(Мэтресса переводит название главы как «Бремя неведения». Я – «Конец неведению». Конечно, о вкусах не спорят – но как, всё-таки, правильнее?)
As he emerged from the trees, he finally recognized the mountains and the lay of the land.
This was where, amid deafening sound, Saphira’s egg had first appeared.
Возвращаясь на поляну, он по вершинам гор сумел немного сориентироваться и приблизительно представить себе, в какой части Спайна они очутились.
Это было, в общем, недалеко от тех мест, где он нашёл драконье яйцо.
И, когда Эрагон вышел из-за деревьев, он наконец узнал горы и их местонахождение.
Это здесь впервые, с оглушительным шумом, появилось яйцо Сапфиры.
(Это правда была та самая поляна, на которую рухнул синий камень, – а не где-то там «в общем, недалеко». Кстати, потом Эрагон будет удивляться, откуда Сапфира узнала про это место, если была ещё в яйце, – и его поразит её точность. А тут…)
What will be said of us in years to come if we don’t return—that we hid like cowards while my uncle was in danger? I can hear it now, the story of the Rider and his craven dragon!
«Нам ведь самим будет стыдно потом, если мы бросим его в беде и спрячемся, как подлые трусы! А потом будут рассказывать поучительную историю о трусливом Всаднике и его не менее трусливом драконе!»
Что скажут о нас в грядущие годы, если мы не вернёмся, – что мы прятались, как трусы, пока мой дядя был в опасности? Я уже сейчас её слышу, эту историю о Всаднике и его малодушном драконе!
(Пых…)
Blood will meet blood. I will fight. Our wyrds – our fates – bind us, but try me not. I will take you because of debt owed, but into foolishness we fly.
«Кровь за кровь! Мы будем сражаться вместе! Наши судьбы связаны неразрывно, но не стоит испытывать моё терпение, Эрагон! Я понимаю, что такое долг, и отнесу тебя назад, но учти: с нашей стороны очень глупо лететь туда! И очень опасно».
Кровь встретит кровь. Я буду сражаться. Наши вирды – наши судьбы – связывают нас, но не испытывай меня больше. Я повезу тебя ради моего долга, но мы летим в безрассудство.
(Кровь за кровь, зуб за зуб, палец за палец… Мда. И когда же местоимение “I” приобрело значение «мы», да ещё «мы вместе»? Слово «вирд» происходит из древнего языка – оно встретится в одном из заклинаний через несколько глав; понятное дело, в англо-русском словаре его нет. Ну так можно же догадаться, что оно непереводимо! И просто транскрибировать – а то что же получается, если не понимаем, то и переводить не надо, даже не пытаемся разобраться? Нехорошо, однако… Так, дальше. «Испытывать терпение» и «испытывать меня» – тоже разные вещи. А про “into foolishness we fly”… По-моему, даже по-английски это звучит как-то не по-человечески. Ну так на то она и дракон! Посему я решила такое странное выражение и оставить.)
читать дальше
As he emerged from the trees, he finally recognized the mountains and the lay of the land.
This was where, amid deafening sound, Saphira’s egg had first appeared.
Возвращаясь на поляну, он по вершинам гор сумел немного сориентироваться и приблизительно представить себе, в какой части Спайна они очутились.
Это было, в общем, недалеко от тех мест, где он нашёл драконье яйцо.
И, когда Эрагон вышел из-за деревьев, он наконец узнал горы и их местонахождение.
Это здесь впервые, с оглушительным шумом, появилось яйцо Сапфиры.
(Это правда была та самая поляна, на которую рухнул синий камень, – а не где-то там «в общем, недалеко». Кстати, потом Эрагон будет удивляться, откуда Сапфира узнала про это место, если была ещё в яйце, – и его поразит её точность. А тут…)
What will be said of us in years to come if we don’t return—that we hid like cowards while my uncle was in danger? I can hear it now, the story of the Rider and his craven dragon!
«Нам ведь самим будет стыдно потом, если мы бросим его в беде и спрячемся, как подлые трусы! А потом будут рассказывать поучительную историю о трусливом Всаднике и его не менее трусливом драконе!»
Что скажут о нас в грядущие годы, если мы не вернёмся, – что мы прятались, как трусы, пока мой дядя был в опасности? Я уже сейчас её слышу, эту историю о Всаднике и его малодушном драконе!
(Пых…)
Blood will meet blood. I will fight. Our wyrds – our fates – bind us, but try me not. I will take you because of debt owed, but into foolishness we fly.
«Кровь за кровь! Мы будем сражаться вместе! Наши судьбы связаны неразрывно, но не стоит испытывать моё терпение, Эрагон! Я понимаю, что такое долг, и отнесу тебя назад, но учти: с нашей стороны очень глупо лететь туда! И очень опасно».
Кровь встретит кровь. Я буду сражаться. Наши вирды – наши судьбы – связывают нас, но не испытывай меня больше. Я повезу тебя ради моего долга, но мы летим в безрассудство.
(Кровь за кровь, зуб за зуб, палец за палец… Мда. И когда же местоимение “I” приобрело значение «мы», да ещё «мы вместе»? Слово «вирд» происходит из древнего языка – оно встретится в одном из заклинаний через несколько глав; понятное дело, в англо-русском словаре его нет. Ну так можно же догадаться, что оно непереводимо! И просто транскрибировать – а то что же получается, если не понимаем, то и переводить не надо, даже не пытаемся разобраться? Нехорошо, однако… Так, дальше. «Испытывать терпение» и «испытывать меня» – тоже разные вещи. А про “into foolishness we fly”… По-моему, даже по-английски это звучит как-то не по-человечески. Ну так на то она и дракон! Посему я решила такое странное выражение и оставить.)
читать дальше