Лавку травницы оказалось легко найти, над ней висела яркая вывеска. У двери сидела невысокая женщина с кудрявыми волосами. В одной руке она держала лягушку, а другой — что-то писала. Эрагон так понял, что это и есть Анжела, травница. По обе стороны лавки стояло по дому.
— Как думаешь, который из них — его? — спросил юноша.
Бром подумал, а потом сказал:
— Давай выясним. — Он подошёл к женщине и вежливо спросил: — Не могли бы вы сказать нам, в каком доме живёт Джоуд?
— Могла бы.
Женщина продолжала писать.
— И вы скажете?
— Да.
Она умолкла, но её перо заскрипело ещё быстрее. Лягушка на её ладони квакнула и посмотрела на путников злобными глазами. Бром и Эрагон неловко ждали, но женщина больше ничего не сказала. Эрагон уже готов был выпалить что-нибудь, когда Анжела подняла взгляд.
читать дальше — Ну, конечно, я скажу вам! Всё, что вам нужно, — так это спросить. Вашим первым вопросом было, могла бы я сказать вам или нет, а вторым — скажу ли я вам. Но вопроса-то вы мне так и не задали.
— Так позвольте мне спросить как подобает, — с улыбкой сказал Бром. — Какой дом принадлежит Джоуду? И почему вы держите в руках лягушку?
— Ну, теперь мы хоть к чему-то пришли, — добродушно подшутила травница. — Джоуд живёт справа. А что до лягуха, так он на самом деле жаба. Я пытаюсь доказать, что жаб не существует — и что сами они являются лишь лягушками.
— Как же могут жабы не существовать, если вы держите в руке одну из них прямо сейчас? — встрял Эрагон. — И потом, что за толк выйдет, если доказать, что есть только лягушки?
Женщина решительно покачала головой, тёмные кудри её подпрыгнули.
— Нет, нет, вы не понимаете. Если я докажу, что жаб не существует, тогда вот это — лягух, и жабой он никогда не был. Следовательно, жабы, которую вы видите, не существует. И, — тут она подняла свой маленький палец, — если я докажу, что на свете есть только лягушки, то жабы не смогут совершить ничего плохого — к примеру, заставлять зубы выпадать, вызывать прыщи и отравлять или убивать людей. И ведьмы не смогут наводить свои злые чары, потому что, естественно, вокруг не будет никаких жаб.
— Понятно, — тактично отозвался Бром. — Звучит интересно, и мне бы хотелось услышать больше, но нам нужно встретиться с Джоудом.
— Конечно, — сказала Анжела, взмахнув рукой и возвращаясь к своей писанине.
Как только они отошли на достаточное расстояние, чтобы травница не могла их слышать, Эрагон сказал:
— Да она сумасшедшая!
— Возможно, — кивнул Бром, — но никогда не знаешь наверняка. Она может открыть и что-то полезное, так что не осуждай её. Кто знает, может, жабы — это действительно лягушки!
— А мои башмаки сделаны из золота, — парировал Эрагон.
Они остановились перед дверью с кованым железным кольцом и мраморным порогом. Бром постучал три раза. Никто не ответил. Эрагон почувствовал себя несколько глупо.
— Может, это не тот дом. Давай попробуем другой, — сказал он. Бром проигнорировал его и снова постучал, на сей раз громче.
И вновь никто не ответил. Эрагон в раздражении отвернулся, но затем услышал, как кто-то бежит к двери. В приоткрывшейся щёлке показалась бледная молодая женщина со светлыми волосами. Её глаза припухли; было похоже, что она плакала, но голос её звучал совершенно ровно.
— Да, что вам нужно?
— Не здесь ли живёт Джоуд? — мягко спросил Бром.
Женщина чуть кивнула.
— Да, это мой муж. Он ожидает вас? — Дверь шире она не открывала.
— Нет, но нам нужно с ним поговорить, — сказал Бром.
— Он очень занят.
— Мы прошли долгий путь. Нам очень важно его увидеть.
Её лицо затвердело.
— Он занят.
Бром явно рассердился, но голос его оставался приятным.
— Раз его для нас нет, не будете ли вы так любезны передать ему послание? — Губы женщины дёрнулись, но она согласилась. — Скажите ему, что на улице ждёт друг из Гил’эйда.
Похоже, женщина с недоверием отнеслась к его словам, но всё же сказала:
— Хорошо, — и резко закрыла дверь. Эрагон услышал, как удаляются её шаги.
— Не очень-то это было вежливо, — заметил он.
— Держи своё мнение при себе, — огрызнулся Бром. — И ничего не говори. Предоставь мне вести беседу.
Старик скрестил руки и забарабанил по ним пальцами. Эрагон захлопнул рот и отвернулся.
Внезапно дверь распахнулась, и из дома вылетел высокий мужчина. Его дорогие одежды были измяты, седые волосы редели, у него было унылое лицо с короткими бровями. По коже головы к виску тянулся длинный шрам.
При виде путников его глаза расширились, и мужчина сполз по дверному косяку, потеряв дар речи — открывая и закрывая рот, будто задыхающаяся рыба. Затем он всё же тихо спросил неверящим голосом:
— Бром?..
Бром приложил палец к губам и шагнул вперёд, пожимая мужчине руку.
— Приятно видеть тебя, Джоуд! Рад, что память тебя не подвела, но не используй это имя. Не дело будет, если кто-то узнает, что я был здесь.
Джоуд огляделся вокруг, на его лице отражалось потрясение, глаза были совершенно дикими.
— Я думал, ты мёртв, — прошептал он. — Что случилось? Почему ты не связывался со мной раньше?
— Всё объяснится. Знаешь место, где мы сможем спокойно поговорить?
Джоуд заколебался, переводя взгляд с Эрагона на Брома, по его лицу ничего нельзя было угадать. Наконец, он сказал:
— Здесь мы говорить не можем, но если вы подождёте минуту, я отведу вас кое-куда, где этому не будет препятствий.
— Ладно, — сказал Бром. Джоуд кивнул и исчез за дверью.
Надеюсь, я смогу узнать что-нибудь из прошлого Брома, подумал Эрагон.
Когда Джоуд вновь появился перед путниками, на его бедре красовалась рапира. Украшенный вышивкой камзол был свободно накинут на плечи, в тон ему — шляпа с пером. Бром критически осмотрел пышный наряд, и Джоуд смущённо пожал плечами.
Он провёл их через весь Тейрм прямиком к цитадели. Эрагон вёл коней за мужчинами. Джоуд указал на цель их пути.
— Ристхарт, лорд Тейрма, издал предписание, по которому все владельцы торговых предприятий должны размещать свои деловые конторы в его замке. Пусть большинство из нас ведёт свои дела где-то в другом месте, снимать здесь комнаты мы всё же обязаны. Чушь собачья, но мы следуем ей, чтобы его не раздражать. Там нас не смогут подслушать; стены толстые.
Они прошли через главные ворота крепости и оказались во дворе. Джоуд подошёл к боковой двери и указал на железное кольцо.
— Лошадей можно привязать здесь. Их никто не тронет.
Когда Сноуфайр и Кадок были надёжно привязаны, Джоуд открыл дверь железным ключом и пропустил путников внутрь.
Им открылся длинный пустой коридор, освещённый факелами вдоль стен. Эрагона удивило, насколько там было холодно и сыро. Когда он коснулся стены, его пальцы скользнули по слою слизи. Юношу передёрнуло.
Джоуд вытащил факел из держателя и повёл путников по коридору. Остановились они перед тяжёлой деревянной дверью. Мужчина отпер её и ввёл своих гостей в комнату, большую часть которой занимал ковёр из медвежьей шкуры, прижатый обитыми тканью креслами. Стены покрывали книжные полки, уставленные оплетёнными кожей томами.
Джоуд набил камин дровами и поджёг их факелом. Огонь взревел сразу же.
— Так, старик, тебе придётся мне кое-что объяснить.
По лицу Брома побежали морщинки — он улыбнулся.
— Кого это ты называешь стариком? В последний раз, когда я тебя видел, в твоих волосах не было седины. А теперь, похоже, они в двух шагах от выпадения.
— А ты всё такой же, как и двадцать лет назад. Кажется, время сохранило тебя капризным стариком, просто чтобы учить мудрости каждое новое поколение. Но хватит об этом! Начинай свою историю. В этом ты всегда был хорош, — нетерпеливо проговорил Джоуд. Эрагон навострил уши, жаждая услышать, что скажет Бром.
Старик расслабленно опустился в кресло и вытащил трубку. Колечко дыма, медленно выпущенное им, позеленело, метнулось в камин и вылетело в трубу.
— Помнишь, чем мы занимались в Гил’эйде?
— Да, конечно, — отозвался Джоуд. — Такое трудно забыть.
— Это ещё слабо сказано, но, тем не менее, правдиво, — сухо сказал Бром. — Когда мы… разделились, я не смог найти тебя. Посреди всей этой сумятицы я ввалился в маленькую комнатку. Там ничего необычного не было — сплошь ящики да коробки, — но я всё-таки обыскал её из любопытства. Удача улыбнулась мне в тот час, ибо я нашёл то, что мы искали. — На лице Джоуда промелькнуло потрясение. — С такой находкой в руках я не мог тебя ждать. Меня в любой момент могли обнаружить, и тогда всё было бы потеряно. Замаскировавшись, как только мог, я сбежал из города и помчался к… — Бром помедлил и взглянул на Эрагона, а затем продолжил, — помчался к нашим друзьям. Они скрыли мою находку под землёй, для сохранности, и пообещали позаботиться о том, кто её получит, кем бы он ни был. А мне пришлось исчезнуть до того дня, когда мои навыки понадобятся. Никто не мог знать о том, что я жив, — даже ты, — хотя мне было больно ранить тебя безо всякой на то нужды. Посему я ушёл на север и скрылся в Карвахолле.
Эрагон стиснул зубы, придя в ярость, — ведь Бром нарочно держал его в неведении.
Джоуд нахмурился и спросил:
— Тогда наши… друзья знали, что ты был жив всё это время?
— Да.
Тот вздохнул.
— Наверное, этой хитрости было не избежать, хотя лучше бы они мне сказали. А ведь Карвахолл — это дальше на север, на другой стороне Спайна?
Бром наклонил голову. И Джоуд в первый раз пристально осмотрел Эрагона. Его серые глаза подмечали каждую подробность. Затем мужчина поднял брови и сказал:
— Тогда, полагаю, сейчас ты исполняешь свой долг.
Бром покачал головой.
— Нет, всё не так просто. Мою находку выкрали некоторое время назад — по крайней мере, я так думаю, ведь я не получал вести от наших друзей, и, подозреваю, их посланников подстерегла засада — так что я решил разузнать, что смогу. А Эрагон по случайности путешествует в том же направлении. Всё это время мы были вместе.
Джоуд выглядел озадаченным.
— Но если они не посылали никаких вестников, откуда ты знаешь, что его…
Бром быстро перебил его, сказав:
— Дядю Эрагона жестоко убили ра’заки. Они сожгли его дом и чуть не поймали его самого. Он заслуживает отмщения, но они не оставили нам следа, по которому можно было бы пойти, и нам нужна помощь в поисках.
Лицо Джоуда прояснилось.
— Понятно… Но почему вы пришли сюда? Я не знаю, где могли бы прятаться ра’заки, а те, кто знает, вам не скажут.
Поднявшись, Бром сунул руку в карман своего балахона, вытащил фляжку ра’заков и кинул её Джоуду.
— В ней масло Сейтр — опасный его вид. Оно было у ра’заков. Они потеряли флягу на тропе, а мы случайно её нашли. Нам нужно увидеть записи о перевозке грузов морем в Тейрм, чтобы проследить закупки масла Империей. Это укажет нам на логово ра’заков.
Джоуд задумался, на его лбу появились морщины. Он указал на книги на полках.
— Видите их? Это всё — записи моего дела. Одного дела. Вы ввязались в задумку, исполнение которой займёт месяцы. Но есть и другая проблема, поважнее. Записи, которые вы ищете, хранятся в замке, но только Бранд, торговый управляющий Ристхарта, видит их постоянно. Торговцам вроде меня не разрешается их просматривать. Из страха, что мы подделаем результаты вычислений, надув таким образом Империю по поводу её драгоценных налогов.
— Я разберусь с этим, когда придёт время, — сказал Бром. — Но нам нужно пару дней отдохнуть, прежде чем думать о том, что делать дальше.
Джоуд улыбнулся.
— Похоже, мой черёд помочь тебе. Мой дом — ваш дом, разумеется. Вы здесь под другими именами?
— Да, — кивнул Бром. — Я — Нил, а парень — Эван.
— Эрагон, — задумчиво проговорил Джоуд. — У тебя редкое имя. Немногих называли в честь первого Всадника. За всю свою жизнь я читал лишь о троих, носивших это прозвание.
Юношу поразило, что Джоуд знает происхождение его имени.
Бром взглянул на Эрагона.
— Не мог бы ты проверить лошадей и убедиться, что с ними всё в порядке? Кажется, я не то чтобы крепко привязал Сноуфайра к кольцу.
Они пытаются что-то скрыть от меня. Как только я уйду, они начнут об этом говорить. Эрагон рывком поднялся с кресла и покинул комнату, захлопнув за собой дверь. Сноуфайр и с места не сдвинулся; его удерживал прекрасный узел. Почесав коням шеи, Эрагон угрюмо прислонился к стене замка.
Это нечестно, пожаловался он сам себе. Если б я только мог слышать, о чём они говорят… Тут он резко выпрямился, озарённый внезапной мыслью. Бром однажды научил его словам, способным улучшить его слух. Чуткие уши — это не совсем то, что я хочу, но, наверное, я смогу заставить эти слова работать. В конце концов, гляньте, что у меня вышло с «брисингр»!
Юноша напряжённо сосредоточился и потянулся к своей силе. Овладев же ею, он произнёс:
— Тхверр стен рун атра эка хорна! — и наполнил слова своей волей. Когда же сила вырвалась из него, Эрагон услышал слабый шепоток в ушах, но ничего больше. Разочарованный, он откинулся было на стену, но тут же вздрогнул, когда Джоуд сказал:
— …и я занимаюсь этим вот уже почти восемь лет.
Эрагон обернулся. Вокруг никого не было, кроме пары стражников, стоявших возле дальней стены цитадели. Ухмыльнувшись, юноша присел на плиты двора и закрыл глаза.
— Вот уж не ожидал, что ты станешь торговцем, — сказал Бром. — После того времени, что ты провёл за книгами. И на тебе — вот так выкрутиться! Что заставило тебя заняться торговлей, вместо того чтобы остаться учёным?
— После Гил’эйда мне не очень-то хотелось сидеть в заплесневелых комнатах и читать свитки. Я решил помочь Ажихаду, чем только смогу, но я не воин. Мой отец тоже был торговцем — может, помнишь. Он помог мне начать. Однако большая часть моих дел — не более, чем прикрытие для доставления товаров в Сурду.
— Но, похоже, сейчас дела пошли плохо, — сказал Бром.
— Да, в последнее время ни один из моих грузов не проходит по морю, и в Тронжхейме кончаются припасы. Имперцы — по крайней мере, я думаю, что это они, — каким-то образом раскрыли тех из нас, кто помогал поддерживать Тронжхейм. Но я ещё не уверен, что это — именно Имперцы. Солдат-то никто не видит. Не понимаю. Возможно, Гальбаторикс принял на службу наёмников, чтобы изводить нас.
— Я слышал, что недавно ты потерял корабль.
— Последний, что у меня был, — с горечью ответил Джоуд. — Все люди на его борту были преданными и храбрыми. Сомневаюсь, что увижу их вновь когда-нибудь… Единственное, что мне осталось, так это посылать караваны в Сурду или Гил’эйд — которые, я знаю, не дойдут туда, неважно, сколько охранников я найму, — или зафрахтовать ещё чьё-нибудь судно для перевозки товаров. Но сейчас их никто не примет.
— Сколько купцов тебе помогает? — спросил Бром.
— О, их приличное число вдоль всего побережья. И всех их мучат те же неприятности. Я знаю, о чём ты думаешь; я сам размышлял об этом ночи напролёт, но мне невыносима мысль о предателе с такими обширными знаниями и такой силой. Если же он существует, мы все в опасности. Тебе стоит вернуться в Тронжхейм.
— И взять туда Эрагона? — прервал его Бром. — Они его на части разорвут. Сейчас там для него самое худшее место. Разве что через пару месяцев или через год, так даже лучше. Можешь себе представить, как отреагируют гномы? Каждый будет пытаться повлиять на него, особенно Исланзади. Они с Сапфирой не будут в безопасности в Тронжхейме, по крайней мере, пока я не проведу их через туатха ду оротрим.
Гномы! — взволнованно подумал Эрагон. Где находится этот Тронжхейм? И почему он сказал Джоуду про Сапфиру? Он не должен был так делать, не спросив меня!
— И всё же, у меня такое чувство, что они нуждаются в твоей силе и мудрости.
— Мудрости, — фыркнул Бром. — Я — всего лишь, как ты сказал раньше, — капризный старик.
— Многие бы не согласились с этим.
— И пусть их. Мне нет нужды объясняться. Нет, Ажихаду придётся обойтись без меня. То, что я делаю сейчас, куда важнее. Но подозрение о предателе поднимает тревожные вопросы. Интересно, не таким ли образом Имперцы узнали о том, где будет… — Его голос угас.
— А мне интересно, почему со мной не связались по этому поводу, — сказал Джоуд.
— Может, они пытались. Но если существует предатель… — Бром помолчал. — Мне нужно послать весть к Ажихаду. У тебя найдётся посланник, которому можно доверять?
— Думаю, да, — сказал Джоуд. — Зависит от того, куда ему нужно будет направиться.
— Не знаю, — сказал Бром. — Я так долго скрывался, мои знакомые, наверное, умерли или забыли меня. Можешь послать его к тому, кто получает твои грузы?
— Да, но это будет рискованно.
— А что не рискованно в наши дни? Когда он сможет отправиться?
— Утром. Я пошлю его в Гил’эйд. Так быстрее, — сказал Джоуд. — Что ему дать, дабы убедить Ажихада, что послание от тебя?
— Вот, отдай твоему человеку моё кольцо. И скажи, что если он его потеряет, то я лично вырву ему печень. Его подарила мне королева.
— Весёлый ты человек, — заметил Джоуд.
Бром что-то проворчал. Воцарилось долгое молчание, потом старик проговорил:
— Лучше нам выйти и присоединиться к Эрагону. Я беспокоюсь, когда он остаётся один. У этого мальчишки ненормальная склонность к влипанию в неприятности.
— И ты удивлён?
— Не особо.
Эрагон услышал звук отодвигаемых кресел, быстро отдёрнул своё сознание и открыл глаза.
— Что происходит? — пробормотал он про себя. Джоуд и прочие торговцы в беде, потому что помогают тем, кому не благоволит Империя. Бром нашёл что-то в Гил’эйде и отправился в Карвахолл, чтобы скрыться. Что могло быть настолько важным, что он позволил своему другу считать себя мёртвым где-то лет двадцать? Он говорил о королеве — а ведь в нынешних странах нет никаких королев — и о гномах, которые, как он сам мне сказал, давным-давно исчезли под землёй.
Юноша жаждал ответов! Но сейчас он не мог выступить против Брома и подвергнуть опасности их миссию. Нет, он подождёт, пока они не уедут из Тейрма, а уж потом будет настаивать, пока старик не раскроет свои секреты. Мысли всё ещё кружились вихрем в голове Эрагона, когда дверь отворилась.
— С лошадьми ничего не случилось? — спросил Бром.
— Ничего, — ответил Эрагон. Они отвязали коней и покинули замок.
Вновь оказавшись в главной части Тейрма, Бром сказал:
— Так ты, Джоуд, наконец-то женился. И, — старик хитро подмигнул, — на хорошенькой молодой женщине. Мои поздравления.
Джоуда, похоже, комплимент не обрадовал. Он ссутулил плечи и уставился на уходящую вниз улицу.
— Я бы поспорил о том, нужно ли поздравлять. Хелен не очень счастлива.
— Почему? Чего она хочет? — спросил Бром.
— Того же, что и все, — обречённо пожал плечами Джоуд. — Хороший дом, счастливых детей, еду на столе и приятную компанию. Проблема в том, что она родилась в богатой семье, её отец капитально вложился в моё дело. Если я продолжу нести убытки, денег у нас будет недостаточно, чтобы она жила так, как привыкла. Но, прошу, мои беды — не ваши беды, — продолжил торговец. — Хозяин никогда не должен докучать гостям своими заботами. Пока вы будете жить в моём доме, я не позволю, чтобы вас беспокоило что-либо, кроме переполненного желудка.
— Спасибо, — проговорил Бром. — Мы ценим твоё гостеприимство. Уже очень долго мы путешествовали безо всяких удобств. Не знаешь, где нам можно найти недорогую лавочку? За столько дней в седле наша одежда износилась.
— Конечно. Это моя работа, — сказал Джоуд, просветлев лицом. И принялся оживлённо говорить о ценах и лавках, пока не показался его дом. Тогда он спросил: — Вы не возражаете, если поесть мы пойдём куда-нибудь в другое место? Неловко будет, если вы войдёте прямо сейчас.
— Как тебе удобно, — согласился Бром.
На лице Джоуда отразилось облегчение.
— Спасибо. Давайте оставим ваших коней у меня в конюшне.
Они сделали, как он предложил, а затем последовали за ним в большую таверну. В отличие от «Зелёного Каштана», эта была шумной, чистой и полной горластого народу. Когда прибыло главное блюдо — фаршированный молочный поросёнок, — Эрагон рьяно впился в мясо, но особенно смаковал картошку, морковь, репу и сладкие яблоки, шедшие гарниром. Ведь юноша уже давно не ел ничего, кроме дичи.
Они провели за столом несколько часов, пока Бром и Джоуд обменивались историями. Эрагон не возражал. Ему было тепло, фоном звенела весёлая мелодия, а еды было больше, чем достаточно. Оживлённая болтовня посетителей ласкала слух юноши.
Когда они наконец вышли из таверны, солнце близилось к горизонту.
— Вы идите; мне надо кое-что проверить, — сказал Эрагон. Он хотел увидеть Сапфиру и убедиться, что она надёжно спряталась.
Бром рассеянно кивнул.
— Будь осторожен. Не задерживайся.
— Подожди, — сказал Джоуд. — Ты хочешь выйти из Тейрма? — Эрагон заколебался и нехотя кивнул. — Учти, ты должен оказаться в его стенах до темноты. Тогда ворота закроются, и стражники не пустят тебя назад до утра.
— Я не опоздаю, — пообещал Эрагон. Он развернулся и вприпрыжку устремился в переулок, ведущий к внешней стене Тейрма. Оказавшись за чертой города, юноша глубоко вздохнул, наслаждаясь свежим воздухом. Сапфира! — позвал он. Где ты? Она повела его прочь от дороги, к подножию замшелого утёса, окружённого клёнами. Паренёк увидел голову драконицы, высовывающуюся из-за деревьев на его верхушке, и помахал ей. Как мне туда забраться?
Если ты найдёшь поляну, я спущусь и заберу тебя.
Нет, сказал он, осматривая утёс, в этом нет нужды. Я просто вскарабкаюсь наверх.
Слишком опасно.
А ты слишком волнуешься. Дай мне позабавиться.
Эрагон стянул перчатки и начал взбираться на утёс, наслаждаясь вызовом своей физической силе. Упоров для рук было предостаточно, так что подниматься было легко. Скоро юноша оказался высоко над деревьями и остановился на выступе на полпути наверх, чтобы перевести дух.
Когда силы вернулись к нему, Эрагон потянулся за следующим упором, но его руки для этого не хватило. Наткнувшись на это препятствие, юноша принялся искать другую трещину или складку, за которую было можно ухватиться. Их не было. Он попытался спуститься, но его ноги не доставали до последнего упора. Сапфира не мигая наблюдала за ним. Наконец, паренёк сдался и сказал: Мне бы не помешала помощь.
Ты сам виноват.
Да! Знаю. А ты собираешься меня снимать или нет?
Если бы меня не было рядом, ты бы оказался в очень скверном положении.
Эрагон закатил глаза. Могла бы и не говорить так.
Ты прав. В конце концов, как может простой дракон говорить такому человеку, как ты, что делать? Ведь, вообще-то, все должны застыть в благоговении перед твоим блистательным заходом в тупик. Знаешь, если бы ты начал подъём на пару футов правее или левее, то путь до вершины был бы чист. Драконица резко вытянула шею по направлению к нему, глаза её сверкали.
Ладно! Я совершил ошибку. Теперь, пожалуйста, можешь вытащить меня отсюда? — взмолился он. Драконица убрала голову с края утёса. Через минуту юноша позвал:
— Сапфира?
Над ним лишь покачивались на ветру деревья.
— Сапфира! Вернись! — заорал Эрагон.
И Сапфира с грохотом сорвалась с вершины утёса, переворачиваясь в воздухе. Она подлетела к Эрагону, как огромная летучая мышь, и схватила его за рубашку когтями, царапая спину. Тот отпустил камни, и драконица рывком подняла его в воздух, чтобы после короткого полёта мягко поставить на вершину утёса и отцепить когти от рубашки.
Глупыш, нежно сказала Сапфира.
Эрагон оглянулся, изучая пейзаж. С утёса открывался чудесный вид на окрестности, особенно на пенящееся море, но он также обеспечивал защиту от ненужных взглядов. Здесь лишь птицы могли видеть Сапфиру. Местоположение было идеальным.
Другу Брома можно доверять? — спросила драконица.
Не знаю. Эрагон подробно рассказал о событиях дня. Нас окружили силы, о которых мы и не догадываемся. Иногда я задумываюсь, сможем ли мы когда-нибудь понять истинные мотивы тех, кто с нами рядом. Похоже, у них у всех есть тайны.
Таков мир. Не обращай внимания ни на какие интриги и верь в природу каждого. Бром хороший. Вреда он нам не желает. Нам не нужно бояться его планов.
Надеюсь, проговорил юноша, уставясь на руки.
Эти поиски ра’заков через написанное — странный вид выслеживания, заметила Сапфира. А есть ли способ использовать магию, чтобы увидеть записи, не находясь внутри комнаты?
Не уверен. Пришлось бы соединять слово «видеть» с «расстоянием»… или, может, «свет» с «расстоянием». В любом случае, это, похоже, довольно трудно. Я спрошу Брома.
Это будет мудро. Наступила безмятежная тишина.
Знаешь, может, нам придётся остаться здесь на время.
Ответ Сапфиры прозвучал довольно резко. И, как всегда, меня оставят ждать снаружи.
Я совсем не этого хочу. Скоро мы снова будем путешествовать вместе.
Да придёт тот день быстро.
Эрагон улыбнулся и обнял её. А потом заметил, с какой скоростью тускнеет свет. Мне надо идти, а то меня не пустят в Тейрм. Поохоться завтра, а вечером я приду.
Драконица расправила крылья. Пойдём, я спущу тебя вниз. Юноша забрался на её чешуйчатую спину, и Сапфира спикировала с утёса, проскользила над деревьями и приземлилась на каком-то холмике. Эрагон поблагодарил её и побежал обратно к Тейрму.
Он увидел решётку как раз в тот момент, когда она начала опускаться. Крича стражникам, чтоб подождали, юноша резко прибавил скорости и проскользнул внутрь за пару секунд до того, как ворота захлопнулись.
— Ещё бы чуть-чуть — и всё, — заметил один из стражников.
— Этого больше не повторится, — заверил его Эрагон, наклоняясь, чтобы перевести дух.
Он прошёл по темнеющему городу до дома Джоуда. Над дверью висел фонарь, будто маяк.
Дородный дворецкий отозвался на стук юноши и провёл его внутрь, не сказав ни слова. Каменные стены были покрыты гобеленами. Тонкой работы ковры устилали отполированный деревянный пол, отражавший свет трёх золотых канделябров, свисавших с потолка. Дым струился в воздухе, собираясь наверху.
— Сюда, сударь. Ваш друг в кабинете.
Они миновали множество дверей, пока дворецкий не открыл одну из них, ведущую в кабинет. Стены комнаты были заставлены книгами. Но, в отличие от тех, из конторы Джоуда, эти были разных форм и размеров. Комнату согревал камин, набитый ярко горящими дровами. Бром и Джоуд сидели перед овальным письменным столом и мирно болтали. Завидев Эрагона, Бром поднял трубку и весело проговорил:
— А, вот ты где. Мы уже забеспокоились. Как прогулка?
Интересно, что привело его в такое хорошее настроение? Почему бы ему не выйти и не спросить, как там Сапфира?
— Здорово, но стражники почти заперли меня вне стен города. А Тейрм большой. Я с трудом нашёл этот дом.
Джоуд хмыкнул.
— Когда ты увидишь Драс-Леону, Гил’эйд или хотя бы Куасту, то тебя будет нелегко впечатлить этим маленьким приморским городом. Но мне здесь нравится. Когда не идут дожди, Тейрм поистине прекрасен.
Эрагон повернулся к Брому.
— Не знаешь, как долго мы здесь пробудем?
Бром раскрыл ладони кверху.
— Сложно сказать. Зависит от того, сможем ли мы добраться до записей и сколько времени займут поиски того, что нам нужно. Нам всем придётся помогать; работа будет громадной. Завтра я переговорю с Брандом и посмотрю, позволит ли он нам изучить записи.
— Не думаю, что я смогу помочь, — неловко заёрзал Эрагон.
— Почему? — спросил Бром. — Для тебя работы будет предостаточно.
Эрагон опустил голову.
— Я не умею читать.
Бром недоверчиво выпрямился.
— Хочешь сказать, Гэрроу никогда тебя не учил?
— А он умел читать? — озадаченно спросил Эрагон. Джоуд с интересом наблюдал за ними.
— Конечно, умел, — фыркнул Бром. — Гордый глупец… о чём он думал? Надо было мне догадаться, что он не учил тебя. Наверное, считал это непозволительной роскошью. — Бром нахмурился и сердито потянул за бороду. — Это отбрасывает мои планы назад, но не безнадёжно. Мне просто придётся научить тебя читать. Много времени это не займёт, если будешь думать головой.
Эрагон поморщился. Уроки Брома обычно были напряжёнными и до жестокого прямыми. Сколько же ещё я могу выучить за раз?
— Наверное, это необходимо, — уныло сказал он.
— Тебе понравится. Из книг и свитков многое можно узнать, — сказал Джоуд и указал на стены. — Эти книги — мои друзья, мои спутники. Они заставляют меня смеяться, и плакать, и находить смысл в жизни.
— Звучит заманчиво, — признал Эрагон.
— А ты — вечный учёный, не так ли? — спросил Бром.
Джоуд пожал плечами.
— Больше нет. Боюсь, я выродился в библиофила.
— Во что? — переспросил Эрагон.
— Того, кто любит книги, — объяснил Джоуд и продолжил разговор с Бромом. Эрагон просмотрел полки. Его внимание привлекла элегантная книга с золотыми клёпками. Он снял её с полки и с любопытством оглядел.
Книга была переплетена в чёрную кожу, на которой были вырезаны таинственные руны. Эрагон пробежал пальцами по обложке, наслаждаясь её прохладной гладкостью. Буквы внутри были напечатаны красноватыми глянцевыми чернилами. Юноша пролистнул несколько страниц. Его взгляд привлёк столбец рукописного шрифта, отличного от обычного написания. Слова эти были длинными и текучими, полными изящных линий и острых кончиков.
Эрагон передал книгу Брому.
— Что это? — спросил он, указывая на странные письмена.
Бром пригляделся к странице и удивлённо поднял бровь.
— Джоуд, а ты расширил свою коллекцию. Где ты её достал? Я сто лет не видел такого.
Джоуд вытянул шею, чтоб посмотреть на книгу.
— А, да, «Домиа абр Вирда». Пару лет назад здесь проходил один человек, он пытался продать её торговцу на пристани. К счастью, мне случилось оказаться там и суметь спасти книгу, а заодно и его шею. Он и понятия не имел о том, что это такое.
— Странно, что ты выбрал эту книгу, Эрагон, «Влияние Судьбы», — сказал Бром. — Из всех предметов в этом доме она, наверное, самая дорогая. В ней содержится полная история Алагейзии — начиная задолго до того, как здесь высадились эльфы, и заканчивая прошлыми десятилетиями. Книга эта очень редкая и лучшая в своём роде. Когда её написали, Имперцы объявили эту вещь богохульством и сожгли автора, Хесланта Монаха. Не думал я, что до сих пор сохранились какие-то копии. А текст, о котором ты спрашивал, — это на древнем языке.
— О чём тут говорится? — спросил Эрагон.
Бром вмиг прочитал написанное.
— Это часть эльфийской поэмы, которая рассказывает о годах их сражений с драконами. В этом отрывке описывается один из их королей, Керантор, как он мчится на битву. Эльфы любят эту поэму и постоянно её декламируют — хотя для того, чтобы сделать это как следует, требуются три дня, — декламируют, чтобы не повторить ошибки прошлого. Иногда они поют её так прекрасно, что кажется, будто вот-вот и камни заплачут.
Эрагон вернулся в кресло, осторожно сжимая книгу в руках. Это потрясающе — умерший может говорить с людьми через эти страницы. Пока живёт эта книга, живут и его идеалы. Интересно, есть ли здесь какие-то сведения о ра’заках?
Он принялся листать книгу, пока Бром и Джоуд разговаривали. Час шёл за часом, и Эрагон начал задрёмывать. Пожалев вымотанного парня, Джоуд пожелал им обоим доброй ночи.
— Дворецкий покажет вам ваши комнаты.
По пути наверх слуга сказал:
— Если вам что-то понадобится, воспользуйтесь колокольчиком рядом с кроватью.
Он остановился у трёх расположенных рядом дверей, отвесил поклон и удалился.
Когда Бром уже входил в комнату справа, Эрагон спросил:
— Можно с тобой поговорить?
— Ты уже говоришь. Ладно, заходи.
Эрагон закрыл за собой дверь.
— У нас с Сапфирой появилась идея. Есть ли…
Бром остановил его, подняв руку, и плотно задёрнул на окне шторы.
— Когда говоришь о таких вещах, лучше как следует убедиться, что рядом нет ненужных ушей.
— Прости, — извинился Эрагон, ругая себя за промах. — Так вот, возможно ли с помощью магии вызвать изображение того, что ты не можешь видеть?
Бром присел на край постели.
— То, о чём ты говоришь, называется дальновидением, или видением сквозь кристалл. Это вполне возможно и чрезвычайно помогает в некоторых ситуациях, но у этого способа есть один крупный недостаток. Ты можешь смотреть только на тех людей, места и вещи, которые ты уже видел. Захоти ты разглядеть в кристалле ра’заков, то их бы ты и увидел, но не то, что их окружает. Есть и другие проблемы. Скажем, хочешь ты посмотреть на страницу в какой-то книге, которую ты уже видел. Но на эту страницу ты сможешь взглянуть только в том случае, если книга на ней открыта. Если она была закрыта, когда ты пытался, то страница появится абсолютно чёрной.
— А почему нельзя смотреть на то, чего ты не видел раньше? — спросил Эрагон. Он так понял, что даже с подобными ограничениями дальновидение может быть очень полезным. Интересно, а можно ли смотреть на лиги вперёд и использовать магию, чтобы воздействовать на то, что там происходит?
— Потому, — терпеливо сказал Бром, — что для дальновидения нужно знать, на что ты смотришь и куда направлять силу. Даже если тебе описали незнакомца, увидеть его может быть почти невозможно, не говоря уже о земле и всём прочем вокруг него. Ты должен знать, что ты хочешь увидеть в кристалле, до того как ты сможешь увидеть это. Это — ответ на твой вопрос?
Эрагон минуту подумал.
— Но как это делается? Ты вызываешь изображение прямо в воздухе?
— Обычно — нет, — сказал Бром, качая седой головой. — На это тратится больше энергии, чем на его проекцию на отражающей поверхности, вроде пруда или зеркала. Некоторые Всадники обычно путешествовали везде, где только могли, пытаясь увидеть как можно больше. И тогда, когда бы ни случилась война или какое-то иное бедствие, они были в состоянии увидеть эти события по всей Алагейзии.
— А можно мне попробовать? — спросил Эрагон.
Бром внимательно посмотрел на него.
— Нет, не сейчас. Ты устал, а дальновидение отнимает много сил. Я скажу тебе нужные слова, но ты должен пообещать, что сегодня пытаться не будешь. И я бы хотел, чтоб ты подождал, пока мы не покинем Тейрм; мне нужно ещё многому тебя научить.
Эрагон улыбнулся.
— Обещаю.
— Хорошо. — Бром нагнулся к нему и очень тихо прошептал в ухо Эрагону: — Драумр копа.
Где-то с минуту Эрагон запоминал слова.
— Может, после нашего ухода из Тейрма я смогу увидеть в кристалле Рорана. Хотел бы я знать, как у него дела. Боюсь, за ним могут явиться ра’заки.
— Не хочу тебя пугать, но эта возможность вполне очевидна, — сказал Бром. — Пусть Рорана почти и не было в Карвахолле в то время, пока там были ра’заки, но я уверен, что они задавали о нём вопросы. Кто знает, может, даже встречали его в Теринсфорде. В любом случае, я сомневаюсь, что ра’заки удовлетворили своё любопытство. В конце концов, ты же на свободе, и король, вероятно, угрожает им ужасной карой, если тебя не найдут. Если они достаточно разозлятся, то вернутся и допросят Рорана. Это лишь вопрос времени.
— Если это так, то уберечь Рорана от опасности можно, только дав ра’закам знать, где я, чтоб они пришли за мной, а не за ним.
— Нет, это тоже не сработает. Ты совсем не думаешь головой, — выговорил ему Бром. — Если не можешь понять своих врагов, разве предугадаешь их действия? Даже если ты выдашь, где находишься, ра’заки всё равно будут преследовать Рорана. Знаешь, почему?
Эрагон понял укор и попытался обдумать любую возможность.
— Ну, если я буду прятаться довольно долго, они могут разозлиться и поймают Рорана, чтобы вынудить меня раскрыться. Если это не сработает, они его убьют, просто чтобы причинить мне боль. И ещё, если я в открытую стану врагом Империи, они могут использовать его как приманку, чтобы меня поймать. А если я встречусь с Рораном и они об этом прослышат, они замучают его, чтобы узнать, где я нахожусь.
— Очень хорошо. Ты вполне точно это выразил, — сказал Бром.
— Но где же решение? Я не могу позволить, чтоб его убили!
Бром некрепко сжал руки.
— А решение вполне очевидно. Рорану придётся научиться защищать себя. Это может звучать жестоко, но, как ты указал, ты не можешь рисковать, встречаясь с ним. Может, ты и не помнишь — ты тогда был наполовину не в себе, — но, когда мы уходили из Карвахолла, я тебе сказал, что оставил упредительное письмо для Рорана, так что совсем не готов к опасности он не будет. Если он обладает хоть каким-то здравым смыслом, то, как только ра’заки снова покажутся в Карвахолле, послушается моего совета и сбежит.
— Мне это не нравится, — несчастным голосом сказал Эрагон.
— А-а, но ты кое о чём забываешь.
— О чём же? — спросил юноша.
— Во всём этом есть нечто хорошее. Король не может позволить, чтобы по округе шлялся Всадник, которого он не контролирует. Не считая тебя, Гальбаторикс — единственный известный Всадник, оставшийся в живых, но в его подчинении нет никого, ему подобного. Прежде чем попытаться убить тебя или Рорана, он предложит тебе возможность ему служить. К несчастью, если он подберётся к тебе достаточно близко, чтобы сделать такое предложение, для тебя будет слишком поздно отказаться и после этого выжить.
— И ты говоришь, что это — «нечто хорошее»!
— Это — всё, что защищает Рорана. Пока король не знает, какую ты избрал сторону, он не будет рисковать, вредя твоему кузену, чтобы не сделать тебя своим врагом. Твёрдо запомни это. Ра’заки убили Гэрроу, но, думается мне, с их стороны это было неверным решением. Исходя из того, что я знаю о Гальбаториксе, он бы такое не одобрил, если бы не извлёк из этого какую-то выгоду.
— И как же я смогу отвергнуть желания короля, если он будет угрожать мне смертью? — резко спросил Эрагон.
Бром вздохнул. Подойдя к ночному столику, он окунул пальцы в таз с розовой водой.
— Гальбаторикс хочет, чтобы ты сотрудничал с ним добровольно. Иначе ты будешь для него хуже, чем бесполезен. Так что, вопрос в том, готов ли ты будешь умереть за то, во что веришь, если тебе когда-нибудь встретится такой выбор? Ибо для тебя это — единственный способ отказать ему.
Его слова повисли в воздухе.
Наконец, Бром сказал:
— Это трудный вопрос, не из тех, на которые ты сможешь ответить, пока не столкнёшься с ними. Помни о том, что многие люди умерли за свои убеждения; в принципе, это вполне обычное явление. Настоящая отвага — в том, чтобы жить и страдать за то, во что веришь.
— Как думаешь, который из них — его? — спросил юноша.
Бром подумал, а потом сказал:
— Давай выясним. — Он подошёл к женщине и вежливо спросил: — Не могли бы вы сказать нам, в каком доме живёт Джоуд?
— Могла бы.
Женщина продолжала писать.
— И вы скажете?
— Да.
Она умолкла, но её перо заскрипело ещё быстрее. Лягушка на её ладони квакнула и посмотрела на путников злобными глазами. Бром и Эрагон неловко ждали, но женщина больше ничего не сказала. Эрагон уже готов был выпалить что-нибудь, когда Анжела подняла взгляд.
читать дальше — Ну, конечно, я скажу вам! Всё, что вам нужно, — так это спросить. Вашим первым вопросом было, могла бы я сказать вам или нет, а вторым — скажу ли я вам. Но вопроса-то вы мне так и не задали.
— Так позвольте мне спросить как подобает, — с улыбкой сказал Бром. — Какой дом принадлежит Джоуду? И почему вы держите в руках лягушку?
— Ну, теперь мы хоть к чему-то пришли, — добродушно подшутила травница. — Джоуд живёт справа. А что до лягуха, так он на самом деле жаба. Я пытаюсь доказать, что жаб не существует — и что сами они являются лишь лягушками.
— Как же могут жабы не существовать, если вы держите в руке одну из них прямо сейчас? — встрял Эрагон. — И потом, что за толк выйдет, если доказать, что есть только лягушки?
Женщина решительно покачала головой, тёмные кудри её подпрыгнули.
— Нет, нет, вы не понимаете. Если я докажу, что жаб не существует, тогда вот это — лягух, и жабой он никогда не был. Следовательно, жабы, которую вы видите, не существует. И, — тут она подняла свой маленький палец, — если я докажу, что на свете есть только лягушки, то жабы не смогут совершить ничего плохого — к примеру, заставлять зубы выпадать, вызывать прыщи и отравлять или убивать людей. И ведьмы не смогут наводить свои злые чары, потому что, естественно, вокруг не будет никаких жаб.
— Понятно, — тактично отозвался Бром. — Звучит интересно, и мне бы хотелось услышать больше, но нам нужно встретиться с Джоудом.
— Конечно, — сказала Анжела, взмахнув рукой и возвращаясь к своей писанине.
Как только они отошли на достаточное расстояние, чтобы травница не могла их слышать, Эрагон сказал:
— Да она сумасшедшая!
— Возможно, — кивнул Бром, — но никогда не знаешь наверняка. Она может открыть и что-то полезное, так что не осуждай её. Кто знает, может, жабы — это действительно лягушки!
— А мои башмаки сделаны из золота, — парировал Эрагон.
Они остановились перед дверью с кованым железным кольцом и мраморным порогом. Бром постучал три раза. Никто не ответил. Эрагон почувствовал себя несколько глупо.
— Может, это не тот дом. Давай попробуем другой, — сказал он. Бром проигнорировал его и снова постучал, на сей раз громче.
И вновь никто не ответил. Эрагон в раздражении отвернулся, но затем услышал, как кто-то бежит к двери. В приоткрывшейся щёлке показалась бледная молодая женщина со светлыми волосами. Её глаза припухли; было похоже, что она плакала, но голос её звучал совершенно ровно.
— Да, что вам нужно?
— Не здесь ли живёт Джоуд? — мягко спросил Бром.
Женщина чуть кивнула.
— Да, это мой муж. Он ожидает вас? — Дверь шире она не открывала.
— Нет, но нам нужно с ним поговорить, — сказал Бром.
— Он очень занят.
— Мы прошли долгий путь. Нам очень важно его увидеть.
Её лицо затвердело.
— Он занят.
Бром явно рассердился, но голос его оставался приятным.
— Раз его для нас нет, не будете ли вы так любезны передать ему послание? — Губы женщины дёрнулись, но она согласилась. — Скажите ему, что на улице ждёт друг из Гил’эйда.
Похоже, женщина с недоверием отнеслась к его словам, но всё же сказала:
— Хорошо, — и резко закрыла дверь. Эрагон услышал, как удаляются её шаги.
— Не очень-то это было вежливо, — заметил он.
— Держи своё мнение при себе, — огрызнулся Бром. — И ничего не говори. Предоставь мне вести беседу.
Старик скрестил руки и забарабанил по ним пальцами. Эрагон захлопнул рот и отвернулся.
Внезапно дверь распахнулась, и из дома вылетел высокий мужчина. Его дорогие одежды были измяты, седые волосы редели, у него было унылое лицо с короткими бровями. По коже головы к виску тянулся длинный шрам.
При виде путников его глаза расширились, и мужчина сполз по дверному косяку, потеряв дар речи — открывая и закрывая рот, будто задыхающаяся рыба. Затем он всё же тихо спросил неверящим голосом:
— Бром?..
Бром приложил палец к губам и шагнул вперёд, пожимая мужчине руку.
— Приятно видеть тебя, Джоуд! Рад, что память тебя не подвела, но не используй это имя. Не дело будет, если кто-то узнает, что я был здесь.
Джоуд огляделся вокруг, на его лице отражалось потрясение, глаза были совершенно дикими.
— Я думал, ты мёртв, — прошептал он. — Что случилось? Почему ты не связывался со мной раньше?
— Всё объяснится. Знаешь место, где мы сможем спокойно поговорить?
Джоуд заколебался, переводя взгляд с Эрагона на Брома, по его лицу ничего нельзя было угадать. Наконец, он сказал:
— Здесь мы говорить не можем, но если вы подождёте минуту, я отведу вас кое-куда, где этому не будет препятствий.
— Ладно, — сказал Бром. Джоуд кивнул и исчез за дверью.
Надеюсь, я смогу узнать что-нибудь из прошлого Брома, подумал Эрагон.
Когда Джоуд вновь появился перед путниками, на его бедре красовалась рапира. Украшенный вышивкой камзол был свободно накинут на плечи, в тон ему — шляпа с пером. Бром критически осмотрел пышный наряд, и Джоуд смущённо пожал плечами.
Он провёл их через весь Тейрм прямиком к цитадели. Эрагон вёл коней за мужчинами. Джоуд указал на цель их пути.
— Ристхарт, лорд Тейрма, издал предписание, по которому все владельцы торговых предприятий должны размещать свои деловые конторы в его замке. Пусть большинство из нас ведёт свои дела где-то в другом месте, снимать здесь комнаты мы всё же обязаны. Чушь собачья, но мы следуем ей, чтобы его не раздражать. Там нас не смогут подслушать; стены толстые.
Они прошли через главные ворота крепости и оказались во дворе. Джоуд подошёл к боковой двери и указал на железное кольцо.
— Лошадей можно привязать здесь. Их никто не тронет.
Когда Сноуфайр и Кадок были надёжно привязаны, Джоуд открыл дверь железным ключом и пропустил путников внутрь.
Им открылся длинный пустой коридор, освещённый факелами вдоль стен. Эрагона удивило, насколько там было холодно и сыро. Когда он коснулся стены, его пальцы скользнули по слою слизи. Юношу передёрнуло.
Джоуд вытащил факел из держателя и повёл путников по коридору. Остановились они перед тяжёлой деревянной дверью. Мужчина отпер её и ввёл своих гостей в комнату, большую часть которой занимал ковёр из медвежьей шкуры, прижатый обитыми тканью креслами. Стены покрывали книжные полки, уставленные оплетёнными кожей томами.
Джоуд набил камин дровами и поджёг их факелом. Огонь взревел сразу же.
— Так, старик, тебе придётся мне кое-что объяснить.
По лицу Брома побежали морщинки — он улыбнулся.
— Кого это ты называешь стариком? В последний раз, когда я тебя видел, в твоих волосах не было седины. А теперь, похоже, они в двух шагах от выпадения.
— А ты всё такой же, как и двадцать лет назад. Кажется, время сохранило тебя капризным стариком, просто чтобы учить мудрости каждое новое поколение. Но хватит об этом! Начинай свою историю. В этом ты всегда был хорош, — нетерпеливо проговорил Джоуд. Эрагон навострил уши, жаждая услышать, что скажет Бром.
Старик расслабленно опустился в кресло и вытащил трубку. Колечко дыма, медленно выпущенное им, позеленело, метнулось в камин и вылетело в трубу.
— Помнишь, чем мы занимались в Гил’эйде?
— Да, конечно, — отозвался Джоуд. — Такое трудно забыть.
— Это ещё слабо сказано, но, тем не менее, правдиво, — сухо сказал Бром. — Когда мы… разделились, я не смог найти тебя. Посреди всей этой сумятицы я ввалился в маленькую комнатку. Там ничего необычного не было — сплошь ящики да коробки, — но я всё-таки обыскал её из любопытства. Удача улыбнулась мне в тот час, ибо я нашёл то, что мы искали. — На лице Джоуда промелькнуло потрясение. — С такой находкой в руках я не мог тебя ждать. Меня в любой момент могли обнаружить, и тогда всё было бы потеряно. Замаскировавшись, как только мог, я сбежал из города и помчался к… — Бром помедлил и взглянул на Эрагона, а затем продолжил, — помчался к нашим друзьям. Они скрыли мою находку под землёй, для сохранности, и пообещали позаботиться о том, кто её получит, кем бы он ни был. А мне пришлось исчезнуть до того дня, когда мои навыки понадобятся. Никто не мог знать о том, что я жив, — даже ты, — хотя мне было больно ранить тебя безо всякой на то нужды. Посему я ушёл на север и скрылся в Карвахолле.
Эрагон стиснул зубы, придя в ярость, — ведь Бром нарочно держал его в неведении.
Джоуд нахмурился и спросил:
— Тогда наши… друзья знали, что ты был жив всё это время?
— Да.
Тот вздохнул.
— Наверное, этой хитрости было не избежать, хотя лучше бы они мне сказали. А ведь Карвахолл — это дальше на север, на другой стороне Спайна?
Бром наклонил голову. И Джоуд в первый раз пристально осмотрел Эрагона. Его серые глаза подмечали каждую подробность. Затем мужчина поднял брови и сказал:
— Тогда, полагаю, сейчас ты исполняешь свой долг.
Бром покачал головой.
— Нет, всё не так просто. Мою находку выкрали некоторое время назад — по крайней мере, я так думаю, ведь я не получал вести от наших друзей, и, подозреваю, их посланников подстерегла засада — так что я решил разузнать, что смогу. А Эрагон по случайности путешествует в том же направлении. Всё это время мы были вместе.
Джоуд выглядел озадаченным.
— Но если они не посылали никаких вестников, откуда ты знаешь, что его…
Бром быстро перебил его, сказав:
— Дядю Эрагона жестоко убили ра’заки. Они сожгли его дом и чуть не поймали его самого. Он заслуживает отмщения, но они не оставили нам следа, по которому можно было бы пойти, и нам нужна помощь в поисках.
Лицо Джоуда прояснилось.
— Понятно… Но почему вы пришли сюда? Я не знаю, где могли бы прятаться ра’заки, а те, кто знает, вам не скажут.
Поднявшись, Бром сунул руку в карман своего балахона, вытащил фляжку ра’заков и кинул её Джоуду.
— В ней масло Сейтр — опасный его вид. Оно было у ра’заков. Они потеряли флягу на тропе, а мы случайно её нашли. Нам нужно увидеть записи о перевозке грузов морем в Тейрм, чтобы проследить закупки масла Империей. Это укажет нам на логово ра’заков.
Джоуд задумался, на его лбу появились морщины. Он указал на книги на полках.
— Видите их? Это всё — записи моего дела. Одного дела. Вы ввязались в задумку, исполнение которой займёт месяцы. Но есть и другая проблема, поважнее. Записи, которые вы ищете, хранятся в замке, но только Бранд, торговый управляющий Ристхарта, видит их постоянно. Торговцам вроде меня не разрешается их просматривать. Из страха, что мы подделаем результаты вычислений, надув таким образом Империю по поводу её драгоценных налогов.
— Я разберусь с этим, когда придёт время, — сказал Бром. — Но нам нужно пару дней отдохнуть, прежде чем думать о том, что делать дальше.
Джоуд улыбнулся.
— Похоже, мой черёд помочь тебе. Мой дом — ваш дом, разумеется. Вы здесь под другими именами?
— Да, — кивнул Бром. — Я — Нил, а парень — Эван.
— Эрагон, — задумчиво проговорил Джоуд. — У тебя редкое имя. Немногих называли в честь первого Всадника. За всю свою жизнь я читал лишь о троих, носивших это прозвание.
Юношу поразило, что Джоуд знает происхождение его имени.
Бром взглянул на Эрагона.
— Не мог бы ты проверить лошадей и убедиться, что с ними всё в порядке? Кажется, я не то чтобы крепко привязал Сноуфайра к кольцу.
Они пытаются что-то скрыть от меня. Как только я уйду, они начнут об этом говорить. Эрагон рывком поднялся с кресла и покинул комнату, захлопнув за собой дверь. Сноуфайр и с места не сдвинулся; его удерживал прекрасный узел. Почесав коням шеи, Эрагон угрюмо прислонился к стене замка.
Это нечестно, пожаловался он сам себе. Если б я только мог слышать, о чём они говорят… Тут он резко выпрямился, озарённый внезапной мыслью. Бром однажды научил его словам, способным улучшить его слух. Чуткие уши — это не совсем то, что я хочу, но, наверное, я смогу заставить эти слова работать. В конце концов, гляньте, что у меня вышло с «брисингр»!
Юноша напряжённо сосредоточился и потянулся к своей силе. Овладев же ею, он произнёс:
— Тхверр стен рун атра эка хорна! — и наполнил слова своей волей. Когда же сила вырвалась из него, Эрагон услышал слабый шепоток в ушах, но ничего больше. Разочарованный, он откинулся было на стену, но тут же вздрогнул, когда Джоуд сказал:
— …и я занимаюсь этим вот уже почти восемь лет.
Эрагон обернулся. Вокруг никого не было, кроме пары стражников, стоявших возле дальней стены цитадели. Ухмыльнувшись, юноша присел на плиты двора и закрыл глаза.
— Вот уж не ожидал, что ты станешь торговцем, — сказал Бром. — После того времени, что ты провёл за книгами. И на тебе — вот так выкрутиться! Что заставило тебя заняться торговлей, вместо того чтобы остаться учёным?
— После Гил’эйда мне не очень-то хотелось сидеть в заплесневелых комнатах и читать свитки. Я решил помочь Ажихаду, чем только смогу, но я не воин. Мой отец тоже был торговцем — может, помнишь. Он помог мне начать. Однако большая часть моих дел — не более, чем прикрытие для доставления товаров в Сурду.
— Но, похоже, сейчас дела пошли плохо, — сказал Бром.
— Да, в последнее время ни один из моих грузов не проходит по морю, и в Тронжхейме кончаются припасы. Имперцы — по крайней мере, я думаю, что это они, — каким-то образом раскрыли тех из нас, кто помогал поддерживать Тронжхейм. Но я ещё не уверен, что это — именно Имперцы. Солдат-то никто не видит. Не понимаю. Возможно, Гальбаторикс принял на службу наёмников, чтобы изводить нас.
— Я слышал, что недавно ты потерял корабль.
— Последний, что у меня был, — с горечью ответил Джоуд. — Все люди на его борту были преданными и храбрыми. Сомневаюсь, что увижу их вновь когда-нибудь… Единственное, что мне осталось, так это посылать караваны в Сурду или Гил’эйд — которые, я знаю, не дойдут туда, неважно, сколько охранников я найму, — или зафрахтовать ещё чьё-нибудь судно для перевозки товаров. Но сейчас их никто не примет.
— Сколько купцов тебе помогает? — спросил Бром.
— О, их приличное число вдоль всего побережья. И всех их мучат те же неприятности. Я знаю, о чём ты думаешь; я сам размышлял об этом ночи напролёт, но мне невыносима мысль о предателе с такими обширными знаниями и такой силой. Если же он существует, мы все в опасности. Тебе стоит вернуться в Тронжхейм.
— И взять туда Эрагона? — прервал его Бром. — Они его на части разорвут. Сейчас там для него самое худшее место. Разве что через пару месяцев или через год, так даже лучше. Можешь себе представить, как отреагируют гномы? Каждый будет пытаться повлиять на него, особенно Исланзади. Они с Сапфирой не будут в безопасности в Тронжхейме, по крайней мере, пока я не проведу их через туатха ду оротрим.
Гномы! — взволнованно подумал Эрагон. Где находится этот Тронжхейм? И почему он сказал Джоуду про Сапфиру? Он не должен был так делать, не спросив меня!
— И всё же, у меня такое чувство, что они нуждаются в твоей силе и мудрости.
— Мудрости, — фыркнул Бром. — Я — всего лишь, как ты сказал раньше, — капризный старик.
— Многие бы не согласились с этим.
— И пусть их. Мне нет нужды объясняться. Нет, Ажихаду придётся обойтись без меня. То, что я делаю сейчас, куда важнее. Но подозрение о предателе поднимает тревожные вопросы. Интересно, не таким ли образом Имперцы узнали о том, где будет… — Его голос угас.
— А мне интересно, почему со мной не связались по этому поводу, — сказал Джоуд.
— Может, они пытались. Но если существует предатель… — Бром помолчал. — Мне нужно послать весть к Ажихаду. У тебя найдётся посланник, которому можно доверять?
— Думаю, да, — сказал Джоуд. — Зависит от того, куда ему нужно будет направиться.
— Не знаю, — сказал Бром. — Я так долго скрывался, мои знакомые, наверное, умерли или забыли меня. Можешь послать его к тому, кто получает твои грузы?
— Да, но это будет рискованно.
— А что не рискованно в наши дни? Когда он сможет отправиться?
— Утром. Я пошлю его в Гил’эйд. Так быстрее, — сказал Джоуд. — Что ему дать, дабы убедить Ажихада, что послание от тебя?
— Вот, отдай твоему человеку моё кольцо. И скажи, что если он его потеряет, то я лично вырву ему печень. Его подарила мне королева.
— Весёлый ты человек, — заметил Джоуд.
Бром что-то проворчал. Воцарилось долгое молчание, потом старик проговорил:
— Лучше нам выйти и присоединиться к Эрагону. Я беспокоюсь, когда он остаётся один. У этого мальчишки ненормальная склонность к влипанию в неприятности.
— И ты удивлён?
— Не особо.
Эрагон услышал звук отодвигаемых кресел, быстро отдёрнул своё сознание и открыл глаза.
— Что происходит? — пробормотал он про себя. Джоуд и прочие торговцы в беде, потому что помогают тем, кому не благоволит Империя. Бром нашёл что-то в Гил’эйде и отправился в Карвахолл, чтобы скрыться. Что могло быть настолько важным, что он позволил своему другу считать себя мёртвым где-то лет двадцать? Он говорил о королеве — а ведь в нынешних странах нет никаких королев — и о гномах, которые, как он сам мне сказал, давным-давно исчезли под землёй.
Юноша жаждал ответов! Но сейчас он не мог выступить против Брома и подвергнуть опасности их миссию. Нет, он подождёт, пока они не уедут из Тейрма, а уж потом будет настаивать, пока старик не раскроет свои секреты. Мысли всё ещё кружились вихрем в голове Эрагона, когда дверь отворилась.
— С лошадьми ничего не случилось? — спросил Бром.
— Ничего, — ответил Эрагон. Они отвязали коней и покинули замок.
Вновь оказавшись в главной части Тейрма, Бром сказал:
— Так ты, Джоуд, наконец-то женился. И, — старик хитро подмигнул, — на хорошенькой молодой женщине. Мои поздравления.
Джоуда, похоже, комплимент не обрадовал. Он ссутулил плечи и уставился на уходящую вниз улицу.
— Я бы поспорил о том, нужно ли поздравлять. Хелен не очень счастлива.
— Почему? Чего она хочет? — спросил Бром.
— Того же, что и все, — обречённо пожал плечами Джоуд. — Хороший дом, счастливых детей, еду на столе и приятную компанию. Проблема в том, что она родилась в богатой семье, её отец капитально вложился в моё дело. Если я продолжу нести убытки, денег у нас будет недостаточно, чтобы она жила так, как привыкла. Но, прошу, мои беды — не ваши беды, — продолжил торговец. — Хозяин никогда не должен докучать гостям своими заботами. Пока вы будете жить в моём доме, я не позволю, чтобы вас беспокоило что-либо, кроме переполненного желудка.
— Спасибо, — проговорил Бром. — Мы ценим твоё гостеприимство. Уже очень долго мы путешествовали безо всяких удобств. Не знаешь, где нам можно найти недорогую лавочку? За столько дней в седле наша одежда износилась.
— Конечно. Это моя работа, — сказал Джоуд, просветлев лицом. И принялся оживлённо говорить о ценах и лавках, пока не показался его дом. Тогда он спросил: — Вы не возражаете, если поесть мы пойдём куда-нибудь в другое место? Неловко будет, если вы войдёте прямо сейчас.
— Как тебе удобно, — согласился Бром.
На лице Джоуда отразилось облегчение.
— Спасибо. Давайте оставим ваших коней у меня в конюшне.
Они сделали, как он предложил, а затем последовали за ним в большую таверну. В отличие от «Зелёного Каштана», эта была шумной, чистой и полной горластого народу. Когда прибыло главное блюдо — фаршированный молочный поросёнок, — Эрагон рьяно впился в мясо, но особенно смаковал картошку, морковь, репу и сладкие яблоки, шедшие гарниром. Ведь юноша уже давно не ел ничего, кроме дичи.
Они провели за столом несколько часов, пока Бром и Джоуд обменивались историями. Эрагон не возражал. Ему было тепло, фоном звенела весёлая мелодия, а еды было больше, чем достаточно. Оживлённая болтовня посетителей ласкала слух юноши.
Когда они наконец вышли из таверны, солнце близилось к горизонту.
— Вы идите; мне надо кое-что проверить, — сказал Эрагон. Он хотел увидеть Сапфиру и убедиться, что она надёжно спряталась.
Бром рассеянно кивнул.
— Будь осторожен. Не задерживайся.
— Подожди, — сказал Джоуд. — Ты хочешь выйти из Тейрма? — Эрагон заколебался и нехотя кивнул. — Учти, ты должен оказаться в его стенах до темноты. Тогда ворота закроются, и стражники не пустят тебя назад до утра.
— Я не опоздаю, — пообещал Эрагон. Он развернулся и вприпрыжку устремился в переулок, ведущий к внешней стене Тейрма. Оказавшись за чертой города, юноша глубоко вздохнул, наслаждаясь свежим воздухом. Сапфира! — позвал он. Где ты? Она повела его прочь от дороги, к подножию замшелого утёса, окружённого клёнами. Паренёк увидел голову драконицы, высовывающуюся из-за деревьев на его верхушке, и помахал ей. Как мне туда забраться?
Если ты найдёшь поляну, я спущусь и заберу тебя.
Нет, сказал он, осматривая утёс, в этом нет нужды. Я просто вскарабкаюсь наверх.
Слишком опасно.
А ты слишком волнуешься. Дай мне позабавиться.
Эрагон стянул перчатки и начал взбираться на утёс, наслаждаясь вызовом своей физической силе. Упоров для рук было предостаточно, так что подниматься было легко. Скоро юноша оказался высоко над деревьями и остановился на выступе на полпути наверх, чтобы перевести дух.
Когда силы вернулись к нему, Эрагон потянулся за следующим упором, но его руки для этого не хватило. Наткнувшись на это препятствие, юноша принялся искать другую трещину или складку, за которую было можно ухватиться. Их не было. Он попытался спуститься, но его ноги не доставали до последнего упора. Сапфира не мигая наблюдала за ним. Наконец, паренёк сдался и сказал: Мне бы не помешала помощь.
Ты сам виноват.
Да! Знаю. А ты собираешься меня снимать или нет?
Если бы меня не было рядом, ты бы оказался в очень скверном положении.
Эрагон закатил глаза. Могла бы и не говорить так.
Ты прав. В конце концов, как может простой дракон говорить такому человеку, как ты, что делать? Ведь, вообще-то, все должны застыть в благоговении перед твоим блистательным заходом в тупик. Знаешь, если бы ты начал подъём на пару футов правее или левее, то путь до вершины был бы чист. Драконица резко вытянула шею по направлению к нему, глаза её сверкали.
Ладно! Я совершил ошибку. Теперь, пожалуйста, можешь вытащить меня отсюда? — взмолился он. Драконица убрала голову с края утёса. Через минуту юноша позвал:
— Сапфира?
Над ним лишь покачивались на ветру деревья.
— Сапфира! Вернись! — заорал Эрагон.
И Сапфира с грохотом сорвалась с вершины утёса, переворачиваясь в воздухе. Она подлетела к Эрагону, как огромная летучая мышь, и схватила его за рубашку когтями, царапая спину. Тот отпустил камни, и драконица рывком подняла его в воздух, чтобы после короткого полёта мягко поставить на вершину утёса и отцепить когти от рубашки.
Глупыш, нежно сказала Сапфира.
Эрагон оглянулся, изучая пейзаж. С утёса открывался чудесный вид на окрестности, особенно на пенящееся море, но он также обеспечивал защиту от ненужных взглядов. Здесь лишь птицы могли видеть Сапфиру. Местоположение было идеальным.
Другу Брома можно доверять? — спросила драконица.
Не знаю. Эрагон подробно рассказал о событиях дня. Нас окружили силы, о которых мы и не догадываемся. Иногда я задумываюсь, сможем ли мы когда-нибудь понять истинные мотивы тех, кто с нами рядом. Похоже, у них у всех есть тайны.
Таков мир. Не обращай внимания ни на какие интриги и верь в природу каждого. Бром хороший. Вреда он нам не желает. Нам не нужно бояться его планов.
Надеюсь, проговорил юноша, уставясь на руки.
Эти поиски ра’заков через написанное — странный вид выслеживания, заметила Сапфира. А есть ли способ использовать магию, чтобы увидеть записи, не находясь внутри комнаты?
Не уверен. Пришлось бы соединять слово «видеть» с «расстоянием»… или, может, «свет» с «расстоянием». В любом случае, это, похоже, довольно трудно. Я спрошу Брома.
Это будет мудро. Наступила безмятежная тишина.
Знаешь, может, нам придётся остаться здесь на время.
Ответ Сапфиры прозвучал довольно резко. И, как всегда, меня оставят ждать снаружи.
Я совсем не этого хочу. Скоро мы снова будем путешествовать вместе.
Да придёт тот день быстро.
Эрагон улыбнулся и обнял её. А потом заметил, с какой скоростью тускнеет свет. Мне надо идти, а то меня не пустят в Тейрм. Поохоться завтра, а вечером я приду.
Драконица расправила крылья. Пойдём, я спущу тебя вниз. Юноша забрался на её чешуйчатую спину, и Сапфира спикировала с утёса, проскользила над деревьями и приземлилась на каком-то холмике. Эрагон поблагодарил её и побежал обратно к Тейрму.
Он увидел решётку как раз в тот момент, когда она начала опускаться. Крича стражникам, чтоб подождали, юноша резко прибавил скорости и проскользнул внутрь за пару секунд до того, как ворота захлопнулись.
— Ещё бы чуть-чуть — и всё, — заметил один из стражников.
— Этого больше не повторится, — заверил его Эрагон, наклоняясь, чтобы перевести дух.
Он прошёл по темнеющему городу до дома Джоуда. Над дверью висел фонарь, будто маяк.
Дородный дворецкий отозвался на стук юноши и провёл его внутрь, не сказав ни слова. Каменные стены были покрыты гобеленами. Тонкой работы ковры устилали отполированный деревянный пол, отражавший свет трёх золотых канделябров, свисавших с потолка. Дым струился в воздухе, собираясь наверху.
— Сюда, сударь. Ваш друг в кабинете.
Они миновали множество дверей, пока дворецкий не открыл одну из них, ведущую в кабинет. Стены комнаты были заставлены книгами. Но, в отличие от тех, из конторы Джоуда, эти были разных форм и размеров. Комнату согревал камин, набитый ярко горящими дровами. Бром и Джоуд сидели перед овальным письменным столом и мирно болтали. Завидев Эрагона, Бром поднял трубку и весело проговорил:
— А, вот ты где. Мы уже забеспокоились. Как прогулка?
Интересно, что привело его в такое хорошее настроение? Почему бы ему не выйти и не спросить, как там Сапфира?
— Здорово, но стражники почти заперли меня вне стен города. А Тейрм большой. Я с трудом нашёл этот дом.
Джоуд хмыкнул.
— Когда ты увидишь Драс-Леону, Гил’эйд или хотя бы Куасту, то тебя будет нелегко впечатлить этим маленьким приморским городом. Но мне здесь нравится. Когда не идут дожди, Тейрм поистине прекрасен.
Эрагон повернулся к Брому.
— Не знаешь, как долго мы здесь пробудем?
Бром раскрыл ладони кверху.
— Сложно сказать. Зависит от того, сможем ли мы добраться до записей и сколько времени займут поиски того, что нам нужно. Нам всем придётся помогать; работа будет громадной. Завтра я переговорю с Брандом и посмотрю, позволит ли он нам изучить записи.
— Не думаю, что я смогу помочь, — неловко заёрзал Эрагон.
— Почему? — спросил Бром. — Для тебя работы будет предостаточно.
Эрагон опустил голову.
— Я не умею читать.
Бром недоверчиво выпрямился.
— Хочешь сказать, Гэрроу никогда тебя не учил?
— А он умел читать? — озадаченно спросил Эрагон. Джоуд с интересом наблюдал за ними.
— Конечно, умел, — фыркнул Бром. — Гордый глупец… о чём он думал? Надо было мне догадаться, что он не учил тебя. Наверное, считал это непозволительной роскошью. — Бром нахмурился и сердито потянул за бороду. — Это отбрасывает мои планы назад, но не безнадёжно. Мне просто придётся научить тебя читать. Много времени это не займёт, если будешь думать головой.
Эрагон поморщился. Уроки Брома обычно были напряжёнными и до жестокого прямыми. Сколько же ещё я могу выучить за раз?
— Наверное, это необходимо, — уныло сказал он.
— Тебе понравится. Из книг и свитков многое можно узнать, — сказал Джоуд и указал на стены. — Эти книги — мои друзья, мои спутники. Они заставляют меня смеяться, и плакать, и находить смысл в жизни.
— Звучит заманчиво, — признал Эрагон.
— А ты — вечный учёный, не так ли? — спросил Бром.
Джоуд пожал плечами.
— Больше нет. Боюсь, я выродился в библиофила.
— Во что? — переспросил Эрагон.
— Того, кто любит книги, — объяснил Джоуд и продолжил разговор с Бромом. Эрагон просмотрел полки. Его внимание привлекла элегантная книга с золотыми клёпками. Он снял её с полки и с любопытством оглядел.
Книга была переплетена в чёрную кожу, на которой были вырезаны таинственные руны. Эрагон пробежал пальцами по обложке, наслаждаясь её прохладной гладкостью. Буквы внутри были напечатаны красноватыми глянцевыми чернилами. Юноша пролистнул несколько страниц. Его взгляд привлёк столбец рукописного шрифта, отличного от обычного написания. Слова эти были длинными и текучими, полными изящных линий и острых кончиков.
Эрагон передал книгу Брому.
— Что это? — спросил он, указывая на странные письмена.
Бром пригляделся к странице и удивлённо поднял бровь.
— Джоуд, а ты расширил свою коллекцию. Где ты её достал? Я сто лет не видел такого.
Джоуд вытянул шею, чтоб посмотреть на книгу.
— А, да, «Домиа абр Вирда». Пару лет назад здесь проходил один человек, он пытался продать её торговцу на пристани. К счастью, мне случилось оказаться там и суметь спасти книгу, а заодно и его шею. Он и понятия не имел о том, что это такое.
— Странно, что ты выбрал эту книгу, Эрагон, «Влияние Судьбы», — сказал Бром. — Из всех предметов в этом доме она, наверное, самая дорогая. В ней содержится полная история Алагейзии — начиная задолго до того, как здесь высадились эльфы, и заканчивая прошлыми десятилетиями. Книга эта очень редкая и лучшая в своём роде. Когда её написали, Имперцы объявили эту вещь богохульством и сожгли автора, Хесланта Монаха. Не думал я, что до сих пор сохранились какие-то копии. А текст, о котором ты спрашивал, — это на древнем языке.
— О чём тут говорится? — спросил Эрагон.
Бром вмиг прочитал написанное.
— Это часть эльфийской поэмы, которая рассказывает о годах их сражений с драконами. В этом отрывке описывается один из их королей, Керантор, как он мчится на битву. Эльфы любят эту поэму и постоянно её декламируют — хотя для того, чтобы сделать это как следует, требуются три дня, — декламируют, чтобы не повторить ошибки прошлого. Иногда они поют её так прекрасно, что кажется, будто вот-вот и камни заплачут.
Эрагон вернулся в кресло, осторожно сжимая книгу в руках. Это потрясающе — умерший может говорить с людьми через эти страницы. Пока живёт эта книга, живут и его идеалы. Интересно, есть ли здесь какие-то сведения о ра’заках?
Он принялся листать книгу, пока Бром и Джоуд разговаривали. Час шёл за часом, и Эрагон начал задрёмывать. Пожалев вымотанного парня, Джоуд пожелал им обоим доброй ночи.
— Дворецкий покажет вам ваши комнаты.
По пути наверх слуга сказал:
— Если вам что-то понадобится, воспользуйтесь колокольчиком рядом с кроватью.
Он остановился у трёх расположенных рядом дверей, отвесил поклон и удалился.
Когда Бром уже входил в комнату справа, Эрагон спросил:
— Можно с тобой поговорить?
— Ты уже говоришь. Ладно, заходи.
Эрагон закрыл за собой дверь.
— У нас с Сапфирой появилась идея. Есть ли…
Бром остановил его, подняв руку, и плотно задёрнул на окне шторы.
— Когда говоришь о таких вещах, лучше как следует убедиться, что рядом нет ненужных ушей.
— Прости, — извинился Эрагон, ругая себя за промах. — Так вот, возможно ли с помощью магии вызвать изображение того, что ты не можешь видеть?
Бром присел на край постели.
— То, о чём ты говоришь, называется дальновидением, или видением сквозь кристалл. Это вполне возможно и чрезвычайно помогает в некоторых ситуациях, но у этого способа есть один крупный недостаток. Ты можешь смотреть только на тех людей, места и вещи, которые ты уже видел. Захоти ты разглядеть в кристалле ра’заков, то их бы ты и увидел, но не то, что их окружает. Есть и другие проблемы. Скажем, хочешь ты посмотреть на страницу в какой-то книге, которую ты уже видел. Но на эту страницу ты сможешь взглянуть только в том случае, если книга на ней открыта. Если она была закрыта, когда ты пытался, то страница появится абсолютно чёрной.
— А почему нельзя смотреть на то, чего ты не видел раньше? — спросил Эрагон. Он так понял, что даже с подобными ограничениями дальновидение может быть очень полезным. Интересно, а можно ли смотреть на лиги вперёд и использовать магию, чтобы воздействовать на то, что там происходит?
— Потому, — терпеливо сказал Бром, — что для дальновидения нужно знать, на что ты смотришь и куда направлять силу. Даже если тебе описали незнакомца, увидеть его может быть почти невозможно, не говоря уже о земле и всём прочем вокруг него. Ты должен знать, что ты хочешь увидеть в кристалле, до того как ты сможешь увидеть это. Это — ответ на твой вопрос?
Эрагон минуту подумал.
— Но как это делается? Ты вызываешь изображение прямо в воздухе?
— Обычно — нет, — сказал Бром, качая седой головой. — На это тратится больше энергии, чем на его проекцию на отражающей поверхности, вроде пруда или зеркала. Некоторые Всадники обычно путешествовали везде, где только могли, пытаясь увидеть как можно больше. И тогда, когда бы ни случилась война или какое-то иное бедствие, они были в состоянии увидеть эти события по всей Алагейзии.
— А можно мне попробовать? — спросил Эрагон.
Бром внимательно посмотрел на него.
— Нет, не сейчас. Ты устал, а дальновидение отнимает много сил. Я скажу тебе нужные слова, но ты должен пообещать, что сегодня пытаться не будешь. И я бы хотел, чтоб ты подождал, пока мы не покинем Тейрм; мне нужно ещё многому тебя научить.
Эрагон улыбнулся.
— Обещаю.
— Хорошо. — Бром нагнулся к нему и очень тихо прошептал в ухо Эрагону: — Драумр копа.
Где-то с минуту Эрагон запоминал слова.
— Может, после нашего ухода из Тейрма я смогу увидеть в кристалле Рорана. Хотел бы я знать, как у него дела. Боюсь, за ним могут явиться ра’заки.
— Не хочу тебя пугать, но эта возможность вполне очевидна, — сказал Бром. — Пусть Рорана почти и не было в Карвахолле в то время, пока там были ра’заки, но я уверен, что они задавали о нём вопросы. Кто знает, может, даже встречали его в Теринсфорде. В любом случае, я сомневаюсь, что ра’заки удовлетворили своё любопытство. В конце концов, ты же на свободе, и король, вероятно, угрожает им ужасной карой, если тебя не найдут. Если они достаточно разозлятся, то вернутся и допросят Рорана. Это лишь вопрос времени.
— Если это так, то уберечь Рорана от опасности можно, только дав ра’закам знать, где я, чтоб они пришли за мной, а не за ним.
— Нет, это тоже не сработает. Ты совсем не думаешь головой, — выговорил ему Бром. — Если не можешь понять своих врагов, разве предугадаешь их действия? Даже если ты выдашь, где находишься, ра’заки всё равно будут преследовать Рорана. Знаешь, почему?
Эрагон понял укор и попытался обдумать любую возможность.
— Ну, если я буду прятаться довольно долго, они могут разозлиться и поймают Рорана, чтобы вынудить меня раскрыться. Если это не сработает, они его убьют, просто чтобы причинить мне боль. И ещё, если я в открытую стану врагом Империи, они могут использовать его как приманку, чтобы меня поймать. А если я встречусь с Рораном и они об этом прослышат, они замучают его, чтобы узнать, где я нахожусь.
— Очень хорошо. Ты вполне точно это выразил, — сказал Бром.
— Но где же решение? Я не могу позволить, чтоб его убили!
Бром некрепко сжал руки.
— А решение вполне очевидно. Рорану придётся научиться защищать себя. Это может звучать жестоко, но, как ты указал, ты не можешь рисковать, встречаясь с ним. Может, ты и не помнишь — ты тогда был наполовину не в себе, — но, когда мы уходили из Карвахолла, я тебе сказал, что оставил упредительное письмо для Рорана, так что совсем не готов к опасности он не будет. Если он обладает хоть каким-то здравым смыслом, то, как только ра’заки снова покажутся в Карвахолле, послушается моего совета и сбежит.
— Мне это не нравится, — несчастным голосом сказал Эрагон.
— А-а, но ты кое о чём забываешь.
— О чём же? — спросил юноша.
— Во всём этом есть нечто хорошее. Король не может позволить, чтобы по округе шлялся Всадник, которого он не контролирует. Не считая тебя, Гальбаторикс — единственный известный Всадник, оставшийся в живых, но в его подчинении нет никого, ему подобного. Прежде чем попытаться убить тебя или Рорана, он предложит тебе возможность ему служить. К несчастью, если он подберётся к тебе достаточно близко, чтобы сделать такое предложение, для тебя будет слишком поздно отказаться и после этого выжить.
— И ты говоришь, что это — «нечто хорошее»!
— Это — всё, что защищает Рорана. Пока король не знает, какую ты избрал сторону, он не будет рисковать, вредя твоему кузену, чтобы не сделать тебя своим врагом. Твёрдо запомни это. Ра’заки убили Гэрроу, но, думается мне, с их стороны это было неверным решением. Исходя из того, что я знаю о Гальбаториксе, он бы такое не одобрил, если бы не извлёк из этого какую-то выгоду.
— И как же я смогу отвергнуть желания короля, если он будет угрожать мне смертью? — резко спросил Эрагон.
Бром вздохнул. Подойдя к ночному столику, он окунул пальцы в таз с розовой водой.
— Гальбаторикс хочет, чтобы ты сотрудничал с ним добровольно. Иначе ты будешь для него хуже, чем бесполезен. Так что, вопрос в том, готов ли ты будешь умереть за то, во что веришь, если тебе когда-нибудь встретится такой выбор? Ибо для тебя это — единственный способ отказать ему.
Его слова повисли в воздухе.
Наконец, Бром сказал:
— Это трудный вопрос, не из тех, на которые ты сможешь ответить, пока не столкнёшься с ними. Помни о том, что многие люди умерли за свои убеждения; в принципе, это вполне обычное явление. Настоящая отвага — в том, чтобы жить и страдать за то, во что веришь.
@темы: безумству храбрых..., бредни лингвиста-маньяка, альтернативный перевод, Эрагон