Слёзы

Не то чтобы я так уж любила книги и фильмы про Гарри Поттера... пусть меня и забавляет, что Рэдклифф с каждым годом становится всё больше похож на моего старшего брата... Но вот наткнулась на клип, посвящённый памяти погибших в этих семи книгах - и не плакать не смогла... Изумительная работа! И такая песня...

www.youtube.com/watch?v=24xbmsZTknw

Bittersweet (Within Temptation)

If I tell you
Will you listen?
Will you stay?
Will you be here forever?
Never go away?

Never thought things would change
Hold me tight
Please don't say again
That you have to go

A bitter thought
I had it all
But I just let it go
Hold your silence
It's so violent
Since you're gone

All my thoughts are with you forever
Until the day we'll be back together
I will be waiting for you

If I have told you
You would have listened
You had stayed
You would be here forever
Never went away
It would never have been the same
All our time
Would have been in vain
Cause you had to go

The sweetest thought
I had it all
Cause I did let you go
All our moments
Keep me warm
When you're gone

All my thoughts are with you forever
Until the day we'll be back together
I will be waiting for you

@темы: под пенье серебряных струн...

---

Ветер и камень

Продолжая тему моих родственников...
Описанные здесь события произошли уже после скандала, устроенного Ирэн, уличившую Илувэ во лжи; в Клане каждый нашёл свою половинку… или две трети… кроме двоих…

***

        – Смотри.
        Крышка резной каменной шкатулки распахнулась, и в полутёмную комнату вырвалось мягкое синее мерцание. Вульф поражённо ахнул, уставясь на прекрасные звёздные сапфиры, выложенные ровными рядами на тёмно-фиолетовом бархате. Магнус облокотился на стол и чуть улыбнулся, наслаждаясь реакцией брата.
        – Нравится?
        Вульф вскинул на него восхищённый взгляд:
        – Они великолепны! Как раз то, что я хотел! Наэнур будет в восторге, я уверен!
        Магнус помрачнел. Наэнур… С тех пор, как Илувэ отменила свой дурацкий запрет на любовь меж родственниками, Вульф только о нём и думает. Най то, Най сё… Раньше встречи рудознатца и кузнеца длились часами, но теперь их беседы становятся всё короче… конечно, ведь Вульфа ждут… И приходит он к Магнусу всё реже…
        Поглощённый игрой света в драгоценных гранях, Вульф не заметил внезапной угрюмости брата. А может, просто не обратил внимания – Повелителю Камня нечасто шло другое выражение лица. Рыжий гигант вскочил и от всей души хлопнул брата по спине – так, что тот пошатнулся и еле удержался на стуле, даром что каменный.
        – Спасибо! Ты даже не представляешь, что я из них сделаю…
        – Не представляю и представлять не хочу, – оборвал его Магнус и махнул рукой в сторону двери. – Иди уже, а то Наэнур заждался.
        Вульф смущённо улыбнулся, захлопнул шкатулку и вышел. Повелитель Камня остался один…
        Один. Такое странное слово… Ведь он никогда не был против одиночества. Иногда даже кричал на родичей, чтобы его оставили в покое. Видимо, он просто никогда не понимал, что значит быть одному на самом деле.
        Магнус резко впечатал в столешницу сжатые кулаки; по твёрдой гранитной плите пошли трещины. Да что же это такое! Как случилось, что все его забыли? Конечно, он довольно редко общался с сёстрами и братьями, но… Но не так же редко! Это всё потому, что Клан весь разбился на пары и даже тройки, а он… он остался один. Что ж, пусть так.
        Рудознатец поднялся – и каменный стол его рассыпался серым прахом, будто до этого его удерживали в целости только руки Владыки Земных Недр. Инструменты и куски поделочной породы раскатились по полу. Миг неподвижности – и Магнус накинул на плечи свой фиолетовый плащ и направился к тёмной стене, на ходу растворяясь в воздухе.
        Он возник в одном из своих подземных залов, который кроме него не посещала ни одна живая душа. Неровные стены тянулись ввысь, насколько хватало глаз, своды пещеры скрывала непроглядная чернота, которую не могло рассеять приглушённое свечение голубых, зеленоватых и лиловых кристаллов, вкраплённых в камень. Магнус прислонился лбом к холодной витой колонне и закрыл глаза.
        Один… Его оставили одного. Но почему? Он что, недостоин того, чтобы его любили? Слишком угрюм и замкнут, чтобы можно было попытаться его понять? Они… упиваются своим новым счастьем, даже не замечая, что кому-то рядом одиноко… Любовь слепа – да, по отношению к другим…
        Он резко вздёрнул голову и вновь переместился. Теперь его по-прежнему окружали скалы, но высоко над головой раскинулось ночное небо, а прямо впереди высился живой, трепещущий вулкан – ещё совсем молодой, не успевший остыть. То, что надо… К жерлу Магнус взобрался легко и быстро, горячие камни сами ложились под ноги. Пару мгновений он смотрел на бурлящую внизу лаву, а затем прыгнул… Но так и не успел врезаться рыбкой в огненную купель – его подхватили чьи-то сильные руки и рывком вынесли наверх.
        Воздух мерно гудел от взмахов могучих крыльев… Быть не может… Магнус вывернул шею, пытаясь разглядеть незваного перехватчика, и успел заметить знакомую белоснежную чёлку. Ну, точно… Арсул. Только его сейчас не хватало. Магнус дёрнулся, пытаясь освободиться.
        – Отпусти!
        – Как пожелаешь, – хладнокровно согласился Крылатый и разжал руки.
        По долине вулканов разнёсся звук страшного удара, вокруг веером разлетелись скальные осколки, поднялось облако удушающей пыли – казалось, сама земля содрогнулась. Арсул легко приземлился на невысокий обломок скалы, складывая крылья за спиной, и уселся на корточки, удерживая равновесие на пальцах ног. Пыль начала оседать, и Белоголовый усмехнулся, наблюдая, как чертыхающийся Магнус вылезает из глубокой вмятины, образовавшейся после его падения.
        – Какого чёрта ты это сделал? – прохрипел рудознатец, выкашливая из лёгких мельчайшую каменную крошку.
        – Ты же сам попросил, – улыбнулся Арсул, иронично поднимая изогнутую бровь. – А если ты имел в виду, зачем я тебя поймал… Послушай… Если хочешь искупаться, перед этим всё-таки лучше снять одежду. А то плащ жалко – сгорит ведь. Ты так не считаешь?
        Вместо ответа, Магнус швырнул в него камнем. Крылатый легко отклонился и покачал головой:
        – Не узнаю я тебя сегодня. Куда девались твои легендарные сдержанность и самообладание?
        – Я тоже тебя сегодня не узнаю, – язвительно отпарировал Магнус. – Почему это тебя так заботит моя персона? Ты же паришь в поднебесье, какое тебе дело до тех, кто на земле?
        Арсул резко поднялся. С его лица исчезла улыбка, скулы затвердели, а ясные глаза потемнели от гнева.
        – Да, конечно, – раздельно произнёс он. – Мне ни до кого нет дела. Меня ничто не заботит, не трогает и не волнует. Я же бесчувственный, это совершенно очевидно. Редкостная бессердечная скотина, плюющая на всех с высоты облаков. Спасибо, брат. Я всегда знал, как ты хорошо обо мне думаешь.
        – Нет, постой, я не… – начал было Магнус, поднимая руку, но было поздно. Белоголовый распахнул орлиные крылья и рывком взвился в небеса.
        Вот чёрт… Похоже, он его обидел. Это же надо было… Только что жаловался на одиночество – и вот вам, пожалуйста, оттолкнул первого же родственника, захотевшего с ним пообщаться. Так мало того, ещё и оскорбил! Да что же это с ним творится?!
        Магнус с досадой шарахнул кулаком по покрытой трещинами скале – и небольшой участок каменной корки осыпался наземь, открывая взорам ночи ослепительное многоцветье. Под серой бронёй скрывались изумительной красоты опалы, переливавшиеся всеми цветами радуги… Рудознатец невольно протянул руку и протёр камни от пыли. Радуга… Ирэн? Может, спросить у неё совета? Не-ет, сестру в это дело впутывать не стоит. У неё и без того дел хватает, чтобы ещё и семейные неурядицы улаживать. Сам напортачил – сам и исправляй. С Арсулом надо помириться. Правда, непонятно, как… Повелитель Камня никогда не был мастаком по части извинений… Ничего, что-нибудь да придумается. А пока…
        Вулкан загудел и напрягся, а затем резко выдохнул, выпуская на волю потоки лавы. Вовремя. Поднявшись на ноги, Магнус шагнул было вперёд, навстречу огненной реке, но вдруг остановился и усмехнулся. Если хочешь искупаться, перед этим лучше всё-таки снять одежду… Твоя правда, брат. И рудознатец расстегнул пряжку плаща…

***

        Почему???
        Арсул вихрем влетел в своё открытое всем ветрам жилище и со стоном повалился на колени.
        – Ну почему-у??!!!
        В чём он виноват? За что все так к нему относятся? Да, он парит в поднебесье… Он не может жить без неба и ветра! Но это его сущность… Другие тоже не могут без чего-то, но ведь их за это никто не осуждает… Да тот же Магнус! Вечно прячется в своих подземельях, и хоть бы что!
        Все вокруг… ВСЕ!!! Счастливы… Почему же он не может быть счастлив? Или он недостоин любви? Может, они считают, что у него ветер в голове? Или что ему это не нужно, потому что он и так счастлив, в полёте?
        Арсул подполз к своей двери без створок, сел на пороге и обхватил руками колени.
        Да, полёты – это его жизнь… Но… Там, в небе, среди облаков, он – один… И это одиночество вдруг стало так тяготить его… Но ведь он попробовал – хотя бы просто поговорить! – и вот результат… Его обвинили в бесчувствии. Неужели его все видят таким – заоблачным летуном, которому нет никакого дела до тех, кто на земле? А может, он и правда такой? Но тогда почему… почему у него так сжимается горло, а в груди так больно? Магнус… Как он мог сказать такое? Ну да, они с ним – две большие разницы, но ведь те же Вульф с Наем – они же тоже противоположны друг другу по сути! А вон как всё обернулось…
        Белоголовый всхлипнул без слёз и укрыл себя крыльями с головой, будто плащом.
        Почему?..

***

        Проведя ночь в бесплодных раздумьях, Магнус понял – делать нечего, придётся просить совета. Только не у Ирэн, а…
        Переместившись в Замок, он легко обнаружил комнату со скоплением большей части родственников, немного помедлил перед дверью и с облегчением перевёл дух – Арсула там не было. Рудознатец вошёл, кивком отвечая на приветственные возгласы, и зашагал прямиком к дивану, где расположились Наэнур и Вульф.
        – Привет, Магнит, – подмигнул ему кузнец. Наэнур дружелюбно улыбнулся.
        – Надо поговорить, – нетерпеливо бросил Магнус.
        Вульф поднял брови, но тут же убрал руку с талии Ная, прошептал ему что-то на ухо и встал. Братья вышли из комнаты. Магнус закрыл дверь, Вульф прислонился спиной к стене и спросил:
        – Ну, так в чём дело?
        Рудознатец вздохнул.
        – Слушай… Ты умеешь дарить подарки?
        – Не понял… – озадачился кузнец. – Умею, конечно. Да и ты умеешь – на все дни рождения, ты же…
        – Я не про то, – перебил его брат и замялся: – Тут такое дело… Понимаешь…
        Брови Вульфа снова поползли вверх – второй раз за пять минут. Таким Повелителя Камня ещё никто не видел…
        Наконец, Магнус решился:
        – Я обидел Арсула и хочу извиниться. Ты знаешь, я никогда не был искусен в словах, ну вот и решил… сделать ему подарок. Чтобы он понял, что я прошу прощения. Но какой – я не знаю…
        Кузнец на мгновение замер… а потом прикрыл глаза, пряча блеснувшее в них понимание – понимание того, что происходит. Наконец-то… Давно пора!
        – Всё зависит от того, как именно ты его обидел, – спокойно, как ни в чём не бывало, пояснил он. – Ведь подарок – это отражение чувств. Он должен символизировать то, за что ты хочешь извиниться.
        – То есть, если я… допустим, назвал что-то безобразным, хотя на самом деле так не думаю… – задумался Магнус.
        – То ты должен показать, что это «что-то» – прекрасно, – закончил Вульф.
        – Я понял тебя. – И рудознатец совершенно неожиданно улыбнулся и протянул ему руку. – Спасибо, брат.
        – Было бы за что, – хмыкнул в усы кузнец, дружески сжимая его локоть. – Иди уж, делай.
        Магнус признательно взглянул на него и мгновенно переместился.
        – И удачи тебе… – прошептал Вульф, провожая взглядом тающее в воздухе фиолетовое свечение.

***

        День неспешно перевалил за половину и начал клониться к вечеру, когда Арсул влетел в своё "орлиное гнездо". Устало проведя ладонью по лбу, чтобы убрать с глаз пышную белоснежную чёлку, Крылатый подошёл к кровати, сел и начал стягивать сапог – как вдруг какой-то заплутавший солнечный луч скользнул в комнату и сверкнул всеми цветами радуги, отразившись от чего-то непонятного, чего раньше здесь не было. Арсул повернул голову… и глаза его расширились от удивления. На тумбочке у изголовья кровати стояла маленькая алмазная фигурка.
        Белоголовый оставил в покое обувь, поднялся и взял в руки неизвестно откуда появившуюся вещицу. Это было изображение орла, выполненное с невероятным мастерством. Несмотря на твёрдость прозрачного алмаза, птица казалась живой – искусная огранка создавала ощущение густого оперения, напряжённых мышц, свежего ветра, распахнувшего могучие крылья. Орёл будто застыл в момент взлёта, уже оторвавшись одной лапой от хрустального скального выступа. Казалось, ещё немного – и он ринется вверх, в беспредельную синь неба, свободный и гордый…
        Арсул потрясённо ахнул, глаза его заискрились восторгом. Так искусно передать самую суть наслаждения полётом… Но как? И кто? Это же не… Не может быть!
        Сомкнув ладони ковшиком, он прижал фигурку к груди и переместился.
        Тёмно-серые стены, таинственный полумрак, разбавляемый сиянием разноцветных кристаллов… Он никогда не был здесь раньше. Ведь вольному ветру нечего искать под землёй… У большой зелёной друзы спиной к нему стояла мужская фигура, облачённая в фиолетовый плащ. Отчего так вдруг забилось сердце?
        – Магнус… – тихонько окликнул Крылатый.
        Рудознатец вздрогнул и обернулся. Глаза их встретились… чёрные, будто мрак подземелий, – и прозрачно-ясные, цвета свежевыпавшей утренней росы. Арсул неловко сглотнул и протянул вперёд фигурку орла.
        – Это ты сделал?
        Магнус скованно кивнул.
        – Спасибо… – Лицо Белоголового озарила счастливая улыбка. – Это так… волшебно! Я и не знал, что так можно…
        – Это… чтобы ты знал – я прошу прощения… – с трудом выговорил Повелитель Камня. – Я не должен был говорить с тобой так. Если честно… я так даже и не думал. Просто… был раздражён, вот и вырвалось.
        – Я тоже должен попросить у тебя прощения, – повинился Арсул. – Я был бестактен…
        – Нет, что ты! – горячо вырвалось у Магнуса – и наступило смущённое молчание. Оба не знали, о чём говорить, – ведь обычно они так мало времени проводили один на один.
        – У тебя, оказывается, так красиво, – решился нарушить тишину Арсул, окидывая взглядом подземный зал. – Я раньше никогда здесь не был… Не думал, что это так…
        – Я могу показать тебе здесь всё, – неуверенно предложил рудознатец. – Что-то вроде экскурсии… Если ты не против.
        – Я? Против?! Да я "за" всеми руками, ногами и крыльями! – засмеялся Крылатый, заботливо пряча подарок в нагрудный карман.
        Магнус неуверенно улыбнулся в ответ.
        Почему… почему мне так тепло?

***

        В подземное царство, казалось, ворвался свежий утренний ветер… У Магнуса всё отчётливее проявлялось ощущение, что его крылатый брат умеет находиться в нескольких местах одновременно. Арсул хотел посмотреть всё… Они побывали и в колоннадах переходов, и на узких висячих мостах, и в причудливо мерцающих гротах, где глубокими очами темнели подгорные озёра. Они навестили самые красивые самоцветные жилы, дремлющие в скальной породе, и заглянули в шахты трудолюбивых рудокопов – гномов. Арсул моментально со всеми перезнакомился и уже через пару минут смеялся и весело болтал с невысокими бородатыми мастерами. И Магнус поневоле улыбался, глядя на него, – а ведь улыбался он так редко…
        – Послушай! – Белоголовый вихрем взлетел на верхушку большого сталагмита, с лёгкостью удерживая равновесие на самом его кончике. – Здесь так здорово! И как я раньше этого не понимал?
        – Погоди, ты ещё не всё видел, – усмехнулся рудознатец. – Вернее, не всё слышал.
        – Как это? – заинтересовался Арсул.
        – Подойди сюда, – кивнул Магнус и провёл кончиками пальцев по стене пещеры. – Прислушайся к скале. Что ты слышишь?
        Крылатый подошёл, прижался щекой к тёплому камню и закрыл глаза. Сперва он слышал лишь тишину… Затем – постепенно, не сразу – сквозь неё пробились звонкие удары кирки. А потом… из глубины скалы донёсся неясный гул – в котором можно было угадать множество звуков. Арсул слышал, как ворочались во сне беспокойные вулканы, как росли в своих гнёздах драгоценные камни, как бурно и плавно несли свои воды подземные реки, и ещё многое, многое другое… И это многое рождало собой… Арсул ахнул и потрясённо взглянул на брата.
        – Ты услышал, – довольно кивнул тот. – Это песнь камня…
        – Но это… это же… – поражённо прошептал Крылатый, глядя в пространство расширенными глазами, а потом схватил Магнуса за руку и решительно потянул за собой. – Пойдём! Я тоже хочу тебе кое-что показать!
        Они переместились на высокий, обдуваемый всеми ветрами утёс. Солнце величественно шествовало к линии горизонта, мягкие облака рассеивались в вечернем небе. Арсул с сияющим взглядом повернулся к брату.
        – Ты открыл мне своё царство, – улыбнулся он. – Позволь же теперь открыть тебе моё!
        Распахнулись могучие крылья, воздух загудел в неистовом предвкушении – Белоголовый свечкой взвился ввысь.
        – Догоняй!
        Магнус не очень любил летать… Но сейчас, при взгляде в эти горящие бесшабашным весельем, ясные глаза, он почувствовал, что сам заражается восторгом брата. Рудознатец подошёл к краю утёса… и, когда Арсул рыбкой нырнул вниз, к земле, – Магнус прыгнул, устремляясь за ним.
        И лишь у самой земли они превратили свободное падение в полёт; Магнус, не привыкший к таким кульбитам, едва успел рвануться вверх, полы его плаща слегка чиркнули по каменистой почве. Но ему было весело… Так, как давно уже с ним не случалось. А дальше… Тугой поток ветра ударил в лицо, солнце бросило яркие блики в глаза, и облака понеслись мимо, сливаясь в одну белую, пушистую кучевую стёжку.
        Быстрее… ещё быстрее! Но как можно угнаться за ветром? Магнус старался не отставать, но Арсул всё равно постоянно был впереди, стремительный и свободный… Алмазный орёл, взлетевший с хрустальной скалы… Внезапно он сделал мёртвую петлю, оказываясь рядом с братом.
        – Нет, так у тебя не получится… Нужно быстрее! Я помогу.
        И вновь рудознатца обхватили сильные руки, и рванувшийся навстречу воздух выбил дыхание из груди, а когда скорость стала совершенно бешеной… Сквозь свист ветра в ушах внезапно пробилось нечто… Низкие и высокие голоса уверенно выводили торжественную мелодию, которая… Магнус задохнулся – и в его мыслях прозвучал ликующий крик Арсула:
        – "Ты услышал! Это – песнь ветра…"
        …Они приземлились на тот самый утёс, с которого началась их хлещущая бешеным весельем гонка. Заходящее солнце окрасило всё вокруг в многоцветье алых, багряных и золотых тонов, свежий ветер, ещё не отошедший от безумного полёта, хохотал где-то в вышине, и его отголоски ласково трепали взвихрившиеся угольно-чёрные и белоснежные волосы.
        Ступив на твёрдый камень, Магнус пошатнулся и сел. После стремительной погони вслед за братом и последующего потрясения его не держали ноги. Арсул привычно устроился на корточках рядом, сложив крылья за спиной и устремив на брата светлый взгляд.
        – Это… невероятно… – поражённо прошептал Повелитель Камня. – Это же совсем разные стихии…
        – Как и мы, – кивнул притихший Владыка Ветров. – Я никогда не думал, что услышу эту песнь где-либо ещё, с той же темой, в том же звучании, с тем же… Я думал, ничто, кроме ветра…
        – И я думал – ничто, кроме камня… – в унисон отозвался Магнус. – Но они же… абсолютно разные… а песнь – одна и та же…
        – Возможно, бывает так, что внешнее различие таит одинаковую сущность? – Арсул опустил голову, разглядывая свои руки. – И именно поэтому противоположности… притягиваются…
        Магнус взглянул на него, и его каменное сердце дрогнуло… Да полно, было ли оно каменным во веки веков? Он протянул руку и несмело коснулся пушистой и непослушной белоснежной чёлки брата.
        – А… Ари?
        Тот поднял на него неверящий взгляд… и стремительным рывком, как и подобает ветру, метнулся вперёд, обхватывая Магнуса за шею, – а рудознатец стойко, как и подобает скале, выдержал сей натиск и даже не покачнулся, обнимая его в ответ. Пылающий закат внезапной вспышкой рассыпал вокруг великолепие лучей, и губы братьев после стольких лет непонимания наконец-то нашли друг друга… И песнь ветра и песнь камня гремели в их душах в унисон страстной нежности поцелуя…

***

        Нахальный лучик солнца прошмыгнул к смятой постели и пощекотал сомкнутые веки… Магнус недоумённо сморщился и проснулся. Он так отвык от того, чтобы его будило солнце… И ещё что-то было определённо не так… Ах, вот оно! Нечто мягкое и пушистое, почти невесомое, скользило по его обнажённой коже. Он приоткрыл глаза… и улыбнулся.
        Лежавший рядом Арсул увлечённо водил по груди брата маленьким коричневым пёрышком.
        Заметив, что рудознатец проснулся, Крылатый просиял и поцеловал его – прямо в счастливую улыбку. Магнус с удовольствием ответил, блаженно вспоминая прошлую ночь, когда эти губы… и эти руки… да и не только руки…
        – Я был идиотом, – с чувством признался он, когда поцелуй завершился.
        – Мы были идиотами, – поправил его Арсул. – И ещё какими…
        – Противоположности! – расслабленно фыркнул Повелитель Камня. – Мы единственные из Клана оставались глухими и слепыми так долго. И даже пример Вульфа и Ная…
        – …которые, между прочим, тоже – ещё какие противоположности! – докончил Белоголовый. – Но осознание того, что это всё ерунда, когда любишь по-настоящему… – Он застенчиво улыбнулся и провёл пёрышком по щеке брата. – Это осознание пришло к ним гораздо раньше, чем к нам…
        – Зато теперь справедливость восторжествовала, – хмыкнул Магнус. – А мне вот ещё что интересно… Неужели песнь огня и песнь воды тоже одинаковы по своей природе? Надо спросить…
        – Позже спросим, – усмехнулся Арсул. – А сейчас – за тобой должок, между прочим. Ночью ты здорово помял мне перья… Я намерен взять реванш!
        Легко сместившись, он накрыл брата своим телом, порывисто целуя в губы, и над влюблёнными сомкнулись широкие коричневые крылья. А на тумбочке возле кровати мерцала и переливалась в свете утреннего солнца алмазная фигурка орла, поймавшего ветер, и хрустальная скала не приковывала его к себе – но поддерживала, готовая отпустить в небо…

запись создана: 18.10.2007 в 21:52

@темы: Хроники

---

Приветствую!

Наконец-то, новые лица... Ёжик Хлоэ, она же - милая маленькая с ушками, - добро пожаловать!

@темы: Мои приветствия!

---

Не могу не поделиться...

Сегодня... это было волшебно!

@темы: фото, Ирэн как она есть

---

Это было давно...

Это не начало. И даже пусть я составила на наш Клан почти полное досье - здесь я не буду его выставлять. Оставим пару строк для тайны... А на вопросы - я всегда смогу ответить. Итак...

***

        Высокая стройная девушка с усталым лицом, закутанная в лёгкий плащ цвета радуги, вошла в комнату, где воздух неторопливо мерцал в просыпающемся лунном свете, изливавшемся из открытого окна, да ленивый вечерний ветер теребил невесомые белые занавеси. Застыв на мгновение в дверном проёме, она со вздохом закрыла глаза и прислонилась лбом к косяку. Её руки странными ласковыми движениями гладили полированное дерево, а губы что-то беззвучно шептали, еле двигаясь, и дыхание едва шевелило тонкие пряди волос, упавшие на лицо. Затем она выпрямилась, закрыла дверь и медленно прошла к письменному столу у окна. Там, в большом зале на нижних этажах продолжался торжественный приём, уже давно и плавно перешедший в банкет, звучала музыка, велись разговоры обо всём под звонкую россыпь хрустальных бокалов, но в маленькую комнату в башне не проникал ни один звук. Здесь царила тишина – мягкая, ватная и очень серая, как и сама комната, тонущая в сумрачном мареве наступившего вечера. Казалось, что ничто в мире не сможет разорвать вязкую пелену затишья… Ирэн, Правительница Радужной Звезды, тоже не собиралась нарушать этот молчаливый уговор. Её шаги были бесшумны.
        Девушка присела на краешек мягкого стула, так кстати отодвинутого от стола, опёрлась локтями о столешницу и опустила подбородок на скрещенные пальцы, а потом и вовсе мягко уронила голову на дрогнувшие руки, на тёмное дерево, пахнущее тревожной безмятежностью. Она так устала… Хорошо, что Эльгален вовремя заметил её состояние и отослал сестру наверх, вызвавшись заменить Правительницу перед делегатами вассальных держав. Это было нормально, все знали, что «этот изумительно похожий на Её Величество эльф с чудными зелёными глазами» (по выражению одной из фрейлин королевы какой-то ранней династии. Сейчас этого государства уже не существует) является её первым помощником и полноправным регентом – не Белегнор, первый по старшинству среди братьев, а именно он. Эль всегда был ответственным и мудрым, вечер удастся на славу… Кроме того, с ним сейчас Анакин. Они хорошо смотрятся вместе. Ирэн не раз замечала взгляды, и выражение лица, и то неизбывно нежное в пальцах рук – это всё появлялось, когда её младший брат украдкой смотрел на черноволосого странника, думая, что его не видит ни он, ни другие. За Анакином она наблюдать не осмеливалась, но вполне возможно, что он тоже… Нет, об этом думать сейчас не имеет смысла – ни смысла, ни времени, ни какой ещё надобности. Сейчас вообще невозможно думать: мысли будто проносятся вокруг головы, не задевая ни одной мало-мальски отзывающейся струны в рассудке и душе, мозге и сердце.
        Когда всё вокруг покрывается пепельно-серым налётом… вещи, лица, твои руки, отражение в зеркале, сам воздух… Когда не можешь закрыть глаза и продолжаешь смотреть туда, где вовсе нечего видеть… Когда реальность искажается до предела, колыхаясь мерными разводами лазурно-серого и тёмного ультрамарина… Когда по нервам звеняще бьёт тишина, неумолимо прорываясь в восприятие даже в самых шумных дебатах, и сон окутывает естество посреди самых яростных баталий, на поле битвы или на бумаге… Кажется, что всё вокруг уже давно пронизано твоей кровью, потом, энергией, магией, а ты всё мечешься из стороны в сторону, пытаясь успеть везде и лично проконтролировать всё, и уследить, увидеть, услышать, почувствовать… Выбиваться из сил, падать в обморок от истощения, но так, чтобы никто этого не заметил, и продолжать говорить, улыбаться, подписывать, составлять, карать и миловать, уничтожать и исцелять, хотя внутри всё заходится от нелепого, детского возмущения – вы что, ничего не видите? как вы можете не замечать? да, я продолжаю всё это делать, но ведь меня же нет, я сплю, я без сознания, я мертва… И пробуждаться, и всем видом показывать, что ничего не случилось, чтобы никто не заметил перехода от забытья к бодрствованию.
        Корона бездумно, с безжалостной логикой машины пригибает голову к земле… Атлант жаловался, что небо давит ему на плечи? Попробовал бы поносить этот плащ… Зачем мне дали эту власть? Я вовсе не желала её. Раз за разом видеть, как перед тобой опускаются взоры и меркнет радость жизни, побеждённая покорной почтительностью и льстивой услужливостью… А ведь они даже не знают, кто я. Всего лишь королева горной державы, но обладающая страшным могуществом, на которое не претендует ни одно из соседних государств. Такой магией не владеет никто… И те вновь и вновь появляющиеся послы незнакомых стран, заинтересованных необычным количеством принесённых вассальных клятв со стороны других, сперва надменно вскидывают головы, требуя союзных договоров, или сразу швыряют перчатку войны в лицо выскочке на горном троне, а затем… Затем приходит страх. Не всегда, конечно. Есть исключения, да… Те же эльфы. Кентавры, гномы, единороги, морской народ, даже драконы… Чем меньше существа похожи на людей, тем тоньше они чувствуют. С ними куда легче, но даже они не знают… не знают всего…
        Как было трудно в первые дни… Тогда от неё зависело всё, все нити отчаянно цеплялись за её кулак. А сейчас – всё наладилось, более или менее, но по-прежнему она пытается успеть везде, потому что развиваются новые страны, появляются новые народы, а Звезду всё ещё сотрясают природные бедствия, землетрясения, наводнения, извержения вулканов, цунами и прочее – девочка-подросток устраивает себе косметический ремонт, но ведь это отражается на живущих на её поверхности. С этим ничего не поделаешь, не остановишь и не запретишь, но спасать мелкую пыль на коже приводящей себя в порядок красавицы приходится… Да, правильно. Ей – и другим. На них держится порядок, они следят за всем, планету разделили на сферы влияния, и каждый занимается своим делом, а ей всё мало – ей надо уследить за всем, будто без её присутствия всё рухнет… И никто не уговаривал её принимать на себя власть, она сама взяла её на плечи, это негласно подразумевалось всеми, ведь она Старшая… И что же теперь?
        Я никак не могу отпустить… Она устала. Уже давно, и эта усталость превратилась в то, чему нет названия ни в каких известных языках, – просто никто не испытывал такого. Это уже болезнь… мания… но как прикажете её лечить, если сердце замирает и боль вырывается из горла, когда бессмысленно рвётся нить хотя бы одной невинной жизни, а если их много?.. Так не должно быть! Но ведь на ней не держится всё вокруг… Братья, сестра и Анакин великолепно справляются со взятыми на себя обязанностями, скоро, уже совсем скоро, через несколько столетий, они превратятся в простые формальности… А её уже затянуло. Она не может остановиться. И вот теперь…
        Глухое отчаяние, раз за разом загоняемое в неизведанные глубины подсознания и запираемое там на тысячи замков, уже невозможно попробовать на вкус, его заменила бессмысленность. Слёз не осталось, боль выкипела. Эмоции умерли… Она не должна была показывать своей слабости другим, не имела права лишать их надежды и улыбки во взгляде, придающей сил. Она – Старшая… Правительница. Это её долг перед Кланом… Никому не позволялось ничего замечать, она так искусно маскировалась, что никто даже не смел думать, что что-то не так, и сейчас… Ни один из тех, кого она любит, не должен страдать из-за её боли… Она держалась до конца, но вдруг… будто что-то тенькнуло и сломалось – или даже нет, не сломалось, не исчезло и не растворилось, но просто вздохнуло и обмякло, разливаясь в тонкую плёнку на бушующем океане… Исчезали цвета, запахи, звуки. Не оставалось ничего, кроме этой властной и безжалостной тишины, безжизненной, беспомощной, безымянной…
        Она умерла. Не осталось ничего, что бы ещё жило. Или, всё-таки?.. Пусть даже любовь умолкла на серые века мерзлоты и лишь изредка даёт о себе знать, погребённая под руинами оглушённого сознания, но всё же… Крохотная искра жажды жизни, где смешалось всё – тепло родственных уз, дружба, поддержка, интерес, любопытство, стремление к знаниям и впечатлениям, даже эта болезнь, мания… спасения… и любовь… это даёт сил держаться и оттаскивает от бессмысленного угасания. И лишь по этой причине она сейчас здесь.
        Ирэн подняла голову. На секунду показалось, будто на её щеках пролегли дорожки слёз, но это были всего лишь причудливо лёгшие переплетения лунного света с влажным ветром. Глубоко-глубоко, на самом донышке её глаз, поражённых дымчатой плёнкой безжизненности, загорелся огонёк решительности. Она подняла вялую руку, и в пространстве меж её пальцев засветились призрачные зелёные искры, постепенно превращаясь в тонкий мерцающий стержень. Девушка придвинула к себе плотный лист желтоватого пергамента и начала писать, и с каждой написанной буквой её рука обретала былую твёрдость. Серое небо за окном быстро темнело, а изящные мелкие строчки на бархатистой бумаге отливали тёмно-еловым изумрудом.
        Я знаю, что вы меня поймёте.
        Мне было хорошо с вами все эти годы, мы столько пережили вместе, но сейчас я должна уйти. Не волнуйтесь за меня и не ищите, это бесполезно… Я просто прошу вас отпустить меня – я вернусь. Верьте мне так, как я верю в вас; простите, что не предупредила и не попрощалась, но если я снова увижу ваши лица, мне уже не удастся никуда убежать.
        Храните Звезду в моё отсутствие, регентом – как вы уже все знаете – назначаю Эльгалена. Ты ведь не будешь против, брат мой?
        Простите, что бросаю… Может быть, мне тоже удастся простить это себе. А может, и нет… Но я надеюсь, что вы меня простите.
        Мне нужно найти то место, время и состояние, где можно забыть…
        Люблю вас всех больше жизни, мне больно покидать вас вот так, но…
        Было написано ещё многое до этих строк и после. Во многом бессвязно, перескакивая с одного на другое, иногда ровно и понятно, но всё вместе это было до умопомрачения полно, и способно тронуть именно те аккорды души, что нужно, и бесконечно далеко и до слёз близко… – и в этом была вся она. Изумрудные чернила полыхали от вложенных в письмо чувств. Нет, многолетний заслон ещё не был прорван, но робкие струйки уже просачивались через щели в плотине забвения, и немыслимая смесь из облегчения, благодарности и умиротворения уже сейчас окутывала истерзанное сознание надёжным и тёплым коконом, обещая в будущем подготовить почву для вихревого ощущения… свободы?
        Казалось, тысячи вечностей канули в водовороте времени, когда Ирэн закончила письмо и поставила подпись. Девушка перечитала написанное, и странная улыбка не сходила с её губ, а затем она коснулась пальцами пергамента – и его охватило магическое пламя, сжигая изумрудные строки. Собрав пепел в ладони, Ирэн поднялась со стула и протянула руки к окну. Вольный ветер ворвался в комнату, по пути приласкав белые занавеси, взвихрил волосы цвета тёплого, рыже-золотистого каштана, подбадривающим вздохом огладил бледное лицо – и выхватил из рук зеленовато-серую золу, унося её, чтобы развеять так, чтобы все поняли…
        Она уходит. Прямо сейчас. Девушка глубоко вздохнула и коснулась пальцами почти незаметной застёжки, скреплявшей плащ. Лёгкая радужная ткань начала медленно опадать на пол, но Ирэн подхватила плащ и будто в полусне продолжила его движение, направляя так, чтобы он повис на самом краешке спинки стула. Поднеся руки к лицу, она замерла на ослепляющий миг, но затем уверенно сняла со лба диадему, высвобождая примятые пряди. Корона с протяжным звяком упала на стол, по комнате прокатилось лёгкое эхо… Её отпустили...
        Ирэн вскинула голову, давно забытым и до боли знакомым жестом пролетая пальцами по волосам, быстрым взглядом оглядела комнату – не то прощаясь, не то знакомясь заново, – и не раздумывая больше ни секунды, слитным и плавным движением вспрыгнула на стол. Пора… Ветер отвесил ей ликующее приветствие и вновь умчался вдаль, зовя за собой. Ещё пару мгновений луна любовалась тонким силуэтом, замершим в распахнутом окне, а потом комната на самом верху самой высокой башни Радужного Замка содрогнулась и расплескалась бесчисленными кругами тёмно-серебряных бликов от последнего и тёплого дыхания, вырвавшегося из истомлённой груди… фигура девушки растворилась в этом вздохе, само тело её стало дыханием, луна мигнула мимолётно набежавшим облаком, а в проёме окна уже никого не было, как не было у стен этого замка, в пределах этой планеты и вообще в этом мире.
        Она ушла.

@темы: Хроники

---

Хроники начинаются...

Вот и открыта первая страница. Я буду писать здесь настоящее и прошлое - и, может быть, иногда, одним глазком заглядывать в будущее. И петь - под настроение. А поскольку песенное настроение у меня не проходит никогда...

@темы: моё