Трудности перевода-19. Revelation at Yazuak - Что открылось им в Язуаке

[Аэлирэнн]

“Let us be off. It is foolish to conjure up woe where none exists.”
– Давай-ка ходу прибавим и не будем будить лихо, пока оно тихо.
– Пора в путь. Глупо представлять себе несчастья там, где их нет.
(Специально смотрела в словаре: «не буди лихо, пока оно тихо» – сие значит “don't trouble (un)til trouble troubles you”. Речь идёт о том, что у путников закончилась вода, а деревни всё ещё не видно. Бром успокаивает Эрагона, говоря, что уже ходил этим путём и всё будет в ажуре. Где тут лихо, которое спит? Правильно, его тут нет – о чём Бром прямым текстом и заявляет.)

Eragon abruptly said, “There aren’t any dogs barking.”
“No.”
“Doesn’t mean anything, though.”
“. . . No.”
Eragon paused. “Someone should have seen us by now.”
“Yes.”
“Then why hasn’t anyone come out?”
Brom squinted at the sun. “Could be afraid.”
“Could be,” said Eragon. He was quiet for a moment. “And if it’s a trap? The Ra’zac might be waiting for us.”
“We need provisions and water.”
“There’s the Ninor.”
“Still need provisions.”
“True.” Eragon looked around. “So we go in?”
…и Эрагон заметил:
– А ведь ни одна собака не лает…
– Это верно, – откликнулся Бром.
– Но ведь это ещё ничего не значит, правда?
– Хм… возможно.
Долго молчать Эрагон был не в силах и снова спросил:
– Но ведь нас, наверно, уже кто-то заметил, как ты думаешь?
– Не сомневаюсь.
– Так почему же на улице никого не видать?
Бром прищурился, посмотрел на солнце и промолвил:
– Похоже, они боятся.
– Может, и боятся, – согласился Эрагон и тут же встревожился: – А что, если это ловушка? Что, если раззаки нас тут поджидают?
– Нам необходимы еда и вода, Эрагон.
– Воды можно набрать и в реке.
– И все-таки нужно попробовать раздобыть еды.
– Нужно… – Эрагон огляделся. – Ну ладно, идём, что ли?
…и Эрагон отрывисто проговорил:
– Собаки не лают.
– Нет.
– Хотя, это ничего и не значит.
– …Нет.
Юноша помедлил.
– Кто-то уже должен был нас увидеть.
– Да.
– Тогда почему никто не вышел?
Бром сощурился на солнце.
– Может, боятся.
– Может, – согласился Эрагон. Минуту он молчал, затем: – А если это ловушка? Нас могут ждать ра’заки.
– Нам нужны еда и вода.
– Есть Найнор.
– Но по-прежнему нет провизии.
– Верно. – Паренёк огляделся. – Так мы входим?
(Помимо общей потери лаконичности, наблюдаемой в переводе мэтрессы, хочу обратить внимание на следующее: у мэтрессы Эрагон такой болтун, что долго молчать попросту не в силах. У автора – он просто медлит перед следующей фразой. А уж когда речь заходит о воде и еде… Что значит «всё-таки нужно попытаться раздобыть еды»? Ведь на самом деле всё просто. Бром указал проблему; Эрагон нашёл решение одной из них; Бром отметил, что вторая так и осталась нерешённой. И всё…)

“…No one will expect us to arrive from a different direction.”
“Around to the side, then?” asked Eragon.
– …Вряд ли кто-то думает, что мы потащились в обход.
– Ты хочешь зайти с фланга? – спросил Эрагон.
– Никто не будет ждать, что мы явимся с другой стороны.
– Значит, обходим сбоку? – спросил Эрагон.
(Ах! «Зайти с фланга»! Как это героически… Как будто деревня – это осаждённая крепость или вражье войско, чтобы в неё с фланга заходить!)

The houses were dark and foreboding, with shattered windows.
Дома выглядели крайне неприветливо, тёмные ставни были наглухо закрыты.
Мрачные дома с разбитыми окнами навевали дурные предчувствия.
(Ставень не было. Были окна. Разбитые.)

The horses rolled their eyes nervously. Eragon’s palm tingled, but he resisted the urge to scratch it. As they rode into the center of town, he gripped his bow tighter, blanching. “Gods above,” he whispered.
Лошади заметно нервничали. У Эрагона сильно зачесалось волшебное пятно на ладони. И тут они выехали на центральную площадь Язуака. При виде того зрелища, которое им здесь открылось, Эрагон крепче сжал в руках лук, побледнел и прошептал невольно:
– Ох, нет!
Лошади нервно вращали глазами. Ладонь Эрагона закололо, но он сдержался и не начал её скрести. Когда же путники въехали в центр деревни, юноша, бледнея, крепче схватился за лук.
– Боги всевышние, – прошептал он.
(Про глаза лошадей ни слова. «Волшебное пятно» – это вообще ни в какие ворота не лезет. Тем более, что оно не зачесалось, а его начало покалывать. Ни слова также о том, что Эрагон сдержался и не почесал ладонь. Ну и последнее предложение… Вот тут-то мы и получаем очередное подтверждение тому, что в мире Алагейзии царствовал целый пантеон разнообразных богов. Вот только монотеистическая мэтресса заменяет этот призыв к силам неба на невыразительное и несуразное «Ох, нет!» Пусть даже и с восклицательным знаком. Интересно, по какому праву?)

But worst of all was the barbed spear that rose out of the peak of the pile, impaling the white body of a baby.
Но страшнее всего выглядело оперённое копьё, торчавшее на самой вершине этой страшной пирамиды: на копьё было надето тело маленького ребёнка.
Но ужаснее всего было зазубренное копьё, торчавшее из вершины этой груды, – оно пронзало белое тельце маленького ребёнка.
(Страшнее всего было на вершине страшной? Скоро наберётся новый список тавтологий, которые смело можно включать в учебники русского языка… И с какой радости копьё – оперённое? Оперёнными обычно бывают стрелы. Бывает, конечно, что копья украшают перьями, но они тогда и будут «украшенные перьями». Но даже если представить, что какому-нибудь энтузиасту вздумалось утыкать копьё перьями по всей длине древка, всё равно значение слова “barbed” от этого не изменится.)

He stared at their open eyes and wondered how life could have left them so easily. What does our existence mean when it can end like this? A wave of hopelessness overwhelmed him.
…и он не мог оторваться от их открытых мёртвых глаз, думая, как уязвима человеческая жизнь, если её так легко заставить прерваться, если для других она не представляет ни малейшей ценности. Его охватила полная безнадёжность, стало тяжело дышать.
Юноша смотрел в их открытые глаза и поражался, как легко их могла оставить жизнь. В чём смысл нашего существования, если оно может закончиться вот так? Его захлестнула волна отчаяния.
(Про слова автора и мысли героя уже устала говорить. Равно как и про пафосные речи сельского паренька. А про то, стало ли ему тяжело дышать, мы ничего из оригинала не узнаём.)

A crow dipped out of the sky, like a black shadow, and perched on the spear. It cocked its head and greedily scrutinized the infant’s corpse.
Откуда-то с небес камнем упала ворона. Метнулась чёрная тень и села прямо на трупик младенца, пронзённый копьём. Склонив голову набок, ворона явно предвкушала будущую трапезу.
Внезапно с неба, подобно чёрной тени, метнулся ворон и уселся на копьё. Он вздёрнул голову и с жадностью принялся изучать тело младенца.
(Всё-таки, думаю, что это был ворон. Так привычнее. В любом случае, под тяжестью тела этой довольно большой птицы, трупик ребёнка бы не удержался и съехал вниз – в любом случае, ворон сел на копьё. И посмотрите, что происходит у мэтрессы: у неё получаются два падальщика – камнем упавшая с небес ворона и ещё какая-то непонятная чёрная тень, которая метнулась и села. И как это прикажете понимать?)

Gasping and stunned, he staggered upright, hugging his side.
С трудом переводя дыхание, пошатываясь и хватаясь рукой за бок, в который будто кол воткнули, он встал на ноги и огляделся.
Оглушённый, он через силу выпрямился, хватая ртом воздух и держась за бок.
(С-садистка… Какой, на фиг, кол?! У-у-у…)

Behind him, Eragon saw Brom rein in Snowfire and start back, only to be stopped by the appearance of a second Urgal, this one with an ax.
Сзади к ургалу подкрадывался Бром верхом на Сноуфайре, но ему помешал неожиданно появившийся второй такой же монстр, вооружённый боевым топором.
За его спиной юноша увидел Брома – тот осадил Сноуфайра и помчался назад, но его остановило появление второго ургала, с секирой.
(«Медленно, на цыпочках, входят рохирримы на конях…» Из орк-оперы О. Леденева и А. Ленского. Но здесь-то у нас не орк-опера, где должно быть смешно! Здесь у нас – сцена драки! Вы можете себе представить всадника, подкрадывающегося к кому-то верхом на лошади? Непонятно – то ли конь на цыпочках идёт, то ли у всадника такие ноги длинные, что он сам умудряется подкрадываться… Только в таком случае непонятно, зачем ему вообще этот конь…)

A deafening scream tore out of Eragon as he charged the Urgal, headfirst.
Леденящий душу вопль вырвался у Эрагона, и он бросился на ургала, стараясь выцарапать ему глаза.
Эрагон сорвался на оглушительный крик – и очертя голову бросился на чудовище.
(Эрагон дерётся, как ДЕВЧОНКА???!!!!)

A blue shock wave blasted out of the monster’s head, killing the other Urgal instantly.
…из пробитой башки чудовища вырвалось синеватое облачко неведомой Эрагону энергии, окутало второго ургала, и тот замертво рухнул на землю.
Из головы чудовища вырвалась ударная волна голубого света, в мгновение ока убив второго ургала.
(Там не облачко. Там ударная волна от ядрёного взрыва. Эрагон пустил магическую стрелу, и она взорвалась о лоб ургала, породив при столкновении вот это вот голубое чудо. Которое вовсе не могло окутать второго ургала – оно его попросту пробило и понеслось дальше!)

@темы: бредни лингвиста-маньяка, цитатсы, Эрагон

Comments

[Арьего]

не считая дежурного моего хихиканья /над каждым выпуском/ - поймл себя на мысли - вот пока читаешь такеи разборы, учишься заодно и просто читать. Вроде бы случайная фраза "боги всевышние" (я сейчас даже не о неточностях перевода, а о самой фразе) - и на тебе, пожалуйста - представления о религиозных воззрениях. А ведь одна фраза.
уполз весь задумчивый

[Аэлирэнн]

Mad Maestro
Вот-вот. А заодно и писать учишься) Когда подмечаешь такие вот мелочи, на которых строится общая картина мира.