молоту. — Я не мог встретиться с тобой ранее, подобно Ажихаду, потому что был вынужден разбираться с собственными врагами внутри кланов. Они требовали, чтобы я отказал тебе в убежище и выгнал из Фарзен Дура. Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы переубедить их.
— Благодарю вас, — сказал Эрагон. — Я и не ожидал, сколько споров вызовет моё прибытие.
Приняв благодарности юноши, король поднял узловатую руку и указал вперёд.
— Посмотри туда, Всадник Эрагон, где на резных тронах сидят мои предшественники. Их — сорок и один, а я — сорок второй. Когда я перейду из этого мира под опеку богов, мою хирну добавят в их ряды. Первая статуя — это изображение моего предка Коргана, что выковал этот символ власти, молот Волунд. Восемь тысячелетий — со времён рассвета нашей расы — гномы правили под Фарзен Дуром. Мы — кости этой земли, мы старше и дивных эльфов, и свирепых драконов.
Сапфира слегка шевельнулась.
Хротгар наклонился вперёд и произнёс скрипучим низким голосом:
— Я стар, человек, даже по нашему счёту — настолько стар, что видел Всадников во всей их скоротечной славе, настолько стар, что говорил с их последним вождём, Враэлем, который отдавал мне дань уважения в этих самых стенах. Немногие из живущих могут похвастаться этим. Я помню Всадников и то, как они вмешивались в наши дела. И помню мир, который они сохраняли, — при них можно было пройти от Тронжхейма до Нарды и остаться невредимым.
А теперь ты стоишь передо мной — утерянная традиция ожила. Скажи мне, и скажи правду, зачем ты пришёл в Фарзен Дур? Я осведомлён о тех событиях, что вынудили тебя бежать из Империи, но каковы твои намерения ныне?
— Сейчас мы с Сапфирой просто хотим восстановить наши силы в Тронжхейме, — ответил Эрагон. — Мы не желаем доставлять никому неприятности, но лишь найти укрытие от опасностей, с которыми мы сталкивались на протяжении многих месяцев. Ажихад может послать нас к эльфам, но до этого момента нам бы не хотелось уходить.
— Значит, сюда вас вело лишь желание оказаться в безопасности? — спросил Хротгар. — Вы хотите просто жить здесь и забыть свои беды, связанные с Империей?
Эрагон покачал головой, вся его гордость восстала против этих слов.
— Если Ажихад рассказывал вам о моём прошлом, то вы должны знать, что на мне лежит достаточно обид, чтобы сражаться с Империей, пока она не рассыплется прахом. Но и более того… Я хочу помочь тем, кто не может сбежать от Гальбаторикса, в том числе — и моему кузену. У меня есть сила, чтобы помочь им, поэтому я должен.
Похоже, король остался доволен его ответом. Он повернулся к Сапфире и спросил:
— Драконица, а что ты думаешь по этому поводу? По какой причине ты явилась сюда?
Сапфира зарычала, приподняв край верхней губы. Скажи ему, что я жажду крови наших врагов и с нетерпением жду дня, когда мы помчимся в битву против Гальбаторикса. Во мне нет ни любви, ни милосердия к предателям, уничтожающим яйца, вроде того фальшивого короля. Он держал меня в плену более ста лет, и даже сейчас у него в руках остались двое из моих собратьев, которых я освобожу, если будет такая возможность. И скажи Хротгару, что я считаю тебя готовым для этого задания.
Эрагон поморщился, но покорно передал её слова. Хротгар слегка приподнял уголок губ — лёгкий намёк на мрачное веселье, углубивший морщины на его лице.
— Вижу, драконы не меняются и столетия спустя. — И король слегка постучал по подлокотнику костяшками пальцев. — А ты знаешь, почему этот трон сделали таким плоским и угловатым? Чтобы на нём никому удобно не сиделось. Мне — неудобно, и я без сожаления оставлю его, когда придёт моё время. А что напомнит тебе о твоих обязательствах, Эрагон? Займёшь ли ты место Гальбаторикса, если Империя падёт, и завладеешь ли его королевским саном?
— Я не ищу ни короны, ни господства, — обеспокоенно отозвался Эрагон. — Быть Всадником — это и так уже большая ответственность. Нет, я не займу трон в Уру’бэйне… разве что никто больше не захочет воссесть на него или не окажется достойного кандидата.
— Вполне очевидно, что ты будешь более милосердным королём, нежели Гальбаторикс, но ни одну расу не должен возглавлять вождь, который не будет стариться и не покинет трон, — серьёзно предупредил его Хротгар. — Время Всадников прошло, Эрагон. Они больше не обретут прежней силы — даже если проклюнутся два других яйца, хранящиеся у Гальбаторикса.
Внезапно тень скользнула по лицу короля — он взглянул на бок Эрагона.
— Я смотрю, ты носишь вражеский меч; мне говорили об этом, равно как и о том, что ты путешествуешь с сыном Клятвопреступника. Не радует меня вид этого оружия. — И гном вытянул руку. — Я бы хотел осмотреть его.
Эрагон вытащил Зар’рок и протянул его королю рукоятью вперёд. Хротгар принял меч и опытным взглядом окинул красный клинок. Кромка лезвия поймала луч от светильника, отразив его резкой вспышкой. Король гномов проверил кончик меча на остроту на собственной ладони и проговорил:
— Клинок выкован мастерски. Эльфы редко делают мечи — предпочитают луки и копья, — но если уж делают, то с плодами их искусства не сравнится ничто. У этого клинка злая судьба; я недоволен тем, что вижу его в своих владениях. Однако носи его, если хочешь; возможно, его фортуна изменилась. — Он вернул Зар’рок, и Эрагон вложил клинок в ножны. — А что мой племянник, он оказался полезен во время вашего пребывания здесь?
— Кто?
Хротгар приподнял кустистую бровь.
— Орик, сын моей младшей сестры. Он служит под началом Ажихада, чтобы показать, что я поддерживаю Варденов. Но, похоже, теперь он вернулся под мою руку. Ты защищал его своим словом — я был доволен это услышать.
И Эрагон понял, что со стороны Хротгара это был ещё один знак отхо — «доверия».
— Лучшего проводника и пожелать нельзя.
— Это хорошо, — проговорил король, явно довольный. — К несчастью, я не могу говорить с вами дольше. Меня ждут советники, есть дела, что требуют моего решения. Но я скажу вам одно: если желаете обрести поддержку гномов в моём королевстве, то сперва вы должны доказать, что достойны этого. У нас долгая память, и мы не спешим принимать скорые решения. Слова не решат ничего, лишь деяния.
— Я это запомню, — вновь поклонился Эрагон.
Хротгар царственно кивнул:
— Что ж, тогда можете идти.
Развернувшись, Эрагон и Сапфира проследовали к выходу из зала горного короля. Орик ждал их по ту сторону каменных дверей, лицо его выражало тревогу и беспокойство. Как только они поравнялись с гномом, тот зашагал рядом вверх по ступенькам, обратно в главную залу Тронжхейма.
— Всё прошло хорошо? Он принял вас благосклонно?
— Думаю, да. Но ваш король осторожен, — ответил Эрагон.
— Вот поэтому он столько и прожил.
Я бы не хотела, чтобы Хротгар на нас гневался, заметила Сапфира.
Эрагон кинул на неё быстрый взгляд. Да, я бы тоже. Не уверен, что именно он подумал о тебе, — кажется, драконов он не одобряет, пусть и не сказал это прямо.
Похоже, Сапфиру это позабавило. С его стороны это было мудро, особенно если учесть, что мне он едва достаёт до колена.
Оказавшись в сердце Тронжхейма, под блистающей Исидар Митрим, Орик сказал:
— Твоё вчерашнее благословение взбудоражило Варденов, будто опрокинутый улей. Девочку, которой коснулась Сапфира, уже славят, как будущую героиню. Её вместе с опекуншей разместили в самых лучших комнатах. Все говорят о твоём «чуде». И, похоже, что все человеческие матери хотят разыскать тебя и обрести то же для своих детей.
Встревоженный Эрагон украдкой обернулся.
— И что нам делать?
— Кроме как взять назад твой поступок? — сухо спросил Орик. — Будь на виду как можно реже. В лежбище никого не пускают, так что там вас не побеспокоят.
Но Эрагон пока не хотел возвращаться в драконье лежбище. День только начинался, юноша был бы не прочь исследовать Тронжхейм вместе с Сапфирой. Теперь, когда они наконец-то оказались за границами Империи, им не было причин разделяться. Но он не хотел привлекать к себе внимание, а рядом с ней это было бы невозможно. Сапфира, чего ты сейчас хочешь?
Драконица ткнулась в него носом, мазнув чешуёй по предплечью. Я вернусь в лежбище. Есть там кое-кто, с кем я хочу встретиться. Гуляй тут, сколько тебе вздумается.
Хорошо, кивнул он, но с кем ты хочешь встретиться? Сапфира лишь подмигнула ему своим большим глазом и, мягко ступая, удалилась в один из четырёх главных тоннелей Тронжхейма.
Эрагон объяснил Орику, куда она направилась, а затем сказал:
— Я бы не прочь позавтракать. А потом — ещё осмотреть Тронжхейм, ведь это такое невероятное место. До завтрашнего дня на тренировочных площадках мне делать нечего, я ведь пока не совсем восстановил силы.
Орик кивнул, и его борода подпрыгнула на груди.
— В таком случае, не захочешь ли ты посетить библиотеку Тронжхейма? Она довольно старая, в ней много свитков величайшей ценности. Возможно, тебе будет интересно прочесть историю Алагейзии, не искажённую рукой Гальбаторикса.
Внезапно сердце Эрагона пронзила острая боль — он вспомнил, как Бром учил его читать. Осталось ли с ним это умение? Ведь юноша уже давно не видел ни одного написанного слова.
— Да, давай так и сделаем.
— Хорошо.
После еды Орик провёл Эрагона по бесчисленным коридорам к заветной цели, и вскоре юноша с благоговением шагнул сквозь резную арку.
Внутри библиотека напомнила ему лес. Ряды изящных колоннад ветвями уходили вверх, во тьму, смыкаясь на потолке, до которого вело целых пять ярусов. Рядом с колоннами стояли книжные шкафы из чёрного мрамора, прижатые тыльной стороной друг к другу. Вдоль стен тянулись полки со свитками, разделённые узкими проходами, куда можно было добраться с помощью трёх винтовых лестниц. Там же через равные промежутки лицом друг к другу располагались пары каменных скамей, а между ними стояли небольшие столики, чьи опоры плавно уходили в пол, сливаясь с ним безо всяких швов.
В этой комнате хранилось бесчисленное множество книг и свитков.
— Вот истинное наследие нашей расы, — проговорил Орик. — Здесь находятся рукописи наших величайших королей и учёных, с древних веков до нашего времени. Также собраны здесь и песни и истории, сочинённые нашими ремесленниками. Библиотека — наше самое дорогое сокровище. Но в ней хранятся не только наши труды — и человеческие рукописи тоже. Пусть век вашей расы краток, зато вы плодовиты. А от эльфов у нас почти ничего нет — или даже совсем ничего. Они ревностно оберегают свои секреты.
— Сколько мне можно тут оставаться? — спросил Эрагон, уже делая шаг к полкам.
— Сколько захочешь. Если будут вопросы — обращайся ко мне.
Эрагон с наслаждением пролистывал толстые тома, выбирая интересные заглавия или обложки. Как ни удивительно, гномы пользовались на письме теми же рунами, что и люди. Но после столь длительного перерыва читать юноше было сложно, и это привело его в некоторое уныние. Книга за книгой, он продвигался всё дальше в глубины библиотеки и, наконец, его внимание приковали переводы стихов Дондара, десятого короля гномов.
Юноша был полностью поглощён изучением изящных строк, но внезапно за книжным шкафом рядом с ним раздались чьи-то незнакомые шаги. Эрагон испугался и тут же выбранил себя за глупость — ведь он мог быть и не единственным посетителем библиотеки. Но все его чувства вовсю трубили об опасности, так что он тихонько вернул книгу на место и бесшумно отошёл прочь. Слишком много раз он попадал в засаду, чтобы не обращать внимания на подобные ощущения. Шаги раздались вновь; теперь юноша слышал двоих. Напуганный Эрагон метнулся по проходу, пытаясь вспомнить, где именно сидит Орик. Он отступил за угол и вздрогнул, столкнувшись нос к носу с Близнецами.
Колдуны стояли бок о бок, соприкасаясь плечами, и на их спокойных лицах не отражалось абсолютно ничего. Их чёрные змеиные глаза буравили юношу, а руки, скрытые в складках пурпурных одеяний, слегка подёргивались. Оба поклонились, но от этого поклона исходили высокомерие и насмешка.
— Мы искали тебя, — сказал один из Близнецов. Его голос внушал тревогу, прямо как голос ра’зака.
Эрагон подавил дрожь.
— Зачем? — И тут же послал мысленный зов и связался с Сапфирой. Та немедленно объединила с ним свои мысли.
— С момента твоей встречи с Ажихадом мы хотели… извиниться за наши действия. — Эти слова были сплошной издёвкой, но не такой, за которую можно было бы призвать к ответу. — Мы пришли выказать тебе почтение.
Они поклонились вновь, и в лицо Эрагону бросилась краска гнева.
Осторожней! — предупредила его Сапфира.
Юноша оттеснил в глубины разума растущую ярость. Он не мог позволить, чтобы его вывели из себя в этом противостоянии. Тут ему в голову пришла идея, и Эрагон чуть улыбнулся:
— Нет, это я должен выказать вам почтение. Ведь без вашего разрешения я бы никогда не добрался до входа в Фарзен Дур. — И он поклонился в ответ, настолько оскорбительно, как только мог.
В глазах Близнецов промелькнуло раздражение, но затем они улыбнулись и проговорили:
— Мы польщены, что такая… важная… персона столь высокого мнения о нас. Мы в долгу перед тобой за эти добрые слова.
Теперь пришёл черёд Эрагону раздражаться.
— Я вспомню об этом, когда придёт нужда.
Сапфира резко вмешалась в его мысли. Ты переигрываешь. Не говори ничего, о чём будешь жалеть. Они запомнят каждое слово, которое смогут использовать против тебя.
Мне и без твоих замечаний несладко! — огрызнулся юноша. Драконица отступила, сердито ворча.
Близнецы придвинулись ближе, подметая пол краями одежд. Их голоса стали куда приятнее.
— Мы искали тебя и по иной причине, Всадник. Некоторые из живущих в Тронжхейме, что владеют магией, сформировали некий круг. Мы называем себя Ду Врангр Гата, или…
— Извилистый Путь, я знаю, — прервал их Эрагон, вспомнив, что говорила об этом Анжела.
— Твои знания древнего наречия впечатляют, — учтиво отозвался один из Близнецов. — Как мы говорили, Ду Врангр Гата прослышал о твоих грандиозных подвигах, и мы решили передать тебе приглашение вступить в наши ряды. Это будет большая честь, если одним из нас станет столь достойная личность. И я допускаю, что мы сможем оказать тебе также содействие.
— Каким образом?
— Мы оба скопили немалый опыт в магических делах, — отозвался второй Близнец. — Мы могли бы направлять тебя… показать заклинания, открытые нами, и обучить словам силы. Ничто не обрадует нас больше, если мы сможем помочь тебе, даже в скромной мере, на твоём пути к славе. А плата нам не нужна, но если ты сочтёшь приемлемым оделить нас малейшими обрывками собственных знаний, мы будем этим довольны.
Эрагон понял, о чём они просят, и лицо его затвердело.
— Вы считаете меня слабоумным? — резко вопросил он. — Я не стану вашим подмастерьем, чтоб вы смогли узнать слова, которым научил меня Бром! Вас наверняка злит, что вы не смогли выкрасть их из моего сознания.
Близнецы тут же прекратили притворяться улыбчивыми.
— Не стоит играть с нами, мальчишка! Это мы будем проверять твои магические способности. И это может стать в крайней степени неприятно. Запомни, чтобы убить кого-то, достаточно лишь неверно сплетённого заклятья. Может, ты и Всадник, но вдвоём мы сильнее тебя.
Желудок Эрагона завязался болезненным узлом, но юноша удержал бесстрастную маску на лице.
— Я подумаю над вашим предложением, но это может…
— Тогда завтра мы ждём твой ответ. И постарайся не ошибиться.
Близнецы холодно улыбнулись и прошествовали в глубины библиотеки.
Эрагон нахмурился. Пусть делают, что хотят, я ни за что не присоединюсь к Ду Врангр Гата.
Тебе стоит поговорить с Анжелой, сказала Сапфира. Она уже имела дело с Близнецами. Возможно, она сможет присутствовать на испытании. Это может не дать им тебе навредить.
Хорошая идея. Эрагон петляя пробрался меж книжных шкафов и обнаружил Орика сидящим на скамье; тот деловито начищал свою боевую секиру.
— Я бы хотел вернуться в лежбище.
Гном продел рукоять секиры сквозь кожаную петлю на ремне и повёл Эрагона к воротам, где ждала Сапфира. Вокруг неё уже собралась толпа. Не обращая внимания на зевак, юноша вскарабкался на спину драконице, и они взлетели, спасаясь в небе от взглядов.
Эту проблему нужно решить быстро. Нельзя, чтобы Близнецы тебя запугивали, проговорила Сапфира, приземляясь на Исидар Митрим.
Знаю. Но я надеюсь, мы сможем избежать их гнева. Они могут быть опасными врагами. Юноша быстро спешился, не снимая ладони с Зар’рока.
Как и ты. Ты хочешь, чтобы они стали нашими союзниками?
Он покачал головой. Не очень… Завтра скажу им, что не присоединюсь к Ду Врангр Гата.
Оставив Сапфиру в пещере, Эрагон вышел из драконьего лежбища. Он хотел увидеть Анжелу, но так и не вспомнил, как найти её убежище, а Солембума, что мог его проводить, рядом не было. Юноша просто блуждал по покинутым коридорам, надеясь встретить травницу хотя бы случайно.
Устав от вида пустых комнат и серых стен, Эрагон зашагал обратно в лежбище. Приблизившись, он услышал, как внутри кто-то разговаривает. Юноша остановился и прислушался, но звонкий голос незнакомца умолк. Сапфира? Кто там?
Самка… Выглядит властно. Я отвлеку её, пока ты заходишь.
Эрагон ослабил Зар’рок в ножнах. Орик говорил, что незваных гостей в лежбище не допустят, так кто же это может быть? Успокоив нервы, юноша шагнул внутрь, держа руку на эфесе меча.
В центре лежбища стояла молодая женщина, она с любопытством смотрела на Сапфиру, высунувшую голову из пещеры. Незнакомке на вид, казалось, было лет семнадцать. Звёздный сапфир облекал её в розовое сияние, подчёркивая тот же тёмный оттенок кожи, что и у Ажихада. Девушка была одета в винно-красное бархатное платье, скроенное весьма изысканно. С её талии свисал украшенный самоцветами кинжал в тиснёных кожаных ножнах, и по нему было видно, что хозяйка часто пускала его в ход.
Эрагон скрестил руки на груди, ожидая, пока его заметят. Но девушка продолжала смотреть на Сапфиру, а затем, присев в реверансе, любезно попросила:
— Пожалуйста, не могла бы ты сказать мне, где сейчас Всадник Эрагон?
Глаза Сапфиры сверкнули весельем.
Скупо улыбнувшись, Эрагон произнёс:
— Я здесь.
Девушка резко развернулась к нему, её рука метнулась к кинжалу. Лицо незнакомки было весьма приметным: миндалевидные глаза, крупные губы, округлые скулы. Расслабившись, она вновь присела в реверансе.
— Я — Насуада.
Эрагон склонил голову.
— Вполне очевидно, ты знаешь, кто я, но что тебе нужно?
Насуада очаровательно улыбнулась.
— Мой отец, Ажихад, послал меня сюда с сообщением. Не угодно ли тебе его выслушать?
Вот уж кто-кто, а вождь Варденов не показался Эрагону человеком, склонным к женитьбе и отцовству. Любопытно было бы узнать о матери Насуады — должно быть, она была необычной женщиной, раз уж привлекла внимание Ажихада.
— Да, угодно.
Насуада отбросила назад волосы и повторила по памяти слова отца:
— Он рад, что у вас всё хорошо, но предостерегает тебя против таких поступков, как вчерашнее благословение. Они создают больше проблем, чем решают. Также отец настоятельно рекомендует тебе как можно скорее приступить к испытаниям — он должен знать, насколько ты одарён, прежде чем связаться с эльфами.
— И ты забралась сюда, так высоко, просто чтобы передать мне это? — спросил Эрагон, вспомнив о длине Вол Турин.
Насуада покачала головой.
— Я воспользовалась системой блоков, по которой на верхние уровни доставляют припасы. Можно было бы послать сообщение сигналами, но я решила доставить его сама и лично встретиться с тобой.
— Может, хочешь присесть? — осведомился Эрагон, указывая на пещеру Сапфиры.
Насуада легко рассмеялась.
— Нет, меня ждут в другом месте. И вот ещё что: отец разрешил тебе навещать Муртага, когда ты захочешь. — Её лицо, прежде спокойное, потревожила некая грусть. — Я уже с ним встречалась… Он очень хочет с тобой поговорить. Похоже, ему одиноко, тебе стоит к нему сходить. — И девушка объяснила, как добраться до темницы Муртага.
Эрагон поблагодарил её за эти вести, а затем спросил:
— А что с Арьей? Ей лучше? Я могу её увидеть? Орик мне почти ничего не смог сказать.
Она озорно улыбнулась.
— Арья выздоравливает быстро, как и все эльфы. Но к ней никого не пускают, кроме моего отца, Хротгара и целителей. Те проводят с ней много времени, расспрашивая, что происходило во время её заточения. — Девушка окинула взглядом Сапфиру. — Мне пора идти. Хочешь что-нибудь передать Ажихаду в ответ?
— Ничего, кроме желания навестить Арью. И передай ему мою благодарность за оказанное нам гостеприимство.
— Я непременно передам ему твои слова. Прощай, Всадник Эрагон. Надеюсь, скоро мы встретимся вновь.
Насуада вновь присела в реверансе и с высоко поднятой головой покинула драконье лежбище.
Если она действительно поднялась через весь Тронжхейм, просто чтобы увидеть меня, — неважно, блоки там или не блоки, но приходила она не просто поболтать, заметил Эрагон.
О да, отозвалась Сапфира, втягивая голову в пещеру. Эрагон забрался к ней и с удивлением обнаружил Солембума, свернувшегося в ложбинке у основания шеи драконицы. Кот-оборотень низко урчал, чёрный кончик хвоста метался взад-вперёд. Оба зверя нахально уставились на юношу, будто спрашивая: «Ну, что?».
Эрагон беспомощно рассмеялся, качая головой. Сапфира, так это с Солембумом ты хотела встретиться?
Те моргнули в его сторону и хором ответили: Да.
Я просто спросил, отозвался юноша, сдерживая веселье, бурлящее внутри. Ну, конечно же, драконица и кот не могли не сдружиться — слишком уж были похожи, да и оба они являлись волшебными существами. Эрагон вздохнул и принялся отстёгивать Зар’рок, напряжение этого дня в какой-то мере его отпускало. Солембум, не знаешь, где Анжела? Я не смог её найти, а мне нужен её совет.
Солембум помесил лапами чешуйчатую спину Сапфиры. Она где-то в Тронжхейме.
А когда вернётся?
Скоро.
Насколько скоро? — нетерпеливо спросил юноша. Мне надо поговорить с ней ещё сегодня.
Не так скоро.
И больше кот-оборотень не сказал ни слова, хотя Эрагон засыпал его настойчивыми вопросами. Сдавшись, он устроился поудобнее рядом с Сапфирой. Над его головой раздалось низкое мурчание Солембума. Завтра нужно навестить Муртага, подумал юноша, крутя на пальце кольцо Брома.
— Хорошо. Проснулся. Кнурла Орик ждёт тебя.
Вновь поклонившись, гном заспешил прочь, а Сапфира выпрыгнула из своей пещеры и приземлилась рядом с Эрагоном. В её когтях был зажат Зар’рок.
Зачем это? — нахмурился юноша.
Она склонила голову набок. Носи его. Ты Всадник и должен носить меч Всадника. Может, у Зар’рока и кровавая история, но она не должна подчинять себе твои поступки. Выкуй для этого меча новую историю и носи его с гордостью.
Ты уверена? Вспомни совет Ажихада.
Сапфира фыркнула, и из её ноздрей вырвалась струйка дыма. Носи его, Эрагон. Если ты хочешь остаться выше тех сил, что собрались здесь, не позволяй ничьему порицанию диктовать тебе условия.
Как хочешь, неохотно отозвался юноша, пристёгивая меч, затем забрался к ней на спину, и Сапфира вылетела из Тронжхейма. Теперь в Фарзен Дуре было достаточно света, настолько, что была различима туманная громада стен кратера — на пять миль в каждом направлении. Пока драконица кругами спускалась к основанию города-горы, Эрагон рассказал ей о встрече с Анжелой.
Как только они приземлились у ворот Тронжхейма, к Сапфире подбежал Орик.
— Мой король, Хротгар, хочет видеть вас обоих. Слезай скорее. Надо спешить.
читать дальше Эрагон заторопился за гномом в глубины Тронжхейма. Сапфира легко поспевала за ними. Не обращая внимания на взгляды зевак в коридоре, вздымавшемся к высокому потолку, Эрагон спросил:
— Где мы встретимся с Хротгаром?
— В тронном зале под городом, — не замедляя шаг, отозвался Орик. — Это будет личная аудиенция в знак отхо — доверия. Как-то по-особому обращаться к нему не нужно, просто говори уважительно. Хротгара легко разгневать, но он мудр и проницателен и может заглянуть в душу собеседника, так что тщательно продумывай свои слова.
Войдя в центральную залу Тронжхейма, Орик повёл своих подопечных к одной из двух нисходящих лестниц, вырубленных по краям противоположного коридора. Они принялись спускаться по правой; она плавно изгибалась вовнутрь до тех пор, пока не описывала полукруг, возвращая их лицом к тому месту, откуда они пришли. Вторая лестница сливалась с первой, образуя широкий каскад тускло освещённых ступеней, а тот через сотню футов заканчивался перед двустворчатой гранитной дверью. На каждой створке была вырезана семизубцовая корона.
По обе стороны от входа стояло семь гномов-стражников. В руках они держали отполированные кирки, а их пояса были инкрустированы драгоценными камнями. Когда Эрагон, Орик и Сапфира приблизились, гномы ударили об пол рукоятями кирок. По ступенькам прокатился низкий гул, и двери распахнулись внутрь.
Перед ними открылся тёмный коридор длиной на добрый полёт стрелы. Тронный зал представлял собой природную пещеру, вдоль её стен тянулись рядами сталагмиты и сталактиты, настолько толстые, что за ними мог легко спрятаться человек. Освещение кое-как поддерживали развешанные местами светильники. Гладкий коричневый пол был прекрасно отполирован. В дальнем конце зала стоял чёрный трон, а на нём недвижно восседала чья-то фигура.
Орик поклонился.
— Король ожидает вас.
Эрагон положил ладонь на бок Сапфиры, и они вдвоём направились вперёд. Двери закрылись за их спинами — Всадник и дракон остались наедине с королём в сумрачном тронном зале.
Звуки шагов эхом отдавались от стен по пути к трону. В промежутках между сталагмитами и сталактитами юноша заметил большие статуи. Каждая из них изображала гномьего короля, сидевшего на троне и увенчанного короной; их невидящие глаза сурово устремлялись вдаль, а на морщинистых лицах застыло свирепое выражение. У ног каждого было высечено рунами его имя.
Эрагон и Сапфира неспешно проходили меж двух рядов давно умерших монархов. Они миновали больше сорока статуй, а за ними начались лишь тёмные и пустые альковы, ожидавшие будущих королей. Наконец, в конце зала они остановились перед Хротгаром.
Король гномов и сам сидел, подобно статуе, на высоком троне, высеченном из цельного куска чёрного мрамора. Эта ничем не украшенная глыба была вырезана с удивительной точностью чьей-то твёрдой рукой. От трона исходила сила, та сила, что восходила к древним временам, когда гномы правили Алагейзией, не встречая противодействия эльфов и людей. Вместо короны голову Хротгара венчал золотой шлем, усыпанный рубинами и алмазами. Лицо короля было мрачным, обветренным, будто бы иссечённым — сказывались многие годы жизни. Из-под морщинистого лба сверкали глубоко посаженные глаза, суровые и пронзительные. По мощной груди гнома струилась кольчужная рубаха. Его белая борода была заткнута за пояс, а на коленях король держал громадный боевой молот, на навершии которого был оттиснут символ клана Орика.
Эрагон неуклюже поклонился и опустился на колено. Сапфира осталась стоять. Король пошевелился, будто просыпаясь от долгого сна, и пророкотал:
— Встань, Всадник, тебе нет необходимости воздавать мне эту дань.
Выпрямившись, Эрагон встретил непроницаемый взгляд Хротгара. Король сурово оглядел его, а затем гортанно произнёс:
— Аз кнурл дейми ланок. «Берегись, порода меняется» — наша старая горняцкая поговорка… А в эти дни порода и впрямь меняется очень быстро. — И он прикоснулся к молоту. — Я не мог встретиться с тобой ранее, подобно Ажихаду, потому что был вынужден разбираться с собственными врагами внутри кланов. Они требовали, чтобы я отказал тебе в убежище и выгнал из Фарзен Дура. Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы переубедить их.
— Благодарю вас, — сказал Эрагон. — Я и не ожидал, сколько споров вызовет моё прибытие.
Приняв благодарности юноши, король поднял узловатую руку и указал вперёд.
— Посмотри туда, Всадник Эрагон, где на резных тронах сидят мои предшественники. Их — сорок и один, а я — сорок второй. Когда я перейду из этого мира под опеку богов, мою хирну добавят в их ряды. Первая статуя — это изображение моего предка Коргана, что выковал этот символ власти, молот Волунд. Восемь тысячелетий — со времён рассвета нашей расы — гномы правили под Фарзен Дуром. Мы — кости этой земли, мы старше и дивных эльфов, и свирепых драконов.
Сапфира слегка шевельнулась.
Хротгар наклонился вперёд и произнёс скрипучим низким голосом:
— Я стар, человек, даже по нашему счёту — настолько стар, что видел Всадников во всей их скоротечной славе, настолько стар, что говорил с их последним вождём, Враэлем, который отдавал мне дань уважения в этих самых стенах. Немногие из живущих могут похвастаться этим. Я помню Всадников и то, как они вмешивались в наши дела. И помню мир, который они сохраняли, — при них можно было пройти от Тронжхейма до Нарды и остаться невредимым.
А теперь ты стоишь передо мной — утерянная традиция ожила. Скажи мне, и скажи правду, зачем ты пришёл в Фарзен Дур? Я осведомлён о тех событиях, что вынудили тебя бежать из Империи, но каковы твои намерения ныне?
— Сейчас мы с Сапфирой просто хотим восстановить наши силы в Тронжхейме, — ответил Эрагон. — Мы не желаем доставлять никому неприятности, но лишь найти укрытие от опасностей, с которыми мы сталкивались на протяжении многих месяцев. Ажихад может послать нас к эльфам, но до этого момента нам бы не хотелось уходить.
— Значит, сюда вас вело лишь желание оказаться в безопасности? — спросил Хротгар. — Вы хотите просто жить здесь и забыть свои беды, связанные с Империей?
Эрагон покачал головой, вся его гордость восстала против этих слов.
— Если Ажихад рассказывал вам о моём прошлом, то вы должны знать, что на мне лежит достаточно обид, чтобы сражаться с Империей, пока она не рассыплется прахом. Но и более того… Я хочу помочь тем, кто не может сбежать от Гальбаторикса, в том числе — и моему кузену. У меня есть сила, чтобы помочь им, поэтому я должен.
Похоже, король остался доволен его ответом. Он повернулся к Сапфире и спросил:
— Драконица, а что ты думаешь по этому поводу? По какой причине ты явилась сюда?
Сапфира зарычала, приподняв край верхней губы. Скажи ему, что я жажду крови наших врагов и с нетерпением жду дня, когда мы помчимся в битву против Гальбаторикса. Во мне нет ни любви, ни милосердия к предателям, уничтожающим яйца, вроде того фальшивого короля. Он держал меня в плену более ста лет, и даже сейчас у него в руках остались двое из моих собратьев, которых я освобожу, если будет такая возможность. И скажи Хротгару, что я считаю тебя готовым для этого задания.
Эрагон поморщился, но покорно передал её слова. Хротгар слегка приподнял уголок губ — лёгкий намёк на мрачное веселье, углубивший морщины на его лице.
— Вижу, драконы не меняются и столетия спустя. — И король слегка постучал по подлокотнику костяшками пальцев. — А ты знаешь, почему этот трон сделали таким плоским и угловатым? Чтобы на нём никому удобно не сиделось. Мне — неудобно, и я без сожаления оставлю его, когда придёт моё время. А что напомнит тебе о твоих обязательствах, Эрагон? Займёшь ли ты место Гальбаторикса, если Империя падёт, и завладеешь ли его королевским саном?
— Я не ищу ни короны, ни господства, — обеспокоенно отозвался Эрагон. — Быть Всадником — это и так уже большая ответственность. Нет, я не займу трон в Уру’бэйне… разве что никто больше не захочет воссесть на него или не окажется достойного кандидата.
— Вполне очевидно, что ты будешь более милосердным королём, нежели Гальбаторикс, но ни одну расу не должен возглавлять вождь, который не будет стариться и не покинет трон, — серьёзно предупредил его Хротгар. — Время Всадников прошло, Эрагон. Они больше не обретут прежней силы — даже если проклюнутся два других яйца, хранящиеся у Гальбаторикса.
Внезапно тень скользнула по лицу короля — он взглянул на бок Эрагона.
— Я смотрю, ты носишь вражеский меч; мне говорили об этом, равно как и о том, что ты путешествуешь с сыном Клятвопреступника. Не радует меня вид этого оружия. — И гном вытянул руку. — Я бы хотел осмотреть его.
Эрагон вытащил Зар’рок и протянул его королю рукоятью вперёд. Хротгар принял меч и опытным взглядом окинул красный клинок. Кромка лезвия поймала луч от светильника, отразив его резкой вспышкой. Король гномов проверил кончик меча на остроту на собственной ладони и проговорил:
— Клинок выкован мастерски. Эльфы редко делают мечи — предпочитают луки и копья, — но если уж делают, то с плодами их искусства не сравнится ничто. У этого клинка злая судьба; я недоволен тем, что вижу его в своих владениях. Однако носи его, если хочешь; возможно, его фортуна изменилась. — Он вернул Зар’рок, и Эрагон вложил клинок в ножны. — А что мой племянник, он оказался полезен во время вашего пребывания здесь?
— Кто?
Хротгар приподнял кустистую бровь.
— Орик, сын моей младшей сестры. Он служит под началом Ажихада, чтобы показать, что я поддерживаю Варденов. Но, похоже, теперь он вернулся под мою руку. Ты защищал его своим словом — я был доволен это услышать.
И Эрагон понял, что со стороны Хротгара это был ещё один знак отхо — «доверия».
— Лучшего проводника и пожелать нельзя.
— Это хорошо, — проговорил король, явно довольный. — К несчастью, я не могу говорить с вами дольше. Меня ждут советники, есть дела, что требуют моего решения. Но я скажу вам одно: если желаете обрести поддержку гномов в моём королевстве, то сперва вы должны доказать, что достойны этого. У нас долгая память, и мы не спешим принимать скорые решения. Слова не решат ничего, лишь деяния.
— Я это запомню, — вновь поклонился Эрагон.
Хротгар царственно кивнул:
— Что ж, тогда можете идти.
Развернувшись, Эрагон и Сапфира проследовали к выходу из зала горного короля. Орик ждал их по ту сторону каменных дверей, лицо его выражало тревогу и беспокойство. Как только они поравнялись с гномом, тот зашагал рядом вверх по ступенькам, обратно в главную залу Тронжхейма.
— Всё прошло хорошо? Он принял вас благосклонно?
— Думаю, да. Но ваш король осторожен, — ответил Эрагон.
— Вот поэтому он столько и прожил.
Я бы не хотела, чтобы Хротгар на нас гневался, заметила Сапфира.
Эрагон кинул на неё быстрый взгляд. Да, я бы тоже. Не уверен, что именно он подумал о тебе, — кажется, драконов он не одобряет, пусть и не сказал это прямо.
Похоже, Сапфиру это позабавило. С его стороны это было мудро, особенно если учесть, что мне он едва достаёт до колена.
Оказавшись в сердце Тронжхейма, под блистающей Исидар Митрим, Орик сказал:
— Твоё вчерашнее благословение взбудоражило Варденов, будто опрокинутый улей. Девочку, которой коснулась Сапфира, уже славят, как будущую героиню. Её вместе с опекуншей разместили в самых лучших комнатах. Все говорят о твоём «чуде». И, похоже, что все человеческие матери хотят разыскать тебя и обрести то же для своих детей.
Встревоженный Эрагон украдкой обернулся.
— И что нам делать?
— Кроме как взять назад твой поступок? — сухо спросил Орик. — Будь на виду как можно реже. В лежбище никого не пускают, так что там вас не побеспокоят.
Но Эрагон пока не хотел возвращаться в драконье лежбище. День только начинался, юноша был бы не прочь исследовать Тронжхейм вместе с Сапфирой. Теперь, когда они наконец-то оказались за границами Империи, им не было причин разделяться. Но он не хотел привлекать к себе внимание, а рядом с ней это было бы невозможно. Сапфира, чего ты сейчас хочешь?
Драконица ткнулась в него носом, мазнув чешуёй по предплечью. Я вернусь в лежбище. Есть там кое-кто, с кем я хочу встретиться. Гуляй тут, сколько тебе вздумается.
Хорошо, кивнул он, но с кем ты хочешь встретиться? Сапфира лишь подмигнула ему своим большим глазом и, мягко ступая, удалилась в один из четырёх главных тоннелей Тронжхейма.
Эрагон объяснил Орику, куда она направилась, а затем сказал:
— Я бы не прочь позавтракать. А потом — ещё осмотреть Тронжхейм, ведь это такое невероятное место. До завтрашнего дня на тренировочных площадках мне делать нечего, я ведь пока не совсем восстановил силы.
Орик кивнул, и его борода подпрыгнула на груди.
— В таком случае, не захочешь ли ты посетить библиотеку Тронжхейма? Она довольно старая, в ней много свитков величайшей ценности. Возможно, тебе будет интересно прочесть историю Алагейзии, не искажённую рукой Гальбаторикса.
Внезапно сердце Эрагона пронзила острая боль — он вспомнил, как Бром учил его читать. Осталось ли с ним это умение? Ведь юноша уже давно не видел ни одного написанного слова.
— Да, давай так и сделаем.
— Хорошо.
После еды Орик провёл Эрагона по бесчисленным коридорам к заветной цели, и вскоре юноша с благоговением шагнул сквозь резную арку.
Внутри библиотека напомнила ему лес. Ряды изящных колоннад ветвями уходили вверх, во тьму, смыкаясь на потолке, до которого вело целых пять ярусов. Рядом с колоннами стояли книжные шкафы из чёрного мрамора, прижатые тыльной стороной друг к другу. Вдоль стен тянулись полки со свитками, разделённые узкими проходами, куда можно было добраться с помощью трёх винтовых лестниц. Там же через равные промежутки лицом друг к другу располагались пары каменных скамей, а между ними стояли небольшие столики, чьи опоры плавно уходили в пол, сливаясь с ним безо всяких швов.
В этой комнате хранилось бесчисленное множество книг и свитков.
— Вот истинное наследие нашей расы, — проговорил Орик. — Здесь находятся рукописи наших величайших королей и учёных, с древних веков до нашего времени. Также собраны здесь и песни и истории, сочинённые нашими ремесленниками. Библиотека — наше самое дорогое сокровище. Но в ней хранятся не только наши труды — и человеческие рукописи тоже. Пусть век вашей расы краток, зато вы плодовиты. А от эльфов у нас почти ничего нет — или даже совсем ничего. Они ревностно оберегают свои секреты.
— Сколько мне можно тут оставаться? — спросил Эрагон, уже делая шаг к полкам.
— Сколько захочешь. Если будут вопросы — обращайся ко мне.
Эрагон с наслаждением пролистывал толстые тома, выбирая интересные заглавия или обложки. Как ни удивительно, гномы пользовались на письме теми же рунами, что и люди. Но после столь длительного перерыва читать юноше было сложно, и это привело его в некоторое уныние. Книга за книгой, он продвигался всё дальше в глубины библиотеки и, наконец, его внимание приковали переводы стихов Дондара, десятого короля гномов.
Юноша был полностью поглощён изучением изящных строк, но внезапно за книжным шкафом рядом с ним раздались чьи-то незнакомые шаги. Эрагон испугался и тут же выбранил себя за глупость — ведь он мог быть и не единственным посетителем библиотеки. Но все его чувства вовсю трубили об опасности, так что он тихонько вернул книгу на место и бесшумно отошёл прочь. Слишком много раз он попадал в засаду, чтобы не обращать внимания на подобные ощущения. Шаги раздались вновь; теперь юноша слышал двоих. Напуганный Эрагон метнулся по проходу, пытаясь вспомнить, где именно сидит Орик. Он отступил за угол и вздрогнул, столкнувшись нос к носу с Близнецами.
Колдуны стояли бок о бок, соприкасаясь плечами, и на их спокойных лицах не отражалось абсолютно ничего. Их чёрные змеиные глаза буравили юношу, а руки, скрытые в складках пурпурных одеяний, слегка подёргивались. Оба поклонились, но от этого поклона исходили высокомерие и насмешка.
— Мы искали тебя, — сказал один из Близнецов. Его голос внушал тревогу, прямо как голос ра’зака.
Эрагон подавил дрожь.
— Зачем? — И тут же послал мысленный зов и связался с Сапфирой. Та немедленно объединила с ним свои мысли.
— С момента твоей встречи с Ажихадом мы хотели… извиниться за наши действия. — Эти слова были сплошной издёвкой, но не такой, за которую можно было бы призвать к ответу. — Мы пришли выказать тебе почтение.
Они поклонились вновь, и в лицо Эрагону бросилась краска гнева.
Осторожней! — предупредила его Сапфира.
Юноша оттеснил в глубины разума растущую ярость. Он не мог позволить, чтобы его вывели из себя в этом противостоянии. Тут ему в голову пришла идея, и Эрагон чуть улыбнулся:
— Нет, это я должен выказать вам почтение. Ведь без вашего разрешения я бы никогда не добрался до входа в Фарзен Дур. — И он поклонился в ответ, настолько оскорбительно, как только мог.
В глазах Близнецов промелькнуло раздражение, но затем они улыбнулись и проговорили:
— Мы польщены, что такая… важная… персона столь высокого мнения о нас. Мы в долгу перед тобой за эти добрые слова.
Теперь пришёл черёд Эрагону раздражаться.
— Я вспомню об этом, когда придёт нужда.
Сапфира резко вмешалась в его мысли. Ты переигрываешь. Не говори ничего, о чём будешь жалеть. Они запомнят каждое слово, которое смогут использовать против тебя.
Мне и без твоих замечаний несладко! — огрызнулся юноша. Драконица отступила, сердито ворча.
Близнецы придвинулись ближе, подметая пол краями одежд. Их голоса стали куда приятнее.
— Мы искали тебя и по иной причине, Всадник. Некоторые из живущих в Тронжхейме, что владеют магией, сформировали некий круг. Мы называем себя Ду Врангр Гата, или…
— Извилистый Путь, я знаю, — прервал их Эрагон, вспомнив, что говорила об этом Анжела.
— Твои знания древнего наречия впечатляют, — учтиво отозвался один из Близнецов. — Как мы говорили, Ду Врангр Гата прослышал о твоих грандиозных подвигах, и мы решили передать тебе приглашение вступить в наши ряды. Это будет большая честь, если одним из нас станет столь достойная личность. И я допускаю, что мы сможем оказать тебе также содействие.
— Каким образом?
— Мы оба скопили немалый опыт в магических делах, — отозвался второй Близнец. — Мы могли бы направлять тебя… показать заклинания, открытые нами, и обучить словам силы. Ничто не обрадует нас больше, если мы сможем помочь тебе, даже в скромной мере, на твоём пути к славе. А плата нам не нужна, но если ты сочтёшь приемлемым оделить нас малейшими обрывками собственных знаний, мы будем этим довольны.
Эрагон понял, о чём они просят, и лицо его затвердело.
— Вы считаете меня слабоумным? — резко вопросил он. — Я не стану вашим подмастерьем, чтоб вы смогли узнать слова, которым научил меня Бром! Вас наверняка злит, что вы не смогли выкрасть их из моего сознания.
Близнецы тут же прекратили притворяться улыбчивыми.
— Не стоит играть с нами, мальчишка! Это мы будем проверять твои магические способности. И это может стать в крайней степени неприятно. Запомни, чтобы убить кого-то, достаточно лишь неверно сплетённого заклятья. Может, ты и Всадник, но вдвоём мы сильнее тебя.
Желудок Эрагона завязался болезненным узлом, но юноша удержал бесстрастную маску на лице.
— Я подумаю над вашим предложением, но это может…
— Тогда завтра мы ждём твой ответ. И постарайся не ошибиться.
Близнецы холодно улыбнулись и прошествовали в глубины библиотеки.
Эрагон нахмурился. Пусть делают, что хотят, я ни за что не присоединюсь к Ду Врангр Гата.
Тебе стоит поговорить с Анжелой, сказала Сапфира. Она уже имела дело с Близнецами. Возможно, она сможет присутствовать на испытании. Это может не дать им тебе навредить.
Хорошая идея. Эрагон петляя пробрался меж книжных шкафов и обнаружил Орика сидящим на скамье; тот деловито начищал свою боевую секиру.
— Я бы хотел вернуться в лежбище.
Гном продел рукоять секиры сквозь кожаную петлю на ремне и повёл Эрагона к воротам, где ждала Сапфира. Вокруг неё уже собралась толпа. Не обращая внимания на зевак, юноша вскарабкался на спину драконице, и они взлетели, спасаясь в небе от взглядов.
Эту проблему нужно решить быстро. Нельзя, чтобы Близнецы тебя запугивали, проговорила Сапфира, приземляясь на Исидар Митрим.
Знаю. Но я надеюсь, мы сможем избежать их гнева. Они могут быть опасными врагами. Юноша быстро спешился, не снимая ладони с Зар’рока.
Как и ты. Ты хочешь, чтобы они стали нашими союзниками?
Он покачал головой. Не очень… Завтра скажу им, что не присоединюсь к Ду Врангр Гата.
Оставив Сапфиру в пещере, Эрагон вышел из драконьего лежбища. Он хотел увидеть Анжелу, но так и не вспомнил, как найти её убежище, а Солембума, что мог его проводить, рядом не было. Юноша просто блуждал по покинутым коридорам, надеясь встретить травницу хотя бы случайно.
Устав от вида пустых комнат и серых стен, Эрагон зашагал обратно в лежбище. Приблизившись, он услышал, как внутри кто-то разговаривает. Юноша остановился и прислушался, но звонкий голос незнакомца умолк. Сапфира? Кто там?
Самка… Выглядит властно. Я отвлеку её, пока ты заходишь.
Эрагон ослабил Зар’рок в ножнах. Орик говорил, что незваных гостей в лежбище не допустят, так кто же это может быть? Успокоив нервы, юноша шагнул внутрь, держа руку на эфесе меча.
В центре лежбища стояла молодая женщина, она с любопытством смотрела на Сапфиру, высунувшую голову из пещеры. Незнакомке на вид, казалось, было лет семнадцать. Звёздный сапфир облекал её в розовое сияние, подчёркивая тот же тёмный оттенок кожи, что и у Ажихада. Девушка была одета в винно-красное бархатное платье, скроенное весьма изысканно. С её талии свисал украшенный самоцветами кинжал в тиснёных кожаных ножнах, и по нему было видно, что хозяйка часто пускала его в ход.
Эрагон скрестил руки на груди, ожидая, пока его заметят. Но девушка продолжала смотреть на Сапфиру, а затем, присев в реверансе, любезно попросила:
— Пожалуйста, не могла бы ты сказать мне, где сейчас Всадник Эрагон?
Глаза Сапфиры сверкнули весельем.
Скупо улыбнувшись, Эрагон произнёс:
— Я здесь.
Девушка резко развернулась к нему, её рука метнулась к кинжалу. Лицо незнакомки было весьма приметным: миндалевидные глаза, крупные губы, округлые скулы. Расслабившись, она вновь присела в реверансе.
— Я — Насуада.
Эрагон склонил голову.
— Вполне очевидно, ты знаешь, кто я, но что тебе нужно?
Насуада очаровательно улыбнулась.
— Мой отец, Ажихад, послал меня сюда с сообщением. Не угодно ли тебе его выслушать?
Вот уж кто-кто, а вождь Варденов не показался Эрагону человеком, склонным к женитьбе и отцовству. Любопытно было бы узнать о матери Насуады — должно быть, она была необычной женщиной, раз уж привлекла внимание Ажихада.
— Да, угодно.
Насуада отбросила назад волосы и повторила по памяти слова отца:
— Он рад, что у вас всё хорошо, но предостерегает тебя против таких поступков, как вчерашнее благословение. Они создают больше проблем, чем решают. Также отец настоятельно рекомендует тебе как можно скорее приступить к испытаниям — он должен знать, насколько ты одарён, прежде чем связаться с эльфами.
— И ты забралась сюда, так высоко, просто чтобы передать мне это? — спросил Эрагон, вспомнив о длине Вол Турин.
Насуада покачала головой.
— Я воспользовалась системой блоков, по которой на верхние уровни доставляют припасы. Можно было бы послать сообщение сигналами, но я решила доставить его сама и лично встретиться с тобой.
— Может, хочешь присесть? — осведомился Эрагон, указывая на пещеру Сапфиры.
Насуада легко рассмеялась.
— Нет, меня ждут в другом месте. И вот ещё что: отец разрешил тебе навещать Муртага, когда ты захочешь. — Её лицо, прежде спокойное, потревожила некая грусть. — Я уже с ним встречалась… Он очень хочет с тобой поговорить. Похоже, ему одиноко, тебе стоит к нему сходить. — И девушка объяснила, как добраться до темницы Муртага.
Эрагон поблагодарил её за эти вести, а затем спросил:
— А что с Арьей? Ей лучше? Я могу её увидеть? Орик мне почти ничего не смог сказать.
Она озорно улыбнулась.
— Арья выздоравливает быстро, как и все эльфы. Но к ней никого не пускают, кроме моего отца, Хротгара и целителей. Те проводят с ней много времени, расспрашивая, что происходило во время её заточения. — Девушка окинула взглядом Сапфиру. — Мне пора идти. Хочешь что-нибудь передать Ажихаду в ответ?
— Ничего, кроме желания навестить Арью. И передай ему мою благодарность за оказанное нам гостеприимство.
— Я непременно передам ему твои слова. Прощай, Всадник Эрагон. Надеюсь, скоро мы встретимся вновь.
Насуада вновь присела в реверансе и с высоко поднятой головой покинула драконье лежбище.
Если она действительно поднялась через весь Тронжхейм, просто чтобы увидеть меня, — неважно, блоки там или не блоки, но приходила она не просто поболтать, заметил Эрагон.
О да, отозвалась Сапфира, втягивая голову в пещеру. Эрагон забрался к ней и с удивлением обнаружил Солембума, свернувшегося в ложбинке у основания шеи драконицы. Кот-оборотень низко урчал, чёрный кончик хвоста метался взад-вперёд. Оба зверя нахально уставились на юношу, будто спрашивая: «Ну, что?».
Эрагон беспомощно рассмеялся, качая головой. Сапфира, так это с Солембумом ты хотела встретиться?
Те моргнули в его сторону и хором ответили: Да.
Я просто спросил, отозвался юноша, сдерживая веселье, бурлящее внутри. Ну, конечно же, драконица и кот не могли не сдружиться — слишком уж были похожи, да и оба они являлись волшебными существами. Эрагон вздохнул и принялся отстёгивать Зар’рок, напряжение этого дня в какой-то мере его отпускало. Солембум, не знаешь, где Анжела? Я не смог её найти, а мне нужен её совет.
Солембум помесил лапами чешуйчатую спину Сапфиры. Она где-то в Тронжхейме.
А когда вернётся?
Скоро.
Насколько скоро? — нетерпеливо спросил юноша. Мне надо поговорить с ней ещё сегодня.
Не так скоро.
И больше кот-оборотень не сказал ни слова, хотя Эрагон засыпал его настойчивыми вопросами. Сдавшись, он устроился поудобнее рядом с Сапфирой. Над его головой раздалось низкое мурчание Солембума. Завтра нужно навестить Муртага, подумал юноша, крутя на пальце кольцо Брома.
@темы: безумству храбрых..., бредни лингвиста-маньяка, альтернативный перевод, Эрагон