(и снова сценарий клипа - опять-таки, написанный в дремучем 2005 году; несколько психоделичный, в несвойственной для меня манере, в чём-то даже жутковатый - но мне нравится. Предупреждение - механические арахниды, много крови, смерть героев; написано от третьего лица)
Ты знаешь, листья летят,
Я их стараюсь понять
И обнять.
Ты знаешь, всё в этот день
Сливается в одну тень,
Меня не узнать.
Серебряный Сентябрь…
Ты дотянись,
Осенних туч прикоснись,
Простых слов прошу…
И обернись,
От дождевых туч проснись,
Не зря я в сердце солнце ношу.
Ты дотянись,
От дождевых туч проснись,
Простых слов прошу,
Ты дотянись!
Так странно ветер поёт,
Меня с собою зовёт
Уйти налегке.
Так странно знать наперёд,
Когда и что тебя ждёт,
И в чьей ты руке…
Серебряный Сентябрь…
Ты дотянись,
Осенних туч прикоснись,
Простых слов прошу…
И обернись,
От дождевых туч проснись,
Не зря я в сердце солнце ношу.
Ты дотянись,
От дождевых туч проснись,
Простых слов прошу,
Ты дотянись!
Ты дотянись,
Осенних туч прикоснись,
Простых слов прошу…
И обернись,
От дождевых туч проснись,
Не зря я в сердце солнце ношу.
Ты дотянись,
От дождевых туч проснись,
Простых слов прошу,
Ты дотянись!
читать дальшеПроигрыш 1:
Тёмный невнятный фон. На нём то проявляются, то исчезают гибкие прозрачные трубки средней толщины (что-то вроде шлангов), по ним, пульсируя, течёт серебристая густая жидкость. Камера скользит вверх, мерцающие трубки образуют сплетения и узлы, паутину. Камера начинает отдаляться, на фоне трубок появляется расплывчатый прозрачный образ хитрым образом перекрученного здания, оканчивающегося башней со слегка сплющенной сферой наверху. Видно, что трубки пронизывают всё здание и выходят наружу, зарываясь в почву. Затем сооружение плотнеет, скрывая свои артерии, из миража становится реальной конструкцией из металла, стекла и пластика. Вокруг него – мёртвый лес, лишённые листьев деревья из стали, серая пластмассовая земля.
Вступают ударные, кадр меняется, камера скользит у самой земли, покрытой опавшей листвой. По ней кто-то мерно и медленно шагает, топча сухие жёлтые листья, видны ноги в мягких замшевых сапогах и край плаща, колыхающийся у щиколоток. И сапоги, и плащ чёрного цвета. Камера поднимается выше – по осеннему лесу идёт некто с лицом, скрытым капюшоном.
Кадр меняется вновь – на этот раз показывается небольшое помещение, окутанное холодным полумраком. Голые стены, закрытое плотным листом окном, абсолютное отсутствие мебели – лишь в центре возвышается автоматическое кресло с регулируемой спинкой, чем-то похожее на саркофаг. Камера описывает полукруг около него. В кресле, посреди разноцветных мигающих огоньков, кнопок и уже знакомых трубок неестественно прямо сидит девушка в сером пластиковом комбинезоне. Её покоящаяся на подлокотнике кисть левой руки облачена в металлическую перчатку, заканчивающуюся сверкающими хищными когтями. Правую половину лица скрывает холодная маска, сшитая из небольших металлических листов, она оставляет открытыми подбородок и губы, заходя лишь на самый их уголок. Девушка – киборг. В её правой глазнице кроваво светится оптический прибор, заменяющий глаз. Он работает даже сейчас, когда девушка погружена в транс. На левой половине её лица угадываются черты Ирэн.
Неизвестный в чёрном останавливается у границы между осенним лесом и мёртвым царством техники и поворачивает голову к сфере. Это – та комната, где спит девушка-киборг. Затем капюшон слегка поворачивается влево – к маленькой видеокамере, застывшей на металлической ветке убитого дерева. Камера фокусируется на фигуре незнакомца, передавая его изображение на один из многих экранов, расположенных в компьютерном зале странного здания. В зале наблюдения – роботы, разнообразные механические пауки и андроиды со множеством щупальцев, но среди них нет ни одного гуманоидообразного.
К экрану подходит девушка в окружении роботов. Непонятно, то ли она их предводитель, то ли они сами подталкивают её, направляя, куда идти. Девушка смотрит на указанный ей экран (он в нижнем ряду гигантской системы мониторов, слегка справа). Монитор не показывает красок, всё залито серой мутью, но изображение очень чёткое, пусть и маленькое.
Куплет 1:
Незнакомец смотрит точно в маленькую камеру и начинает петь. Крупным планом его лицо в профиль, из-под капюшона видны только подбородок и бледные движущиеся губы. Девушка безразлично наблюдает за ним на мониторе, на живой половине её лица не отражается никаких эмоций. А он, окружённый роняющими листья деревьями, – он словно пытается докричаться до неё, именно до неё, потому что они знали друг друга когда-то, давным-давно…
Припев 1:
Незнакомец в чёрном резко откидывает капюшон – это Эни. Его лицо подобно застывшей маске из бледного воска, лишь глаза сверкают на будто обескровленной коже. Его песня – яростный призыв, и он достигает цели. От вида смутно знакомого лица Ирэн вздрагивает и слегка прикрывает глаза, роботы вокруг неё сразу начинают суетиться. Перед внутренним взором девушки оживает картина из прошлого: Эни, весёлый и жизнерадостный, слегка загорелый, улыбается ей и гладит рукой её правую щёку – тогда ещё живую и тёплую… Губы девушки вздрагивают, она неосознанно тянется к своему миражу – руке былого возлюбленного, и металлические когти её левой кисти вместо упругой плоти касаются холодных пластин из нержавеющей стали. В этот момент один из механических пауков приближается к Ирэн, на его спине покоится опасно поблескивающий шприц с какой-то жидкостью. Другой андроид берёт шприц своим щупальцем и делает девушке инъекцию в бедро. Она сразу роняет руку и открывает глаз, роботы отводят её обратно в комнату и усаживают в кресло. Пленница (теперь это уже совершенно ясно) покорно откидывает голову на спинку и смыкает здоровое веко. Из-за кресла появляются хищно извивающиеся трубки, заканчивающиеся хватательными приспособлениями (что-то вроде «крюк-кошка» наоборот), и впиваются в тело девушки. По ним сразу начинает течь её серебристая кровь, на которой держится всё это здание, и его механические обитатели, и окружающее его мёртвое царство.
Проигрыш 2:
Показываются обширные помещения под комнатой девушки-киборга, они заполнены тучами роботов, занятых своим делом. По стенам спускаются мерцающие трубки, питая их компьютеры и не только это… Снаружи, на поверхности, начинают происходить изменения. От новой порции серебряной крови, преобразованной в страшное оружие, ближайшие к границе между живым и мёртвым деревья начинают засыхать и превращаться в металл, опавшие листья исчезают, а земля становится серой пластмассой. Губительная волна доходит до самых кончиков сапог Эни, но он взмахивает рукой, и на её пути встаёт мерцающая голубым энергетическая преграда. Маг опускает голову и отходит на несколько шагов назад.
Куплет 2:
Касаясь рукой шершавой древесной коры, Эни тихо поёт, опустив голову, волосы падают ему на лицо. Он всё ещё надеется вернуть свою подругу, хотя другие, такие же как он, уже отказались от этих попыток, и лишь его воля и авторитет сдерживают готовую разразиться войну между магами и машинами. Эни с болью вскидывает глаза на мёртво молчащую башню. Та, кто ему нужна, спит – и в этом его шанс. Он сосредотачивается, суживает глаза и…
Припев 2:
Камера врывается в комнату Ирэн и безжалостно вторгается в мир её снов. Там – однообразная серая муть и мерцающие серебром бесконечные трубки. Но внезапно эта тягомотина перечёркивается золотой молнией, и на месте ядовитых щупальцев проглядывает кусочек озарённой солнцем зелёной листвы. Тело девушки в кресле начинает мелко и судорожно подрагивать, на живой половине лица отражается беспокойство. Снаружи Эни напряжённо сжимает кулаки и поёт, своими мыслями пытаясь дотянуться до сознания бездушного киборга, бывшего ранее сердечной и благородной девушкой. В комнату суетливо проникают встревоженные роботы и начинают суетиться вокруг кресла, что-то налаживая и подкручивая. Лицо девушки искажается страданием, перед её внутренним взором мелькают давно забытые картины – сине-зелёное море… ледяные горы… золотой песок пустыни… несимметрично изогнутые белые скальные клыки, окружающие хрустальную друзу, отражающую алмазные звёзды среди вечной черноты… лицо Эни, приближающееся к её лицу, к её губам… поцелуй…
Механические пауки и спруты окружают кресло Ирэн, в длинном щупальце кого-то из них блестит знакомый шприц. Крупный план – один из пальцев щупальца нажимает на поршень, проверяя герметичность, из иглы вырывается фонтанчик сверкающих капель. Шприц медленно движется к коже девушки… По её левой щеке из-под сомкнутых ресниц скользит одинокая слеза…
Проигрыш 3:
Внезапно девушка распахивает глаза и резко подаётся вперёд, ударяя вокруг невидимой магией. Шприц вместе с держащим его щупальцем рассыпается осколками, Ирэн одним слитным движением обрывает торчащие из неё трубки, не в силах выдрать из тела крепко вцепившиеся крючья, но хотя бы так перекрывая подачу крови. Резкими хлёсткими ударами она разносит всё вокруг себя, превращая в пыль механические отродья, кресло, ставни на окне… Здание начинает ощутимо колебаться, на зал наблюдения и другие помещения сыплются откуда-то сверху пыль и обломки, роботы мечутся в панике и погибают. Не обращая внимания на кровь, щедрым потоком льющуюся из обрывков трубок, Ирэн бросается к окну и ударяет в него кровоточащими ладонями. Перчатки на её руке больше нет – она рассыпалась на множество металлических частиц под напором её внутренней силы. Оставляя на стекле серебристый след, девушка бессильно съезжает по нему на пол, где в луже крови валяется металлическая маска и вырванный оптический прибор. Ирэн ничком съёживается на полу, жидкое серебро продолжает течь, правая половина её лица залита кровью, спутанные слипшиеся волосы закрывают пустую глазницу. Всё темнеет. В смутном мареве появляется падающий жёлтый лист, на него падает густая тягучая капля светлой крови девушки, и весь лист покрывается серебром, как морозной плёнкой.
Припев 3:
Поверхность мёртвых деревьев взрывается мириадами металлических чешуек, обнажая живую кору, по серой пластмассе бегут глубокие трещины. Поднявшийся вихрь треплет живые деревья, покрытые уже не жёлтыми, но серебрящимися листьями, и взвевает чёрный плащ почти вертикально. Эни в отчаянии смотрит на тающее, рушащееся, расплывающееся здание, где осталась его подруга. Он уже ничем не может помочь ей. Кроме одного…
Девушка лежит на полу, истекая кровью, серебристая жидкость бежит уже из-под ногтей, но Ирэн бессознательно тянется левой рукой куда-то вперёд, слыша давно забытый зов…
Эни разрывает на себе рубашку и, падая на колени от боли, пальцами раздирает себе грудную клетку, откуда вместо крови вырывается солнечно-золотое сияние, заливающее всё вокруг. В этом свете смутно видно, как Эни мешком валится набок, откидывая вперёд уже безжизненную руку.
В залитой кровью комнате Ирэн приподнимает голову и отчаянно тянется, рвётся к тому, кому она ещё дорога.
Последний кадр. На фоне золотого солнца последним усилием соединяются две тянущиеся друг к другу руки, мужская и женская, покрытые серебряной кровью…
Ты знаешь, листья летят,
Я их стараюсь понять
И обнять.
Ты знаешь, всё в этот день
Сливается в одну тень,
Меня не узнать.
Серебряный Сентябрь…
Ты дотянись,
Осенних туч прикоснись,
Простых слов прошу…
И обернись,
От дождевых туч проснись,
Не зря я в сердце солнце ношу.
Ты дотянись,
От дождевых туч проснись,
Простых слов прошу,
Ты дотянись!
Так странно ветер поёт,
Меня с собою зовёт
Уйти налегке.
Так странно знать наперёд,
Когда и что тебя ждёт,
И в чьей ты руке…
Серебряный Сентябрь…
Ты дотянись,
Осенних туч прикоснись,
Простых слов прошу…
И обернись,
От дождевых туч проснись,
Не зря я в сердце солнце ношу.
Ты дотянись,
От дождевых туч проснись,
Простых слов прошу,
Ты дотянись!
Ты дотянись,
Осенних туч прикоснись,
Простых слов прошу…
И обернись,
От дождевых туч проснись,
Не зря я в сердце солнце ношу.
Ты дотянись,
От дождевых туч проснись,
Простых слов прошу,
Ты дотянись!
читать дальшеПроигрыш 1:
Тёмный невнятный фон. На нём то проявляются, то исчезают гибкие прозрачные трубки средней толщины (что-то вроде шлангов), по ним, пульсируя, течёт серебристая густая жидкость. Камера скользит вверх, мерцающие трубки образуют сплетения и узлы, паутину. Камера начинает отдаляться, на фоне трубок появляется расплывчатый прозрачный образ хитрым образом перекрученного здания, оканчивающегося башней со слегка сплющенной сферой наверху. Видно, что трубки пронизывают всё здание и выходят наружу, зарываясь в почву. Затем сооружение плотнеет, скрывая свои артерии, из миража становится реальной конструкцией из металла, стекла и пластика. Вокруг него – мёртвый лес, лишённые листьев деревья из стали, серая пластмассовая земля.
Вступают ударные, кадр меняется, камера скользит у самой земли, покрытой опавшей листвой. По ней кто-то мерно и медленно шагает, топча сухие жёлтые листья, видны ноги в мягких замшевых сапогах и край плаща, колыхающийся у щиколоток. И сапоги, и плащ чёрного цвета. Камера поднимается выше – по осеннему лесу идёт некто с лицом, скрытым капюшоном.
Кадр меняется вновь – на этот раз показывается небольшое помещение, окутанное холодным полумраком. Голые стены, закрытое плотным листом окном, абсолютное отсутствие мебели – лишь в центре возвышается автоматическое кресло с регулируемой спинкой, чем-то похожее на саркофаг. Камера описывает полукруг около него. В кресле, посреди разноцветных мигающих огоньков, кнопок и уже знакомых трубок неестественно прямо сидит девушка в сером пластиковом комбинезоне. Её покоящаяся на подлокотнике кисть левой руки облачена в металлическую перчатку, заканчивающуюся сверкающими хищными когтями. Правую половину лица скрывает холодная маска, сшитая из небольших металлических листов, она оставляет открытыми подбородок и губы, заходя лишь на самый их уголок. Девушка – киборг. В её правой глазнице кроваво светится оптический прибор, заменяющий глаз. Он работает даже сейчас, когда девушка погружена в транс. На левой половине её лица угадываются черты Ирэн.
Неизвестный в чёрном останавливается у границы между осенним лесом и мёртвым царством техники и поворачивает голову к сфере. Это – та комната, где спит девушка-киборг. Затем капюшон слегка поворачивается влево – к маленькой видеокамере, застывшей на металлической ветке убитого дерева. Камера фокусируется на фигуре незнакомца, передавая его изображение на один из многих экранов, расположенных в компьютерном зале странного здания. В зале наблюдения – роботы, разнообразные механические пауки и андроиды со множеством щупальцев, но среди них нет ни одного гуманоидообразного.
К экрану подходит девушка в окружении роботов. Непонятно, то ли она их предводитель, то ли они сами подталкивают её, направляя, куда идти. Девушка смотрит на указанный ей экран (он в нижнем ряду гигантской системы мониторов, слегка справа). Монитор не показывает красок, всё залито серой мутью, но изображение очень чёткое, пусть и маленькое.
Куплет 1:
Незнакомец смотрит точно в маленькую камеру и начинает петь. Крупным планом его лицо в профиль, из-под капюшона видны только подбородок и бледные движущиеся губы. Девушка безразлично наблюдает за ним на мониторе, на живой половине её лица не отражается никаких эмоций. А он, окружённый роняющими листья деревьями, – он словно пытается докричаться до неё, именно до неё, потому что они знали друг друга когда-то, давным-давно…
Припев 1:
Незнакомец в чёрном резко откидывает капюшон – это Эни. Его лицо подобно застывшей маске из бледного воска, лишь глаза сверкают на будто обескровленной коже. Его песня – яростный призыв, и он достигает цели. От вида смутно знакомого лица Ирэн вздрагивает и слегка прикрывает глаза, роботы вокруг неё сразу начинают суетиться. Перед внутренним взором девушки оживает картина из прошлого: Эни, весёлый и жизнерадостный, слегка загорелый, улыбается ей и гладит рукой её правую щёку – тогда ещё живую и тёплую… Губы девушки вздрагивают, она неосознанно тянется к своему миражу – руке былого возлюбленного, и металлические когти её левой кисти вместо упругой плоти касаются холодных пластин из нержавеющей стали. В этот момент один из механических пауков приближается к Ирэн, на его спине покоится опасно поблескивающий шприц с какой-то жидкостью. Другой андроид берёт шприц своим щупальцем и делает девушке инъекцию в бедро. Она сразу роняет руку и открывает глаз, роботы отводят её обратно в комнату и усаживают в кресло. Пленница (теперь это уже совершенно ясно) покорно откидывает голову на спинку и смыкает здоровое веко. Из-за кресла появляются хищно извивающиеся трубки, заканчивающиеся хватательными приспособлениями (что-то вроде «крюк-кошка» наоборот), и впиваются в тело девушки. По ним сразу начинает течь её серебристая кровь, на которой держится всё это здание, и его механические обитатели, и окружающее его мёртвое царство.
Проигрыш 2:
Показываются обширные помещения под комнатой девушки-киборга, они заполнены тучами роботов, занятых своим делом. По стенам спускаются мерцающие трубки, питая их компьютеры и не только это… Снаружи, на поверхности, начинают происходить изменения. От новой порции серебряной крови, преобразованной в страшное оружие, ближайшие к границе между живым и мёртвым деревья начинают засыхать и превращаться в металл, опавшие листья исчезают, а земля становится серой пластмассой. Губительная волна доходит до самых кончиков сапог Эни, но он взмахивает рукой, и на её пути встаёт мерцающая голубым энергетическая преграда. Маг опускает голову и отходит на несколько шагов назад.
Куплет 2:
Касаясь рукой шершавой древесной коры, Эни тихо поёт, опустив голову, волосы падают ему на лицо. Он всё ещё надеется вернуть свою подругу, хотя другие, такие же как он, уже отказались от этих попыток, и лишь его воля и авторитет сдерживают готовую разразиться войну между магами и машинами. Эни с болью вскидывает глаза на мёртво молчащую башню. Та, кто ему нужна, спит – и в этом его шанс. Он сосредотачивается, суживает глаза и…
Припев 2:
Камера врывается в комнату Ирэн и безжалостно вторгается в мир её снов. Там – однообразная серая муть и мерцающие серебром бесконечные трубки. Но внезапно эта тягомотина перечёркивается золотой молнией, и на месте ядовитых щупальцев проглядывает кусочек озарённой солнцем зелёной листвы. Тело девушки в кресле начинает мелко и судорожно подрагивать, на живой половине лица отражается беспокойство. Снаружи Эни напряжённо сжимает кулаки и поёт, своими мыслями пытаясь дотянуться до сознания бездушного киборга, бывшего ранее сердечной и благородной девушкой. В комнату суетливо проникают встревоженные роботы и начинают суетиться вокруг кресла, что-то налаживая и подкручивая. Лицо девушки искажается страданием, перед её внутренним взором мелькают давно забытые картины – сине-зелёное море… ледяные горы… золотой песок пустыни… несимметрично изогнутые белые скальные клыки, окружающие хрустальную друзу, отражающую алмазные звёзды среди вечной черноты… лицо Эни, приближающееся к её лицу, к её губам… поцелуй…
Механические пауки и спруты окружают кресло Ирэн, в длинном щупальце кого-то из них блестит знакомый шприц. Крупный план – один из пальцев щупальца нажимает на поршень, проверяя герметичность, из иглы вырывается фонтанчик сверкающих капель. Шприц медленно движется к коже девушки… По её левой щеке из-под сомкнутых ресниц скользит одинокая слеза…
Проигрыш 3:
Внезапно девушка распахивает глаза и резко подаётся вперёд, ударяя вокруг невидимой магией. Шприц вместе с держащим его щупальцем рассыпается осколками, Ирэн одним слитным движением обрывает торчащие из неё трубки, не в силах выдрать из тела крепко вцепившиеся крючья, но хотя бы так перекрывая подачу крови. Резкими хлёсткими ударами она разносит всё вокруг себя, превращая в пыль механические отродья, кресло, ставни на окне… Здание начинает ощутимо колебаться, на зал наблюдения и другие помещения сыплются откуда-то сверху пыль и обломки, роботы мечутся в панике и погибают. Не обращая внимания на кровь, щедрым потоком льющуюся из обрывков трубок, Ирэн бросается к окну и ударяет в него кровоточащими ладонями. Перчатки на её руке больше нет – она рассыпалась на множество металлических частиц под напором её внутренней силы. Оставляя на стекле серебристый след, девушка бессильно съезжает по нему на пол, где в луже крови валяется металлическая маска и вырванный оптический прибор. Ирэн ничком съёживается на полу, жидкое серебро продолжает течь, правая половина её лица залита кровью, спутанные слипшиеся волосы закрывают пустую глазницу. Всё темнеет. В смутном мареве появляется падающий жёлтый лист, на него падает густая тягучая капля светлой крови девушки, и весь лист покрывается серебром, как морозной плёнкой.
Припев 3:
Поверхность мёртвых деревьев взрывается мириадами металлических чешуек, обнажая живую кору, по серой пластмассе бегут глубокие трещины. Поднявшийся вихрь треплет живые деревья, покрытые уже не жёлтыми, но серебрящимися листьями, и взвевает чёрный плащ почти вертикально. Эни в отчаянии смотрит на тающее, рушащееся, расплывающееся здание, где осталась его подруга. Он уже ничем не может помочь ей. Кроме одного…
Девушка лежит на полу, истекая кровью, серебристая жидкость бежит уже из-под ногтей, но Ирэн бессознательно тянется левой рукой куда-то вперёд, слыша давно забытый зов…
Эни разрывает на себе рубашку и, падая на колени от боли, пальцами раздирает себе грудную клетку, откуда вместо крови вырывается солнечно-золотое сияние, заливающее всё вокруг. В этом свете смутно видно, как Эни мешком валится набок, откидывая вперёд уже безжизненную руку.
В залитой кровью комнате Ирэн приподнимает голову и отчаянно тянется, рвётся к тому, кому она ещё дорога.
Последний кадр. На фоне золотого солнца последним усилием соединяются две тянущиеся друг к другу руки, мужская и женская, покрытые серебряной кровью…
@темы: Клан, цветные образы в мелодии слов