Шоколадное

Вы всё ещё не знаете, как готовить глазурь?! Тогда я иду к вам!
В принципе, сей рецепт у меня на дайре уже где-то лежит в контексте бананов, но искать и поднимать - лень и лишнее, поэтому выпишу отдельно.
Рецепт прост и незатейлив: 50 грамм масла и полстакана сахара растапливаете в кастрюльке на медленном огне, затем добавляете четыре столовые ложки молока и две с горкой - какао. Мешать до однородного шоколадного цвета, дать остыть до густоты (если на следующий день она вам снова понадобится в жидком состоянии - достаточно просто разогреть). Можно использовать для украшения тортов и прочих вкусностей, можно добавлять в творог или йогурт, а можно вооружиться большой ложкой и съесть просто так. ^^

Все, кто пробовал её в моём исполнении, - одобряют! А варится она настолько просто, что даже если вы уверены, что не умеете готовить, - советую попытаться) В праздники оно - самое то.

@темы: кулинарная инквизиция, сибаритствуем

---

Трудности перевода-42. Fighting Shadows - Бой с тенями

(Мэтресса ничтоже сумняшеся называет эту главу «Сражение с шейдами». А ничего, что “shadow” и “Shade” – это разные вещи? И ещё один скромный момент: вообче-то, Тень – он один. В единственном числе.)

Saphira, where are you? I need your help. He silently berated himself for not contacting her sooner. That should have been the first thing he did after getting his power back.
«Сапфира, где ты? Мне нужна твоя помощь!» – призывал он дракониху. Но она по-прежнему не откликалась, и Эрагон решил пока не предпринимать новых попыток связаться с нею и сделать это только после того, как полностью восстановит силы.
Сапфира, где ты? Мне нужна твоя помощь. Эрагон молча выбранил сам себя за то, что не связался с ней раньше. Ведь именно это он перво-наперво должен был сделать, получив назад свою силу.
(Нет, я просто умиляюсь над тем, как мэтресса переиначивает смысл книги. Шедеврально.)

What are– Footsteps interrupted him. He spun around, crouching as a squad of six soldiers marched into the hall. They halted abruptly, eyes flicking between Eragon and the open cell door. Blood drained from their faces.
Эрагон задумался и, услышав чьи-то шаги, быстро вернулся в камеру. Мимо его двери простучали сапогами шестеро стражников и вдруг остановились, заметив, должно быть, что темница не заперта. Эрагон, притаившись за дверью, видел, как они побледнели.
Что вы… Мысли юноши прервали шаги. Он развернулся, весь сжимаясь, – и в этот момент в коридоре появился отряд из шести солдат. Они резко остановились, переводя взгляды с Эрагона на открытую дверь камеры. С лиц их разом отхлынула кровь.
(Вернулся в камеру, значит. Угу. Что же, и дверь за собой закрыл, только не запер? А как же он из-за двери мог разглядеть, что там с лицами солдат сделалось? В замочную скважину подглядывал или прямо через металл, экстрасенс шестнадцатилетний?)

“That was the wrong answer,” he snapped.
– Ты горько раскаешься! – прорычал он.
– Это был неправильный ответ, – отрывисто проговорил он.
(Ах, какие мы свирепые…)

“An elf...!” Murtagh hurried down the hall, growling, “This is a mistake. We should flee while we have the chance.” He stopped before the cell the soldier had indicated and produced a ring of keys from under his ragged cloak. “I took it from one of the guards,” he explained.
– Эльф!.. – проворчал Муртаг и нервно прошёлся по коридору. – Нет, ты, должно быть, ошибся. Нам надо бежать, Эрагон, пока у нас ещё есть шанс спастись. – Он остановился перед той камерой, на которую указал им стражник, и вытащил из-под драного плаща связку ключей. – Это я ещё у ворот позаимствовал, – с усмешкой пояснил он.
– Эльфийка!.. – Муртаг поспешил по коридору, громко ворча: – Это всё – большая ошибка. Надо бежать, пока у нас есть шанс.
Он остановился перед камерой, на которую указал солдат, и вытащил из-под рваного плаща связку ключей, пояснив:
– Снял с одного из стражников.
(В варианте мэтрессы Муртаг сам себе противоречит. В оригинальном варианте – просто ворчит. И вовсе не усмехается, кстати.)

“She’s beautiful!”
“But hurt.”
– Ты был прав: она действительно прекрасна!
– Но ей очень плохо…
– Она прекрасна!
– Но ранена.
(Я дико извиняюсь, а разве Эрагон про свои сны Муртагу рассказывал? И, это… «Ей очень плохо», ах! Детсад, честное слово.)

Fighting hunger and exhaustion, he dragged the elf off the table and hid her underneath it. He crouched next to her, holding his breath, tightly clenching the dagger.
От волнения ему ещё больше захотелось есть. Собрав последние силы, он стащил девушку на пол и вместе с нею спрятался под столом. В руке он крепко сжимал кинжал.
Борясь с голодом и истощением, он стащил эльфийку со стола и спрятал под ним. Сам же скорчился рядом, задержав дыхание и крепко стиснув в пальцах кинжал.
(Мать моя драконица…)

The sword – slim and light with a curved crossguard, the ends of which narrowed into sharp points – fit the elf’s sheath perfectly.
Оказалось, что меч – лёгкий, светлый, с изогнутой гардой, концы которой сходили на нет, – идеально подходил к ножнам, висевшим у девушки на поясе.
Меч – тонкий и лёгкий, с изогнутой гардой, заострявшейся на концах, – идеально подходил к ножнам эльфийки.
(Концы гарды, сходящие на нет, – это, конечно, красиво сказано. Но у меня какие-то странные ассоциации с этим выражением возникают. Не лучше ли не выдумывать и писать, как есть?)

“What now?” he asked, cramming another bite of food into his mouth. “We can’t stay here forever. Sooner or later the soldiers will find us.”
“Now,” said Murtagh, taking out his own bow and fitting an arrow to the string, “we wait. Like I said, our escape has been arranged.”
– Ну что? – спросил Эрагон. – Так и будем торчать тут? Пока стражники до нас не доберутся?
– Не успеют, – спокойно ответил Муртаг, вкладывая в лук стрелу. – Подождать надо совсем немного. Я же сказал тебе: твоё бегство подготовлено.
– Что теперь? – спросил он, запихивая в рот очередной кусок. – Мы не можем оставаться тут вечно. Рано или поздно нас найдут солдаты.
– Теперь, – сказал Муртаг, доставая собственный лук и накладывая стрелу на тетиву, – мы будем ждать. Я ведь говорил, что нам обеспечат побег.
(Эрагон совсем не хочет есть. Муртаг опять себе противоречит – утверждает, что стражники не успеют, но стрелу на тетиву зачем-то накладывает. Я фигею.)

Eragon relayed the message succinctly, refraining from distracting Saphira with questions.
Эрагон поспешно связался с Сапфирой, и она, конечно, засыпала его множеством вопросов, так что он с трудом смог убедить её действовать.
Эрагон кратко передал послание, не став отвлекать Сапфиру вопросами.
(Ну да, коне-ечно! Сапфира в переводе мэтрессы – тупая курица, не иначе.)

The Shade howled with agony and writhed, covering his face.
Шейд страшно завыл, точно в предсмертной тоске, и закрыл руками лицо.
Тень мучительно взвыл и скорчился от боли, закрывая лицо ладонями.
(Предсмертная тоска… Ах, как же это красиво! Да ему просто стрелой между глаз заехали, вот и всё.)

Eragon and Murtagh backed up against the wall, dragging the elf with them.
Эрагон и Муртаг спиной к спине отражали их атаки, медленно продвигаясь вдоль стены к центру комнаты вместе с бесчувственной девушкой.
Эрагон и Муртаг попятились к стене, таща за собой эльфийку.
(Поясняю: наш мальчик измождён голодом, слабостью и последствиями драки с Тенью. У солдат – копья и сети. Как же эти двое двигались, да ещё и к центру комнаты, спина к спине, отражая атаки и таща за собой девушку? С какой стороны они её тащили? У-у-у…)

I heard fighting on the roof. Are there men up there?
There were, but no more.
«Я слышал, на крыше шло настоящее сражение? Там ещё кто то остался?»
«Сражение было, но никого в живых не осталось».
Я слышал звуки боя на крыше. Там есть люди?
Были, но больше нет.
(Она лаконична. Не будем об этом забывать.)

Saphira leapt out of the banquet hall and onto the fortress’s roof, where the bodies of watchmen lay scattered. “Look!” said Murtagh, pointing. A row of archers filed out of a tower on the other side of the roofless hall.
“Saphira, you have to take off. Now!” warned Eragon.
Сапфира подпрыгнула, взлетела, и они увидели крышу крепости, буквально заваленную телами стражников.
– Гляди! – крикнул Муртаг.
Лучники на главной башне уже прицелились в них.
– Сапфира! Набирай высоту! Не медли! – крикнул Эрагон во весь голос.
Сапфира выпрыгнула из зала на крышу крепости, где повсюду были разбросаны тела часовых.
– Смотри! – указал куда-то Муртаг. Из башни на другой стороне оставшегося без крыши зала колонной по-одному выходили лучники.
– Сапфира, надо взлетать. Сейчас же! – предупредил её Эрагон.
(Значит, она уже взлетела. Прекра-асно… Мэтресса, видимо, не задумывалась о том, как массивная драконица может взлететь через дырку в потолке. Через ту самую, в которую она прыгала вниз со сложенными – подчёркиваю, сложенными! – крыльями. Ну хорошо, пусть взлетела – но зачем ей потом бежать к краю крыши и отталкиваться от неё лапами, если она уже в воздухе парит? Да ещё и лучники отжигают…)

How far can you take us?
Far enough.
«Далеко ли ты сможешь нас унести?»
«Достаточно далеко от города, не беспокойся».
Как далеко сможешь нас унести?
Достаточно далеко.
(Ей, блин, больно! Её ранили! Разве она в состоянии изрекать такие тирады?)

@темы: бредни лингвиста-маньяка, цитатсы, Эрагон

---

Снимаю шляпу

С днём рожденья, бессмертный волшебник!

@темы: дайте я тоже набёздаю в ту ю!

---

Ну, надо же уже заняться какой-нибудь фигнёй! ^^

Решила начать мобь заново, а то прошлый пост уж очень длинный получился) Поэтому и цитаты можно получать заново. И давать тоже) Сюда перенесу только то, с чем ассоциируют меня.

Вы отмечаетесь, я выдаю вам пять цитат, а вы у себя пишете, с кем из ПЧ и Избранных они у вас ассоциируются.

От Нинквенаро:
1. - Боцман?
- Я!
- Ты будешь капитан! Нацепим шпаги потускневшие. - Luar Soll
2. Неодолимое сказано слово, рушатся стены и рвутся оковы... - Shai Artanis
3. Чем дорожу, чем рискую на свете я? Мигом одним, только мигом одним. - Молекула ветра
4. Дочку свою я сейчас разбужу, в серые глазки ее погляжу. - Хэлле
5. Дай, Джим, на счастье лапу мне. - Эндра Шалар

От Shai Artanis:
1. Леголас, мигом отдал мне рогатку. Меня не интересует, что ты на спор пообещал одним выстрелом разбить четыре окна и три лампочки… - Алексиа Тёмный
2. Ну вот. Теперь все пропало. Наконец-то. - Слизеринское недоразумение
3. - А что в жизни не устраивает?
- Персонаж за которого я живу) - Белая Ворона
4. ...ведь эти проклятые смогут найти свою клятую эстель - даже в весне, наступившей раньше на два часа. - Нинквенаро, дык.
5. Я не воин – труженик
В жизни и в бою.
Я люблю оружие,
Драться – не люблю! - Шенно Дайр Кинтар

От -Hiems-:
1) Все мосты разведены,
Распростерт на тверди я.
Глаз твоих отметины
На броне предсердия. - LordZoisait
2)Путем, что был неведом, я шел к тебе одной, чтобы узнать о том, каким горят огнем глаза идущих следом... - Лайрэ
3)Мы сольемся с лесною тенью - лишь сияют лунные очи. - Хоктёнок
4)Тот, в чьем сердце - ад пустыни, в море бедствий не остынет, раскаленная гордыня служит сильному плащом. - Kou Reishin
5)Почему у тех, кто верит, в сердце вечно идет война?! - Джефыч

От Кэллиг:
1. Пусть снова день меняет день
И год меняет год -
Дыханье Голубя тебя
Однажды позовёт. - Молекула ветра
2. Война позади, но украли победу, которую ты одержал. И слышен сквозь годы приказ командира: "Живи, не сдавайся, солдат!" - Хейда
3. Мы родились для пляски битвы, мы родились для песен стали. - Артур Утёрович Пендрагон
4. Проснись! Твои пальцы уже вцепились в ветер,
Навстречу летит обезумевший мир.
Проснись! Эта гонка по жизни за смертью
Достанет тебя… - внезапно Нинквенаро
5. Проклинаю заклятое злато за предательский отблеск тепла. - Шаас Змей, потому что змейсс)

От Lana HoroHoro:
1. Знания приумножая,
Чужие посещать края
Считаю делом добрым я. - Флоренс
2. Ваш конечный успех будет определяться тем, насколько вы способны пронести свою мечту через все испытания. - Антари Бриз, Чаррская Волчица
3. Скоро будет все не так,
Все изменится, увидишь,
Скоро-скоро заблестит,
Засверкает, заискрится. - Хоктёнок
4. Я не жалел себя! И я получил священное право не жалеть других!.. - Playboy Nephrito
5. Хорошие книги не выдают все свои секреты сразу. - Foruvie

От Lovely Countess:
1. Это счастье - твоим любоваться лицом, наяву и во сне. - Артур Утёрович Пендрагон и Мерлин Эмрис обоюдно.
2. Я хочу тебя знать до скончания времен. - Найерлисс
3.Все вы ученики, делатели, учителя. - Фогель (ЖЖ-шный ник неохота перепечатывать)
4. Любая идея, которая нуждается в восхищении - нереальна. - почему-то Графит
5. К вам женихи весною от моря едут. - Дариэль

От Рыжик ака Зойсайт:
1) Каждый дурак знает, что до звезд не достать, а умные, не обращая внимания на дураков, пытаются. - Я! Скромно так. ^^
2) Джентльмен не может ударить даму! Даму нужно обнимать! - Naertu
3) Я не должен ничего и никому. Только Свету во мне. - Demon Alcohol
4) Он банален, как свет, он прекрасен, как ночь,
Он чарует мой дымный простор. - Liarry
5) Я не смогу сказать точно, чем мне так понравилась эта вещь. Просто мне, как и всем, иногда хочется верить в старую добрую сказку. Когда в конце концов ты окажешься в чудесных садах среди добрых фей. - Хоктёнок

От Мирилас:
1. Над седой равниной моря ветер тучи собирает... - Вайшравана
2. Здесь тихо, и в печи горит огонь, здесь можно оставаться до утра. - Келеннаро
3. - И ты впустила?! - Да Господь с тобой! Он сам вошел и до утра остался... - Виортея тор Дериул))
4. Ветер листает страницы и годы. - Молекула ветра
5. Предрекать судьбу - не моя стезя. - внезапно Тайрэн

От Playboy Nephrito:
1. Адмирал, в этот час - пью за ваше здоровье: Лучше будьте здоровы, чем будьте мертвы!
Ведь без вас, признаюсь, скучно станет на море, Ведь противник достойнейший - Вы! - -Hiems- (ибо пишет про адмиралов) и Кэналлийский Воронёнок (ибо автор)

2. Будь светильником для самого себя,
Будь опорой самому себе,
Придерживайся собственной правды,
как единственного света. - Katerinich

3. Спецназ не сдается. Он выполняет приказ или погибает. - Dagger-1

4. — Я люблю тебя.
— Проклятье, ты снова меня опередил. - внезапно Кэллиг. О_о

5. Мне наплевать, что вы обо мне думаете. Я о вас не думаю вообще. - Флоренс

От Джефыч: (тут я во всей партии руководствовалась ассоциациями "а кто бы мог это сказать", а не на человека.)
1. Тайное удовольствие от сознания, что люди видят, до чего мы несчастны, нередко примиряет нас с нашими несчастьями. - Mad Maestro, в его духе мысль.
2. Причинять людям зло большей частью не так опасно, как делать им слишком много добра. - Фогель
3. Хитрость и предательство свидетельствуют лишь о недостатках ловкости. - Кэллиг
4. Долговечность наших страстей не более зависит от нас, чем долговечность жизни. - Молекула ветра
5. Мы всего боимся, как и положено смертным, и всего хотим, как будто награждены бессмертием. - Tera Tianit Sakure Kunzite

От Шаас Змей:
1. Я взял бы непременно того, кто в момент действия чрезвычайно осторожен и, любя действовать обдуманно, достигает успеха. (с) - Слизеринское недоразумение
2. Повсюду видны шалости:
Из выгоды, из жалости
Иль прямо ради наглости.
Куда ни бросим взгляд -
Шалят, везде шалят. (с) - Андреас
3. И, наконец, увидишь ты,
Что счастья и не надо было,
Что сей несбыточной мечты
И на полжизни не хватило. (с) - внезапно Kou Reishin
4. Человек ясно выражается, когда им владеет мысль, но еще яснее, когда он владеет мыслью. (с) - Flavia
5. Терпеть не могу длинных книг, этих пространных батальных полотен. Мысль должна быть сгущенной до предела и разить наповал. (с) - даже не знаю... Возможно, Шальная Тьма

От Tera Tianit Sakure Kunzite:
1. Жажда такая жажда. - Митчел Эскель

2. Эгоистично думать о том, как было бы здорово, если он прочитал и понял. - Tera Tianit Sakure Kunzite

3. Windows NT - Случилось? End task… Да-а-а, жопа случилась. - Mouse-k

4. Пацаны, я умоляю, пацаны,
Не кидайте с крыши Лувра стаканы,
Не топчите Елисейские поля,
Не кричите в Триумфальной арке: "*ляяя!!!",
Не пишите: "Здесь был Вася!" - на стене,
Умоляю, предоставьте это мне. - Эскель

5. Души прекрасные порывы
Ведут обычно к нервным срывам,
А дум высокое стремление
К психическому истощению. - Флоренс, и таким ехидным-ехидным голосом))

Моё

Лайрэ: Испытай меня, сожги, развей меня пеплом, я должна посмотреть своей правде в пустые глаза.
Анориэль: Но я без билета всегда прохожу в твои сны.
* Ну, во-первых, они искупали в фонтане посла, во-вторых, затеяли драку, а в-третьих, украли у государыни фрейлину. Любимую!
* У тебя будут звезды, которые умеют смеяться!
Нинквэ: ...а роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет.
Дёгред: Если хочешь знать, мне известно больше, чем ты предполагаешь.
Марвен: Мне некогда было написать короче.
* Соблаговолите сказать, над чем вы смеетесь, и мы посмеемся вместе!
Алира: Я с рождения абсолютно уверен, что совершенно замечателен сам по себе и никакая дурная репутация мне не повредит.
Шаи: Там какая-то надпись нерусская внизу экрана возникает, подозрительная копия!
* Полёт меня на бешеной метле...
В туманной мгле!
На бешеной метле!
Я первый раз в седле!
Даро: Погодите! Я пытаюсь представить Вас личностью!
Кэти: У тебя не берут автографы люди и поешь ты чуть тише, чем Монсерат Кабалье. Ну ведь правда нелюди автографы берут))
Хэл: Что такое гномы? Это мясо. Мясо на ногах и с бородою, что бывает чёрного и рыжего окраса...
* Родителей не выбирают, хотя я лично своими доволен.
Лэй: Седьмая звезда, храни мой дар -
Да не станет слово осколком льда.
* Ты веди нас за собой, позорная звезда. - прости, родная, я долго думала х)))
Нефрит: Корабли под парусами, под павлиньими хвостами, и ведьмы нежнее и краше меня...
* Пустите меня, милорд, я ему тоже набёздаю в ту ю!
Lovely Countess: Посмотри в ночь глазами чужими, назови, назови лишь одно имя.
Лана: Элементарно, Ватсон!

запись создана: 22.12.2010 в 01:30

@темы: мобь заразная, цитатсы

---

Трудности перевода-41. Du Súndavar Freohr - Ду Сундавар Фреор

His head hurt horribly – which was to be expected, considering the blow he had taken – and his mind was strangely fuzzy.
Голова ужасно болела – видимо, из-за того удара дубиной, в мыслях была странная пустота и неразбериха.
Голова ужасно болела – чего и следовало ожидать, учитывая, какой удар он получил, – а в разуме царил странный туман.
(Да, наверное, голова может болеть от удара дубиной. Или, может, нет? Всё так зыбко и условно в этом мире…)

Wasn’t that nice of him? – thought Eragon, smiling pleasantly. He took a couple of bites of the thin cabbage soup and stale bread, but was barely able to stomach it. I wish he had brought me something better, he complained, dropping the spoon.
He suddenly realized what was wrong. I was captured by Urgals, not men! How did I end up here?
«Как это мило», – умилённо подумал Эрагон, ласково улыбнулся стражнику и даже съел несколько ложек совершенно несъедобного супа из капусты и кусочек вонючего хлеба.
И вдруг до него дошло: его взяли в плен не люди, а ургалы! Но ургалы в домах не живут и тюрем не строят. «Как же я все-таки здесь-то оказался?»
Ну разве это не любезно с его стороны? – подумал Эрагон, мило улыбаясь. Он сделал пару глотков пустых щей и откусил немного от куска чёрствого хлеба, но его желудок еле-еле принял эту пищу. Лучше бы он принёс мне что-то получше, недовольно подумал юноша и уронил ложку.
Внезапно он понял, что было не так. Меня схватили ургалы, не люди! Как же я оказался здесь?
(Эрагон улыбался не стражнику, а в пустоту. Капустный суп – это щи, и они не были несъедобными, просто пустыми. Чёрствый хлеб не воняет. А как насчёт тошноты Эрагона, его мыслей, того, что он уронил ложку? И откуда мэтресса знает, живут ли ургалы в домах? Может, и живут. Вот только тюремщик, вошедший в камеру юноши, был человеком. Отсюда и непонятки.)

When he finished, he decided it was time for a nap. After all, he was on a bed; what else was he going to do?
Набив желудок, он решил, что теперь неплохо бы и поспать. В конце концов, он и так весь день – или ночь? – просидел на кровати, что ещё ему оставалось делать?
Покончив с едой, Эрагон решил, что пора вздремнуть. В конце концов, он же сидел на постели; что ещё ему было делать?
(Дело не в том, сколько он сидел на кровати. Дело в том, что он на ней сейчас сидел. Давайте будем учитывать его состояние, ладно? А как раз его нам автор и демонстрирует. И, кстати, день сейчас или ночь – в окошечко видно.)

A column of soldiers marched through the hall, their swords drawn and ready. Every man was dressed in matching armor; their faces bore the same hard expression…
Колонна стражников в доспехах промаршировала по коридору, держа мечи наготове. Лица у них были столь мрачны, что казалось, тоже закрыты латами.
А по коридору шагала колонна солдат, державших наготове обнажённые мечи. Все они носили одинаковые доспехи, на лицах застыло одно и то же суровое выражение…
(Ни гхыра ж себе личики… А что насчёт форменных доспехов?)

She was dressed in dark leather pants and shirt. Wrapped around her slim waist was a shiny belt, from which hung an empty sheath on her right hip.
На ней были чёрные кожаные штаны и мужская рубаха. С тонкой талии, перетянутой блестящим ремнём, свисали пустые ножны от кинжала.
Одеждой женщине служили тёмные кожаные штаны и рубашка. Её тонкую талию обвивал блестящий ремень, с которого на правом бедре свисали пустые ножны.
(Почему если рубашка – то обязательно мужская? Тёмные – не обязательно чёрные. И при чём тут кинжал? Может, она – левша, и ножны – от меча?)

Her round chin, high cheekbones, and long eyelashes gave her an exotic look. The only mar in her beauty was a scrape along her jaw; nevertheless, she was the fairest woman he had ever seen.
Округлый подбородок, высокие скулы, длинные ресницы – в целом вид у неё был какой-то нездешний, но тем не менее это была самая красивая женщина, какую он когда-либо видел. Единственным недостатком в этом лице был пересекавший подбородок шрам.
Округлый подбородок, высокие скулы и длинные ресницы придавали ей необычный вид. Единственным изъяном такой красоты была царапина вдоль челюсти; тем не менее, это была самая прекрасная женщина, какую Эрагон когда-либо видел.
(Мэтресса говорит: несмотря на нездешний вид, она красива, вот только ещё шрам на подбородке. Автор говорит: экзотичная девушка, вот только челюсть поцарапана, но и при этом условии она – самая красивая из всех. А царапина – это ж элементарно. Её же били!)

His face was deathly white; his hair was red. Red like blood.
Его лицо было смертельно бледным, а волосы – рыжими. Даже красными. Как кровь…
Его лицо было бледным как смерть, а волосы – красными. Красными как кровь.
(Это в английском языке «рыжий» и «красный» – одно слово. Как ни прискорбно, в русском такой каламбур не сойдёт. Рыжий – это рыжий, красный как кровь – это красный как кровь. Скажем «нет» дальтонизму!)

“You can’t go in there! The orders were clear: no one is to see him!”
“Really? Will you be the one to die stopping me, Captain?” cut in a smooth voice.
– Нет, тебе туда нельзя! Приказ был ясный: никто не должен с ним видеться!
– Вот как? – послышался другой, странно вкрадчивый голос. – И что же, ты посмеешь остановить меня, капитан?
– Вам туда нельзя! Приказы ясны: его никто не должен видеть!
– Неужели? И вы собираетесь умереть, останавливая меня, капитан? – вмешался чей-то мягкий голос.
(Ой, хамит парниша… Капитан, в смысле. А Тень – он же угрожает прямым текстом, почему мэтресса это упускает?)

“Who – who’re you?” asked Eragon, slurring his words.
– Кто… кто ты такой? – заикаясь, спросил Эрагон.
– Хто… хто вы? – спросил Эрагон, коверкая слова.
(Парой абзацев выше парень думал, что не должен выказывать никакого удивления и притворяться тупым, как будто снадобье ещё действует. Что ж он тут-то заикается, выдавая себя?)

“My name does not matter to one in your position. It wouldn’t mean a thing to you anyway. It’s you that I’m interested in. Who are you?”
– Моё имя не имеет ни малейшего значения, тем более для человека в твоём положении. А впрочем, оно в любом случае для тебя не важно. Однако твоё имя меня весьма интересует. Назови его.
– Для того, кто находится в твоём положении, моё имя не имеет значения. Да оно тебе и не скажет ничего. Это ты – тот, в ком я заинтересован. Кто ты такой?
(А слабо догадаться, что я тут имела в виду?)

“I’m not sure. . . . M’name’s Eragon, but that’s not all I am, is it?”
The Shade’s narrow lips stretched tautly over his mouth as he laughed sharply. “No, it isn’t. You have an interesting mind, my young Rider.” He leaned forward. The skin on his forehead was thin and translucent. “It seems I must be more direct. What is your name?”
– Имя моё Эрагон, но ведь есть, наверное, и фамилия, правда? Только я её не помню…
Нижняя губа шейда противно растянулась в усмешке.
– Да уж, и вряд ли скоро вспомнишь, мой юный Всадник! Хотя интересно все же было бы знать, что у тебя на уме. – Он наклонился ближе к Эрагону. Кожа у него на лбу была настолько тонкой и прозрачной, что просвечивали кости черепа. — Ну что ж, попытаюсь спросить ещё разок. Как твоё имя?
– Точно не знаю… М-ня з-вут Эрагон, но это же не весь я, так ведь?
Тень резко рассмеялся, туго растягивая узкие губы.
– Нет, не весь. А у тебя интересное сознание, мой юный Всадник. – Он наклонился вперёд. Кожа на его лбу была тонкой и полупрозрачной. – Похоже, мне нужно говорить прямее. Как твоё имя?
(Фамилия… Фамилия, ё-моё! Какие фамилии в Алагейзии?! У кого они тут вообще встречались?! Мэтресса, пардоньте мой французский, похерила такую замечательную философскую мысль! О том, что имя – это ещё не весь человек. А Тень? У него что, верхняя губа не шевелится, когда он усмехается? Кстати, почему усмехается, а не смеётся? А уж слова его перевраны так, что у меня ум за разум заходит. Ну, не понимаю я, КАК это можно было сделать!)

As he was about to utter it, he decided to take a chance and try to scare the Shade. He deftly switched a few letters, then nodded foolishly and said…
Он уже хотел произнести его вслух, но потом решил попытать счастья и попробовать все же обмануть шейда иначе: быстро начертал что то на полу, с идиотским видом кивнул и сказал…
И когда он уже был готов произнести его, то решил рискнуть и попробовать испугать Тень. Юноша ловко поменял несколько букв местами, потом глупо кивнул и ответил…
(Чего он там чертил? Как иначе хотел обмануть? При перестановке звуков получил новое слово, несущее для Тени угрозу, вот и всё. Дурдом…)

“It was Du Súndavar Freohr.” Which meant almost literally “death of the shadows.”
– Дю Сундавар Фреохр. – Вообще-то он знал, что эти слова означают «смерть шейдам».
– Это было Ду Сýндавар Фреор. – Что почти буквально означало «смерть теней».
(Смерть шейдам! Все на баррикады!)

There was confidence in his voice, but he seemed uneasy, as if his plans had been disrupted. He stood suddenly.
Похоже, он сказал это вполне искренне. Однако Эрагону казалось, что осуществлению планов шейда все же что то мешает. И действительно, шейд вдруг помрачнел, встал и заявил…
Голос его был уверенным, но сам он выглядел беспокойным, как будто нарушились его планы. Внезапно Тень встал.
(Мдя. Нет, ну просто словов нет. Чем дальше – тем круче завихрения мозга…)

A broad-shouldered man rushed into the cell, sword in hand. “What is it, my lord?” he asked, alarmed.
“Put that toy away,” instructed the Shade.
В камеру тут же вбежал широкоплечий стражник с мечом в руке.
– В чем дело, господин мой? – встревоженно спросил он.
– Унесите прочь эту игрушку, – велел ему шейд…
В камеру ворвался широкоплечий мужчина с мечом в руке.
– Что такое, мой господин? – встревоженно спросил он.
– Уберите эту игрушку, – приказал Тень.
(О какой игрушке говорит Тень? По-моему, очевидно, что про меч. А у мэтрессы про что? Про кувшин? Да нафига его уносить, если там в воду снадобье подмешано? Дебилизм.)

“We will talk again tomorrow when I am not so pressed for time. You should know, I have an endless fascination for names. I will greatly enjoy discussing yours in much greater detail.”
– Завтра мы с тобой более основательно побеседуем. Учти, что я всегда увлекался наукой об истинных именах. И с огромным удовольствием обсудил бы с тобой значение твоего имени.
– Завтра мы поговорим вновь, когда я уже не буду так ущемлён во времени. Знаешь ли, меня бесконечно очаровывают имена. И я с великим наслаждением побеседую с тобой о твоих – в гораздо больших подробностях.
(Увлекался он наукой, ну-ну. Софья Ковалевская просто. Менделеев. Колумб Христофорыч. Ох, простите…)

When he could see her no more, Eragon slumped to the floor and tried to touch the magic again. Oaths flew from his lips when it eluded his grasp.
Когда они скрылись из виду Эрагон от злости даже пнул дверь ногой и в очередной раз попытался применить магию. Но магические силы решительно отказывались ему повиноваться.
Когда её уже нельзя было разглядеть, Эрагон плюхнулся на пол и снова попытался коснуться магии. Но она ускользнула из-под его власти, и с губ юноши сорвались проклятья.
(Пнул? Дверь? Ногой? Круто… И даже не ругается. Ишь ты…)

@темы: бредни лингвиста-маньяка, цитатсы, Эрагон

---

Поисковые фразы - декабрь

1. хроники клана туманности - их есть у меня.
2. дракон спящий в снегу - не спящего, но играющих вчера наблюдали)
3. velinte - и-ищуть! ^^
4. тианит - снова ищуть.
5. аэлирэнн - ну, чтоб у меня меня не искали?)
6. аэлирэнн молитва текст - где-то был.
7. картинка парень согревает своим дыханием девушку рябину в лесу - так девушку или рябину?
8. генеральский романс айриэн - есть такое слово в этой букве!
9. пинейру алла - Сэ-эль, кто-то интересуется)
10. значит кто-то точно кто-то здесь есть - вы параноик?

11. небо зовет полыхая прозрачной короной рассвета - вольный полёт - мне последнее счастье в юдоли земной...
12. фото чужими глазами - чужие глаза в качестве фотоаппарата? Не слабо.
13. графиня подносит письмо к пламени свечи и смотрит как оно загорается у неё в руках - м-м, фраза из моего клипосценария к Найтвишам.
14. как diary оплатить с киви - легко и просто. Где-то у меня было описание.
15. черные копатели - чёрные гномы, что ли?
16. seven color crystal ball- красиво, должно быть.
17. перевиде та немецкий мозги кипят - у меня от вашей формулировки мозги кипят.
18. эрагон альтернативный перевод - ура-а, ищут! ^^
19. нэрту - наш сногсшибательный Алва.
20. тупые американские мультики - смотрю, бывает.

21. идите к дьяволу сеньор - аж в двух версиях, вам какую?
22. мест пушыстыш - какое странное кавайное создание...
23. кэллиг избранное - о как!))
24. кошки падают - кошачий дождь?
25. рассказ пра чародейки по английскому - свят-свят-свят!
26. но плевать ведь в час последний - на кого и куда?
27. sacred underworld где можно добыть тёмный путь багамута - представляете, а у него нету определённого места дислокации. Только собрать, если вам улыбнётся удача.
28. рабочие моменты фильма властелин колец - я тоже их хочу!
29. песня когда я стану супер звездой я и не вспомню кто ты такой - ой комплексы у кого-то...
30. я синий птыц приношу щастье - а я - добрый врач-нарколог...

31. антураж карандаш - *поперхнулась* ни фига ж себе кого-то переклинило на антуражный костюм карандаша!
32. 123456789о - и чё?
33. телемах одиссеевич - жил такой когда-то на Итаке.
34. айриэн стихи - это к ней)
35. сэль колыбель героев - опаньке!
36. dein schatten - не-не-не, моя тень - это не вы.
37. blademaster перевод - мастер клинка, вестимо.
38. как надевать нейлоновые струны - завязывать узлом.
39. джедайт минводы - Джед, ты был на Мин.Водах?)
40. рогозинский роман 34 года - вай, кто-то досье собирает...

41. потому что они друг на друга глядят как никто никогда не смотрел на меня - если память мне не изменяет, это строчка из русского варианта песни "Колокола", мюзикл про Нотр-Дам.
42. келеннаро - разыскивают...
43. аэлирэнн текст арфа - не арфа, а "Арфа над морем".
44. елена ханпира курит - да вы что?
45. урдин валентин в контакте - ну-у, у него и спросите, а я при чём?)
46. арина балерина - кто-то пытается заниматься рифмовкой?
47. аэлирэнн не нужно на вы генерал аккорды - а вот фигушки! ^^
48. кровишша - бабочки её любят. Это прекрасно.
49. ой йа хой - бессмысленный набор букафф.
50. аэлирэнн про мелькора - и! Вы забыли "и".

51. кормление теленка - пардоньте, я не зоотехник.
52. менестрель ратибор - он клёвый)
53. ишь ты - и не говорите.
54. гламурные и пафосные статусы в рифму - *брезгливо морщит нос*
55. эпизод дуэли в романе отцы и дети - ой... кто-то готовится к сочинению?
56. под его музыку пляшет и поет веселая вдова - под чью?
57. сшить костюм огня - хэм-м... Задачка не из простых.
58. аэлирэнн последний дракон небо зовет - где-то тут.
59. аэлирэнн клирик на стихи дэвида нездешнего текст - опять же, где-то здесь.
60. shai celebnor - уже не Celebnor, и давно)

61. холлен танцует - мнэ-э... Государь танцует?)
62. schandmaul zaicev.net - зайцев там нет, это точно.
63. ирэниэль - через две "н" попрошу.
64. письмо счастья кто ещё раз пришлет мне понос - да, понос получать никому не хочется.
65. кросспол в среде ролевиков - умная фраза. И актуальная.
66. опять нагадил - хто?
67. nikelyna - ы-ы! ^^
68. таблица преимущества и недостатки микроволновой печи - ой, мама...
69. миопия лечится или нет - ну, лазерная коррекция таки существует, но я не уверена.
70. творяки - очень полезное состояние!

71. хэллин - ищуть...
72. праздник у злодея - колоритное, должно быть, зрелище.
73. аэлирэнн квартирник - после восьмого в Ульяновске их больше не будет. Ну, если только по случаю.
74. он вспыхивает на снегу в колыбели черного дерева - а-а, это Декабрь от Foruvie)
75. две составные руны беркана на шумящих подвесках - нет, такие заказы я не выполняю.
76. луар дайры - конкретно подходят к поиску!
77. градусник d 13 что означает - а шут его знает, честное слово.

@темы: стёб, меня ищут

---

С Новым годом!

Поскольку поздравлять и желать я не умею, буду кратка)
Желаю, чтобы все! И чтобы в духе нашей кабинетки)) Вот так:

@темы: блаженно сопящий дракончик

---

Не удержалась!

Мне тут сказали, что Аэлирэнн и Хроники Клана Туманности - это то же самое, что Аэлиа и Хроники галактики Туманность Андромеды. (Ефремов перевернулся в гробу).
Я ворую идеи из непрочитанных мною книг! Я фшоке!

А вообще - мы шампанское пьём! Уже! ^^

@темы: не п-понял, сэр! (с), стёб

---

Приветственное

Придды - они и на дайриках Придды!)) Одинокие и гордые. Этарио, ну как я могу оставить тебя без приветственной картинки перед Новым Годом?)
Добро пожаловать ко мне! ^^

@темы: Мои приветствия!

---

Хорошие мысли приходят в умные головы одновременно

В очередной раз убеждаюсь в этом. Два замуррчательных подарка мне на день рожденья, один от Нежди, второй от Катеринича. Нет, они не сговаривались) Но, ёлки-палки, это шикарно! ^^

От Нежди.

От Катеринича.

Последняя висит у меня на стене в рамочке. Хожу и умиляюсь. ^^
Спасибо вам обоим ещё раз!

@темы: меня любят!, художества, блаженно сопящий дракончик

---

Агата Кристи - Viva, Kalman!

В порядке отдохновения от Камши - очередной клипосценарий. Глючный зело. Начат был ещё несколько лет назад, а закончен - вот, в ноябре, хоть с самого начала виделся очень хорошо. Давно их тут не было, да...

Текст.

Пегой луной наступает вечер,
Лысый швейцар зажигает свечи,
Пудрится цирк в ожиданье встреч
С голодною толпой.

И через миг на арене алой
Вырастет мир на утеху зала,
Белый маньяк затрясёт устало
Битой головой.

Белый клоун, белый мученик
Ради смеха пьяно-жгучего
Будет издеваться над собой.

Вечером здесь у него заботы,
Ведь униженье – его работа,
Но посмеётся последним наш
Невидимый герой.

Но в час, когда полночь погасит краски,
Бывший Пьеро поменяет маску.
Новый из тех, кто над ним смеялся,
Превратится в гной.

Клоун не зря помнит эти лица –
Вечером шут, а теперь убийца,
В душном трактире он отрешится
С пьяною ордой.

В кабаке с визгливой скрипкой,
За столом, от грязи липким,
Будет хохотать он сатаной.

Завтра опять у него заботы,
Ведь униженье – его работа,
Но посмеётся последним наш
Невидимый герой.

Кто изгибал на арене спину,
Тот испытал, что такое сила.
Пой же, цыган, зажигай-ка, милый,
Белую ты кровь!

В ролях:
Директор цирка – Ирэн
Белый клоун – Эни
Богатенький сопляк – Джеринт
Швейцар – Рангар

Вокал: Эльгален

Вы действительно хотите это читать? Там глю-уки...

Пролог:
Барабанная дробь. В кромешной темноте зажигается белый конусный луч прожектора, освещающий стоящую на табуретке даму, здорово похожую на свинью: толстая, в ярко-розовом балетном платье с газовой юбкой до колен обтянутых чулками сарделькообразных ног, с густо напудренным жирным лицом, мушкой на правой щеке и высокой замысловатой причёской. Она фальцетом кричит: «Viva Kalman!» – и визгливо смеётся, хлопая в ладоши. Кадр снова гаснет.

Проигрыш:
Первая его половина наполнена вспышками кадров, перемещающимися кромешной тьмой. Ночь. Мрачное здание с ярко светящейся надписью «ЦИРК». Подъезжающие к нему кареты. Хрипящие упряжные лошади.
Вторая половина – подъезжает ещё одна карета, дверца открывается, и с подножки спрыгивает Директор цирка. На нём элегантный фрак, белая рубашка, жилет, узкие брюки, лакированные полуботинки, белые лайковые перчатки и цилиндр. В руке он держит трость с золотым набалдашником. Волосы гладко зачёсаны под головной убор, губы ярко накрашены, глаза подведены, лицо напудрено, по повадкам – типичный манерный извращенец. Он подходит к дверям цирка, и те раскрываются перед хозяином.

Куплет 1:
Директор уже внутри, двери захлопываются за ним, он начинает петь (и поёт весь клип). Стоящий у входа лысый негр в ливрее швейцара зажигает длинной палочкой свечи вдоль перил широкой лестницы, идущей наверх. Следующий кадр – Директор уже в гримёрных, рядом с ним у зеркала сидит балерина и пудрит себе лицо. Директор с дьявольской усмешкой выкрикивает «с голодною толпой» прямо в камеру.
Арену цирка тем временем готовят к вечернему представлению: пол посыпают опилками, рабочие носят туда-сюда декорации, зажигаются огни на рампе. Вновь камера на Директора – он проходит к небольшой дверце, полускрытой за бархатной занавеской, и распахивает её.
Открывается маленькая комнатка, где перед трюмо сидит Белый Клоун, уже одетый и с напудренным лицом. Директор подходит к нему со спины, ласково проводит ладонями по плечам. Клоун не отвлекается, он рисует себе большую чёрную слезу на левой щеке. Директор смотрит на его отражение в зеркале и с улыбкой целует прядь чёрных волос, поддетую пальцами.
Вновь внимание на арену, уже закрытую алым занавесом с золотой бахромой. Директор появляется в центре, небрежно распахивая края занавеса, прохаживается вдоль рампы, крутя в пальцах трость. А в тёмном зале сидят сплошь богатые и влиятельные люди, пришедшие посмотреть на представление. Директор подходит к краю сцены и, жеманно выгибаясь, тянет за толстый золотистый шнур с пушистой кистью – занавес открывается.

Проигрыш:
На арене творится чёрт знает что. Кидают мячики и булавы жонглёры, катается на шаре балерина-эквилибристка, ходят по канату гимнасты, выкрутасничают акробаты, дрессировщик заставляет льва прыгать через горящее кольцо – и всё это одновременно. Камера попеременно приближается то к одному, то к другому. На переднем плане, путаясь в рукавах и всем мешая, носится туда-сюда Белый Клоун с высоким колпаком на голове. Он постоянно получает пинки, зуботычины, в конце концов поскальзывается и смачно шлёпается на задницу.
На первом ряду партера покатывается со смеху, держась за живот, Богатенький сопляк. Директор смотрит на него, и в его глазах угольком загорается интерес. Он незаметно возникает рядом с юношей и предлагает ему большой и красный помидор. Тот недолго думая хватает его и швыряет в Клоуна, попадая прямо в лицо. Несчастный циркач, неуклюже шаря руками вокруг себя, пытается встать на четвереньки, красная мякоть и сок стекают по лицу, напоминая кровь. Внезапно он поднимает голову и бросает быстрый взгляд на Богатенького сопляка – взгляд умный, острый и недобрый.
На резком такте Директор с улыбкой предвкушения вскидывает голову – на втором резком такте крупным планом показывается жёлтый циферблат с чёрными стрелками, которые вот только встали на полночь.

Куплет 2:
Вновь показываются гримёрные, но уже тёмные и полупустые. Директор вновь проходит к маленькой комнатке, внутри Белый Клоун, уже одетый в чёрное, неторопливо стирает с лица грим. Директор опять склоняется над ним из-за спины и предъявляет фотографию Богатенького сопляка. Затем выпрямляется и жестом фокусника раскрывает два веера таких фотографий, которые после подбрасывает в воздух – и они осыпаются колодой игральных карт.
В абсолютно чёрном пространстве камера по дуге приближается к золотой колонне, на которой спиной к спине стоят Директор и Клоун. Камера обходит их по кругу. Директор жонглирует красными мячиками, Клоун закрепляет на лице чёрную полумаску и повязывает на шею алый шёлковый платок (первые две строчки). На миг их заслоняет взметнувшийся край занавеса – и вот уже Директор, поющий в кадр, распахивает на себя тяжёлую деревянную дверь трактира.
Трактир, между прочим, самый засаленный. Везде грязь, на столешницах – липкие пятна, истошно чадят свечи на канделябрах под потолком, в уголке пристроились нанятые в качестве музыкантов цыгане, один из них играет на скрипке. За обшарпанным столом в компании таких же юных бездельников сидит Богатенький сопляк – что-то рассказывает, хохочет, ведёт себя вызывающе, явно упиваясь своей «взрослостью» – как же, он же в притоне, это же круто! За угловым столиком, в тени, за ним наблюдает Клоун-убийца. Крупный план на его лицо и губы, изогнутые в жестокой ухмылке.
Поднявшись, Клоун-убийца подходит к столу, за которым сидит компания юнцов, на миг склоняется над ним и пристально заглядывает в глаза Богатенькому сопляку. Затем улыбается, небрежным жестом бросает на столешницу чёрную розу и выходит. Заинтересованный юнец вскакивает и спешно следует за ним. В кадре возникает Директор и, будто ширму, тянет его вправо, сменяя трактирный зал на вид тёмных городских улиц. Смачно пропев «наш невидимый герой», довольный хозяин цирка широким жестом указывает вверх, и камера летит вслед за его рукой.

Проигрыш:
На черепичной крыше танцуют Клоун-убийца и Богатенький сопляк, последний – в позиции дамы, его личность явно подавлена гипнотической силой Клоуна. Парочка застывает на краю крыши, Клоун властно и крепко целует юнца, затем отталкивает от себя. Тот падает вниз на резком такте, на двух последующих – Клоун посылает ему вслед отрывистый воздушный поцелуй.

Куплет 3:
Вдоль рампы пустой цирковой арены пританцовывает Директор, вертя в пальцах трость. На последних тактах он срывает с головы цилиндр и кланяется, раскинув руки, и одновременно его фигуру скрывает схлестнувшийся с двух сторон занавес.

@темы: цветные образы в мелодии слов

---

Особенности национального вролинга

Да, это снова про Матильду) Но и про меня тоже. Вернее, про наши с ней отношения ака "игрок - персонаж".
Вообще, должна сказать, что вролинга в глубоком его смысле (ну, с полным погружением в персонажа, осознанием себя им и пр., когда мальчик Вася целиком и полностью превращается в эльфа Васисуалия) у меня не было. Или, по крайней мере, я так себе думаю. Сейчас объясню, почему.
Дело в том, что Матильда - это достаточно близкий мне персонаж. Мне не приходилось что-то там особо играть, я поступала так, как поступила бы я сама (с поправкой на образ принцессы, об этом будет ниже), и оказывалось, что это как раз в духе Матильды. Но в то же время не могу сказать, что осознания "я - Матильда" так уж совсем и не было. Оно было - но где-то на периферии. В душе я осознавала, что я - это я, Ирэн, и что я играю Матильду. Но в роль вошла. У меня даже походка изменилась) Что до матчасти - я помнила, что я это читала, а не переживала на своей шкуре; о чём-то мне приходилось себе напоминать (Матильда не игра-ает на гитаре, не пытайся отнять её у Марселя!), на что-то - настраивать, но в общем и целом поступки и чувства были совершенно мои. И одновременно - Матильды.
Ведь, по сути, что я делала на игре?

Опекала, защищала, успокаивала - раз. Ну так это по жизни так, я много кому "личный психолог") И нести утешительную чушь вагонами уже навострилась - правда, иногда выдаю и нечто умное, случается.
Проникалась ко всем подряд материнскими чувствами - два. Опять же, в ту же степь, меня вот уже года три-четыре не оставляет образ матери, старшей сестры или просто той-кому-можно-поплакаться-в-килт. Не по игре, нет-нет. Просто так получается.
Тем не менее, была осторожной в проявлении этих самых чувств (например, в сцене с Алвой) - три. Я по жизни боюсь показаться навязчивой и бестактной, влезть не в своё дело и в чужое личное пространство, тем самым задев того, кому хочу помочь.
Не стеснялась выказывать эмоции, облекая их в слова и действия, - четыре. Да я в принципе не умею иначе. В пределах разумного, естественно. Смачно выругаться (хоть и без матюков), пнуть бордюр, затанцевать на улице и прочая, и прочая - это всё ко мне. И со зверями я тоже разговариваю) Да даже стиль отчёта и постскриптума не слишком отличается от моего обычного - ну, возможно, более грубоват, но в целом - я примерно так и пишу всякие дыбры.
Была живой - пять. Всеобъемлющее понятие) Как сказал Нэрту - без пустых переживаний, наносного трагизма и красивых поз. Чем сидеть и страдать без толку - надо что-то делать. Этот урок я усвоила пять лет назад, когда жизнь крепко проехалась мне по мозгам, и с тех пор придерживаюсь именно такой манеры поведения. На пафос и красивые позы я насмотрелась от моего родителя - спасибо, повторять не хочется. Проще быть проще, пардон за каламбур. Трагизм не терплю, предпочитаю мыслить позитивно. И твёрдо уверена в том, что всё будет хорошо) Как говорится - дорогое Мироздание, сделай так, чтобы всё, что от меня не зависит, складывалось в мою пользу, а об остальном я позабочусь сама.
И слёзы - они были настоящие. Потому что - ну, правда же! Если бы... С другой стороны, об этом самом "если бы" переживать тоже долго не стоит - кто знает, а не обернулось бы всё куда хуже, если бы что-то изменилось в прошлом? Лучше жить настоящим и смотреть в будущее.

В общем, Матильда не поселилась у меня "на крыше" - я сама себе Матильда) Хоть и не отождествляю себя с ней. И всё-таки я могу с полной уверенностью сказать: я её не играла, я ею была.
А поправка на образ принцессы - тут тоже всё просто. Не забывать прикладываться к фляжке, потрясать пистолетом, быть более властной, резкой и боевой, упирать кулаки в бока (это чисто её жест, я кладу на талию ладони, а не кулаки), ругаться "твоей кавалерией" и Леворуким, а не чёртом, - и помнить про возраст!)) Вот буквально всё то же самое, вышеперечисленное в пять пунктов, - только с учётом того, что мне не двадцать пять, а таки уже за шестьдесят. Что до житейской мудрости - не шибко полагаясь на свою (а какая она у меня может быть?), я ничтоже сумняшеся позаимствовала её у мамы. Потому что такая Матильда, что была на игре, - это у нас наследственное. Диагноз, бугага!
Нет, ну сами поглядите, разве Найерлисс не похожа?)) К слову, ей пятьдесят два.

Прекрасная женщина. ^^

@темы: моё, твою кавалерию!, в вихре масок и костюмов, гриб-бегунок

---

Трудности перевода-40. Capture at Gil'ead - Пленение у Гил'эйда

He dreamed of the woman no more. And though he tried to scry her, he saw only an empty cell.
Прекрасная узница больше ему не снилась, хотя он не раз пытался мысленно вызвать её образ.
Женщина Эрагону больше не снилась. И хотя он пытался вызвать её образ, ему являлась только пустая камера.
(Вот ведь, а… Даже в образе пустой камеры мальчику отказали.)

His disguises became increasingly elaborate as he saw notices featuring his name and description – and offering a substantial reward for his capture – posted in various towns.
Кстати, в искусстве перевоплощения Эрагон весьма преуспел, и особенно этому способствовал разосланный повсюду королевский указ с перечислением примет «государственного преступника» и обещанием весьма внушительного вознаграждения в случае его поимки.
А маскироваться Эрагон стал всё тщательнее, увидев размещённые в разных городах объявления, в которых упоминалось его имя и описание – а также предлагалась существенная награда за его поимку.
(Ну, это просто частности… Да, и с какой стати Эрагонушка – государственный преступник? Мало ли, зачем его ищут.)

Their travels north forced them toward the capital, Urû’baen. It was a heavily populated area, which made it difficult to escape notice. Soldiers patrolled the roads and guarded the bridges. It took them several tense, irritable days to skirt the capital.
Путешествие на север неизбежно должно было привести их в город Урубаен, столицу Алагейзии. Места близ Урубаена были заселены очень густо, и проскочить незамеченными им бы ни за что не удалось. Дороги патрулировали королевские гвардейцы, мосты бдительно охранялись. Так что им пришлось объезжать столицу стороной, и на это ушло несколько весьма напряжённых дней.
Путь на север вынуждал их двигаться к столице, Уру’бэйну. Это была густо заселённая местность, и скрываться из виду здесь было сложно. Солдаты патрулировали дороги и охраняли мосты. Для того, чтобы обогнуть столицу, путникам понадобилось несколько напряжённых дней, сказывавшихся на нервах.
(Это мне одной кажется, что мэтресса изо всех сил хочет привести ребят в столицу, прямиком в руки Гальбаториксу?)

Once they were safely past Urû’baen, they found themselves on the edge of a vast plain. It was the same one that Eragon had crossed after leaving Palancar Valley, except now he was on the opposite side. They kept to the perimeter of the plain and continued north, following the Ramr River.
Благополучно миновав Урубаен, они оказались в южной части той обширной равнины, которую Эрагону уже доводилось пересекать, когда они с Бромом ехали из долины Паланкар на юг. Только теперь путь его лежал на север, и они с Муртагом старались держаться ближе к восточному краю равнины, следуя по течению реки Рамр.
Безопасно миновав Уру’бэйн, они оказались на краю обширной равнины. Это была та же самая равнина, которую пересёк Эрагон после ухода из долины Паланкар, только теперь он был на противоположной её стороне. Держась по её периметру, путники продолжили ехать на север, следуя вдоль реки Рамр.
(Что-то я совсем запуталась в этих сторонах света. Проще надо быть! Проще.)

At nearly six months of age, Saphira was much larger. Her wings were massive; every inch of them was needed to lift her muscular body and thick bones.
Сапфире было уже почти полгода, и в последнее время она стала значительно крупнее и массивнее. Особенно крылья. Тело драконихи было мускулистым и плотным, костяк – тяжёлым и прочным.
А Сапфире было почти полгода, и она стала намного крупнее. Крылья её были огромными; каждый их дюйм служил тому, чтобы поднимать в воздух мускулистое тело и толстые кости драконицы.
(Тыдыщ…)

They struggled back and forth, trying to batter each other down. After a particularly intense series of blows, Murtagh started laughing. Not only was it impossible for either of them to gain an advantage, but they were so evenly matched that they tired at the same rate. Acknowledging with grins each other’s skill, they fought on until their arms were leaden and sweat poured off their sides.
Они довольно долго скакали вокруг костра, пытаясь выбить оружие друг у друга, и Эрагон настолько разошёлся, что после особенно яростной атаки с его стороны Муртаг вдруг начал смеяться, да так заразительно, что Эрагон тоже засмеялся, и поединок пришлось прервать. Они поняли, что не только не уступают друг другу ни в силе, ни в мастерстве, но и никак не могут обрести преимущество в поединке. Они настолько подходили друг другу как спарринг-партнёры, что даже устали одновременно. Однако же, немного отдохнув, они все же продолжили поединок и фехтовали до тех пор, пока руки у обоих не налились от усталости свинцом, а рубахи не промокли насквозь от пота.
Они нападали и отступали, пытаясь пробить оборону друг друга. После особо энергичной серии ударов Муртаг принялся хохотать. Мало того, что было невозможно кому-то из них получить преимущество над другим, так они были настолько равны по силе, что и уставать начали одинаково. Признав усмешкой умение противника, оба сражались до тех пор, пока их руки не налились свинцом, а с боков не потёк пот.
(Эрагонушка разошёлся… Резвый ты наш. Да ещё и от Муртага смешинку подхватил. Да так, что поединок аж прервать пришлось! Ну-ну. И что за словечко «спарринг-партнёры» в фэнтезийном мире? Где, вообще, у автора написано о передышке?)

“You could be the king’s weapon master if you wanted to.”
– Ты мог бы стать прямо-таки королём среди фехтовальщиков!
– Ты бы мог стать королевским мастером меча, если б захотел.
(Таки это разные вещи, я вас умоляю.)

The place seemed more like a temporary trading post than a permanent city.
Этот город казался, скорее, временным лагерем кочевников, а не крупным торговым центром.
Скорее казалось, что это временное торговое поселение, нежели уже упрочившийся город.
(В лагере кочевников – бревенчатые дома. Круто!)

“If I’m captured, I could eventually escape.”
– И потом, – прибавил он загадочно, – если даже меня поймают, то все равно вскоре выпустят на свободу.
– Если меня поймают, со временем я смогу сбежать.
(Здравствуйте, Капитан Очевидность! Муртаг какбэ намекает: я плохой парень, я шпион, меня скоро выпустят, даже если поймают… А как на самом деле?)

“Is there anything I should know before going?”
– Если там что-нибудь не так, то я сперва постараюсь все разнюхать, а уж потом туда соваться.
– Есть что-нибудь, что я должен узнать перед уходом?
(Держите мои тапки, я теряю корни…)

Again wisdom flies from his mouth…
«И снова он прав!»
И вновь из уст его льётся мудрость…
(Стиль! Полцарства за стиль!)

I don’t like this, he said as he climbed onto Saphira. Be ready to fly.
I’m prepared for more than that.
As the rider approached, Eragon recognized Murtagh bent low over Tornac.
«Не нравится мне это, – сказал он, залезая на спину Сапфире. – Будь готова немедленно взлететь».
Вскоре Эрагон узнал Муртага, который летел к ним, низко пригнувшись к шее Торнака.
Не нравится мне это, проговорил юноша, взбираясь на Сапфиру. Будь готова лететь.
Я готова и не только к этому.
Когда всадник приблизился, Эрагон узнал Муртага, низко пригнувшегося к шее Торнака.
(Где фраза Сапфиры? Муртаг летящий… Муртаг сидящий и Муртаг поверженный – до кучи?)

Murtagh gave a strained laugh.
В ответ Муртаг гадко усмехнулся…
Муртаг деланно рассмеялся.
(Гадкий Муртаг, пра-ативный…)

“His mouth is loosely hinged and hangs open all the time, vomiting whatever happens to be in his mind.”
– У него от рождения язык во рту плохо привинчен, вот и болтается, как тряпка, все тут же первому встречному выбалтывает.
– У него язык без костей, а рот всё время нараспашку, извергает всё, о чём ему случилось узнать.
(Я представила себе привинченный язык. Не стошнило только потому, что я – циник и видала и не такое. Однако, Франкенштейном попахивает… Почему не использовать нормальные устойчивые выражения, в которых всё по-русски?)

A broad Urgal stood at the edge of the camp, carrying a mattock with a nasty spike.
…прямо на него шёл здоровенный ургал с какой-то дубиной в руках, по всей вероятности изображавшей копьё. Наконечник на дубине, впрочем, был весьма острый и зазубренный.
На краю лагеря стоял здоровый ургал, держа в руках мотыгу с мерзостного вида наконечником.
(Дубина, изображавшая копьё, – это как? Косплей копья дубиной? Да ещё и с наконечником… Ведь есть же боевые мотыги, есть! Чего выдумывать каких-то мутантов?)

“Brisingr!” barked Eragon, stabbing out with magic.
«Брисингр!» – выпалил Эрагон, не успев даже толком подготовиться к произнесению заклятия и весь дрожа от нетерпения.
– Брисингр! – рявкнул Эрагон, нанося удар магией.
(Слушайте, кого Бром воспитал на свою голову? А мальчик-то – маньяк-убийца.)

As he did, the fourth Urgal rushed at him, swinging a heavy club.
Eragon saw him coming and tried to lift his sword to block the club, but was a second too slow. As the club came down on his head…
И тут четвёртый ургал напал на него, размахивая тяжёлой дубиной.
Эрагон видел, как взлетает его дубина, но не успел отразить удар. И когда дубина уже опускалась ему на голову…
Но тут же на него бросился четвёртый ургал, размахивая тяжёлой дубиной.
Эрагон заметил его приближение и попытался поднять меч, чтобы парировать удар, но не успел лишь на миг. Дубина уже опускалась на голову юноши…
(Тут, в принципе, со смыслом ничего страшного не происходит. Но посчитайте в варианте мэтрессы слово «дубина».)

@темы: бредни лингвиста-маньяка, цитатсы, Эрагон

---

Постскриптум

Полёт фантазии на тему "Что Великолепная Матильда стала бы делать после событий достопамятной ночи".

...Ох, вот ведь когда в полной мере осознаёшь, что ты уже не девочка. В былые времена после дружеской попойки на пятерых я была бы куда бодрее, а теперь... Ещё и сны такие снятся, что хоть стой, хоть падай, хоть перед Создателем кайся. И ведь так всё по-настоящему, взаправду, и помню-то события прошедшей ночи - вот как будто оно всё действительно было, пусть и путано всё, и сумбурно. А ведь чего только не наснится... Тут вам и выходцы, и Тварь ужасная, и синеглазая танцовщица, и все четыре Повелителя скопом кровь мешают... Бред, конечно. Я ж так с самого начала и думала. Правда... внезапно жаль, что всё случившееся и впрямь оказалось пьяным бредом сумасшедшей старухи. Мне столько хотелось ещё им сказать... им всем. И Роберу, и Марианне, и Мэллице, и Марселю, и Дику, и Рокэ... то есть, герцогу Алве... и всем-всем, даже покойному Сильвестру. Мы не договорили.
С трудом разлепляю веки. В глаза будто песка насыпало, во рту мерзкий привкус, язык - бревно бревном, а уж голова-то как боли-ит... Даже чересчур болит, слишком сильно для касеры. Помнится, во сне Марианна била меня по ней блюдом... Криво и кое-как усмехнувшись, машинально тяну руку к макушке, и... И меня будто пыльным мешком оглушает. Под спутанными прядями пальцы натыкаются на что-то твёрдое.
Шишка.
Но ведь этого не может быть!!!
Резко сажусь - и тут же об этом жалею: голова кружится, желудок прыгает к горлу, я едва не шлёпаюсь обратно - хорошо ещё, что успеваю на локоть опереться. Трое из моих собутыльников переглядываются с понимающими ухмылками, Дуглас к ним не присоединяется, потому что ещё спит на сдвинутых стульях, укрытый плащом Лаци. Молодёжь... Пить не умеет совершенно.
Слегка помятый Дьегаррон учтиво помогает мне подняться и отводит к столу, Лаци заботливо подносит чарку на опохмел. Бонифаций заполнил своей тушей всё кресло - доволен, скотина, добился своего... Ничего, сейчас ты у меня рот раскроешь и глаза выпучишь. Потому как если всё это правда...
От внезапной робости отнимается язык, но я делаю добрый глоток вина, откашливаюсь и хриплым голосом заявляю:
- Сейчас будет глупый и странный вопрос, на который мне нужен честный ответ. Вчера вечером и ночью меня никто не бил по голове?
Лаци возмущённо фыркнул: мол, кто при нём-то осмелится? Хряк в сутане прогромыхал из своего кресла:
- Может, оно и правильно было бы, дочь моя, чтоб дурь тебе из башки выбить. Однако же Создатель не попустил.
- И я никуда не падала и головой не ударялась? - уточнила я.
Кэналлиец, и виду не подавший, что этот вопрос показался ему глупым и странным, невозмутимо отозвался:
- Когда Темплтон заснул, вы заявили, что и вам пора отходить от стола. Тогда мы с вашим доезжачим довели вас до этой кушетки и уложили, но в течение ночи вы с неё не падали. По крайней мере, я этого не помню.
Ещё бы он помнил! С другой стороны, если б я на пол хряпнулась, то вряд ли головой... И проснулись бы тогда все, даже Дуглас. От грохота.
- А я до утра возле лавки этой проспал, чтоб если гица и навернулась, то на мягкое, - подмигнул Лаци.
Твою кавалерию... Я потёрла виски трясущимися пальцами. Значит, всё это было на самом деле! И во сне, и наяву, одновременно. И я всё помню. Но помнят ли остальные?
В ушах, перебивая друг друга, эхом воспоминаний зазвучали разные голоса:
- Сиятельная не должна себя так называть...
- Представляете, что было бы, если бы Альдо вырос, не зная любви?
- Раз что-то сделав - не сожалей. Оно уже прошло. Но можно исправить последствия.
- А я - олларианец. Праведный. И что?
- Матильда, а каким овощем вы хотите быть в нашем салатовом братстве?
- Матильда, куда вы?..
- Матильда, спасибо...
- Матильда...
И - чётко, ясно, чуть насмешливо - будто холодной водой в лицо плеснули:
- С возвращением в мир живых, принцесса.
В мир живых. Точно. Засиделась я что-то в унылой понурой яме, куда сама себя и загнала. Хватит! Мы ж, в конце концов, вроде как мир спасли - нешто я после такого с собственной бабской дуростью не справлюсь? Я вновь вспомнила отчаявшегося Сильвестра, подпиравшего спиной стену, и мысленно ухмыльнулась. Спасибо за зеркало, Ваше Преосвященство! Нагляделась - по самое не хочу.
Осушив бокал до дна, я тряхнула головой, не обращая уже внимания на её гудение, и, даже не кряхтя, поднялась со стула. Упёрла пристальный взгляд в Бонифация - но обратилась к Дьегаррону:
- Маршал, примите мои извинения, но дальше вы поедете без меня. Лаци, собирайся. Мы возвращаемся в Олларию.
Вот тут-то их и проняло: глазами залупали уже все.
- Но вы уверены, что такой путь... - осторожно начал кэналлиец.
- Уверена, - перебила его я и шарахнула ладонью по столу. - Я еду в Олларию. Я там нужна! Если так за меня боитесь, так дайте провожатых, только резвых. А если не отпустите - так сбегу, не удержите.
- Но я вас и не держу... - растерялся он, но его снова перебили, на сей раз - Бонифаций:
- Неразумная, что несёшь, опомнись! Сама послушай, что уста твои глаголят. Касера мысли сии тебе в голову вложила, что ли?
С вызовом усмехаюсь в ответ:
- Нет, не касера. Я просто тут во сне с вашим покойным кардиналом парой ласковых перебросилась.
И, не дожидаясь реакции на эти мои слова, я зашагала к выходу, всей кожей чуя, как в меня с каждым мигом вливаются новые силы и былая уверенность. Оказывается, это такое удовольствие - распахнуть дверь одним пинком и зычно крикнуть на весь двор:
- Коня!
Через пару минут Бочка уже стоял под седлом, как и конь Лаци.
Нас никто не останавливал, хоть я и не стала ничего объяснять. Даже провожатых-адуанов дали. Дьегаррон - он же не так прост, наверняка о чём-то догадался. Сам же говорил, что кэналлийцы - суеверный народ. А уж если речь зашла о снах...
Как добирались обратно - помню с трудом. Скакали не так бешено, как в тот раз, когда мы из столицы удирали, но дни всё равно сливались в одни длинные, бешеные сутки, а в голове билось единственное желание: "Скорее!"
Вот уже и город. Как прошли в ворота - не помню, но быстро. Надеюсь, стражу не снесли?.. А, к Леворукому, как бы там ни было!
Королевский дворец. И опомниться не успеваю, как уже оказываюсь в его коридорах одна-одинёшенька - Лаци и адуаны остались где-то позади. Широко, размашисто шагаю по уже знакомым залам, не обращая внимания на изумлённые шепотки попадающихся навстречу - не то слуг, не то знати, не то ещё кого... Я знаю, куда мне идти.
Вот и дошла. Я открываю дверь в кабинет, и Робер Эпинэ поднимает на меня взгляд, отрываясь от кипы бумаг. Я смотрю в это удивлённое, измученное, странно безусое лицо и выдыхаю самый безумный и нелепый пароль в мире:
- А Рокэ по-прежнему закапывает своих генералов штопором?
Робер медленно поднимается мне навстречу, в его глазах только-только начинает отражаться узнавание и понимание пополам с облегчением, а я уже оказываюсь рядом, и обнимаю его крепко-крепко, со всей нерастраченной материнской нежностью, и шепчу на ухо то самое, что должна была сказать ещё тогда, во сне, каким бы не-сном он ни был:
- Спасибо тебе, родной...

@темы: твою кавалерию!, в вихре масок и костюмов, проба пера

---

Сон Повелителей. Кому вторая часть, а мне - первая...

Отчёт-отчёт-отчёт. Буду писать персонажно, а то, что оффтопом, - редкие вставки от моего лица. Потом ещё, кстати, надо будет накатать пост на тему особенностей национального вролинга - т.е. моего. Но это уже совсем потом.
А пока - я сделала из шарфиков бюст и бёдра, надела блузку поверх тёплой кофты и прекрасную одолженную юбку поверх штанов и сапог (как я не запарилась во всём этом - ума не приложу), Робер профессионально превратил мои передние пряди в тронутые сединой, остальные я кое-как намазюкала сама, налила во фляжку яблочный сок, заткнула за пояс пистолет... И понеслось!

Целиком и полностью! Все 9 частей.

***
...Они всё-таки это сделали. Собрались вчетвером и напоили старую женщину. Ну, понятно, Бонифаций - хряк в сутане давно меня на это подбивал. Ну, Лаци. С ним тоже всё ясно. Я могу понять даже Темплтона. Но Дьегаррон! У-у, мерзавцы... Голова-то как гудит...
Кажется, я даже не лежу, а сижу, прислонившись к чему-то. Надо открыть глаза. Надо.
- Твою кавалерию!
Королевский дворец. Вот ей-же-ей, он самый! Только какой-то... не такой, но пока не соображу, в чём дело. Это как же меня из Варрасты закинуло обратно в... Ракану? Олларию? Как она теперь... ох-х, твари закатные! Ладно, встаём. Пистолет при мне (ну, хоть один), фляжка при мне, из соседней двери доносятся какие-то голоса...
В комнате накрыт стол, горят свечи и полно народу. При моём появлении все смолкают. Сколько ж вас... Нет, определённо, надо меньше пить. Вот просплюсь - сразу брошу! Ещё раз.
- Великолепная Матильда...
Робер?! И ты тут. Удивлённый такой. А что ты делаешь в моём пьяном бреде? Какой ещё сон Клемента?! При чём тут Клемент и кто все эти люди? Ошарашенно плюхаюсь на стул и прикладываюсь к фляжке. Касера... Кто б сомневался. И то хорошо, голова немного проясняется. Кто-то бурчит что-то про этикет и представление дамы, я мысленно фыркаю. И в похмельном сне нет покоя от придворных церемоний...
- Уверяю вас, это вовсе не пьяный бред.
Поднимаю голову. В дверном проёме, опершись о косяк, стоит синеглазый брюнет. Только этого не хватало...
Светловолосый молодой человек представляется Эмилем Савиньяком. Нет, не представиться в ответ будет уже как-то слишком грубо, пусть даже и в сновидении.
- Я - Матильда Ракан.
А зашушукались-то сразу, зашушукались, твою кавалерию! О, Дикон тоже здесь... Ещё одно знакомое лицо, уже проще. Имена, лица... Минуточку! Кардинал Сильвестр?! Он же покойник... он же тот самый!.. Но тут кто-то оговаривается, что в соседней комнате сидит невесть откуда взявшаяся девушка, называющая себя Мэллит.
- Мэллит!
Подскакивая со стула, подхватываю юбки и несусь в соседний зал. Вслед несётся флегматичное:
- Кажется, они знакомы...
Это действительно Мэллит. Сжавшаяся в комочек, напуганная, несущая привычную чушь про первородных и недостойных. Учили же разговаривать нормально! Но сейчас что-то внушать ей не имеет смысла - девочке плохо. Заболела, отравилась? Даже сок допить не может, стучит зубами о край бокала. Утешаем её на пару с Робером, пытаясь понять, как она-то тут оказалась.
- Робер, не представишь мне свою подругу?
Женщина с розой в декольте и кошачьей улыбкой. Мэллит подскакивает с дивана, я поднимаюсь, обнимаю её за плечи и с вызовом смотрю в глаза красотке.
- Это - моя воспитанница.
И только попробуй хоть пальцем её тронуть... баронесса Капуль-Гизайль. Мало не покажется.
О, а вот и ещё один разряженный хлыщ. Уж не его ли я видела при дворе в качестве урготского посла? Как его... Марсель Валме? Крыс не любит, ха! Можно подумать, что Клемент - это какая-то там обычная крыса. Красуясь перед баронессой, хлыщ поёт какую-то нудятину про несчастную любовь. Мэллит плачет, ну конечно... А вот не желаете ли крысу в плащ, а, виконт? Подло хихикаем вместе с Робером. Мэллит шепчет, что Клемент голодный, и пускает мне его в ладони. Ну, пойдём питаться, хвостатый...
- Матильда, только никакой касеры!
Ну вот кто ему доложил, скажите на милость?

***
Зайдя в комнату с накрытым столом, обнаружила там давешнего брюнета (который не мог быть никем иным, кроме как Рокэ Алвой), женщину с решительным лицом и сильным взглядом, на поверку оказавшуюся графиней Арлеттой Савиньяк, и этого... в сутане, ага. Вот объясните, кто-нибудь, почему в моём похмельном сне вольготно расположился олларианский еретик?! Везёт мне на духовных лиц, ничего не скажешь. Сперва Адриан, потом олларианец на кладбище, потом Левий, а теперь ещё и покойный кардинал Сильвестр... Ну, тут хотя бы кормят, и то хорошо.
Набаловавшийся Клемент сухое печенье есть не захотел. Нет уж, дружочек, касеры ты не получишь! Как это почему? Потому что Робер просил.
- Но ведь Робера здесь нет.
- А мы никому не скажем.
Ох, молчали бы, Преосвященство! Алве я могла бы ещё вежливо ответить, а вот вашей духовной роже... Развернувшись, я уткнула кулаки в бока и с ходу выпалила Сильвестру всё, что думаю о его попытке отравить меня и смерти Мупы по его вине. Тот, естественно, возразил. Конечно, разве такой признается! Хотя его доводы звучали логично и разумно, но на то он и искусен в речах, чтобы дурить людям головы.
Клемент под шумок догрызал второе печенье.
А Арлетта - ничего... Крыс не боится. Клемент ей даже на руки пошёл. Когда сытый, он благостный.
Появился Робер с бледным перекошенным лицом. Налил себе бокал вина, выпил залпом и ушёл обратно. Твою кавалерию, что там...
- Арлетта, не приглядите за Клементом?
Остановилась в дверях в большой зал. Там лишь Робер и Мэллит. Разговаривают так тихо, что ничего не слышно, но подходить ближе я... боюсь. Потому что теперь происходящее всё меньше кажется мне сном. Даже сном Клемента. Потому что во сне такого не бывает, даже самом пьяном.
Робер идёт к выходу. Глаза у него совершенно дикие. Заступаю ему дорогу:
- Что?
Молчит.
- Давай поговорим.
- Уже наговорился... - цедит сквозь зубы, огибает меня и выходит. Вот это да... Что же там стряслось такое? Нет, если я сейчас пойду к Мэллит, она опять будет плакать - и так расстроена. Пусть девочка побудет одна и не узнает, что я за ними наблюдала.
В столовой народу прибавилось. Братья Савиньяки, учтиво представившийся мне Валентин Придд - тот самый, которого я видела при дворе Альдо. Клемент просто таки уже пригрелся на коленях графини, а рядом с ней сидит виконт Валме. Ладно, может, он не так уж и плох... Раз уж это может быть не сон, чего ж я на всех подряд бросаюсь? В конце концов, он хотя бы извинился за то, что расстроил Мэллицу. Вспоминаю о том, что Клемент идёт только к хорошим людям. А если он забрался Валме в плащ, то...
- Значит, мой плащ - хороший человек? - поднимает брови виконт.
- Марсель, ваш плащ - человек? - жизнерадостно удивляется Эмиль Савиньяк.
Начинается какая-то совершенно нелепая, но в то же время невероятно уместная здесь беседа о редисках и салатах.
- Матильда, а каким бы овощем вы хотели быть в нашем салатовом братстве?
- Если у вас братство - то никаким. По причине моего пола. Я же женщина.
- Хорошо, тогда не в братстве, а просто в салате!
Я даже начинаю прикидывать, но в этот момент в коридоре раздаются крики и шум борьбы. Что, какого... Успеваю увидеть, как Дикона оглушают и относят на диван, чтобы там связать. Леворукий и все его кошки, что происходит?!
Мне наскоро рассказывают про девочку-выходца в ночнушке, которую видит только Робер, и какую-то страшную Тварь, которую видят все. Она является и насылает на людей проклятья - под одно из них и попал Дикон. И теперь он всех ненавидит и хочет убить. Его не останавливает даже то, что при попытке шевельнуть руками у него затягивается удавка на шее, мальчик всё равно бьётся в путах, пытаясь дотянуться хоть до кого-нибудь, кашляет и задыхается. Все вокруг обсуждают, как снять с него агрессию. В прошлый раз, оказывается, под удар попал Алва, но его спасла Катарина. Поцелуем. Мда, а мы ведь как раз за упокой её души и пили...
Марианна целует Дика, пропуская мимо ушей "Осторожно, как бы не укусил" Эмиля. Не помогает. Арлетта пытается дать мальчику вина, но он дёргается и выбивает плечом бокал у неё из рук. Вино на пол, бокал вдребезги... И тут Алва заявляет, что в тот раз его спас не поцелуй, а самопожертвование Сильвестра. Кого-кого? Хотите сказать, что этот паук способен на самопожертвование? Однако...
Додумать не успеваю: Дика развязывают. Алва становится перед ним и с усмешкой предлагает:
- Убивайте, юноша.
Дикон бросается на него несколько раз, валит подсвечник, но в конце концов - падает на колени. Всё... Слава Создателю, можно выдохнуть. Сработало.
Но сдаётся мне... Это - только начало.

***
И я оказалась права. Дальше началось такое, что впору было хвататься за голову. События сменялись с бешеной скоростью, одно за другим, и я даже не могу точно сказать, чтобы было сперва, а что потом.
...Марианна. Бледная, совершенно растерянная, покорно отвечающая на все вопросы. К ней приходила девочка в ночнушке и уверяла, что Робер и Мэллит - любовники.
- Чушь!
- Что, простите? - Сильвестр. Как положено, хочет докопаться до самой сути.
- Чушь собачья!
- Кошачья, - услужливо подсказывает кто-то из Савиньяков, но я только отмахиваюсь.
- Вы ручаетесь, что это - чушь?
Ещё бы! Я знаю Робера, я знаю Мэллит, это же абсолютно невозможно! Впервые у меня появляется желание надрать уши выходцу...
А Марианну внезапно становится жаль. Я же вижу, как она смотрит на Робера, а он - на неё. И ведь понятно, почему она повела себя так при виде Мэллит. Ревность. Как бы мне ни было жаль бедную гоганни, но...
- Баронесса, мне нужно с вами поговорить.
Объясняю ей, что Робер действительно был влюблён в Мэллицу, - и её лицо каменеет. Спешно добавляю, что это было не взаимно, потому что несчастная девочка была напрочь влюблена в моего внука. В глазах Марианны отражается понимание.
- Робер вас любит, поверьте мне. Я же вижу, как он смотрит на вас. Его чувство к Мэллит угасло. А ухлёстывать сразу за двумя - ну, вы же сами понимаете, что не такой он человек.
Она испытующе смотрит на меня.
- А откуда вы знаете, что я его люблю?
Невольно улыбаюсь.
- Я же тоже женщина.
Марианна благодарит меня за разговор, и мы расходимся.
...Столовая. Наше прекрасное общество ведёт речь о землеройках. Я стою у самой двери, спиной к выходу, а когда зачем-то оборачиваюсь, то внезапно вижу ту самую Тварь. Прямо передо мной. Ошибки быть не может - это она. У меня цепенеет спина, холодеет сердце, но не успеваю я схватиться за пистолет, как между мной и Тварью невесть откуда появляется... Марсель Валме. И не просто появляется, он буквально задвигает меня неожиданно сильной рукой себе за спину, загораживая от страшного врага. Простите старую дуру, виконт, это ж надо было так ошибиться в человеке...
Дальше всё смешалось. Меня оттеснили назад, Тварь отогнали, Марсель свалился на стул рядом. Робер рывком поднял его за обе руки.
- С вами всё в порядке?
- Да... Со мной всё прекрасно...
Я слышу, каким голосом он это говорит, мой взгляд невольно падает на его руки, и я вижу, как он поглаживает пальцами предплечья Робера, а потом - как он улыбается.
- Робер, вам никто не говорил, насколько вы красивы?
Твою кавалерию! Что ещё за новая напасть?! Робер вырывается из рук Валме, кричит что-то о заклятье, и я успеваю заметить, как Марсель бросается на Эмиля (или наоборот?) и оба скрываются в коридоре. Бегу за ними, на ходу вытаскивая из-за пояса пистолет. Ну, виконт! Долг платежом красен.
Улучив момент, когда Марсель отрывается от стены, к которой его прижимает Эмиль, метко бью заколдованного по голове рукоятью пистолета. Оглушённый Валме валится навзничь, я связываю ему руки чьим-то поясом.
(На самом деле я била не по голове, а по спине, ибо так стояло в правилах, - затем и нужно было отрывать Валме от стены, буквально за плечо. А связала я по глупости только "типа", по-игровому. Кто ж знал-то!)))
Марселя оттащили в зал и уложили на диван. Придя в себя, он оглядел собравшихся всё с той же улыбочкой.
- А что это тут за тряпочка?
И выпутался из пояса. Я ругнулась про себя. Надо было крепче вязать!
Ну, тут уж Алва с Робером расстарались вовсю - вязали ремнями, на совесть. И началась феерия. Ведь никто не знал, как спасать Марселя. Упомянули Карваля, тоже подпавшего под это заклятье, но он исчез раньше, чем его смогли расколдовать. Кто-то упомянул штопор... Как будто Карваля закопали штопором вместе с исчезнувшим Жермоном Ариго. Юный Арно Сэ с энтузиазмом отозвался на эту реплику, заявив, что генералом не будет - только сразу маршалом. Не теряет чувства юмора, хорош... Может, и правда маршалом вырастет.
Эмиль от брата не отставал.
- Марсель, посмотрите в это блюдо! Вы любите себя?
- И себя, и вас, и вообще всех...
- А дам любите?
- Дам - прежде всего!
Кардинал облил Марселя водой - даже это не помогло. (И была это не вода, а вино, пусть и безалкогольное! Прослушал кардинал, что по жизни не надо...) Может, его напугать? Я вспомнила про Клемента и даже принесла, но...
- Господа, боюсь, я вам солгал. Я не боюсь крыс.
Алва тоже смеялся.
- Принцесса, не вы ли предсказывали, что скоро всё пойдёт не по-гальтарски, а по-гайифски?
Наконец, Сильвестр задал вопрос: кто любит Марселя Валме и что любит он сам? Когда я заметила, что сама спрашивала об этом уже пять раз, олларианец с усмешкой заметил, как мы с ним похожи. Похожи, ха!
Но и в самом деле - идея снять подобное подобным господам собравшимся понравилась. Раз не помог ни поцелуй, ни заявление Арно о том, что ему нравятся песни господина виконта... Вопрос спасения Валме встал перед дамами. Кандидатура Мэллит отметалась сразу, Арлетта, похоже, вообще не подразумевалась, а я... Твою кавалерию, я бы даже и согласилась! В конце концов, этот человек меня спас. Но... боюсь, впоследствии он бы сам меня не простил, хе! Слишком он для меня молод. Лаци-то старше. А Робер... о Робере и я молчу, и сам он не знает. И никто не узнает. Никогда.
Оставалась Марианна. Пока все судили и рядили, Мэллит, которую я обнимала, что-то лепетала на тему "но сиятельная Марианна... она же замужем... и они с Робером... неужели она замужем и за блистательным Валме?!". Твою кавалерию... Вот как объяснить бедному ребёнку, что такое куртизанка - особенно такого полёта, как баронесса Капуль-Гизайль? Мела какую-то чушь - мол, Марианна и Марсель очень хорошие друзья, и вообще, всё это очень отличается от обычаев гоганов... Мэллица заявила, что всё поняла, и уткнулась носом мне под мышку.
Мы оставили Марианну и Марселя ненадолго наедине, и вскоре они присоединились к нам в столовой. Валме вдыхал аромат розы, ранее покоившейся в декольте баронессы, и учтиво извинялся перед всеми, к кому приставал с непристойностями. Баронесса же не выказывала никаких признаков смущения, хотя я понимала, что перед Робером ей было очень неловко. Но... что ж тут поделаешь. Ради спасения друга...
А вот дальше-то и покатила такая катавасия, что была под стать самому Леворукому.

***
Выходцы. Мерзкие, холодные, скользкие твари, умеющие принимать любое обличье. С семи лет в них не верила, хотя в последнее время видела неоднократно. И продолжаю не верить! Несмотря ни на что. Как будто если в них не верить, они не причинят вреда. Глупо, знаю. Но в таком положении тянет цепляться даже за глупость.
Я пока не встречала ни одного выходца. Зато вижу, что творится с остальными. И это страшно. У нас вообще тут всё крайне невесело.
Звенящий голос Эмиля: "Но это же отец!"
Сильвестр, хватающийся за сердце: "Отпустите, я должен помочь Рокэ!"
Надрывный кашель Робера, придушенного Тварью.
"Да пристрелите же её!" Стреляю - но толку никакого, лишь впустую разряжен пистолет, пуля будто всасывается в уродливую башку.
Марсель сквозь зубы: "Дамы, назад!"
Алва, рычащий в дверном проёме: "Не пущу! Прочь!"
Коленопреклонённый Дикон, подносящий ему бокал вина. "Надо же, не отравили..."
Невидимая девочка в ночнушке, которую хочется уже просто выпороть.
Свечи, свечи, свечи... Руки, одежда и пол закапаны воском, невозмутимая Арлетта руководит чтением Четверного заговора. У Валентина от случайного огонька загорается камзол (по жизни). Его удивлённо-спокойное "Господа, я горю" врезалось в память крепко.
Если увижу Адриана - ни за что за ним не пойду.
- Я же праведная эсператистка, я не знаю, как это читать!
- А я - олларианец. Праведный. И что?
Идиот вы, Преосвященство! Я же просто слов не знаю. Хотя теперь, кажется, не забуду их до конца жизни.
Свечи гаснут, мы зажигаем их вновь, шипя и кривясь, когда горячий воск обжигает пальцы. Голову медленно заволакивает тяжёлый туман отчаяния. Твою кавалерию, какого Леворукого им надо?! Что мы вообще тут делаем?! Кто-то пытается строить предположения: вдруг этим тварям нужно что-то или кого-то забрать, а мы лишь мешаем... Или нам тут надо что-то сделать - но что?!
На полу появляются следы подков и надписи с угрозами, мы заливаем их вином и затираем ногами.
Внезапно раздаётся красивая, но тревожная музыка, и перед нами возникает изящная хрупкая девушка - танцует, танцует, застывает в причудливых позах. Чёрные волосы, чёрное платье, алые розы в тонких бледных пальцах... Я сперва хватаюсь за пистолет, но потом медленно засовываю его обратно за пояс.
Кто-то шепчет:
- У неё синие глаза...
Страха нет, тревоги нет, лишь безграничное доверие. Хотя я вижу, что она - не человек. Но и не выходец. Нечто... иное, но настроенное несомненно благожелательное. Она дарит нам розы и говорит, что Четверо должны договориться. Потому что она ещё держит - но надолго её не хватит. Затем исчезает. Четверо - это Повелители? Договориться - значит, помириться? Ох, это будет трудно... Потому что Дикон. Да, сам дурень, но нельзя ж так на мальчишку ополчаться! Толку-то от этого - никакого, Арлетта, как вы этого не осознаёте?!
- Вы понимаете, что ваши былые деяния...
И громко так, напористо. А Дика уже едва ли не трясёт. Закрыл глаза, чтобы не смотреть, вот-вот сорвётся безо всякого заклятья агрессии. Да нельзя же с ним так, у вас же свои дети есть, неужели не ясно?! Решительно вклиниваюсь между ней и Диконом.
- Арлетта, не надо! Хватит, отойдите.
Обнимаю мальчика за плечи, накрываю ладонью затылок.
- Всё хорошо, успокойся.
Хоть какая передышка.
Дик зовёт Робера на приватный разговор. Опять будут головы друг другу морочить, вот как пить дать! Стоим с Мэллит в обнимку в коридоре у входа в столовую, где талдычат о чём-то эти двое. Бедная девочка опять всего боится. Не то того, что Робер не простит Дика, не то того, что Дик убьёт Робера, не то ещё чего-то... Да, да, я понимаю, простить - это очень сложно. Но надо, надо, так надо... Иначе мы не выберемся отсюда. Да и вообще...
- Но ведь он убил сестру блистательного Робера...
Почему-то я совсем этому не удивляюсь. И даже не переспрашиваю - и так понятно, кого именно. Не возмущаюсь, не сержусь, вообще почти ничего не чувствую - только сердце на миг кольнуло сожаление: вот и ещё одну яму себе вырыл мальчишка... Наверное, это здешняя обстановка. Она действует на меня отупляюще и вообще как-то странно.
Нет, милая, Дикон - не идиот. И никто не идиот. Они обязательно помирятся, иначе и быть не может. И всё будет хорошо. И никто не пострадает. И вообще, за Диком надо было присматривать, он же не плохой человек, просто попал не в ту компанию, а я, дура старая, не уследила...
- Сиятельная не должна себя так называть...
В ответ только смеюсь и глажу Мэллицу по голове. Юный Арно стоит рядом: не то сторожит своего сеньора, не то нас охраняет. А вот и Валентин, и Арлетта, и кардинал... Заходит речь о выходцах - вернее, о том, какими они разными бывают. Я рассказываю про олларианца у могилы Адриана, Валентин - об Удо Борне и о собственном финте с кровью. Он тоже видел Удо?! Не я одна такая... И интересно, почему Сильвестр так цепляется за слово "фокэа"? Он что-то знает о его значении?
Заходим в столовую, и внезапно оказывается, что всё это время Дикон и Робер были не одни. Я на миг теряю дар речи, слыша имя Альдо. Выходец... Что ж он Дику-то уже успел наплести?! Мальчик явно измучен, хоть и пытается держать лицо. Роберу тоже пришлось несладко. Опять разговоры о клятве... Да, я понимаю, что есть какая-то разница в формулировке, кому он клялся. Но неужели нельзя проще? Раканам... Да, знаю, что я - не Ракан, потому что не по крови. Альдо тоже не Ракан - ладно, Леворукий с вами, пусть будет так, мне уже всё равно. Их бы всех уберечь. Такие молодые... Да, пусть не все, но уж всяко моложе меня.
Нить разговора от меня ускользает. Кто-то выходит, кто-то заходит... Марсель Валме держит в руках кинжал Дикона.
- Отдайте моё оружие! Я с ним сроднился, можно сказать.
- Да я даже не знаю, кому сейчас можно его доверить...
Задумчивый взгляд виконта останавливается на мне. Без слов принимаю кинжал. Была бы польщена, если б так не устала. Ох, фляжка моя, там ещё что-то осталось... А ведь больше во всём дворце касеры нет, хоть убей!
В зале снова раздаётся шум, я по привычке хватаюсь за пистолет - хоть и разряженный, хоть и бесполезный, а всё одно приятно успокаивает. Все устремляются к выходу, и я, ни секунды не колеблясь, возвращаю Дикону кинжал. Не идти же ему туда безоружным, когда тут такое творится. И простого "спасибо" хватает, чтобы понять, как для него это было важно. Ну, не всему же миру быть против тебя, верно?
Тем более, что то, что творилось в большом зале... Твою кавалерию, это уже совсем не смешно!

***
Тварь напала на Робера. Нет, не так. Тварь напала на Робера!!! Ах ты гадина ползучая, мерзота сволочная, да я ж не посмотрю, что тебя бояться надо, ты ж у меня сейчас так получишь! А что все в глубине зала, а не рядом - ну и пусть, никто под горячую руку не попадётся!
Я упёрла кулаки в бока и пошла на Тварь, оттесняя её к выходу и вопя во всю глотку:
- А ну, пошла вон, зараза такая! Вон, говорю! Прочь отсюда, чтоб духу твоего здесь не было! Разбегалась, расхваталась! А ну, пшла!
И она пшла. Оно конечно, если б я попыталась так на неё наорать, когда она только явилась, получилось бы у меня с гулькин нос, но... У-у, как я зла!!! Так бы и прострелила ей рыло, если б пули были и действовали вдобавок. Но Тварь ушла, а Робер...
Робер забился под стол с кинжалом в руке.
- Это паника, - мимоходом заметил кто-то. - Он сейчас всех боится. Как спасать будем, господа?
Глазам не верю. Чтобы Робер - и боялся не за других, а за себя... Нет, этого не может быть. Это какая-то шутка, розыгрыш, вот сейчас он вылезет из своего укрытия и посмеётся вместе со всеми...
Но когда Сильвестр приставил кинжал к горлу Марианны, а Робер не обратил на это никакого внимания... (К слову, ему это в принципе не было видно из-под стола.)
- Да отойдите вы от него, обступили! Дайте место!
Подползаю к нему на коленках, стараясь не приближаться уж слишком.
- Робер, неужели ты и меня боишься?
Он смеётся, затравленно, почти истерически:
- Да...
- И что я могу тебе сделать?
- У вас есть пистолет...
- Он разряжен!
- Но вы всё равно можете забить меня рукоятью. А ещё у вас целых десять ногтей.
Выхватываю пистолет из-за пояса, отшвыриваю в сторону.
- Всё, нет пистолета! Мне вырвать себе ногти?
Может, Клемента принести? Да нет, он его сейчас с перепугу зарежет, с него станется. Что же делать...
Кто-то произнёс умную мысль о защите, и Дик с Эмилем принялись разыгрывать сцену со своими кинжалами.
- Робер, смотрите, я хочу вас убить!
- А я - защищаю, вы видите?
- Хватит! - обрываю мальчишек. - Для него сейчас "хочу убить" значит больше, чем "защищаю".
- Ах, вот как? - Арно. Деловито возник откуда-то: в одной руке - мой пистолет, в другой - блюдо Эмиля и розы, оставленные Синеглазой. Возник - и сел прямо перед Робером, лицом к нам. - Теперь я его защищаю. Любой, кто попытается к нему подойти и что-то сделать, получит пулю.
- Пистолет разряжен, - снова предупреждаю я, но юноша невозмутимо отмахивается:
- Я его зарядил.
В мыслях неожиданно всплывает девиз Дома Скал. Как видно, подходит он не только Окделлам. У Арно на лице написано: вот пусть только кто-нибудь попробует... Я успеваю вспомнить, что виконт Сэ считается вассалом Эпинэ, - и в этот момент на плечо Арно ложится рука Робера. В этом пожатии столько искренней благодарности, признательности и ещё всякого, что без слов понятно: проклятье снято.
Робер выбирается из-под стола, мы с Мэллит обнимаем его с двух сторон, сразу обе. Подходит Марианна - я без слов уступаю ей место. А потом и вовсе отхожу в сторону, засовывая за пояс принятый от Арно пистолет.
Неимоверное облегчение и благодарность к юноше мешаются с горечью и досадой: как я сама не догадалась? Мимо меня бы тоже хрен кто прошёл, а я всё квохтала, квохтала, как клушка. Отупела совсем, видать. Уже и вовсе ни на что не годна. Молодые - и смелее, и сильнее, и умнее, и это правильно, хорошо и природой заложено. А с меня какой толк? Что с меня взять, на что я способна, кому нужна? Проще сесть в уголок и не путаться ни у кого под ногами.
Даже касеры не хочется.

***
Но рассидеться в уголочке мне не дали. Тварь запомнила обиду - и пришла за мной. От её касания меня бросило сперва в холод, затем - в жар, а потом я провалилась во тьму.
Чёрное, чёрное, чёрное... Ничего-ничего-ничего... Красное! Красное - гнев, ярость, ненависть! Ко всем, ко всему, к каждому! Вскочить, безумно озираясь вокруг, выдернуть из-за пояса пистолет...
- Да не подействует это!
Кто сказал? Неважно! Пистолет мне и не нужен. Своими руками задушу!
Вне себя от ярости, я бросаюсь на первого попавшегося человека. Арлетта не успевает защититься - и не успела бы, если бы кто-то не ударил меня по голове чем-то металлическим и звенящим... Я роняю оружие и вновь теряю сознание, но ярость не оставляет меня даже в пустоте обморока.
Ненавижу.
Ненавижу...
Ненавижу себя!!!
Прийти в сознание, единым мигом рывком вскинуться на ноги - и вцепиться пальцами себе в горло! Только так, только так можно... Не дают - отрывают руки от шеи, валят, прижимают запястья к дивану... Сильвестр! Закрываю глаза, чтобы не видеть. Дёргаюсь, пытаясь вырваться, - бесполезно, слишком крепкая хватка.
- Пустите! Это я во всём виновата! Я должна!
Да какое там, к кошкам, самоуничижение?! Правда, правда, чистая правда! Всё из-за меня! Злость и гнев на себя, подспудно копившиеся столько времени, наконец-то вырвались наружу.
- Ненавижу себя! Ненавижу!
- За что ненавидите?
- Это всё я, я виновата! Я его таким воспитала!
Альдо... Золотые локоны, голубые глаза... Если бы я, дура, видела не только их, а хоть чуточку дальше! Так нет же, звёзды ему с неба таскала, слепая курица! А теперь...
Слёзы текут из-под сомкнутых век.
- Если бы не я, ничего бы этого не было! Я виновата!
Если бы я могла вернуться в прошлое и пристрелить себя ещё тогда...
Хор взволнованных голосов рядом:
- Вы ни в чём не виноваты!
Как же! Столько крови, столько грязи, столько смертей... Я, я их всех погубила! Это всё на моей совести!
- Если бы я уследила за ним... Ничего бы этого не было!
Голоса не умолкают. Особенно чётко слышен один - над самым ухом, спокойный, ясный, его хочется слушать. Но я не должна дать себя обмануть!
- Разве? Вы воспитывали его одна?
- Одна!
В голос прорываются рыдания, но мне уже всё равно.
- Неужели? Разве не было с ним рядом других людей, которые настраивали его на то, каким он станет в будущем?
Не было... Был. Полувыдох-полустон:
- Анэсти...
- Анэсти. Вот видите. Разве это ваша вина?
- Моя! Я его избаловала, и теперь - всё уничтожено...
- Раз что-то сделав - не сожалей. Оно уже прошло. Но можно исправить последствия.
- Как?! Я ничего не могу сделать! Как я способна что-то исправить? Мёртвых не вернёшь!
- Есть Мэллит.
Мэллит, девочка...
- Сиятельная!
- Позаботьтесь о ней, воспитайте её. Она без вас не сможет.
- Я точно так же её погублю! Робер о ней позаботится куда лучше! Что я могу ей дать?!
- Любовь. Вы же любили вашего внука.
- Из-за этого всё и случилось!
- Неправда. Представьте, что было бы, если бы Альдо вырос, не зная любви.
- Именно, посмотрите на Дика. Вот пример человека, выросшего без любви.
- Арлетта, да оставьте уже Дика в покое!
- Поверьте, принцесса, последствия были бы куда страшнее.
- То есть, если бы я его не любила... без любви было бы хуже?
- Конечно.
Тугой комок ненависти и отчаяния, застрявший в груди, внезапно рассасывается. Я открываю глаза. Лица, лица, лица... Они все держат меня? И верят в меня? И зачем-то не дают мне умереть? Сильвестр, Эмиль, Арлетта, Мэллит, ещё кто-то... И рядом на диване - Алва. Так вот чей голос звучал прямо у меня над ухом.
Смаргиваю слёзы, пытаюсь улыбнуться. Мне стыдно из-за всей этой шумихи и треволнений, но одновременно и хорошо. Я не одна. И не виновата в том, что умею любить.
- Где моя фляжка, твою кавалерию?
Под дружное воодушевлённое "О-о-о!" меня поднимают с дивана. Марианна, смущённо улыбаясь, прячет за спину блюдо.
- Касеры даме!
Спасибо, Рокэ. И вам всем тоже. Будем жить.

***
Опять эта Тварь. Да сколько ж можно?! На сей раз под удар попал Валентин. Молодой человек широко раскрыл глаза, вынул из ножен кинжал и пошёл на меня с таким сосредоточенным лицом, что мне стало просто смешно. Марсель его обезоружил, кто-то потащил верёвки... Пойду я отсюда, пожалуй. Без меня справятся, с агрессией мы уже научились бороться. А вот чует моё сердце, что сейчас я нужнее где-то в другом месте...
И верно. Войдя в большой зал, вижу, как Эмиль и Сильвестр помогают Первому маршалу добраться до дивана. Что с ним, плохо? Опять Тварь прогонял. Один. Обо всех заботится - а кто позаботится о нём?
- Она становится сильнее с каждым разом.
Это не жалоба, не просьба о помощи - простая констатация факта. Нет уж, народу в столовой достаточно, а я пока тут побуду. Решительно пристраиваюсь рядом на диване.
Рокэ пьёт вино прямо из горлышка бутылки. Эмиль и Сильвестр наперебой убеждают его в том, что он не справится один, и судачат что-то о заклятье мании величия. Какое ещё заклятье? Неужели не ясно, что он просто устал? По лицу же видно. Можно подумать, я в своё время на Робера в таком состоянии не насмотрелась. Но ведь упёрся. Гордый. Всех удержит, никого не отдаст, кровь из жил до последней капли выпустит - но выстоит, пусть и на коленях, это не зазорно.
Сочувственно накрываю ладонью его запястье. Упрямец... Вот обязательно всё самому делать, а? Хоть руку не высвобождает - и на том спасибо. Обнять бы его. Чтобы просто отдохнул, хоть немного. Он ведь не настолько младше Эрнани?.. Нет, ершиться будет. Да и при этих насмешниках раздолбайских...
- Рокэ, но вы же не можете побеждать всегда!
- Почему? Ещё как могу.
- А если противник превосходит вас числом? Представьте себе поле: на одном конце вы, в одиночку, на другом - двенадцатитысячная армия. И вы победите?
- Почему нет? Если поле перед этим заминирует Вейзель...
Не знаю, кто такой этот Вейзель, но, видать, минёр знатный. А уж эти двое как в него вцепились... Мол, если с Вейзелем - то уже не в одиночку. И вот вроде бы всё правильно - но ведь не будет он помощи просить, не будет, не умеет.
- Я справлюсь.
- Вы уже не справились. Пострадали люди.
А вот это вы зря, Преосвященство. Во-первых, он сейчас ещё больше упрётся, а во-вторых, если он примется себя винить...
Впервые называю его по имени - но как будто так и надо.
- Рокэ, вы меня только что вытащили из такой ямы... Не скатывайтесь в неё сами, не надо.
Понял или нет? Надеюсь, что да.
Сильвестр упоминает о сходстве Алвы с Синеглазой. Тот иронично поднимает брови:
- Я похож на женщину? Меня ещё никогда так не оскорбляли.
В ответ на пересказ пророчества таинственной девушки заявляет, что не любит пафос.
- Особенно, когда смотритесь в зеркало? - с готовностью подхватывает Эмиль.
- Займитесь чем-нибудь другим, пока мир спасает тот же Эпинэ, - предлагает кардинал. - Например, научите Окделла думать.
- Окделла? Это невозможно.
- Рокэ Алва сказал слово "невозможно"? - вновь восторгается Савиньяк.
Нет, нет, всё не так! Его, конечно, надо смешить, и подбадривать, и веселить, чтобы исчезла эта лихая безнадёжность. Но не так. Если он закусит удила - сам себя загонит. Похоже, эта черта общая и для Иноходца, и для Ворона.
Попробую сама.
- Рокэ, представьте себя одноногой табуреткой. Это же неудобно!
Смеётся. Эмиль развивает мысль о четырёх ножках - ведь Четверо должны договориться и удержать... А я чуть сжимаю пальцами руку Первого маршала Талига:
- Рокэ, принимать помощь - не стыдно. Поверьте.
Если не можешь просить - то хотя бы прими, бедовая твоя голова. Ты же не один, слышишь? Ты заставил меня поверить, что я - не одна, так поверь в это и сам, Ворон-одиночка! Рядом с тобой - те, кто любит тебя. Неужели им так сложно довериться?
Если б у нас было хоть немного времени, я бы рассказала тебе про Адриана. Который тоже не верил. И вот чем это всё кончилось.
Быть не одному - не стыдно. И получать от других заботу - тоже. Пусть даже скрытно, когда никто не видит, - но это нужно, поверь старухе. У тебя ещё вся жизнь впереди, если ты её не пропьёшь и не надорвёшься. Ты успеешь понять. Я надеюсь, что ты успеешь.
Вбегает радостный Арно:
- С Валентином всё в порядке!
Я поспешно убираю руку и отстраняюсь. Минута слабости была и сгинула, а без сильного Повелителя Ветра мы и впрямь пропадём. Как и без троих прочих. Важны все. Теперь осталось только убедить в этом их...

***
Мы думаем, думаем яростно, но ничего не приходит на ум. Дикон выясняет отношения с Валентином в столовой. Без привычной тяжести пистолета за поясом чувствую себя голой. Куда же его задевал тот, кто меня обезоружил?
Поднимаю глаза к двери - и цепенею, в который раз за эту ночь. Нет, там не Тварь. Хуже.
Альдо.
Он ничего не делает, ничего не говорит, просто стоит и смотрит на меня, такой же, как и при жизни, даже в тех же растреклятых белых штанах, над которыми все так смеются... Я закрываю глаза и судорожно выдыхаю. Ну, внучек... Нашёл, когда появиться! После того, что я пережила, валяясь на диване дохлой медузой...
Да я же тебе сейчас просто уши надеру, и не посмотрю, что выходец!
Решительно поднимаюсь с дивана, расправляю юбки и иду к Альдо. Позади раздаётся встревоженный голос Робера:
- Матильда, куда вы?..
- Это семейное дело, - бросаю через плечо, принимая протянутую руку. Пальцы неожиданно тёплые, даже горячие. А я думала, выходцы всегда холодные...
- Идём, - шепчет Альдо. И верно, надо найти какое-нибудь тихое спокойное место, где можно будет поговорить, а то вокруг слишком много народа. А это не дело, выносить семейные дрязги на общий суд. Вот дойдём куда надо, и я тебе, внучек, всё выскажу! Мало не покажется.
- Сюда.
Альдо распахивает передо мной какую-то дверь, мы переступаем порог... Слишком поздно я замечаю, как вокруг смыкается плотный серый туман. В глазах темнеет, сердце бьётся всё медленнее... Последнее, что помню, - неожиданной вспышкой видение: Робер со своим непонятным и яростным "Лэйе Астрапэ!" отчаянно бьёт кулаком в стену.

(Это я увидела, уже когда глюком вернулась в квартиру из-за зелёной коридорной двери. А там Альдо обернулся и прочувствованно сказал: "Бабушка, я тебя люблю! Я Дика полтора часа уговаривал, и всё без толку, а ты пошла!")) Объяснил, что со мной произошло, и разрешил сходить "прызраком" на кухню чего-нибудь съесть. Условия были такие: если через полчаса меня не отыграют у Циллы, я становлюсь выходцем. Ну, а если отыграют - ура, я возвращаюсь. Сам процесс отыгрыша я не видела, только слышала из спальни: Цилла играла с Робером в кости (т.е. сначала вызвался Рокэ, но Робер от этой идеи пришёл в ужас), и он выиграл два кона из трёх, хотя обычно ему в кости не везёт. Ух я и переживала! Пока Цилла втирала всем очки про оставшиеся пять минут, я не выдержала и выдала из "загробного мира": "Не пять, а двадцать, меня в полпятого забрали!". А когда Циллочка в качестве платы за саму возможность играть затребовала усы Эпинэ - маленькая фетишистка! - я придушенно возопила: "Робер, побрейся!")) По счастью, этого никто не услышал. Ну-с, так, а теперь возвращаемся к нормальному повествованию.)

...Тут чернота, пустота и ничто. Нет никого и ничего - ни выходцев, ни Создателя, ни Леворукого. Я умерла? Не знаю... Не думаю. Всё не так, как должно быть. Я... застряла. И должна ждать, пока за мной не явятся.
Внезапно что-то побуждает меня идти вперёд, и я подчиняюсь, а потом мне в глаза бьёт внезапный свет - и я тяжело оседаю на плечо Первого маршала, и над моим ухом вновь звучит его спокойный голос:
- С возвращением в мир живых, принцесса.
С усилием выпрямляюсь и благодарно киваю головой. Мысли по-прежнему путаются, но я должна спросить что-то очень-очень важное.
- Где... где Робер?
- Расплачивается. Усами.
Да, я помню... Я знаю, я откуда-то знаю. Он играл за меня и выиграл. А если бы проиграл - ушёл бы вслед за мной. Ох, и почему я такая дура? Возомнила, что справлюсь с выходцем!
- Мне надо выпить.
Касеры осталось на донышке. Как раз растяну на остаток ночи. А кто-то даже не заметил, что меня не было. Слишком быстро всё случилось.
Некоторое время просто сижу, тупо уставившись перед собой. А что было бы, если б Робер проиграл? Мы бы его потеряли. Меня-то ладно, я уже отжила своё, а вот его... Не хочу об этом думать. Вот он, живой и здоровый, только странно безусый, сидит на корточках в коридоре перед дверью и разговаривает с невидимой девочкой в ночнушке. Кажется, её зовут Цилла. Кардинал что-то такое говорил. Люцилла Арамона, у них с папашей семейный подряд...
Я не обращаю внимания на их разговор. Я смотрю на Робера. Вот кого бы я хотела видеть своим внуком. Или сыном. Или... я уже запуталась. Но только сейчас отчётливо понимаю, насколько же сроднилась с ним, пока мы жили под одной крышей - в Агарисе, Сакаци, Олларии... Ближе него, пожалуй, у меня никого и нет. Ближе него и Мэллит, только с ней по-другому. Не братца же Альберта считать.
Одинокая старуха, цепляющаяся за чужих детей... Докатилась, твою кавалерию!

***
Вот что положено делать усталой женщине, только что вернувшейся с того света? Правильно, сидеть в кресле и меланхолично щипать виноград, задумываясь о смысле жизни и судьбах бытия. А вот кошки с две мне! Потому что... а, твою кавалерию, что бы я о себе ни брюзжала, я всё равно никогда не смогу не пытаться уберечь и защитить этих... желторотиков. Или не очень желторотиков. Или совсем не желторотиков - какая, к Леворукому, разница? Тут уж не до воздыханий, нужна я или нет. Если нет - потом по башке настучат либо же куртуазно выкажут своё неудовольствие, но вот если я глазами прохлопаю, промучаюсь сомнениями в нужный момент - и кого-то уведут... Нет уж. Кроме того, сейчас любая пара рук на счету - удерживать. Потому что творится что-то и вовсе несусветное.
Сперва снова явилась Синеглазая. Совсем ослабела, бедная, говорила, что времени почти не осталось, что она уже почти не удерживает... Потом её утащила Тварь. И, кажется, девочка-выходец тоже. Жалко девушку до смерти - хоть и понимаешь, что ей как раз ничего не будет, а всё ж...
Потом выходцы попёрли ну прямо-таки косяками, как лосось на нерест. И опять пришлось обливаться горячим воском, читая заговор, - вот только работал он через раз, а то и два. Всё сильнее становились, сволочи. Помню, как кардинал прислонился к стене, переводя дыхание:
- Хорошо быть молодым...
- Кому вы это говорите, Сильвестр?
- Ну уж точно не вам, Ваше Высочество!
Вот и пойми теперь - не то комплимент отвесил, не то нахамил...
Рокэ вполне удалось ухватить за горло малявку Циллу, которая вся исхныкалась, что хочет помочь, вот только не верю я ей ни на грош, ни даже на крышку от фляжки с касерой. Несут тут не знай что, а нам потом отдуваться!
За своей семейкой опять заявился выходец-Арно. Уж не знаю, что он говорил жене, но явно что-то душещипательное. По крайней мере, лицо у неё было... Видать, такое же, как у меня, когда я на Альдо глаза подняла.
- Арлетта, вашего мужа там не будет, там вообще нет никого и ничего. Я была, я знаю. Не ходите.
В ответ эта потрясающая женщина внезапно заявила:
- Я приду к тебе, но позже. Сейчас я слишком нужна здесь. Сперва я должна завершить все свои дела. А тебя я отпускаю.
Вот уж кого держать не надо, да-а... А вот Сильвестру - по голове настучать! Расселся, Преосвященство... Ах, как всё безнадёжно, мы ничего не можем сделать, мы все умрём... Тьфу! Пораженец. И тут меня так и толкнуло что-то - твою кавалерию, да это ж я! Вот такой меня и видели в последнее время - и Лаци, и Дьегаррон, и Бонифаций... То-то хряк этот в сутане ко мне пристал: напейся да нагуляйся, только не сиди! Этого, ещё одного в сутане, действительно напоить хочется. Или водой облить, как он Марселя давеча. Вот, значит, оно как... Такой я со стороны смотрелась? Обессилевшей, вялой, унылой дохлой уткой? Нет уж, дудки! Пока время и силы есть - надо что-то делать. Хоть что-нибудь! Только не просиживать штаны, понурив нос и свесив ножки. Преотвратное зрелище, право слово. Не бывать этому! Так, а ну-ка что там у нас у дверей творится?
К Валентину явился его брат Джастин. Да ещё и, оказывается, не в первый раз! Вот ведь Спрут, а... Ни словом, ни звуком не выдал, пока не подоспела пора. Картинка, конечно, та ещё: стоит в проёме невидимый выходец и вешает парнишке на уши лапшу, а тот с невозмутимым видом передаёт для собравшихся его слова, явно выбирая самые рациональные и правдоподобные сведения. Вот подрастёт - и цены такому герцогу не будет, помяните моё слово!
А выходец вещал такое, что уши в трубочку сворачивались: мол, знает он, как сделать так, чтобы Четверо объединились, да и скажет, да ещё и Катари в придачу вернёт, только надо, чтобы кто-то с ним пошёл, а уж та-ам... Вот ещё, твою кавалерию! Сильвестр, и не вздумайте даже, тоже мне, герой выискался! Хоть и мёртвый - а ни живого, ни мёртвого я туда не отпущу. Нечего вам там делать, никому. Вот Робер - тот понимает, он правильно говорит, что Синеглазой надо верить, потому что она - делает, а эти - только обещают. Только вот что-то лицо у него такое... странное. Даже когда он от двери отходит.
- Робер, ты что?
- Ничего... Со мной всё хорошо.
А глаза-то какие шалые, а улыбка безумная... Чем-то похожа на улыбку Марселя, когда тот под заклятье попал, только вот не кидается ни на кого, да и Твари тут не было.
- Робер, послушай меня! Кого бы ты ни видел, что бы тебе ни говорили - не верь. Давай-ка отойди оттуда, сядь, посиди.
Едва отвели его с Сильвестром на диван - так с Диконом то же самое. Ка-акой ещё монсеньор?! Опять Алвой какая-то мразь прикинулась? Только где ж он и что говорит, раз у парнишки глаза закрываются, голова назад откидывается и сам он обмякает весь... А ну, стоять!
- Дик, очнись!
Ох ты ж твари закатные, не успел мальчик очнуться - и Сильвестр туда же! Такое чувство, будто сзади его обнимает кто-то. Ну, дела... Только таких выходцев нам ещё не хватало! А там и Арно-старший, похоже, опять буйствует, и Цилла на Марианну насела - да что ж мне, разорваться на вас на всех, раз ко мне не пристаёт никто?!
Робер пришёл в себя, подскочил с дивана, кинулся к кардиналу - от выходца отцеплять.
- Не слушайте его, я знаю, что он говорит, не обращайте внимания. Давайте-ка на диван, Ваше Преосвященство, а то и в столовую, мы вам шадди сварим. Хороший, вкусный шадди, со специями...
- Без специй, - вставляю я, вспомнив Левия.
- Без специй, - соглашается Робер. - Вы только пойдите с нами, не слушайте его.
В четыре руки кое-как отводим Сильвестра на многострадальный диван, не успеваем выдохнуть - Эмиль! Ку-уда?! Да что ж такое-то, твою кавалерию!!!
- Эмиль! Сейчас ухо оборву! - И действительно вцепляюсь парню в ухо. - А ну отойди! Нашёл, кого слушать!
Безумие... И полминуты не проходит, чтобы кто-то не застыл на месте с перехваченным дыханием. Скачем с Робером, как чижики угорелые, - от одного к другому, от другого к третьему. Дикон - Сильвестр - снова Дикон...
- Эмиль, ухо! Арлетта, тут у вас сына уводят! Дикон, стоять!!!
Вытаскиваем мальчишку прямо из дверного проёма, тот уже плачет просто, тянется за своим эром - у-у-у, твари поганые, ничего святого! Где сам-то Алва, Леворукий побери?!
Кардинал вцепляется в мою руку вместо руки выходца, открывает глаза:
- Принцесса...
- Не понял? - поднимает брови Робер, стоящий передо мной. Сильвестр кивает на меня за его плечом, а я уже снова оборачиваюсь:
- Эмиль! Вот я тебе!
И гаснут, гаснут свечи одна за другой...
Ушёл. Хоть какая передышка. Бегло окидываю взглядом зал - вроде, все на месте. Эмиль и Сильвестр замерзают на диване, Арлетта укрывает их плащом Марселя. Три Повелителя стоят в обнимку - Дикон, ухватившись за Валентина, просто рыдает у Робера на плече, а тот и сам в слезах.
- Матильда, принесите мой плащ, он в столовой. Очень холодно...
Укутываю их плащом поплотнее. Похоже, сейчас уже никого увести не пытались - просто жизненную силу высасывали, пиявки поганые...
- Нам нужен Алва, - твердит Робер, пытаясь совладать с собой. - Должны быть четверо. Нам нужен Алва!
И вот тут-то он и появляется! Облегчение просто неимоверное. Проходит в зал, окидывает взглядом троицу под плащом и хмыкает:
- Какая прелесть...
Ну, слава Создателю. Эти-то трое уже все замирились, осталось дело за четвёртым.
- А мы с Окделлом и не ссорились.
С Валентином - тем более, с Робером - подавно...
- Тогда в чём проблема? - не выдерживаю я.
И верно, что ни в чём. Рокэ сперва гоняется с вытянутой рукой за выходцем-Арно, пытаясь придушить и его на ощупь, а потом уже начинает что-то объяснять про какой-то ритуал - и тут в зал вновь кидается Тварь! Мне горло будто стальными тисками сжимает, я хриплю и задыхаюсь, кто-то бросается на Тварь сзади, и она меня отшвыривает. Падаю на пол, больно ударяясь спиной, лежу, кашляю, нелепо раскинув в стороны руки-ноги. Сильна, зараза... Вот уже и Робер от удара отлетает назад, натыкается на диван - прямо на кардинала валится. А ничего, пусть Преосвященство встаёт, не разлёживается! Ох, меня бы кто поднял...
Тварь прогоняют. Наблюдаю прямо перед носом несколько пар мужских сапог. Пронеслись... А если бы наступили?! Рыцари, все как один, ага... Нет бы помочь встать старой брякнувшейся женщине! А ну как прострел в пояснице заработаю? Соображает одна Марианна - протягивает мне руки, я, кряхтя, кое-как подымаюсь на ноги. Старость не радость... да и молодость - гадость, по большому счёту.
- Матильда, вы не могли бы мне помочь?..
Конечно, девочка. Что?! Тут опять эта мерзавка в ночнушке? Ничего, милая, не волнуйся, я тебя удержу. Ты только её не слушай, ты меня слушай, а я не отпущу. Хватаю Марианну в охапку, глажу по голове, бормочу какую-то утешительную чушь - и кожей чую, как девчонка-выходец вокруг нас кругами ходит. Мне не слышно, что она говорит, а вот Марианна невпопад отвечает - то на её речи, то на мои вопросы.
Убить Алву? Это ещё зачем? Потому что иначе он Робера убьёт? Что за бред! Зачем его убивать? Они и друзья, и без одного из Повелителей нам ну никак не обойтись - какой довод для тебя сильнее, тот и выбирай. Не пущу тебя, не бойся. Ты же сильная, ты выдержишь, говори со мной, а её не слушай. Вот-вот, уши зажми. А что на колени падаешь - ну, на полу-то всяко удобнее. Посидим в обнимку. Конечно, она говорит глупости, ты ей не верь. Знаешь ведь, что выходцы врут, сплошь и рядом, кто ни попадя. Наши самые глубинные страхи на белый свет достают и потрошат, только ерунда это всё. Ты не верь, даже если очень хочется. Не останешься ты одна, не бросит тебя никто - а уж Робер тем более. Ведь он тебя любит. Помнишь, я тебе говорила? Ну, вот. Ты же умница, сама всё понимаешь. Раз в тебя так вцепились - значит, им так надо. А если им что-то надо - то кошку дохлую они взамен получат!
Пока держу Марианну, краем глаза замечаю, что происходит в зале. Бледный Алва, без сил распластавшись на стуле, что-то объясняет про кровь столпившимся вокруг него Повелителям. Сильвестр, вроде бы, даже как-то ожил, понукает его переходить к сути. Арно, Арлетта и Эмиль вновь противостоят своему выходцу, уже безо всякой надежды на свечи - да и где их сейчас взять, если все потухли? Внезапно к ним кидается Робер, плещет в воздух кровью из разрезанной ладони - раздаётся отчётливое шипение, выходец явно отшатывается, по каплям видно. Вот, значит, как... Кровь Повелителей. Эх, что бы нам раньше догадаться, когда Валентин про Удо рассказывал... Да кто ж знал-то!
- Робер, хватит, а то всю кровь истратите, идите сюда, - зовёт Рокэ. Продолжая обнимать баронессу, я вижу, как все четверо смешивают свою кровь в бокале с вином, выпивают... В груди будто лопается какая-то нить, державшая в напряжении тело и душу, становится легко и радостно, я встаю, поддерживая Марианну, и шагаю было ко всем остальным, но...
Всё вокруг сереет, силуэты блекнут, веки смыкаются, а голова становится тяжёлой и неприподъёмной. Кажется, я засыпаю... или просыпаюсь? Твою кавалерию! Я так и не успела поблагодарить Робера за то, что он меня вытащил... Ничего, я потом его найду. И всех прочих тоже. А с Сильвестром в Закате договорим, когда мой черёд придёт туда отправляться. Главное, что мы справились... выдержали... сумели, вместе, и теперь всё наладится...
Последняя осознанная мысль - ох и с какого же похмелья я сейчас проснусь в Варрасте!


Вот так всё оно и было. Потом дошёл черёд до развесёлых посиделок на кухне с гитарой, кочующей по рукам Алвы, меня и Марселя. Народ расползся по домам где-то к половине девятого, а я напросилась на ночёвку на месте. И тут началось интересное.
Во-первых, я получила смс-ку от мамы с крайне интересным содержанием. Ей где-то в полпятого (!) приснилось, что я звоню ей по телефону и говорю, что меня нет. Нет, и всё. И кладу трубку. Если вы помните, именно в это время выходец-Альдо уводил меня за зелёную дверь в серый туман)
Во-вторых, где-то в час дня мой организм проснулся и выдал финальный аккорд вролинга в неподражаемую Матильду Ракан: похмелье. Дикое. Просто зверское. Меня трясло, как на морозе, желудок бурно протестовал, во рту - мде-е... А вина я выпила - ну, хорошо если четыре бокала за всю ночь. И даже почти не на голодный желудок - колбасу и печеньки я таки трескала. То есть, я была абсолютно трезва. Но! Я же всю ночь дула свою "касеру" из фляжки. А организму пофиг, что это яблочный сок, он тоже хочет свою порцию вролинга!)) Но ничего, кое-как согрелась и уснула, а в три, когда мы продрали глаза, Робер, как истинный рыцарь, притаранил мне с кухни мандаринки на сушняк. Я даже успела поучаствовать в благородном деле уборки помещения - парафин с различных поверхностей поотскребала и посодействовала снятию кусков чёрной ткани, маскировавших кухню.
В общем, несмотря на такие финты подсознания, - мне понравилось! Хочу ещё. ^^

запись создана: 21.12.2010 в 02:41

@темы: безумству храбрых..., твою кавалерию!, в вихре масок и костюмов, проба пера

---

Поддамся искушению флэшмобом

Я - единая во многих лицах)

Январь

Новогодняя

Февраль

Судейская

Март

Аристократичная

Апрель

Лёгкая

Май

Отфотошопленная!)) Светлая

Июнь

Epic fail.

Июль

Хладнокровная

Август

Смешная

Сентябрь

Компанейская

Октябрь

Ушасто-хвостатая

Ноябрь

Музыкальная

Декабрь

Вся такая разная!

@темы: Ирэн как она есть, мобь заразная

---

Вау, маршал!

Я говорила, что меня ненавязчиво завербовали в вархские вооружённые силы?) Вот, пруф! Фото меня в маршальском мундире, любезно одолженном Ренной. Правда, сие есть облегчённый вариант мундира - ибо только верх... а снизу - тёплое трико в обтяжку!

Рядом с ёлочкой)

+5

Под "Jesus Christ Superstar" наряжали!



Равнение на Савиньяка!



Пояс свиса-ает... ^^



Лапаю Савиньяка) Наверное, это Эмиль.



Переходи на Тёмную сторону... Печеньки в кухне!

@темы: Ирэн как она есть, антураж

---

Кэртианский стёб

28.12.2010 в 21:02

Пишет  Тами Морок:

*__________________*

15.12.2007 в 14:09

Пишет  Dan_ka:

У каждого героя ОЭ была любимая...

У Дикона - Катари
У Робера - Мэллит
У Марселя - Франческа и Марианна, и Дженифер...
У Вальдеса - "Астэра"
У Алвы - гитара
У Курта Вейзеля - жена и пушка
У Альдо Ракана - власть
У Штанцлера - Великая Талигойя
У Эмиля Савиньяка - война
У его брата Лионеля - политика
У Бонифация - касера
И только кардиналу Сильвестру в этом раскладе не везло. Шадди, как ни крути, оставался мужского рода.

И моё дополнение:

У каждой героини ОЭ был любимый...

У Мэллит - Альдо.
У Марианны - Робер.
У Циллы - тоже Робер.
У Зои Гастаки - Арамона.
У Арлетты - Арно.
У Луизы - Алва.
У Селины - Алва.
У Айрис - Алва.
У Катари - тоже Алва (едрить твою, везде успел...).
И только Матильда Ракан променяла Адриана на двух прекрасных женщин - касеру и тюрегвизе.

@темы: золотые застёжки, стёб, цитатсы

---

А ведь я ж ещё не здоровалась!

Особенно приятно видеть знакомые лица с кабинетки. ^^ Но и прочим тоже рада)

Drakosha, Naertu, О с т р о л и с т, Итилаэр, Kilgharrah, Дариэль, Liarry, Тами Морок, Master)(Kard, ~Chessi~, Kamineko Kuroshiro - это всё вам!

Новый год ведь на носу)

~Либертина~, счастливо - и весёлых праздников)

@темы: Уходящим вдаль..., Мои приветствия!

---

Жизненное наблюдение

Самые феерические обвинения подчас исходят от самых несчастных людей. Наверное, каждый из нас с этим сталкивался хотя бы раз в жизни. Эти несчастные люди могут оказаться кем угодно - от вредной соседки с пятого этажа до завистливой одноклассницы-однокурсницы, не суть. И обвинения свои они необязательно будут выпаливать прямо и вслух - хотя бывает и такое, и даже часто. Не всё же по глазам читать) Помните, верно?
- Вот, опять из магазина целый мешок сластей тащит, и не стыдно?
- И побежала снова куда-то, нарядная да причёсанная, у, шалава!
- Идёт по улице и во весь рот лыбится - ну не дура?
- Кажную неделю по ресторанам шикует, троглодит!
- Разъездились по своим Грециям-Италиям, семейка буржуйская...
Продолжать можно до бесконечности, таких шипений из-за угла - воз и маленькая тележка. Но суть у них одна. И чтобы высказать эту суть прямо, не на каких-то примерах, а вот самую глубинную мысль, корень, сердцевину, источник - это надо быть или самым несчастным человеком из всех, или... хм, крайне не обременённым интеллектом.

"Да как ты смеешь себя любить, гад такой?!"

Вот оно. Обвинение в любви к себе - феерия из всех феерий. Что ж вы так себя все любите, господа хорошие, что аж смотреть противно? Ведь зависть людей терзает, потому как сами они любить себя или не могут, или не хотят. То ли им внушили, что это плохо, омерзительно и недостойно, то ли они сами с собой примириться не могут, то ли ещё что - неважно. Главное - они себя не любят. И смотреть на вас, таких сияющих и счастливых, - для них это смерти подобно. Они могут притворяться, что любят взамен весь мир (хотя это - полная туфта, ниже объясню, почему), что озабочены судьбами отечества, что счастье других им дороже своего собственного, прикидываются альтруистами, утверждают, что скромны и тем самым благословенны (а эгоистам - гореть в геенне огненной, вот!), и прочая, и прочая. Но суть в том, что себя-то они не любят. И им от этого плохо. А раз так - значит, должно быть плохо и всем окружающим, поэтому надо активно запрещать всем себя любить. Патамушта низзя!
Ну не дурдом?)

В общем, вот вам мой (и не только мой, так и в умных добрых книжках пишут) проверенный временем совет: любите себя. Не в пошлом смысле, нет) Просто любовь к себе - это естественная и неотъемлемая часть любого бытия. Если вы её в себе загнобили - как же вы тогда будете любить других и весь мир? Сердце без любви к себе - озлобленное, жестокое, по-детски обиженное и пр., отсюда - всяческие комплексы. Да и как можно уметь любить кого-то другого, если на собственном примере не испытал это чувство - от себя самого? Это же вы любите, а не кто-то другой. Вы должны уметь это делать. Это опыт.
Так вот, повторяю, себя надо любить. Всякие нападки по поводу эгоизма и обязательной скромности - это пережитки совковского периода, когда царил девиз "индивид - ничто, коллектив - всё", а это - крайне неправильно, неверно в корне своём - ведь коллектив складывается из индивидов. Если непрошеные доброхоты подразумевают под эгоизмом, скажем, отказ тащиться после тяжёлого рабочего дня на другой конец города и рвать пупок там ради них-драгоценных, когда это вам не сдалось ни на грош и хочется отдохнуть, - шлите их лесом. Здоровье дороже. А скромность в устах оных доброхотов обычно означает "сиди тише воды, молчи в тряпочку, будь как все и не высовывайся". А оно вам надо, если вы себя любите?)
Любите себя. Радуйте себя. Балуйте, делайте счастливыми, цените. Кормите себя вкусно, одевайте красиво и комфортно, обустраивайте личное пространство так, как нравится вам, а не кому-то ещё. Это ведь ваше личное пространство, не так ли?) Тогда и дела у вас пойдут в гору, тогда и почувствуете, что мир вам улыбается. А то разве ж это дело - расточать улыбки тому, кто сам себе улыбнуться не может?
И не путайте любовь к себе с себялюбием (а уж тем более - с самолюбием, нарциссизмом и ЧСВ). Ибо термины сии к настоящей любви никакого отношения не имеют. Любите себя искренне - и будет вам счастье! ^^

@темы: поправив очки, выдать что-нибудь с умным видом, медвежуть