“Can I help you?”
“I hope so.”– Чем могу служить?
– Надеюсь, что послужить ты мне действительно сможешь. – Я могу помочь?
– Надеюсь, что да. (Один из немногих случаев, когда дословный перевод по смыслу лучше.)
“Besides, I’d have to consult with Nasuada first anyway.”And I don’t want to be entangled in any more politics . . . especially not where the Twins used to lead.– И в любом случае я сперва должен посоветоваться с Насуадой. И я больше не желаю быть замешанным ни в каких политических играх, особенно в тех, которые затеяли Двойники!– Кроме того, мне всё равно бы пришлось сперва спросить у Насуады. – И я не хочу, чтобы меня ещё больше втягивали в политику... особенно там, где раньше верховодили Близнецы. (Опаньки... Вот оно, пренебрежение авторскими курсивами! Уже речь от мыслей не отличаем. И что, Эрагонушка настолько туп, что выдаёт своё отношение к Близнецам колдунье из Ду Врангр Гата, где они верховодили?)
“Perhaps we can spend some time together before you have to go. I could show you how to summon and control spirits. . . . It would be educational for both of us.”
Eragon felt a hot flush warm his face.– Но, может быть, ты захотел бы провести какое‑то время у нас в Дю Врангр Гата, прежде чем покинешь Тронжхайм? Я могла бы научить тебя призывать некоторых духов и управлять ими. Подобный опыт мог бы стать весьма… поучительным для нас обоих.
Эрагон покраснел, чувствуя подвох, но ответил вполне учтиво...– Возможно, перед твоим уходом мы сможем провести вместе какое-то время. Я бы показала тебе, как призывать и контролировать духов... Это было бы познавательно для нас обоих.
Эрагон почувствовал, как ему в лицо хлынул горячий румянец.(Причём тут Ду Врангр Гата?! Она же с ним флиртует! Буквально-таки называется на свидание. Поэтому Эрагон и краснеет, а не из-за какого-то там непонятного подвоха. Он сейчас вообще о подвохах не думает. У него естество взыграло.)
читать дальше“I wasn’t close to anyone in Carvahall,” he faltered, “and I’ve been traveling since then.”
Trianna drew back slightly, then lifted her wrist so the serpent bracelet was at eye level. “Do you like him?” she inquired. Eragon blinked and nodded, though it was actually rather disconcerting.
— В Карвахолле у меня такой девушки нет, — чуть помедлив, сказал Эрагон, — да и с давних пор мы с Сапфирой все время странствуем.
Трианна слегка отодвинулась и подняла руку так, что её браслет‑змея оказался примерно на уровне его глаз.
— Нравится тебе мой браслет? — спросила она. (Эрагон посмотрел на змейку и кивнул, хотя браслет вызывал у него скорее чувство беспокойства.)
– В Карвахолле я ни с кем не был близок, – неуверенно проговорил Эрагон, – а потом только и делал, что путешествовал.
Трианна чуть отступила назад, а затем подняла на уровень глаз запястье со змеиным браслетом и спросила:
– Он тебе нравится?
Эрагон заморгал и кивнул, хотя такая смена темы привела его в некое замешательство.
(Я процитировала так много исключительно ради последнего предложения. Против браслета-змея Эрагон ничего не имел, он в самом начале главы лишь обратил внимание, насколько изящно выполнена эта вещица. А вот неожиданный вопрос привёл его в ступор.)
...Saphira tearing at a bloody haunch...
...Сапфира терзала здоровенный кусок говяжьего бедра...
...Сапфира раздирала на части окровавленную ляжку...
(Не знаю, может, это мои личные закидоны, но словосочетание "говяжье бедро"...)
As Eragon seated himself, Saphira beside him, she said, “Eragon.” It was a simple statement, neither friendly nor hostile. She turned away briefly, then focused on him, her gaze steely and intent. “I have spent the last few days reviewing the Varden’s affairs, such as they are. It was a dismal exercise. We are poor, overextended, and low on supplies, and few recruits are joining us from the Empire. I mean to change that.
Когда Эрагон сел, а Сапфира примостилась с ним рядом, дочь Аджихада промолвила тоном, в котором не было ни дружелюбия, ни враждебности:
— Эрагон, — её тёмные глаза смотрели твёрдо и холодно, — я немало времени посвятила разбору того положения, в котором мы оказались, и пришла к весьма неутешительным выводам. Мы, вардены, слишком бедны и слишком разобщены между собой; у нас практически нет своих источников питания; и к нам крайне редко присоединяются жители Империи. Я намерена все это изменить.
Когда юноша присел напротив и Сапфира устроилась рядом с ним, Насуада проговорила:
– Эрагон.
Это было простое утверждение, в нём не прозвучало ни дружелюбия, ни враждебности. На миг Насуада отвернулась, затем вновь устремила на Эрагона свой жёсткий и пристальный взгляд.
– Последние несколько дней я потратила на изучение положения Варденов, как оно есть. Результаты меня не обрадовали. Мы бедны, измотаны, у нас не хватает припасов, а из Империи к нам присоединяются лишь немногие новобранцы. Я намерена это изменить.
(Угу. Значит, то, что сперва Насуада отвернулась, потом снова посмотрела на Эрагона и лишь потом заговорила окончательно, это есть неважно и мы это не переводим. А Вардены ещё и разобщены между собой. Прекрасно. Что уж говорить об источниках питания! Имеются в виду бесперебойные, да? Электричество ползёт-ползёт?)
“I am yours to command.”
“Perhaps.” Her eyes flicked to Saphira for a second.
— Я в твоём полном распоряжении.
— Хорошо. — Она мельком глянула на Сапфиру.
– Я в твоём распоряжении.
– Возможно. – На миг взгляд девушки метнулся к Сапфире.
(Насуада - отнюдь не дура. Она прекрасно понимает, что клятва верности, принесённая ей Эрагоном, для Сапфиры не значит практически ничего. И если драконица посчитает требования девушки несовместимыми с личными интересами её и её Всадника, она просто не даст Эрагону ничего сделать.)
“Ah, well, it’ll slow us down, but I suppose we have to placate Hrothgar.”
– Ладно, хотя это и замедлит наше продвижение на север, но я готов простить Хротгара.
– Что ж, это нас замедлит, но, я так полагаю, Хротгара придётся задобрить.
(А что, "простить" и "задобрить" это у нас теперь синонимы?)
Her jaw tightened as she gestured at the door and the warriors beyond. “You needn’t fear, I am well defended.”
Она слегка напряглась, потом небрежно махнула рукой и сказала спокойно:
— Не стоит за меня бояться. Я хорошо защищена.
Её скулы затвердели; девушка указала на дверь и стоявших за ней воинов.
– Не нужно страшиться, я хорошо защищена.
(У мэтрессы Насуада безмятежно плюёт в потолок, почивая на лаврах вождя. У автора - понимает всю ту опасность, в которой находится.)
He bowed low, respecting her return to formality, then left with Saphira.
Эрагон почтительно поклонился ей и вместе с Сапфирой покинул кабинет юной предводительницы варденов.
Юноша низко поклонился, не нарушая вновь возведённых между ними рамок церемониала, и вышел из кабинета вместе с Сапфирой.
(Только недавно эти двое говорили как если не друзья, то хотя бы боевые товарищи. Последняя фраза Насуады вновь сделала их предводительницей Варденов и её вассалом-Всадником. Почему мэтресса об этом не упоминает?)
They sailed high above Tronjheim, where crenulated icicles hung from the sides of Farthen Dûr, forming a great white band around them. Though it was still hours until night, it was already nearly dark within the mountain.
Вылетев из Тронжхайма, они долго парили над городом, затем покружили над Фартхен Дуром, заходя с разных сторон и оставляя за собой длинный белый след пара из ноздрей Сапфиры. Оказалось, что ещё довольно светло, хотя внутри горы уже почти наступила ночь.
Они парили высоко над Тронжхеймом, там, где со склонов Фарзен Дура огромной белой лентой свисали каменные сосульки, испещрённые мелкими поперечными бороздками. Хотя до ночи оставалось ещё несколько часов, внутри горы уже было почти темно.
(Ёклмн!!! Это как?! Ну скажите мне хоть кто-нибудь, это КАК?! Откуда что взялось? Какой ещё пар? Сапфира переела гороха за ужином, и он пошёл не в то отверстие? Сделайте меня развидеть это...)
As they landed, he noticed a patch of white on a small hill nearby. The patch wavered strangely in the dusk, like a floating candle, then resolved into Angela, who was wearing a pale wool tunic.
Лишь когда они опустились на землю, Эрагон заметил поблизости на небольшом холме необычный белый столб. Столб этот странным образом изгибался в сумерках, точно оплывшая свеча, а потом вдруг превратился в Анжелу, одетую в рубаху из светлой шерсти.
Когда она приземлилась, Эрагон заметил на ближайшем холмике что-то белое. Это нечто странно колыхалось в сумерках, будто плывущая свеча, а затем превратилось в Анжелу – на ней была надета светлая шерстяная туника.
(Изгибающийся белый столб... Как мальчика не хватила кондрашка? А ещё мне почему-то Ветхий Завет вспоминается. Там тоже был белый столб... изгибающийся. Наверное.)
“You’ve been gathering toadstools?”
“Hello,” laughed Angela, putting her load down. “Oh no, toadstool is far too general a term. And anyway, they really ought to be called frogstools, not toadstools.”
— Ты что, поганки собираешь?
— А, это вы! — улыбнулась Анжела, ставя корзину на землю. — Вечер добрый! Только «поганки» — понятие слишком общее. Да и вообще, у каждого из них своё название.
– Что, жабьи поганки собираете?
– Привет, – рассмеялась Анжела, опустив на землю свою ношу. – О нет, «поганка» – это чересчур общее понятие. И потом, их надо называть лягушачьими, а не жабьими.
(Прямая отсылка к первой книге, когда Анжела пытается доказать, что жаб не существует, а на свете живут одни лишь лягушки. Запоминать надо, что переводим, нэ?)
“Fricai Andlát only grows in caves in Du Weldenvarden and Farthen Dûr, and it would die out here if the dwarves started carting their dung elsewhere.”
Eragon looked back at the hill and realized that was exactly what it was, a dung heap.
– Фрикаи Андлат растёт только в пещерах Дю Вельденвардена и Фартхен Дура, но здесь его грибница скоро погибнет, если гномы не перестанут повсюду раскидывать своё дерьмо.
Эрагон оглянулся и понял, что они стоят на огромной куче навоза.
– Фрикаи Андлат растёт только в пещерах Ду Велденвардена и Фарзен Дура, но если гномы будут вывозить свой навоз куда-то в другое место, то тут он вымрет.
Эрагон оглянулся на холмик и понял, что на самом деле это была навозная куча.
(Два прямо противоположных смысла. У автора оные грибы как раз и растут на навозе, это для них лучшее удобрение. И потом, пардоне муа, как может паренёк, выросший на ферме, не учуять навоз, стоя на его куче?! А вот не опознать издали - это запросто.)
Saphira blinked and looked pleased, tail twitching.
Сапфира от удивления даже глазами захлопала, но вид у неё был довольный, и она виляла хвостом, как собака.
Та довольно моргнула и дёрнула хвостом.
(Убить. Убить-убить за сравнение дракона с собакой.)
At the same time, Solembum padded into sight, his mouth clamped firmly around a limp rat. Without so much as a flick of his whiskers, the werecat settled on the ground and began to nibble on the rodent, studiously ignoring the three of them.
Вдруг из темноты, как всегда неслышно, вынырнул кот Солембум с пойманной крысой в зубах. Слегка поведя усами в качестве приветствия, волшебный кот устроился неподалёку и принялся ужинать, старательно игнорируя всех остальных.
В тот же миг перед юношей появился Солембум, плотно зажавший в пасти обмякшую крысу. Даже усом не соизволив дёрнуть, кот-оборотень устроился на земле и принялся обгладывать грызуна, старательно не обращая внимания на окружающих.
(Вот тоже - у автора всё совсем наоборот, Солембум вовсе не поводил усами. Он даже этим не стал себя утруждать.)
“Well, don’t act so morose. It’s not as if it’s your execution!”
“I know.”
“Then smile, because if it’s not your execution, you should be happy! You’re as flaccid as Solembum’s rat. Flaccid. What a wonderful word, don’t you think?”
That wrung a grin out of him, and Saphira chortled with amusement deep in her throat. “I’m not sure it’s quite as wonderful as you think, but yes, I understand your point.”
— Ну ладно, хватит тебе! Не будь таким занудой. Это же все‑таки не допрос под пыткой! (Эрагон невольно улыбнулся.) Вот‑вот, улыбнись наконец! Ты должен радоваться, что это не казнь и не допрос! А то ишь, обмяк, точно та крыса, которую Солембум поймал. Да‑да, обмяк! Какое выразительное слово, тебе не кажется?
Эрагон не выдержал и рассмеялся; Сапфира тоже довольно фыркнула, и глубоко в горле у неё что‑то заклокотало.
— Я не уверен, что этим словом стоит так уж особенно восхищаться, — сказал Эрагон, — но я отлично понял, что ты имела в виду.
– Ну, не будь таким угрюмцем. Тебя ведь не казнить собираются!
– Знаю.
– Ну так улыбнись, ведь если тебя не казнят, то надо радоваться! А ты вялый, как Солембумова крыса. «Вялый». Чудесное слово, тебе не кажется?
Юноша невольно выжал из себя ухмылку, а где-то глубоко в горле Сапфиры родился довольный сдавленный смех.
– Не уверен, что оно такое уж чудесное, но – да, я вас понял.
(Ы-ы-ы-ы...)
“Mmm . . . she’s doomed! You’re doomed! They’re all doomed!” She cackled, doubling over, then straightened abruptly. “Notice I didn’t specify what kind of doom, so no matter what happens, I predicted it. How very wise of me.”
— Хм… Она приговорена! И ты приговорён! Все они приговорены! — Анжела вдруг захихикала, согнувшись пополам, точно старая карга; потом вдруг резко выпрямилась и сказала вполне серьёзно: — Заметь, я не уточнила, что это за приговор и кто его вынес, а значит, что бы ни случилось, я окажусь права в своих предсказаниях! Вот до чего я умна!
– Хм-м... она обречена! Ты обречён! Они все обречены! – Травница кудахчуще расхохоталась, сгибаясь пополам, но затем резко выпрямилась. – Учти, я не уточнила, на что обречены, так что – неважно, что случится, я всё равно это предсказала. Как это мудро с моей стороны.
(У мэтрессы Анжела - психованная идиотка. У автора - весьма умная и ироничная особа. Вот мне что-то оригинальная больше нравится.)
@темы:
бредни лингвиста-маньяка,
цитатсы,
Эрагон