Полёт вдохновения

[Аэлирэнн]

Вернулась к старым долгам.

Каждый, кто отметится в комментарии, получит от меня миниатюру, отражающую его образ - так, как я чувствую. Ощущения, ассоциации, видения... Маленькая волшебная история.

Старые сказки.

Антари Бриз

- Дедушка, дедушка, расскажи сказку!
- Цыц! А ну уймитесь, проказники! - Седой как лунь старик, сидевший под старой яблоней, безуспешно пытается угомонить назойливую детвору.
Весна... Яблоня изредка роняет на траву нежные цветочные лепестки, в воздухе разлито благоухание, а сердце трепещет в ожидании новых дорог и найдёныша-любви... Да, молодым хорошо. А старикам остаётся греться на солнышке...
- Дедушка, расскажи!
- Да что ж вы, окаянные! - притворно сердится старик. - Вы же все мои сказки наизусть знаете, от зубов отлетает.
- А ты новую выдумай! - солидно заявляет самый старший, подтягивая штаны чуть ли не под мышки.
- Стар я уже, выдумывать, - вздыхает дед. - Тут уж ничего не попишешь... Устал я.
А в небе звенит песня жаворонков... И голос девичий по чистоте им не уступает.
- Этому горю помочь легко...
Странница... Пропылённый плащ, ясный взгляд, лукавая улыбка...
- Садитесь рядышком, не теребите дедушку. Расскажу я вам одну историю...
И начинается сказка... И даже седой как лунь старик, долго поживший и многое повидавший, зачарованно слушает - и только потом замечает, что в такт словам девушки и движениям её пальцев в воздухе действительно возникают мерцающие образы далёких земель, великих героев и волшебных зверей. Дети слушают, блестя глазёнками, и не могут - да и не хотят знать, где кончается волшебство и начинается жизнь. Потому что - волшебство не кончается...
И продолжается сказка... бывшая ранее былью...


Морриган Куарэллах (Моря, тебе буду сказку переписывать, однозначно)

Отворись, зелёный холм, отворись-откройся... Но не принцу молодому, не собаке, не коню - а огню... Огонь горит, котёл кипит - но в котле не зелье, не отвар травяной, а судьбы людские, судьбы воинов. Кому пасть в сражении, кому рану тяжёлую крестом сквозь всю жизнь нести, а кому - невредимым до единого волоса домой отправиться.
Мерно ходит в котле черен рябиновый, искры зелёные и золотистые вслед за ним вьются. Черен в руках держит девушка - шёлк волос чёрных паутинки серебра пронизывают, на лоб капюшон надвинут, зелёный, будто трава могильная, а глаза - угольные, матовые, без блеска. Вынут из складок одежды фиал хрустальный, в нём сокрыт свет лазурный... одна лишь капля сапфиром в котёл летит - довольно и того.
Подал голос ворон чёрный, сорвался с плеча, полетел из холма вдаль, тяжело хлопая крыльями.
- Лети, Вестник Ночи, разведай поле брани, пир для клинков и клювов. И помни, Мерлин... я готова. Мы ещё посмотрим, кому достанется Авалон.


[L]Black Adept[/L]

Маленький мальчик потерялся в серой комнате без окон. В комнате ничего нет, только голые стены, пол и потолок... Нет, даже потолка нет, только мальчик не знает, как нужно поднять голову, чтобы увидеть. Он сидит в углу, обхватив руками коленки, и затравленно смотрит по сторонам. Серые стены наводят тоску, и иногда мальчик выцарапывает на них перочинным ножиком странные слова. Он обвиняет весь мир в сотворении своей тюрьмы и жалеет себя до боли и слёз - не помня и не понимая, что сам запер себя в комнате с серыми стенами. Иногда он ругает себя, не переставая жалеть, и поёт безумные песни, мечтая вырасти и всем отомстить, всем показать, всем доказать... Он не может осознать, что не в этом ключ.
В комнате с серыми стенами нет потолка - и макушку мальчика гладит мягкой лапкой ласковое солнце, яблоня клонит зелёные ветви, усыпанные розовым цветом, заливаются восторгом птицы, в воздухе плывёт упоительный и нежный аромат... Мальчик ничего не видит, не слышит, не чувствует. Упиваясь тщательно взлелеянным в себе скорбным величием, он давным-давно заткнул уши, завязал глаза платком и перестал обращать внимание на запахи.
Мальчик не любит себя, но считает, что во всём виноват мир, который отвернулся от него. А мудрое бытие даёт ему возможность играться в игрушки, не давая ответа на единственный вопрос: кто же на самом деле от кого отвернулся?


Сэвориан

Ночь... Властная хозяйка, бессмертная госпожа - сейчас она свернулась уютным котёнком вокруг ножки лилового бархатного кресла с серебряной отделкой, растеклась пушистым ковром по крыше готического собора, распростёрла нетопыриные крылья над головой черноволосого мужчины, наблюдающего с высоты за шумным человеческим городом. Он улыбается - и в его улыбке причудливо сплелись нежная задумчивость, коварное ожидание - и лёгкий налёт весёлого безумия. В руке он держит цепь с чередующимися большими и малыми звеньями, и в каждое большое - вделано зеркало. Мужчина невысоко подбрасывает цепь, ловит и растягивает перед глазами. В каждом зеркале отражается иное лицо...
Он смеётся - мягко, негромко, но его смешок звучит громом средь ясного неба. Затем свистит - и на его плечо садится большая и чёрная летучая мышь. Мужчина почёсывает ей мордочку и скармливает кусочек сахара, вынутый из ниоткуда. Ночь ластится к его руке, он кивает, прислушиваясь к ему одному различимому зову:
- Скоро...
Ночь... Властная хозяйка, бессмертная госпожа. Но он - её Лорд...


О. Садей

Бежит по лесу кошка. Рыжая, пушистая, с ушками. Просто бежит, просто кошка - ну, быть может, половчее и посильнее будет, чем обычная домашняя. Ловко перепрыгивает через древесные корни, порой смешно отряхивает мягкие лапки от листьев, фыркает - и бежит дальше. С неба улыбается ласковое солнце, посылая своих зайчиков сквозь хитросплетения зелёной листвы, в ветвях поют птицы, по кустам шныряют кролики и шуршат ёжики, где-то невдалеке журчит ручей... К нему и бежит по лесу кошка.
А у ручья стоит единорог. Он пьёт воду, негромко пофыркивая и раздувая ноздри. Невысокий, белоснежный, с пышной гривой, а от витого рога в ручье отражается маленькая радуга. Единорог ждёт кошку. И, когда она с боевым мявом прыгает ему на спину, он смахивает её хвостом наземь и фыркает, но это фырканье звучит как добродушный смех.
Кошка и единорог обнюхивают друг другу морды и, довольные, бок о бок удаляются в чащу леса. А куда они направляются - это известно только им...


Flavia

Золотистое солнце неспешно плещется в лазурных объятиях моря, с неохотой покидая его уютные глубины. Апельсиновые деревья простирают свою сень над руинами белоснежного мраморного храма, увитого плющом и густыми травами. На обломке колонны сидит девушка в лёгком хитоне. Её густые волосы забраны в пышную причёску, в руках - развёрнутый свиток папируса, а на пальце - изумительной работы перстень с лучистым камнем. Дочитав свиток, она сворачивает его и откладывает в сторону - а затем подымает руку, и камень в кольце вспыхивает тончайшей искрой, встречая молодые солнечные лучи. Девушка начинает водить рукой, будто кистью, и в дышащем свежестью воздухе в золотистом мерцании рождается рисунок. Лев... тот, что постепенно преображается в образ мужественного и прекрасного мужчины, привыкшего повелевать. Сверкает яркая вспышка - и рассветный ветер уносит последние золотистые искры за море, где пребудет тот, кто больше не смертен...
Она улыбается, но в её глазах мелькает толика печали.
- Хайре, царь царей...


Андреас

С утра мальчик не причёсывался, это - непозволительная роскошь. А здесь - негде, разве только руками пригладить копну пышных волос. Кто он? Он и сам не знает. Да это и неважно, ведь так гораздо интересней. Мальчик слегка простужен, но это ему не мешает - он знает, как от этого избавиться. Тёплый полосатый шарф крупной вязки, чёрное пальто и длинный зонт, греть озябшие руки о чашку кофе в любимой забегаловке... Смотреть в экран телефона и задумчиво хмыкать, попутно выводя пальцем на столе какие-то узоры. Капли дождя застучат по стеклу, а мальчик поднимет голову ему навстречу и улыбнётся - мечтательная дымка в глазах. Дождь смоет пыль с раскрывшихся листьев, придаст свежесть земле, скоро, совсем скоро можно будет танцевать на набережной, а в брызгах фонтана в такт заискрится радуга. Но пока - весна... которая только начинается. Или осень, которая затем чудом превратится в лето? Мальчик не знает, да ему и всё равно. Сейчас ему важно только мятное мороженое в хрустальной вазочке и маленькая шоколадная монетка, которую принесли к кофе.


SQR_Dragon

Сидит дракон. За компом. Обычный такой дракон, синий, с серебряной чешуёй на груди и брюхе. Мрачно тычет по клавишам когтем цвета слоновой кости. Дракон сегодня не в духе, ему хотелось полетать, а заставили - сидеть за компом. Что поделаешь, служба... В отместку дракон рисует на клетчатых листочках бумаги своих сородичей и развешивает по всей комнате. И - не дай небо, кто-то снимет хоть один... Дракон будет в страшном гневе! Может, даже начнётся драться хвостом. А вы что, не знаете, как удобно драться хвостом? Вот так с размаху - и под коленки кого-нибудь! Но, может, дракон и не будет этого делать. Он ведь добрый, только никому об этом не рассказывает. Ему хочется, чтобы те, кому надо, узнали его сами. А раскрывать душу первому встречному-поперечному... Э-э, нет! На это он не согласен.
Дракон смотрит на мерцающий экран и задумчиво чешет когтем за ухом. Чешуя надо лбом зудит уже второй день. Может, рог мудрости лезет? Или даже два сразу... маленькие такие. Хорошо бы, если два. А то с тремя несимметричными рогами ходить - ящерицам на смех. Дракон вздыхает и закрывает вкладку дайриков. Служба не ждёт. А впрочем... Дракон с голодным любопытством смотрит на кипу пока ещё чистых клетчатых листочков. Впрочем... может и подождать...


Marven

Седые волны вереска плавно колышутся на прибрежных склонах, и им с раскатистым шелестом вторят холодные волны северного моря. Тусклое солнце почти не греет, скрытое в лохмотьях грязно-серых облаков, солёный ветер несёт с собой тонкую нотку тоски, а на его крыльях парят белоснежные чайки, пронзительно перекликаясь между собой.
У подножия песчаного склона на галечном пляже сидит девушка в простой и тёплой дорожной одежде. Она играет трогательную незамысловатую мелодию на старой деревянной флейте, а рядом с ней лежит промасленный кожаный чехол, судя по очертаниям, скрывающий в себе небольшую кельтскую арфу. У девушки мёрзнут руки, несмотря на перчатки без пальцев, но она упрямо доигрывает до конца и лишь потом откладывает в сторону флейту и подносит руки к губам, согревая их своим дыханием.
Галька хрустит под чьими-то шагами - и на пальцы флейтистки ложатся горячие мужские ладони, ласковым, заботливым и немного покровительственным жестом. Девушка не оборачивается - она знает, кто это. И улыбается, прикрывая глаза.
- Сегодня хороший день для полётов, meldo. Вечером будет буря.


Арвиль

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека... Нет, не так. Никаких улиц, аптек и фонарей, ни под каким соусом. Единственное, что осталось, - ночь.
Полная и жёлтая, как масло, луна кутается в обрывки туч, цепляясь за ветви закрывающих небо деревьев. Лесная тропинка вьётся среди пышных мхов куда-то наугад, но это не леший издевается - ей просто весело. По тропинке, постукивая крепким ясеневым посохом, идёт высокий парень. Самый обычный, ничем не примечательный, кроме роста, даже плащ на плечах - серый и старый. Он идёт ровным пружинистым шагом, тихонько насвистывая какую-то мелодию, но тихонько - не затем, чтобы никого не потревожить, а просто потому, что сам задумался.
- Угу! - сердито кричит на него с ветки большой ушастый филин.
- Ага, - весело соглашается путник, останавливаясь и поднимая голову. - Знаю, что поздно. Так ты идёшь?
Филин пару секунд гордо хохлится на своей ветке, а затем слетает ему на плечо. Парень прицельно и коротко дует, топорща перья на птичьей груди, а затем негромко смеётся и продолжает путь.
И в лесу вновь становится тихо.


Нинквенаро

Осенний лес поражает случайного путника яркостью красок и многообразием оттенков. На земле - разноцветный ковёр, узорчатые резы кленового золота смешаны с огненно-красными перьями рябины, светло-жёлтые берёзовые монетки легли поверх свернувшихся в стручки, алых листьев черёмухи. А небо - чистое-чистое, ярко-голубое и прозрачное, какое бывает только в это время года.
На лесной поляне сидит молодой парень с суровыми глазами. Перед ним полыхает рыжий костерок, куда время от времени летят пучки листьев и сухие ветки. Тому, кто поддерживает костёр, известно: стоит дать пламени угаснуть, как от него останутся лишь холодные чёрные угли. Так уже было - не с ним, так с другими. Он видел эти холодные чёрные угли, знает их на ощупь, знает их на вкус - горькие.
Раньше он жёг свечи. Теперь - пришла очередь костра. Уютное золотистое тепло уступило место буйному жару и жёстким складкам у рта. Другое дело, что теплом можно насладиться и у костра - просто не надо подходить так близко, как к свечам.
И в сердце его - тоже костёр. А дело его жизни - не дать пылающему пламени превратиться в холодные чёрные угли.


Танцующий_Ветер

Девушка танцует.
Ветер развевает волосы, ветер кружит листья вихрем вокруг её поднятых рук, ветер поёт свою песню - всегда одну и ту же, он хочет, чтобы она запомнила. И она запоминает. Порхает по исчерченному трещинками асфальту вместе с сухими листьями и напевает - то вслух, то про себя, иногда с какими-то вариациями. Ветер хочет, чтобы она донесла его песню людям. А потом придёт время и для других, только от врезавшегося в память мотива избавиться будет сложно. Но девушка не думает сейчас об этом. Она танцует.
Глаза её полузакрыты, на губах играет лёгкая улыбка - как у человека, который спит, но вот-вот проснётся. А подошвы крепких кожаных сапожков едва касаются мостовой, чуть отталкиваясь - и снова взмывая вверх. Изящные руки мягко пропускают ткань ветра сквозь длинные тонкие пальцы. Она одна танцует в этом осеннем парке в лучах закатного солнца. Ей даже не нужен зритель или слушатель. Она знает для себя: пока есть ветер, она счастлива. А когда её танец прекратится и песня смолкнет - что ж, тогда начнётся что-то другое, о чём девушка тоже пока предпочитает не задумываться. У неё есть её ветер. Этого достаточно.

Кэллиг

Она входит в дом стремительно, уверенными быстрыми шагами, будто впечатывая в пол острые каблуки. Расстёгивает на ходу пальто, кидает на пол и, даже не оглядываясь, проходит в комнату. Она ненадолго здесь задержится. Ночь только началась - пришло её время. Осталось только выяснить, чем ей сегодня заняться.
Она смотрит на книжные полки, уставленные увесистыми научными талмудами, и морщит нос:
- Нет.
Бросает взгляд на призывно бликующий экран телевизора, задумчиво прикусывает нижнюю губу, но потом решительно качает головой:
- Нет, не то.
Подходит к компьютеру. Стоит нажать одну клавишу - и перед ней засветится мириадами ярких огней огромный, непознанный мир... Она с сожалением вздыхает, оставляя в покое клавиатуру.
- Прости, сегодня мне и не до тебя.
Внезапно её внимание привлекает высокое овальное зеркало, и взгляд её проясняется. Она подходит, раздвигает густые кудрявые пряди надо лбом и с усмешкой трогает кончиками пальцев маленькие аккуратные рожки. Затем открывает ящик трюмо и извлекает оттуда изрядно потускневший нимб. Сдувает с него пыль, щёлкает ногтем - по комнате разносится мелодичный звон. Тряхнув головой, она довольно хмыкает:
- А вот это будет забавно!
Нимб водружается туда, где ему положено парить, и она пытается состроить благостное выражение лица. Затем ехидно смеётся, показывает зеркалу язык и выходит из комнаты. На ходу подхватывает с пола сброшенную пять минут назад верхнюю одежду, отряхивает в два удара и накидывает на плечи. Вот поэтому-то она никогда не вешает ничего в шкаф, если знает, что собирается уходить.
Нимб сияет, стучат острые каблуки. В разрезе между полами пальто в такт шагам изящно покачивается тонкий и гибкий хвост.
Хлопает входная дверь.
Ну, началось...

Даро

...И казалось бы, только сегодня днём - сумасшедшее веселье, выпивка на спор, резкие, порывистые движения и запах сигарет от волос. И казалось бы, вот оно - пьянящий адреналин, нахальная ухмылка, привычная тяжесть в кулаке и ехидный прищур: "Проверим?.." Хрустящий гравий под тяжёлыми ботинками, сталь в глазах и каменеющие скулы, когда остроты уступают место сосредоточенности мига-перед-боем. А потом - медь на синяках, вкус крови во рту и ни с чем не сравнимое чувство превосходства победителя - противнику досталось куда сильнее. Увесистый гаечный ключ, промасленные рукавицы, миазмы затхлого ангара...
Казалось бы - вот только...
...но серебряный ветер уже рассыпает осколки звёзд, и в глазах, устремлённых в небо, застыла тоска, и грани крохотных ледяных кристаллов впиваются в кожу, а гудение машин на полночной автостраде не может заглушить тонкий, еле слышный звон вереска - где-то далеко-далеко, не здесь, не сейчас, не у нас... И руки - как крылья, белые рукава, тонкие запястья, запрокинута голова, горечь в горле, а внезапные стихи, спешно набросанные на клочках линованной бумаги, никто никогда не увидит. Точно так же, как и этот миг, - никто и никогда. Чужие взгляды запретны сейчас, чужие взгляды - для дня, когда всё понятно. Но не теперь, когда до слуха души доносится шелестящий шёпот стройной ивы, клонящей гибкие ветви к проточной воде - чистой, ясной, нетронутой.
И белый мех под кончиками пальцев.
- Кто я?..

Шаас Змей

Он входит в тёмный зал, где по углам стелются пряди тумана. Оглядывается по сторонам, усмехается небрежно и проходит по чёрно-белым шахматным плитам к дальней стене, скрытой пурпурно-золотой занавесью. Там скрыто его богатство. Его коллекция масок.
Право же, это такая удача, когда можно быть кем угодно, а никто и не догадается, что на самом деле скрывается за очередным воплощением. Потому что собой он остаётся, кем бы ни пришлось ему стать на время.
Властным жестом откинув занавесь в сторону, он довольно обозревает свою коллекцию, безмолвно парящую в звёздной бездне. Здесь столько лиц, сколько ни в одном театре не сыщешь. И с каждым связана какая-то история. Некоторые он даже любит больше, нежели другие. Или же, если "любит" - слишком громкое слово, - испытывает снисходительную симпатию. Например, к этой золотоволосой девушке. Прекрасное развлечение выдалось, право. Или этот - изысканный юноша со взором горящим.
Сколько лиц, сколько имён, сколько жизней... Неплохой способ занять существование, если выпало на долю родиться бессмертным, не так ли?
Он деликатно прикрывает рот ладонью, зевая, и - снимает собственное лицо, отправляя его в хоровод разноликих масок. На месте лица - клубящаяся тьма, непроглядная и завораживающая. Он доволен. Ещё одна афера прошла с исключительным блеском.
Теперь можно и отдохнуть.

[L]Хельтин[/L]

Жаркие языки пламени довольно лижут днище пузатого котла, в котором солидно булькает густой суп. Шипит, пузырится жир, стекающий с гусиной тушки на вертеле. Воздух напоен ароматами приправ, свежей выпечки и старого доброго вина из пыльных подвалов. Румяная стряпуха в белоснежном чепчике танцует по кухне, мурлыкая что-то себе под нос.
Ничто не укроется от её бдительного ока. Тут - помешать, там - помыть и нарезать, здесь - последить, чтобы не подгорело, и ни на минуту, ни на кратчайший миг - не сбиваться с такта. Стряпуха буквально порхает по своему царству, умудряясь ничего, ну вот буквально ничегошеньки не задеть - несмотря на пышные юбки. Она всегда знает, куда поставить ногу, где сделать шаг или два и как развернуться, чтобы не снести ничего локтем.
Но вот звучит последний такт не слышной больше никому музыки, плясунья делает последнее па и склоняется в реверансе перед пузатым котлом, берёт пробу с супа - наваристо ли, не кинуть ли ещё базилику? Со стороны двери доносится озорное хихиканье, стряпуха разворачивается и притворно грозится длинной деревянной ложкой поварятам в высоких колпаках:
- Кыш, чертята! И так хлопот полон рот, а тут вы ещё под ногами путаетесь!
Поварят как ветром сдувает, а стряпуха вздыхает, обмахивается фартуком и садится на низкую скамеечку рядом с очагом. Бал уже сегодня вечером, и если опять на неё будут наседать по три кавалера на каждый танец...
"Как жаль, что на балу никого нельзя огреть половником," - с сожалением думает герцогиня Кассель-Фельштейнская и поворачивает вертел с гусиной тушкой.

запись создана: 31.12.2007 в 02:50

@темы: мобь заразная, проба пера

Comments

[Marven]

нас не двое страждущих, нас куда больше!

[Аэлирэнн]

Marven
Я знаю! И даже помню, кто и в какой последовательности) Просто отмечаю, что ещё двое добавились в очередь. Не волнуйтесь, никого не обделю)

[Marven]

Аэлирэнн, а я думала, что еще двое остались)))
Буду ждать))

[Танцующий_Ветер]

Аэлирэнн , а мне можно? )

[Аэлирэнн]

Нужно)

[Leyra]

ух ты! можно?)

[Аэлирэнн]

Микель Энлихарэ
Можно)) Но приготовься к тому, что ждать придётся долго))

[Marven]

Ахахаха, Лейра напомнила мне об этом))))

[Аэлирэнн]

Marven
А ты уже скоро, ща я про Скура напишу и буду думать))

[Хэйтэл]

мрррь )

[Leyra]

Аэлирэнн, я уже поняла, что нескоро))

[Шаас Змей]

миу...

Мрр)

[Аэлирэнн]

Ух ты, сколько вас! Ну, хорошо, ждите)

[Дарья Гросс]

и я))

[Аэлирэнн]

Хорошо))

[ninquenaro]

Можжно?

[Аэлирэнн]

Нинквенаро
А ты уже отмечался) Так что, в очереди ты пораньше.

[ninquenaro]

Аэлирэнн
Мяаа, тогда жду. Забыл просто.

[Эй ты!]

Готова ждать долго долго, но с надеждой на результат
Мяу?

[Marven]

А я следующий, я следующий!!! *прыгает от нетерпения* Ураааа!!!)

[Арвиль]

О, моя очередь тоже уже не загорами!)

[Аэлирэнн]

Иль Риа
Мяу)

Marven, Арвиль
Ага, уже совсем скоро)

[и особенно енот]

мяффф?

[SQR_Dragon]

*чешет когтем за ухом...*
...ну, почти... дело в том, что на самом деле это большой секрет что я умею рисовать... ^_^ (ну т.е. если это можно назвать рисованием...) и картинки по стенам я не развешиваю, а как правило рву когтями в мелкие крошки, как только сфоткаю или отсканю... *некоторым рисункам везёт больше, они уходят письмами, но такого давненько не случалось...(такими милыми каракулями на конвертах)* и существ знающих в реале о том, что я рисую можно пересчитать на пальцах одной лапы...
...а вот на счёт добрый/злой сам не знаю... (знаю только, что порой не в меру глупый, но это совсем другая история...)

P.S. К статии как всегда забыл сказать "БОЛЬШОЕ СПАСИБО!" ^__^'

[Аэлирэнн]

Sunwind
Ага))

SQR_Dragon
На здоровье)) А про рисунки в клеточку - ну, ты ж их выставляешь у себя)

[Dagger-1]

Аэлирэнн

мрррр?

[Sun_sh]

урк!Хочу)

[Аэлирэнн]

Dagger-1, SunShin
Посмотрим) Думаю, к тому моменту, как я доберусь до этой очереди, я как раз созрею)

[SQR_Dragon]

А про рисунки в клеточку - ну, ты ж их выставляешь у себя)

Дык, то-ж я по пещере своей развешиваю, можно сказать, а тут у мя не ходят те, кто мог бы или хотел их со стен снять...
^_^