А пока... Поехали?
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Однажды, в мире Арганд...
Я - Радмила Дереш, телохранительница царицы Раффии, и мне тридцать пять лет.Вот только в мир Арганд я явилась не просто как телохранительница, но и как полноправная представительница аристократического рода Дереш, поддержки и опоры царской власти. И вот это мне и не нравится. Потому что я - не политик, я - солдат. Цепная собака царицы, как за глаза называют меня недоброжелатели. И я честно предупреждала мою возлюбленную госпожу, что на переговорах толку от меня не будет. Но причины, по которым вместо меня не отправилась хотя бы моя мать, оказались весьма просты. И одновременно - сложны.
Во-первых, вместе со мной в Арганд смог поехать мой муж, Линдар, - именно что в качестве телохранителя царицы. Если бы мать заняла моё место, то мне пришлось бы оттеснить в сторону его, а это не устраивает нас обоих. И во-вторых... Я глазам своим не поверила, увидев в посольстве Арнарской империи знакомое лицо. То есть, конечно же, умом я понимала, что он должен там быть, поскольку знает о Раффии буквально всё, и император арнаров, если только он не полный глупец, не мог не воспользоваться такой возможностью. Но с другой стороны - как мог этот... этот... мальчишка вообще показаться здесь?!
Летидар Дереш. Мой кузен. Предатель своей страны и своей семьи. Генерал, сбежавший из Раффии вместе со своими людьми и переметнувшийся на сторону Роггерика. Собственно, именно из-за него мы сегодня здесь и собрались. Если бы не его стычка с одним из арнаров, их империя и наше царство могли ещё долго не знать о существовании друг друга. Нелепая случайность. Хотя сестра Чарна наверняка увидит в этом промысел Великой Богини. Не знаю, может, так оно и есть. Моего разумения не хватает, чтобы судить об этом. Я знаю только одно: пока идут переговоры и пока я вижу его лицо, я не должна хвататься за нож в сапоге. И даже поддаться искушению наслать на предателя страх, воспользовавшись личным артефактом (говорят, в этом мире, почти лишённом магии, они всё же работают). Кроме того, Лин уговаривает меня быть спокойной. А я слишком ценю его мнение, чтобы не прислушиваться к нему, - и пусть все прочие возмущаются, что я позволяю своему мужчине слишком много вольностей. Меня в нём всё устраивает, а он слишком свободолюбив, он зачахнет в иных условиях, и пока царица защищает нас - всё будет хорошо.
Но я отвлеклась.
Идёт предварительное совещание, где обсуждаются условия возможного договора и его последствия. Естественно, верховодит всем сестра Чарна. Простому народу нет необходимости знать о том, что страной фактически правит глава Департамента Безопасности, но нас здесь так мало и мы настолько осведомлены, что все всё понимают. Я подхожу к моей царице и незаметно касаюсь её руки, сплетая наши пальцы. Крепись, прекрасная. Я чувствую, что эти переговоры важны для тебя. Настолько важны, что меня это даже удивляет. Да, конечно, никто из нас не хочет войны, но мне кажется, что ты заинтересована не только и не столько в этом. Ведь сейчас ты так отчаянно ищешь моей защиты и поддержки, несмотря на внешнее спокойствие... И почему на тебе эта маска? Почему ты хочешь, чтобы в тебе видели царицу Раффии, но не видели - кого? От кого ты прячешься? Впрочем, кто бы то ни был, я смогу тебя защитить. Я всегда говорила, что помешать мне в этом сможет лишь только смерть.
...Ах, если бы в тот момент я знала, как окажусь права...
***
Вот и пришло время переговоров. Пока моя царица приглашает делегацию арнаров пройти в предназначенный для этого зал, я ещё раз окидываю взглядом собравшееся общество. Мы в меньшинстве, и по этому поводу во мне борются инстинкты телохранителя и какие-никакие, но всё же задатки политика (сказывается воспитание в семье). С одной стороны, если на нас навалятся толпой, защитить кого-то будет сложнее. С другой - пусть нас меньше, но таким образом мы показываем, что сильны и не страшимся. Либо же - что настолько доверяем арнарам. В любом случае, это должно произвести положительное впечатление. И потом... Насколько я понимаю, Роггерик тоже не хочет войны. Так что с моей стороны это уже нагнетание обстановки.
Вновь заметив Летидара, отвожу глаза в сторону. Спокойнее, спокойнее. Тем более, с учётом состоявшегося разговора...
...- Естественно, нам нужно собрать посольства, - говорит сестра Чарна и смотрит на мою царицу, спокойно, прямо, убеждённая в том, что отказа ей не будет. - Над нашим мы ещё подумаем, но в посольстве со стороны Роггерика мне бы хотелось видеть определённого человека. Стоит предложить его кандидатуру императору.
- Кто же это? - спрашивает Лиара, не отпуская мои пальцы.
Ответ сестры Чарны прост и краток - и вызывает у меня нервную улыбку.
- Летидар Дереш.
Короткий смешок - царица прекрасно меня понимает.
- Вы уверены в этом? Он же предатель!
Но позиция главы Департамента Безопасности, как всегда, незыблема.
- Мальчик просто ошибся. Богиня прощает всех своих заблудших детей, он раскается. Поэтому я прошу тебя, Радмила, - поговори с ним. Выясни, почему он оставил нас. Думаю, будет проще, если к нему подойдёт кровный родственник.
И, как всегда, её суждения здравы и разумны... Кто лучше всех знает и Раффию, и Роггерик? Он. У кого есть связи с обеих сторон? У него. Если не ошибаюсь, Сартейн по-прежнему к нему благоволит, а это уже немало, даже несмотря на то, что он - мужчина. Надо только убедиться, что дражайшего кузена не убьют те, кого он предал, невзирая на статус посла... Например, я. Или кто-то из Дерешей.
Вновь улыбаюсь - но уже саркастически.
- Разум твердит мне, что ваши доводы верны, сестра Чарна. Но мои чувства в отношении этого... отщепенца... Впрочем, они не должны помешать делу. Я поговорю с ним.
...Поговорю. Только когда? Беседа царицы наедине с сестрой Чарной была слишком коротка, я не успела даже собраться с духом, чтобы подойти к Летидару, а сейчас уже поздно. Видимо, придётся заняться этим после переговоров. Вернее, после первого их круга. Сомневаюсь, что они завершатся вот так сразу, пусть даже обе стороны стремятся к миру. Что ж, тогда именно сейчас вопрос о кандидатуре Летидара на роль посла подниматься не будет.
Мы входим в зал. Моя царица и император арнаров садятся друг напротив друга, остальные участники переговоров занимают места позади них. Я встаю за левым плечом моей госпожи и по привычке оцениваю обстановку. Смешно... Мы - будто зеркальные отражения друг друга. С их стороны - трое мужчин и одна женщина, женщина - за спиной своего владыки. С нашей же - мужчина только один, Сартейн, и он стоит прямо за моей царицей.
Кто же из них наиболее опасен?
Император арнаров Элгар спокоен, горд и силён духом, это видно сразу. Такой не станет бить исподтишка. И я невольно проникаюсь уважением к этому мужчине. Достойный правитель, воистину. Лину бы он явно пришёлся по душе. Тут можно не волноваться, этот человек, конечно, своего не упустит, но и договориться с ним можно. Гораздо больше меня беспокоят его... советники?
Вот, например, господин в сером, ведущий протокол переговоров, - Варод. При взгляде на его надменное лицо я уже чувствую неприязнь, но через минуту во мне буквально вспыхивает возмущение пополам с недоумением и каплей насмешки. Как смеет он, слуга, говорить без разрешения своего правителя и даже перебивать его?! Возможно, я ошиблась, и император не столь умел в обращении со своими подчинёнными? Или, быть может, в этом Роггерике так принято? Но с нашей стороны и Сартейн, и даже сестра Чарна испрашивают позволения, прежде чем высказаться или задать вопрос, а я так и вовсе молчу, лишь изредка вставляя своё слово там, где чувствую себя достаточно компетентной.
Или вот женщина в алом платье - прекрасная, единственная женщина со стороны арнаров, Сирилла. Раз у этих странных людей всё не так, как у нас, то какой же властью она должна обладать, чтобы вот так находиться наравне с мужчинами? Это настораживает. И то, как она реагирует, видя лицо нашего военного советника, настораживает не менее. Они наверняка знакомы, но вот откуда? И почему об этом не знаем мы?
Впрочем, господин Сартейн подождёт. Потому что мой взгляд устремляется на последнего участника переговоров, и тыльную сторону шеи колет от ощущения неприкрытой угрозы. Этот человек неимоверно опасен. Вот просто сам по себе. Тёмные волосы - и ослепительно-белые одежды. Он не просто сидит, развалившись, он полулежит - и даже не на стуле, а на соседнем столе! Развязная поза, капризные губы, скучающее выражение лица... Если на самых что ни на есть официальных переговорах ему позволяется такое, и это видят представители иного государства... О да, он очень опасен. Аридан. Надо запомнить это имя.
Но пока всё протекает плавно и без лишних сложностей. Нет, разумеется, у нас нет никаких претензий к Арнарской Империи, а давешняя стычка останется на совести тех, кто её начал, но виновники с нашей стороны, естественно, будут наказаны. Да, ни о какой экспансии не может быть и речи - ни военной, ни религиозной. И уж конечно, если случится так, что наши интересы будут нацелены на некий новый мир, коий мы возжелаем включить в состав своих владений, тут будет работать право первого - а для этого надо будет сообщать об открытии этого мира союзнику, и это будет справедливо. Так же, как справедливо будет разделение сфер влияния, если каждый захочет в нём для себя нечто, что не нужно другому. А на нейтральной территории можно обустроить университет, где раффийцы и арнары смогут обучаться неведомой доселе магии, - но только не в Роггерике, нет-нет, мы не можем подвергать опасности разложения наши юные умы. Да и молодым арнарам придутся не по вкусу те ограничения, которые наложат на них в Раффии. Так что - нет-нет... И - да, пункт про одностороннее расторжение договора обязателен. Великая Богиня, конечно, дала своё согласие на проведение этих переговоров, но если вдруг она посчитает, что Роггерик несёт опасность для нашего царства, мы не посмеем противиться Её воле. Однако же неделя на объявление Её слова и год на эвакуацию ваших людей у вас будет, несомненно. Равно как и у нас - буде внезапно сменится действующая власть и на смену ей придёт другая, не столь лояльная к Раффии. А от совместных военных учений нам лучше воздержаться...
Так или примерно так протекала первая часть переговоров. Но вот был объявлен перерыв, и... Где вы у нас там, господин Сартейн? Есть разговор.
***
И вновь раффийцы остались наедине со своими проблемами. Вернее, на сей раз проблема у нас одна - и она стоит, прислонившись к стене, и непринуждённо оглядывает собравшихся.
Сартейн де Савар, военный советник царицы Лиары. Или же - нет?
От его откровений ум за разум заходит. Его слова похожи на пьяный бред, но уж я-то знаю, что он не пьёт. Предлагала - отказывался! Линдар стоит рядом и ухмыляется. Похоже, он не столько удивлён, сколько восхищён скрытностью этого прохвоста. Но это же надо... Сколько-сколько ему лет? Кто-кто он такой? Один из основателей Роггерика? Того самого Роггерика, с представителями которого мы сегодня ведём переговоры? И бывший муж Сириллы, ну а как же. Да ещё и тот господин-протоколист, Варод, может кое за что его не любить. За что конкретно - мы так и не узнаём. Сестра Чарна резко требует прямых ответов, но Сартейн извивается, как уж на сковородке, находя всё новые и новые абстрактные и приблизительные конструкции и словосочетания. А моя царица... моя царица его "переводит". Оказывается, она с самого начала знала о нём кое-что. Но не всё. Что ж, это её право, и я не могу её винить за сокрытие этих данных. То, что она утаила, действительно не могло ни в малейшей степени повредить Раффии - только самому Сартейну. Меня лишь беспокоит, как к этому отнесётся сестра Чарна... Но её гнев направлен исключительно на этого изворотливого мага (да! он, оказывается, ещё и арнарский маг!), а не на мою прекрасную, поэтому я успокаиваюсь.
- Как много мы о нём не знали, - иронично шепчу я на ухо мужу, тот выдаёт в ответ какую-то из своих шуточек. Да уж, при таких обстоятельствах лучше смеяться, чем плакать. Вот уж с кем в карты играли, да-да...
А разговор становится всё интереснее и интереснее. Из хитросплетений объяснений Сартейна мы узнаём, что ранее он и Сирилла вели войну меж собой, будучи правителями определённых стран в том мире, который потом стал частью Роггерика. Результатом этого противостояния явился политический брак, который вслед за тем распался по каким-то личным мотивам. И господин Сартейн, влекомый любопытством, сто лет пространствовал по иным мирам и только потом явился в Раффию. Тоже из любопытства. Только вот в свете нынешних событий - на чьей стороне пребудет верность этого... человека? Ладно, допустим, человека, только метафизики нам сейчас и не хватало.
Я прямо спрашиваю его об этом - и, как ни удивительно, получаю достаточно определённый ответ, который удовлетворяет даже сестру Чарну. Но, в любом случае, доверие к Сартейну со стороны собравшихся подорвано, и он же не может, не может этого не понимать... Почему же он скрыл такие сведения? Не понимаю. Зато прекрасно понимаю, почему недовольна царица и почему так ярится сестра Чарна. Политика...
- Так зачем же нам устраивать какой-то университет, если вы сами обладаете обширными познаниями в магии арнаров? - спрашивает она, смеряя беззаботного внешне Сартейна ледяным взглядом. - Вы же с самого начала могли обучать наших сестёр!
- Не мог бы, - нахально улыбается тот. - Боюсь, я для этого - неподходящая кандидатура.
- Намекаете на отсутствие у себя педагогического таланта? - не выдержав, подсказываю я.
- Что-то в этом роде, - кивает он.
- Но вы ведь знаете теорию? - продолжает напирать глава Департамента Безопасности. - И если вместе с вами будут работать настоящие учителя - почему бы и нет? Ведь вас же кто-то учил? Или вы постигали эти знания на практике?
- По большей части - на практике, - соглашается Сартейн.
- Хотелось бы знать ещё пределы вашей силы, - поджимает губы сестра Чарна, на что получает всё ту же улыбку и пожатие плечами.
- Знаете, я их как-то не проверял...
Опять уходит от ответа! Хорошо, будем задавать более конкретные вопросы.
- Вы можете уничтожить мир? - прямо и в лоб интересуюсь я, усаживаясь у ног моей царицы.
- Мир... - Маг задумывается. - Да, пожалуй. Теоретически. Просто я ни разу не пробовал. Это, знаете ли, чревато...
- Так попробуйте, - ничтоже сумняшеся предлагает Чарна. - Мы выделим вам полигон в пустом мире, опытных добровольных помощников - экспериментируйте себе на здоровье.
Но хитрец опять выкручивается - мол, на здоровье-то его это как раз и скажется, вплоть до возможности летального исхода.
В общем, когда разговор подходит к концу, лично я чувствую себя выжатой тряпкой. Как можно, говоря так много, сказать так мало?! Вот так и веришь, что ему несколько сотен лет...
Царица зачем-то просит удалиться всех, даже меня, и остаётся наедине с сестрой Чарной. Выйдя за дверь, я кладу руку на плечо Лину.
- Останься.
Мимо него никто не пройдёт, уж в этом я доверяю мужу. А мне всё же нужно поговорить с Летидаром по поводу его предполагаемого посольства. И для этого стоит осмотреться - и выждать, когда наступит подходящий момент.
Кто же знал, что именно этот "подходящий момент" не наступит уже никогда...
***
Ну-с, итак, что мы имеем? Наконец-то у меня есть возможность оценить соотношение сил. Посмотрим, кто здесь есть кто, с учётом уже узнанных имён и лиц.
Юноша в красном камзоле - принц Джеймс, брат императора. Так странно, лет ему больше, чем мне, а выглядит младше. Особенности арнаров, конечно. Но всё равно смотрится как-то... не знаю. Однако он может лишь казаться этаким весёлым шалопаем, а что скрывает его душа - это вопрос.
Суровый немногословный мужчина по имени Эктидан - командир приграничных войск. Явно хороший боец, но тоже из тех, кто в спину не ударит. Слишком честный, это у него на лице написано.
Ещё две женщины среди арнаров - принцесса Ирэйна, супруга Варода (я долго не могла в это поверить, такая скромная, приветливая девушка - и... этот...), и придворная дама по имени Эзен. Вот за ней стоит приглядывать особо. Такие хитрые глаза... Не удивлюсь, если она окажется не просто украшением мужского общества, хоть и император к ней явно и напоказ благоволит.
А кто ещё? А, конечно. Мужчина по имени Тейлор, которого почему-то называют Тсарном. Тоже тот ещё тип. Скучающее выражение лица у них с Ариданом, должно быть, на двоих одно. Вот только беда в том, что улыбка Тейлора - лукава и коварна... И с ним рядом - мой кузен. Ох, жди беды.
Но ничего, пусть нас мало, но и мы не лыком шиты. Чего стоит одна Илеана - глава личной охраны царицы и наше с Лином непосредственное начальство. Она всё увидит, всё услышит, всё приметит. И, в случае чего, ответит - с такой силой, которую эти избалованные своими дамами арнарские мужчины не станут ожидать от хрупкой на вид женщины. А аналитик Танасия - всё просчитает, выстроит безупречные логические доказательства, и никакие эмоции ей в этом не помешают, ведь она их лишена. С ней в паре - единственная жрица в посольстве, сестра Дария, наша связь с Великой Богиней. Пусть обитатели Роггерика относятся ко всему, что с ней связано, со скептицизмом, но мы-то знаем...
Царица занята беседой с сестрой Чарной, Лин охраняет дверь - и, кроме меня, остаётся ещё только Сартейн. Которому, как выяснилось, не очень-то и можно доверять. Но, тем не менее, он абсолютно открыто подходит ко мне и интересуется, не могу ли я обеспечить личную охрану также и ему.
- А то в свете открывшихся обстоятельств я как-то беспокоюсь о собственном здоровье. Вдруг...
Я смотрю на него с доброй долей восхищения. Надо же, после всего... даже учитывая его приятельские отношения с моим мужем - вернее, особенно учитывая их! Безрассудство. Но... это безрассудство меня почему-то трогает. И я пожимаю плечами.
- Я не могу ничего решить, но советую обратиться к царице. Если она позволит - лично я ничего не имею против. Тогда что-нибудь придумаем.
Довольный Сартейн откланивается.
Удовлетворившись осмотром, я подхожу к столу с напитками, чтобы смочить губы чем-нибудь безалкогольным, и в этот момент в общем зале возникает отлучавшийся на краткий миг Тсарн. Да такой радостный, что сразу понятно: что-то случилось.
И ведь случилось. Мы оказались заперты в этом доме. Откроешь дверь, а там - серый туман без конца и края, и, куда там ни пойдёшь, всё равно вернёшься к дому, на прежнее место. Но кто мог это сделать? Здесь, в этом мире, практически лишённом магии. У кого бы хватило сил? Лично мне на ум приходит лишь одно...
И, на мой неискушённый взгляд, эти догадки подтверждаются в следующее же мгновение. Сестра Дария получает видение от Великой Богини.
- Ворота... заперты, - шепчут помертвелые губы, а расширившиеся глаза в упор глядят на арнарского полководца-пограничника. - Оковы... ключ... тюремщик... Ключ пропал - и тюремщик пропал. Найти... - И с этими словами Дария без сил сползает по стене на пол.
(В этот момент Богиня, по идее, должна была наслать на Эктидана иллюзию, будто у него ногти вырывают, но, как оказалось, на святых иллюзии не действуют)))
Танасия без лишних проволочек и сантиментов начинает пытаться толковать видение, а ко мне обращается недоумевающая Сирилла:
- Скажите, а это нормально, что ваша жрица на полу сидит?
Я пожимаю плечами. Да, конечно, абсолютно нормально. Общение с Богиней требует затрат энергии, все жрицы привычны к этому с малых лет, и Дария скоро придёт в себя... Ах, всё время забываю, что для арнаров это странно. Но мне некогда объяснять особенности нашего жречества. Я должна доложить о случившемся.
Короткий стук в дверь.
- Прошу прощения... Но нам было явление Великой Богини.
И сразу меняется в лице сестра Чарна, подхватывается с места, спешит узнать - что, как, когда... Я сопровождаю мою царицу в зал, где уже вовсю кипит обсуждение слов сестры Дарии. Предположения, конечно, высказываются самые невероятные. Истеричный господин Варод (о, Богиня, и этот человек - глава службы безопасности Роггерика?!) твердит, что мы здесь все умрём, поскольку этот серый туман якобы не пропускает воздух. На что ехидный господин Тейлор отвечает, что гулял в том самом тумане и недостатка кислорода не почувствовал. В любом случае, ясно, что мы заперты здесь, и меня не покидает ощущение, что заперла нас именно Богиня. Правда, сестра Чарна, столь непреклонно вторгшаяся в соседнюю комнату, где уже буквально под потолком плавал дым от кальяна и сидел император вместе с Ариданом, Джеймсом и Летидаром, - так вот, она выдвигает предположение, что кто-то пытается сорвать переговоры, а Богиня хочет нас об этом предупредить. Ибо ведь не может же Она, дарящая любовь, желать вреда своим детям.
Не знаю... В паническую версию Варода я, конечно, не верю ни на грош. Но... у меня ощущение, что Богине что-то нужно от нас. Что-то, что находится среди нас. Или кто-то. Всё дело в ключе, верно? А им может оказаться что угодно. Или, опять же, кто угодно. Возможно, она желает его получить - и замкнула нам выход лишь затем, чтобы ключ никуда не делся.
Ведь это же так просто. Ну почему, почему никто не догадывается?!
Но, с другой стороны... почему я так убеждена в том, что мои догадки верны? Это... странно. Обычно я не замечала за собой такой уверенности в отношении божественных вопросов. В конце концов, это дело жриц и аналитиков - видеть и объяснять.
А разворачивающееся обсуждение открывает нам всё новые и новые сюрпризы. Оказывается, ранее этот мир был тюрьмой для особо буйных магов, о, как интересно! И серый туман вполне может оказаться системой защиты. А вот ещё любопытно, кто из Роггерика был в этом мире раньше? Именно из Роггерика, ведь Раффии до этого дня вообще было ничего не известно о мире Арганд.
Двое. Варод мельком упоминает, что захаживал сюда играть в шахматы с каким-то отшельником. Он называет его имя - и на него откликается Аридан. (Мастер, это имя мне что-нибудь говорит? - Да. - А, точно! Да, припоминаю был такой... )
Час от часу не легче. Тронь одного - и развопится так, что не заткнёшь. Тронь другого... нет, предпочитаю не думать об этом.
Сестра Чарна спасает обстановку, веля сестре Дарии удалиться на медитацию. Раз уж даже наш лучший аналитик не может прийти к определённым логическим выводам, значит, нам нужно ещё одно видение. И нет сомнений, что Великая Богиня откликнется на зов и предоставит его. А я пока переговорю кое о чём... вот хотя бы с господином Вародом. Несмотря на его претенциозность, он, похоже, лучше всех здесь знает историю. А мне стал любопытен один вопрос - после реакции арнаров на обычное для нас поведение жрицы. Я никогда не интересовалась религией, особенно - чужой, но в свете сложившихся обстоятельств... Вдруг сестра Чарна всё же права, и заперла нас вовсе не наша Богиня? Но если она в силах проявить здесь своё присутствие, то как насчёт богов Роггерика? Или в кого там верят эти арнары.
Да-да, господин Варод, можно вас на минуточку?.. Давайте-ка немного побеседуем.
***
Буквально через пару минут общения с Вародом я поняла - общаться с ним на серьёзные темы всё-таки можно. Особенно, когда речь идёт об истории. И - когда его дополняет Сартейн.
Вдвоём они поведали мне историю о неком Йохане, который сверг одного из богов арнаров, именуемого Творцом, и забрал его силу, а также - о его аватарах и потомках. Правда, выяснилось, что Йохана тоже убили, поэтому за нынешними происшествиями он стоять не может. Жаль... Ещё одной гипотезе пришёл конец. Впрочем, возможно, это и к лучшему. Ещё только чужого сумасшедшего бога нам здесь не хватало.
А вообще - забавно, как обитатели Роггерика относятся к своим богам. У меня сложилось такое впечатление, что они просто-напросто живут среди них... Но додумать и развить эту мысль я не успела. Явилась сестра Дария с новым видением - Богиня уточнила своё требование, ей нужна была некая тёмная звезда. И Танасия без колебаний определяет под этот предмет амулет, висящий на поясе у Аридана. Тот поднимает бровь.
- И зачем же вашей богине нужна эта вещь?
Ах, какое невезение... Ведь совершенно ясно, что этот человек откажется отдавать то, что принадлежит ему. Возлюбленная госпожа, ну почему ты стоишь к нему так близко?.. Я делаю шаг к Лиаре, чтобы быть рядом, в случае чего, и вдруг, совершенно внезапно...
- Да потому, что я так хочу!
Тело давит и стесняет, но оно всё же лучше той малявки. Пройти к пустому стулу в центре толпы, усесться, закинуть ногу на ногу. Насладиться потрясением в глазах смертных.
- Я хочу эту вещь. Хочу Тёмную Звезду. И ещё - я хочу жизнь потомка Йохана.
Наконец-то. Вырваться из этой клетки. Смертная дурочка оказалась очень полезной, сама того не зная, когда добыла такие сведения. Тёмная Звезда сама по себе даст возможность дольше чувствовать себя свободной, но политая предсмертной кровью потомка этого выскочки, объявившего себя богом, и вовсе разобьёт оковы.
Встать. Улыбнуться. Рассмеяться. Нахмуриться.
- Это, конечно, всё было очень весело, но мне надоело. Я хочу мою свободу.
Жалкие людишки. Как они вообще посмели!.. Но тем слаще месть.
- Я ведь наблюдала за вами всё это время. Глазами этой... женщины. Так что я всё-всё знаю. - Повернуться к девчонке, которую дура-смертная называет прекрасной. Ха, подумаешь, нашла прекрасную... Ну и вкусы! Чего взять с человека. Подойти, выдохнуть в лицо: - И про тебя. Я всё видела. Как вы мило воркуете.
Пытаешься скрыть лицо, наивная? А вот тебе! Маска падает, девчонка с полными ужаса глазами прижимается к стене. Улыбнуться, найти ещё одно знакомое смертной лицо. Как это у них называется... А. Муж.
- И про тебя знаю. - Провести пальцем по его подбородку. Все-все твои мысли прочитать - зачем? Неинтересно. Скучно. - Вы так забавно скандалите, посуду бьёте... Смешные!
Пойти по кругу меж смертных, то замирающих, то отшатывающихся при приближении тела этой женщины, которую они минуту назад совсем не боялись... Да, это страх! Нравится играть со страхом. Смертная чувствует его кожей.
- Вы все - такие глупые... Я же вам всё сказала прямо, а вы не поняли! Начали выдумывать какой-то бред. Пришлось объяснять ещё раз - и тут, наконец-то...
Перебивает. Тот, в белом, тюремщик, у кого Тёмная Звезда, перебивает. Как смеет?!..
- А что будет, если я убью тебя прямо сейчас?!
Хриплый голос рычит, железные пальцы смыкаются на мягком горле смертной. В теле панически бьётся животный ужас - даже приходится замереть на миг, чтобы его успокоить. Ох уж эта дурочка...
Улыбнуться. Как они это называют? Насмешливо, да.
- Бесполезно. Это лишь тело. Я могу вселиться в кого угодно.
Пальцы отпускают, взгляд угасает, тюремщик отходит. Что, не вышло, не вышло? Ха-ха, глупый смертный! Что ты можешь? Ничего не можешь. Слабый. Сильный бы убил. Просто чтобы проверить - не ложь ли. Было бы забавно.
А ещё сила - это вот так...
- Так вот! Я хочу эту вещь и жизнь потомка Йохана. Иначе...
Топнуть ногой. Пол и стены дома трясутся, люди не могут устоять и падают. А смертная стоит - ещё не хватало дать ей упасть. Власть над телом - всё-таки весело. Но потом бывает скучно.
Хватит трясти их. Наверное, уже поняли.
- Вы даёте мне то, что я хочу. Иначе - я вас уничтожу. Всех до единого. Вместе с этим миром.
Пусть бегают, обсуждают, совещаются. За этим забавно наблюдать. Если только не слишком долго.
Ну, хватит уже. Тесно. Только сил забрать у смертной напоследок - не свои же тратить. Ещё чего...
Один миг понаблюдать, как обмякшее тело валится на пол, - и наконец-то раствориться в бытии.
***
Это похоже на ночной кошмар, на удушливый ночной кошмар, от которого невозможно проснуться. Когда хватаешь ртом воздух и пот заливает глаза, когда понимаешь, что это сон, но не можешь сделать ничего, чтобы вырваться из этой липкой паутины, наполненной ужасом и отвращением. Когда сердце колотится, как сумасшедшее, но ты не способна пошевелить и пальцем - и лишь беспомощно смотришь, как на тебя надвигается нечто страшное и неотвратимое.
Это похоже на яркую белую вспышку, раскалённую иглу, пронзающую мозг, безжалостную руку, которая хватает тебя за горло, выдавливает остатки жизни и безжалостно швыряет на самые границы сознания, и ты с беззвучными паническими воплями цепляешься хоть за что-нибудь, чтобы не исчезнуть, удержаться в теле, которое целиком и полностью контролирует чья-то неумолимая и жестокая воля.
Это похоже на вязкое, дурно пахнущее болото, в котором ты тонешь с открытыми глазами, и рядом нет ни ветки, ни верёвки, ни твёрдого камня. Ни, хотя бы, кого-то, кто мог бы выдернуть тебя оттуда за волосы.
Невыносимое чувство беспомощности. Ты ничего, ничего не можешь сделать. Даже вернуть власть над собственным телом.
Чужая воля подавляет настолько, что сами чувства кажутся лишь тенью чувств настоящих - так, бессвязный лепет на задворках пришлой мощи. И видишь всё вроде бы своими глазами, слышишь своими ушами, чувствуешь, как шевелятся губы, говоря ужасные вещи, но - всё бесполезно, ты заперта в клетке, которая всегда была домом для твоей души. И лишь с тупой безнадёжностью наблюдаешь за тем, что от твоего имени творит Она.
А потом земля бросается тебе под ноги - и приходит тьма. И ты, будто сквозь ватное одеяло, слышишь обеспокоенные голоса, чувствуешь, как тебя поднимают на руки и куда-то несут, чтобы вслед за тем опустить на мягкое, но не можешь, не можешь открыть глаза, поднять тяжёлые, налитые свинцом веки.
Боишься.
Потому что это - вовсе не кошмарный сон. Не от чего просыпаться.
Но я - раффийка. Аристократ и солдат. У меня есть гордость и чувство долга. Поэтому я делаю над собой усилие - и вырываю себя из уютного горько-сладкого забытья.
Оказывается, я полулежу на диване, куда меня перенёс Сартейн, собственной персоной. Рядом - он, Дария и, конечно же, Лин. Только последний - чуть поодаль, знает, что я не люблю, когда меня жалеют, не люблю выказывать слабость. А сейчас... это именно что слабость. Взволнованная Сирилла протягивает мне чашу с травяным отваром. Он горчит на языке, зато по телу разливается приятное тепло, прогоняя холод смертельного ужаса, ещё недавно владевшим всем моим существом.
- С тобой всё в порядке?
Летидар. Внезапно. Присел рядом, но тоже не слишком близко, на безопасном расстоянии. А у меня даже нет сил возмутиться. Сердце по-прежнему колотится, руки нервно дрожат, в голосе слышны истеричные нотки:
- Жить буду. А с чего такие внезапные проявления братских чувств?
Он улыбается и что-то отвечает, а мне даже неважно, что, потому что я внезапно замечаю, как он повзрослел за время своего отсутствия - стал увереннее, расправил плечи, выпрямил спину, что-то изменилось в том, как он держит голову, в его взгляде, в его улыбке... Я хватаюсь за каждую мелочь, просто потому что смотрю именно на него, и в нём есть, где замечать эти мелочи, - лишь бы не думать, не думать об этом, не вспоминать...
Откуда-то справа доносятся голоса - арнары окружили мою царицу и говорят почему-то о какой-то Кире, и о потомках Йохана, и о явлении... нет-нет, не могу, не могу думать об этом! Мне нужно быть там, да, я знаю, но я просто не могу встать - да, это непростительно для телохранителя, но пусть за моей прекрасной на сей раз присмотрит Илеана, а я посижу здесь, ведь мне ещё что-то надо было сделать. Да, поговорить с Летидаром! Я хватаюсь за эту мысль, как за спасительную соломинку, и кое-как улыбаюсь, не глядя на кузена.
- Знаешь, а мне ведь надо было поговорить с тобой. Тебя хотели видеть послом арнаров в Раффии. Смешно, правда?
Тот действительно смеётся.
- Вот уж кем мне не хочется быть, так это послом! Если можно, сестра, я посмеюсь над этим вместе с тобой.
Можно-можно. Теперь всё можно. И вопрос об этом клятом посольстве теперь кажется мне невероятно глупым. Ведь теперь неизвестно, закончатся ли эти переговоры вовсе - хоть как-нибудь...
Подходит сестра Чарна, тоже интересуется моим самочувствием. Я, естественно, заверяю её, что всё в полном порядке, мне нужно лишь только прийти в себя. Точно так же отвечаю и Сирилле, вновь подошедшей проведать меня. Значит, она целительница... Это хорошо. Это очень хорошо. Только вряд ли она может исцелить разум и душу, а это уже плохо. Потому что я, кажется, схожу с ума. Или уже сошла. Потому что рядом сидит человек, которого я последние годы презирала всей душой и хотела убить, а теперь я не чувствую к нему ненависти. Я вообще не знаю, что я чувствую. И... я ли это?
- Летидар, почему ты ушёл?
Кузен качает головой.
- Вот самое время сейчас говорить об этом...
- Самое время, - соглашаюсь я. - Говорить о чём угодно, лишь бы не думать о...
Осекаюсь. Но сестра Чарна, похоже, не замечает.
- Мне бы тоже хотелось это узнать, - говорит она, и мой кузен поднимает на неё неожиданно прямой и дерзкий взгляд:
- Как будто вы и так не знаете.
- Нет, не знаю.
- А, ну-ну.
Он вновь усмехается и опускает взгляд. Явно не хочет об этом говорить, но мне это уже неважно. Сестра Чарна уходит, а я потерялась. Потому что мне это не снится, но лучше бы снилось. Потому что если это - наша Богиня, несущая мир и любовь...
Я не могу думать. Ведь иначе мой мир распадётся на части. Но я не могу молчать, ибо это сильнее меня. Если я не выскажусь, оно сожрёт меня изнутри. И я начинаю говорить. Короткими фразами, нейтральными словами, просто сухие факты, чтобы не выплеснуть наружу чувства, которые вообще не имели права появляться на свет. О том, что было. О том, как это было. Опуская никому не интересную чушь, называя ужас ужасом и жестокость жестокостью, но не более того.
Чувствую себя отвратительно. Чувствую себя богохульницей и еретичкой. Но ведь это правда... И они должны знать.
Знать, что нам угрожает капризный ребёнок.
***
Ну, всё, хватит. Разнюнилась. Всё, что могла сказать, сказала - а теперь, Радмила Дереш, ты возьмёшь себя в руки и перестанешь изображать кисейную барышню дома Латиг.
Голова в тумане, ноги ватные, но я всё же встаю и иду. Куда - не знаю, главное, что иду. Сама. И Лин, чуткий, понимающий Лин не предлагает мне руку или плечо в качестве опоры. Я ещё не калека, чтобы так. И я в сознании.
Пусть я дойду всего лишь до ближайшего стула, это неважно. Важно, что тело вновь подчиняется мне и только мне. Кроме того, отсюда удобней наблюдать за залом. Вот и буду наблюдать, заниматься привычным делом. Это поможет прочистить мысли, а то в них такая каша...
Собравшиеся в зале вновь разбились на группы. Только моя Лиара на сей раз стоит среди раффийцев. Что-то я пропустила... Что-то, пока я была не я. Помню ехидно-удивлённый возглас Тейлора: "Какие люди...". То же, что с Сартейном? Знал, но не узнал?
Неважно. Это - моя царица. Остальное меня как-то мало волнует.
Стоящий рядом с ней Варод внезапно судорожно дёргается и с воплем начинает отряхиваться от чего-то невидимого, утверждая, что по нему будто ползают отвратительные, мерзкие слизняки. Улиточки... И вновь меня пробивает на истеричные нотки, но на сей раз я смеюсь. Лин негромко отпускает шуточку насчёт посланий для господина главы службы безопасности, которые эти самые улиточки доставляют ему в панцирях. Я благодарна ему за минуту веселья, но увы - оно не спасает от понимания. Это всё Она.
Непонятно только, зачем Она это делает. Забавляется? После того, что я почувствовала в Ней... очень даже может быть.
Нет, со мной не случалось такого раньше. Нет, господин Варод, даже если я удалюсь сейчас в другую комнату, это никому не поможет. Потому что сейчас, когда по вам поползли улитки, я ничего не ощутила. И если Она всё это время смотрела на мир, наблюдала за моей жизнью моими глазами, это ещё ничего не значит. Вернее, это значит, что так ей было удобнее. Но Она сейчас с нами. И тут уже дело не во мне. Она и так всё увидит.
Накатывает внезапная апатия. Этакое "делайте, что хотите". Я слишком не понимаю, что происходит, чтобы как-то пытаться осмыслить ещё и то, что вы задумали. Медиум? Последний Дракон? Арнары собираются призвать кого-то там, используя умения принцессы Ирэйны, доселе сокрытые даже для неё самой? Да пожалуйста. Богом больше, богом меньше... Да хоть весь арнарский пантеон сюда сгоните! Или он не бог? А кто? Впрочем... неважно. Не хочу вникать.
Ирэйна входит в транс с помощью пентаграммы, висящей на шее у откровенно скучающего Тейлора. Сирилла проводит сеанс, задавая вопросы и впрямь явившемуся духу. Наблюдающий за этим император Элгар с достоинством чешет спину. Тьфу ты! Почему я отвлекаюсь на какие-то мелочи?
И - осознание, обречённое, как рассвет трудового дня после бессонной ночи.
Потому что это - опять Она.
Вот и Сартейн запрыгал куда-то на якобы связанных ногах, на которых на самом деле нет ни цепей, ни верёвок. Это же замечает и Эктидан, а в ответ на щедрое предложение "что-нибудь перерезать" Сартейн отвечает, что ему ещё жить хочется. А кому не хочется? Мне вот тоже. А они... сначала обсуждали, кого из потомков Йохана можно (и можно ли) предложить Ей, а теперь, вестимо, будут обсуждать, как убить меня. Потому что призванный дух, кем бы он ни был, рассказал о том, как Та, кого мы называем Богиней, была заточена в теле медиума, дочери этого духа, после того, как разнесла в клочья какой-то мир - вместе со всеми его обитателями. И медиуму было четырнадцать.
Я даже не чувствую ужаса. Не то что не кричу, даже не думаю, что не верю в этот поклёп. Я вообще ничего не чувствую. Я не могу верить, не могу. Потому что тогда окажется, что вся моя жизнь соткана из лжи. Но я не могу и не верить. Просто знаю - не поклёп. Да, разнесла. Да, заточили. И - да, Её можно убить. Если в процессе верно проведённого ритуала убить медиума, в тело которого Она призвана. Вот дух - он не смог. Потому что - дочь. А тем, кто собрался здесь, надо суметь, если хотят жить. Потому что - я.
Меня даже забавляет моё состояние. Ну, могут убить. Ну и что. После того, что случилось, мне уже ничего не страшно. Хотя нет, вру, конечно. Страшно. И умирать не хочется. Но это всё проходит по периферии сознания, слишком отупели мои чувства, когда по ним прошлась божественная кувалда. Пусть они обсуждают результаты призыва, пусть. Ирэйна непонимающе обводит взглядом окружающих - ничего не помнит, хоть и сил потеряла достаточно. Счастливая. Я вот помню всё.
А у стены подозрительно долго молчит рыжий Тсарн...
- Еретичка!!!
Резкий вскрик вспарывает ватную пелену оцепенения, я вскидываю голову и вижу расширенные глаза сестры Чарны, а смотрит она прямо на мою царицу. Ах, прекрасная моя... Зачем, зачем ты так прямо поддержала убийство Богини? Как будто не знала, чем это обернётся. Иногда я забываю о том, какая ты пылкая и юная, моя мудрая госпожа, и сейчас твоя мудрость изменила тебе. Если хочешь - убей меня, пролей всю мою кровь до капли, но умоляю, не надо ссориться с Чарной... Впрочем, уже поздно. Мне остаётся только встать и подойти к тебе, чтобы ты видела - ты не останешься без поддержки.
Сестра Чарна зовёт нас на очередную беседу. Тут уже, думаю, ни у кого из присутствующих не возникает сомнений в том, кто на самом деле правит Раффией. Все послушно устремляются за ней, но моя царица упрямо стоит на месте. Гордая... ты сама сейчас, как богиня. Богиня вызова и войны. Но надо идти, моя прекрасная, надо. Не затем, чтоб подчиниться. Но чтобы разобраться.
Делаю шаг к ней. Оттолкнёт - ну и пусть.
- Идём. Я всегда смогу тебя защитить. Идём.
Не отталкивает. Слушается меня. Ну, что же... Похоже, сейчас всем нам предстоит самая страшная битва из всех, что мы выдерживали. Битва с самой своей сутью. И я теперь уже не знаю, на чьей стороне правда и справедливость.
Выдержим ли?..
***
И вновь совещание в узком кругу - настолько узком, что даже Сартейн остаётся за дверью. Правильно, нечего ему здесь делать. Я даже удивлена, что Линдару позволено присутствовать. Он, как видно, тоже. (И только Эзен, фаворитка императора Элгара, сумела проскользнуть в комнату, но её всё равно никто не замечал, благодаря заклятью невидимости.)
Я сажусь так, чтобы загородить собой царицу от сестры Чарны. Лин занимает место по другую руку от главы Департамента Безопасности - наверняка затем, чтобы в случае чего... Но, надеюсь, до этого не дойдёт. Мы сейчас не можем допустить раскола в наших рядах. Ведь, казалось бы, мы должны сплотиться против страшной угрозы. Но что делать, если этот раскол так неотвратимо близок? И именно из-за сути этой угрозы...
А вдруг я ошибаюсь? И это вовсе не угроза, а, как любезно подсказывает сестра Чарна, испытание нашей Богини для неразумных Её детей? Быть может, всё совсем не так, как мне кажется? В конце концов, я - всего лишь смертная, слабая телом и духом. Может ли быть так, что я столь легко поддалась искушению поставить преданность моей царицы выше преданности Ей? Но... я привыкла полагаться на свою интуицию, на свои ощущения. Они не раз спасали жизнь и мне, и моей прекрасной, и моему мужу. Неужели на сей раз они меня обманывают? И разум... мой смертный, человеческий разум! И он тоже? Но если бы только Она дала мне знак тогда!.. Я ведь не испытывала никакого благоговения в тот момент. Она пришла - и вышвырнула меня из тела одним щелчком, как жестокие дети стряхивают с листа беспомощного муравья. Почему Она так со мной поступила? Почему...
И на вопрос сестры Чарны, когда она интересуется нашим мнением по поводу ритуала, я могу ответить только одно: "Не знаю". Не знаю, не знаю... я уже ничего не знаю. Ах, как бы сладко было поддаться, поверить словам Чарны, её обволакивающим, успокаивающим и убедительным речам - что Богиня испытывает нас, что это может быть морок, что Она могла предстать перед нами в образе Девочки нарочно, а ведь за ним идут и Дева, и Мать... Что это всё - обман моих несовершенных человеческих чувств, и пути Её неисповедимы, и Она по-прежнему любит и бережёт нас...
Но в тот момент, когда Она вошла в меня, - не только Ей удалось смотреть моими глазами. Я видела... и то, что я видела, потрясло меня до глубины души. Потому что Она не умеет любить. Вот почему Ей было так интересно выбрать именно меня, наблюдать именно за моей жизнью. Помимо того, что так Она могла не сводить пристального взгляда с Лиары, Ей ещё были доступны моменты нашей душевной и телесной близости - с моей госпожой, с моим мужем... Она изучала. Забавлялась. Веселилась. Люди для неё - что игрушки, а когда игрушки ломаются - их выбрасывают.
Я говорю, говорю, говорю... Слёзы наворачиваются на глаза, я закрываю лицо ладонями - и чувствую цепкие пальцы на моих запястьях. Моя царица встаёт передо мной на колени - и держит, держит, склонив чело к моим рукам... Что со мной, я брежу? Ах, что бы ни было...
Нет, от сестры Дарии иного ответа я и не ожидала. Бедная девочка, вся её жизнь принадлежит Богине, без Неё она себя не мыслит. Но... Танасия? Её чёткие, логически выверенные аргументы в пользу проведения ритуала явились для меня сюрпризом. И... неожиданным облегчением. Уж если аналитик, лишённая чувств и эмоций, воспринимает всю эту ситуацию таким образом... то, быть может, я - не безнадёжна? И, как бы это ни было ужасно, в чём-то права?
Когда Танасию поддерживает Илеана, я ушам своим не верю. Но Лин, мой Лин... Конечно, он против. Не потому, что он так уж предан Богине, - он вовсе Ей не верит, уж я-то знаю. Но на кону моя жизнь - и он не может сказать иначе. И пусть Сартейн пытался как-то по-другому интерпретировать Её слова - мол, жизнь - не обязательно смерть, а, быть может, служение... Ничего он не понимает. Она выразилась совершенно ясно. И уж слова Дракона ещё более ясны и для меня, и для Лина. А моя царица... Я чувствую, как она разрывается между возможностью избавиться от собственного врага - да, теперь я вижу, теперь я знаю и это - и невозможностью потерять меня. Есть ли ритуал, позволяющий переместить Богиню в иное тело, спрашиваешь ты, прекрасная? А даже если он и есть, пусть Дария и Чарна предлагают себя в качестве вместилища божественной сущности, какую пользу это может принести? Ведь Богиня может и не захотеть уйти из меня, это во-первых. А во-вторых - разве я одна слышала и поняла Её желание? Она желает свободы! А что для неё очередное тело, как не новая тюрьма? Она ни за что не даст согласия на такой ритуал. Она будет противиться.
И уж тем более мне бы не хотелось, чтобы Её приняла в себя сестра Чарна... Но я благоразумно молчу об этом.
Что ж, если моя царица желает, мы пойдём и спросим у арнаров, есть ли шанс переместить Богиню в иного медиума. Хватайся за соломинки, прекрасная, продли на несколько мгновений безумную и глупую надежду, пусть это будет для тебя хоть каким-то утешением.
Потому что я уже знаю, чем всё кончится. И даже не боюсь.
Я устала бояться.
***
И вновь все собрались в большом зале, и вновь идут дебаты, споры, обсуждения... Я устраиваюсь на диване рядом с Лином, чуть поодаль садится сестра Чарна, и я отвожу от неё взгляд. Не могу смотреть на женщину, которая всего пару минут назад говорила моей царице: "Ты - Кира, ты - с ними, ты - чужая нам". Не чужая... неправда. Была бы чужой - не пыталась бы так отчаянно и безнадёжно спасти меня.
На плечо ложится тёплая рука. Летидар... Минутное колебание - и я не глядя накрываю ладонью его пальцы. Тот смеётся:
- А мне уже начало казаться, что на мне лежит заклятье невидимости. Меня почему-то не замечают, не слышат, что я говорю.
Короткий смешок - и я откидываю голову ему на плечо. Чёрные кудри щекочут кожу, тепло прокрадывается в самое сердце.
- Нет, Дар... Ничего такого нет, я прекрасно тебя вижу и слышу.
Дар... Сколько лет я уже не называла его этим детским, ласковым именем? Ведь ещё до того, как он ушёл. Но почему... почему он так заботится обо мне сейчас, зная, что я ненавидела его всё это время?
- Мне плевать на эту страну, - отзывается он не то на эти мои слова, не то на мои мысли - те, что куда больше, чем слова. - Но ведь мы - семья. И я должен тебя защищать.
Семья... От этого слова внезапно всё становится так легко и просто. Княгиня Витослава наверняка бы гордилась сейчас своим внуком. Он ведёт себя так, как будто это он старше, а не я. И будто я не двоюродная ему сестра, а родная. Вот только ни к кому из моих родных братьев и сестёр меня не тянуло так, как к нему сейчас - в минуты, когда решается вопрос моей жизни и смерти - решается, хотя я уже всё для себя решила. Помнится, в трансе Ирэйна говорила о том, что медиума можно будет спасти даже после смертельного удара, а Сирилла - целительница... Пятьдесят на пятьдесят - это хорошие шансы. Порой у нас с Лином не было и таких.
- О чём задумалась? - негромко интересуется Летидар, и я вздыхаю:
- Пытаюсь разобраться... в себе.
- А не стоит ли сейчас разбираться в чём-нибудь другом?
Я качаю головой.
- Именно сейчас и не стоит. Ты не представляешь, каково это... Когда на одной чаше весов лежит то, чему тебя учили с малых лет, а на другой... всё оказывается совсем не так.
Дар отпускает какую-то колкость по поводу Богини, и я улыбаюсь.
- Знаешь, скажи ты мне это всего день назад, и я бы обвинила тебя в ереси. А теперь... уже не могу. И даже не презираю тебя больше. Ведь ты не предал наш род. Как бы то ни было - не предал. Ты не так уж и плох, братец.
Он снова смеётся, обнимая меня за плечи.
- Даже несмотря на то, что я - мужчина?
- Жизнь с Лином меня многому научила, - беззлобно фыркаю я. - В том числе и тому, за что я могу вызвать порицание всего нашего общества. Ты бы видел, как мы на кухне тарелками кидаемся, когда его выводят из себя устои матриархата, а я бешусь в ответ, потому что и так уже очень многое ему позволяю... Кстати, Лин, что ты как не родной?
Я притягиваю мужа к себе, и Летидар начинает рассказывать о своих идеях равноправия мужчин и женщин. Мы слушаем. И всё будто бы так хорошо и спокойно... Теперь я не знаю, кому молиться, но какое бы божество ни подарило нам эти мгновения тихого счастья - я благодарна ему за это от всего сердца.
Из толпы арнаров доносятся обрывки фраз. Похоже, моя царица в отчаянии предлагает на роль медиума себя... Смешная. Кто ей позволит?
- ...и не ставьте жизнь одного человека, пусть даже близкого и дорогого, на один уровень с государственными интересами.
Я согласно прикрываю глаза. Она поймёт. И Лин поймёт. Должен понять. Я просто... не могу иначе.
Дама по имени Эзен говорит так громко, будто желает, чтобы я услышала - и встала рядом с моей госпожой. Но дайте я ещё немного посижу вот так, хорошо? Это эгоистичное желание, недостойное телохранителя, но... Кроме того, та, кто может угрожать моей прекрасной, сидит рядом с нами, и пусть уж лучше я буду приглядывать краем глаза за ней, чем...
Но взрывается, вновь взрывается в голове белая вспышка, и, падая с беззвучным воплем в глубины сознания, я ещё успеваю почувствовать, как вскакивает на ноги тело, ещё секунду назад бывшее моим...
А Богиня... Она в ярости. Что же теперь будет...
***
- Мне надоело ждать!
Эти смертные... Они выводят из себя. Смеют сопротивляться, не слушаться, строить козни. Ведь казалось бы, что для них одна жизнь? Ерунда! Они ведь сейчас точно так же намереваются убить, только не потомка Йохана, а эту женщину. Так в чём разница? В амулете? У-у-у-у, мерзавцы... Ну ничего, сейчас вам всем достанется.
А хуже всего те, кто клянётся, что верен, а сами...
Повернуться к белой женщине, выбросить руку вперёд:
- Ты! Ты посмела ослушаться меня!
Смотрит прямо в лицо, большими глазами.
- Чем я провинилась пред тобой, госпожа?
Её голос полон почтения, но ему больше веры нет. Предательница!
- Ты хотела запечатать меня в своём теле! Ты пошла против моего слова!
- Я хотела освободить тебя...
- Нет! Я знаю. Ты хотела меня для себя!
Конечно, для себя. Они все такие, все. И пусть лепечет всякое, пусть. Крикнуть - во всё горло:
- Да плевать мне на вас на всех! Вы для меня - ничто! Это - моя песочница! Но мне надоело, и я хочу мою свободу!
Большие глаза становится ещё больше. Не нравится? Вот тебе! Но справляется, справляется, и даже голос не дрогнул:
- Так возьми её, госпожа моя. Амулет у них - что тебе стоит его забрать?
Колебание... И правда, что? Потомков Йохана тут - выбрать можно хоть всех. И они... что они могут против такой силы? Ничего. Значит, можно повернуться и...
- Нет!!!
Одним рывком вырваться из ямы, в которую меня швырнули, схватиться за виски, невольно подхватывая Её мысли, подавить, не впускать, не давать...
- Убирайся из моей головы!!!
ЧТО??!!! Смертная... да как она смеет, как она может!.. Как у неё это получается?!
- Ах ты...
Нет!
- Я не дам тебе!.. Ты их не получишь!
Это моё тело, я ему хозяйка, я знаю его лучше, чем ты, капризная, фальшивая тварь, тебе ничего не стоит уничтожить и всех нас, и весь этот мир, и всё живое, но я не дам, не дам тебе этого сделать, слышишь?!
Ко мне бросаются, поддерживают с обеих сторон, пока я кое-как стою на подкашивающихся ногах, хватая ртом воздух. Не пущу, ни за что не пущу... Нет тебе веры больше, я видела тебя, твой злобный оскал, ты никого и ничего в жизни не любишь, но я не позволю тебе погубить тех, кто мне дорог!
- Убивайте меня уже! Я её долго не удержу!
Нет времени... Прости, прекрасная. Прости, мой Лин. Иначе не выйдет.
Меня сажают на стул, спешно образовывая вокруг два круга из необходимых компонентов для ритуала, Сирилла крепко держит сзади за руки - надо же, какая цепкая...
Артефактов не хватает, ищут, ищут... Скорее! Она короткими всполохами завладевает моим сознанием, пытается вырваться, но на помощь Сирилле приходят Эктидан и Сартейн, а Тейлор достаёт откуда-то наручники. Это правильно, это верно, так надёжнее, чем человеческие руки...
Краем сознания отмечаю, как падает позади меня сестра Чарна, оглушённая Ариданом - во имя поиска артефактов. У кого есть ещё? Да у меня, у меня!
- В сапоге... нет же, в левом!
Прицепились к кинжалу... Не в правом, в левом - маленькая фигурка солдатика, ещё в юности мать подарила...
- Что это?
- Страх...
- Значит, замыкающий.
Замыкающий, открывающий - какая разница, лишь бы быстро и правильно! И что же вы как приковать-то меня нормально не можете?! Она рвётся с цепи, будто голодный зверь, рычит, дёргается, пытается выжать меня из тела, ещё секунда - и... Давление на руках внезапно ослабевает (это Лин, не выдержав, отодрал от меня обоих мужчин, но его тут же оглушили), и этого хватает, чтобы...
...вырвать одну руку из сомкнутого металлического кольца - слишком, слишком свободного, чтобы сдержать! Ткнуть в первого, кто попадает в поле зрения:
- Выжженные глаза!
Ярость придаёт сил, боль вся достаётся ему, но его рану видят все - и рассмеяться, запрокинув голову, ведь один есть, а ведь ещё чуть-чуть, вот кто-нибудь...
... ещё - не выйдет, тварь! Принц Джеймс со страдальческим криком отлетает в сторону, но я, стиснув зубы, изо всех сил сдерживаю руки, пока меня заковывают заново.
- Да держите же меня, я из них выскальзываю!
Артефакты расставляют, мне на колени падает амулет - та самая Тёмная Звезда с пояса Аридана.
Но почему, почему так медленно... Рыдания рвутся из груди, слёзы катятся по щекам, но и пусть, это уже не стыдно, лишь бы скорее, лишь бы успели, только бы она не вырвалась, иначе - конец всему...
...всему, что ты знаешь, мерзкое насекомое, пусти-и-и-и, тебе не справиться, не выстоять...
...без помощи, я не смогу, пожалуйста, скорее, кто-нибудь, сделайте уже это, убейте меня, убейте её, пусть это кончится, раз и навсегда, только пожалуйста, я не могу, не могу, не могу...
- Ты сильная, ты сможешь, ты справишься...
Тёплые руки обнимают за шею, чёрные кудри вновь касаются лица, а шёпот на ухо проникает до самого сердца.
Дар...
Полувсхлип-полустон:
- Я не могу её удержать!..
- Ты сможешь. Ты её не слушай, слушай меня. Слушай мой голос. У тебя всё получится, ты её не выпустишь.
- Я... смогу...
- Конечно, сможешь. Только слушай меня. Ты же меня слышишь?
- Слышу...
Слышу. И закрываю глаза, чтобы слышать ещё лучше. (И как раз вовремя, чтобы не видеть, как Чарна режет Киру-Лиару по горлу насмерть и почти закалывает Варода ударом в шею, но его спасает Сирилла, а Чарну глушит Аридан, а потом ещё и убивает.)
Держи меня, брат мой... Так, как ты, не удержат никакие цепи. Говори, говори дальше, а я буду слушать тебя - и держать её. Ты только не выпускай меня, пожалуйста, не выпускай...
Голос, ставший внезапно таким родным, продолжает творить своё чудо, слёзы всё текут и текут, она пытается дёргаться, но напрасно - я уже не отдам ей контроль. Как отдать, если Дар обнимает меня и шепчет, шепчет...
- Она ведь слышит меня?
- Да... она слышит.
- Так вот, пусть слушает. Она ведь не знает, что такое любовь? А я расскажу. Любовь - это самое прекрасное, самое удивительное, что может быть в этом мире, и мы можем её ощутить, и мы можем быть счастливы - пусть она знает, пусть...
Да, пусть знает. Пусть знает, как я люблю тебя, брат мой, - и тебя, и Лиару, и Лина, - а ей это недоступно, и в этом мы, простые смертные, превосходим её стократно...
Что-то меняется в воздухе, я чувствую кожей, как его наполняет невероятная сила. Открываю глаза - и сквозь марево слёз вижу мужскую руку, и белый рукав, и острый, благословенно острый и крепкий кинжал в гибких пальцах, а потом Аридан направляет его прямо мне в сердце, и...
...не может... быть... не-е-е-ет!!!..
...наконец-то...
Тьма.
***
Свет.
Я вновь открываю глаза и вижу себя - прикованную к стулу, беспомощно запрокинувшую голову. Это и есть смерть, когда видишь себя со стороны? Во рту - горький привкус лекарства, которое Сирилла влила в безжизненные губы моего тела - бесполезно. Я мертва.
Но почему-то чувствую себя на удивление живой.
Как будто не поменялось ничего - и, одновременно, всё. Я не ощущаю себя бестелесным духом, хотя понимаю, что стала таковым. Кстати, почему? С таким уровнем магии, как в мире Арганд... Я не должна была остаться, но всё же осталась. А она - нет. Я больше не чувствую её. Значит, получилось... Может ли быть так, что я использовала её силу, чтобы воплотиться хотя бы в призрака?
По телу, каким бы оно у меня сейчас ни было, разливается покой и безмятежность. Я слышу тысячу шёпотов, утешающих, зовущих, манящих... Стоит только закрыть глаза, как я вижу, куда они зовут меня - в золотистое сияние, скрывающее за собой бесконечное множество миров, надежду на возрождение для духов умерших. И там - такая благодать, счастье, любовь... Почему меня не затянуло туда сразу же? Ответ приходит мгновенно: я не могу оставить тех, кому нужна.
Моя царица... Я знаю, что ты мертва, даже не видя твоего залитого кровью тела, - мертва, равно как и твоя убийца. Сердце (или что там у меня сейчас?) на миг колет острое чувство вины и скорби, но тут же исчезает бесследно. Я ещё встречусь с тобой, прекрасная. Я найду тебя. Жаль страну и людей, оставшихся без царицы, но здесь ты обретёшь покой, которого тебе так не хватало все эти годы.
Мой Лин... Ты не видишь меня и не слышишь, но твоё горе и пустые глаза раздирают мне душу. Не смей погружаться в отчаяние, не смей. Я найду способ поговорить с тобой, но сперва...
Мой брат. Отчего-то я чувствую, что должна быть рядом с ним сейчас. И это очень важно. Не только для него, но и для меня.
Улавливаю вокруг обрывки разговоров - конечно, переговоры нужно продолжать, а с нашей стороны - три трупа... Кажется, арнары инсценируют крушение корабля, а Сартейн соглашается быть регентом Раффии до тех пор, пока обстановка не стабилизируется и наследница не взойдёт на трон. Сартейн... Краем глаза я вижу, как он останавливается над моим телом и смотрит прямо в лицо. Может, хоть он сообразит расковать руки мёртвой? А, нет, Сирилла сообразила... (и то, только после моего придушенного вопля: "Отвяжите труп!" А потом было шикарное: "Ключ, нам нужен ключ! - Какой ключ, туман исчез! - Да от наручников ключ!")
Впрочем, мне это сейчас уж точно неважно, зато я знаю, что Летидар ушёл в ту же комнату, где сейчас собираются арнары. Значит, мне тоже туда.
А проходить сквозь стены, оказывается, так забавно...
Ну, вот же я, стою среди вас, по собственным ощущениям - живая и здоровая, только иная, ведь смерть здорово прочищает мозги - и не только их. А вы меня не замечаете. И можно пройти прямо перед носом у Варода и Аридана, которого теперь, после того как он меня убил, я и вовсе перестала бояться. И все вокруг о чём-то спорят, что-то обсуждают, а я не прислушиваюсь, потому что - вот он, мой едва обретённый младший брат, сидит спиной ко всем, взгромоздив ноги на стол, и я не вижу его лица, но отчего-то такое чувство, будто это он умер, а не я.
Сердце сжимается от боли. Неслышно скользнув к Дару, я в порыве неимоверной нежности обнимаю его со спины, прижимаюсь виском к виску. И - о, чудо! - он вздрагивает, встрепенувшись, и ищет руками мои бестелесные, но вполне ощутимые для него руки... И теперь - мой черёд шептать ему на ухо:
- Ты меня слышишь?
Слышит. Слышит, и я чувствую его ошеломляющее горе и одновременную изумлённую радость - он только-только потерял меня, но всё же может говорить со мной...
Мне плевать, призрак я или кто, и как устроена, и что со мной стало. Я знаю, что у меня есть глаза, и на них сейчас вновь наворачиваются слёзы.
- Не переживай, - шепчу я Дару, крепче сжимая объятья. - Всё так, как должно быть.
- Нет, не так. - Он отчаянно качает головой. - Ты не должна была умирать.
- Но я солдат...
- Ты - женщина! - почти стонет брат, откидывая голову мне на плечо. - Прежде всего - женщина... Так не должно было случиться.
- Но ведь случилось, - улыбаюсь я и глажу шелковистые чёрные кудри. - И в этом нет ничего страшного. Здесь так хорошо... И - помнишь, что ты говорил о равноправии? Так ты был прав, всё действительно так и есть.
- Расскажи мне, как там, - просит Дар, и я рассказываю - и про золотистую дымку, и про неземную музыку, текущую по жилам, и про бездну новых миров, шагнуть в которые очень просто, достаточно лишь сделать шаг...
Только я пока делать его не хочу. У меня ещё будет время.
- Значит, там не так уж и плохо? - судорожно вздыхает брат, и я улыбаюсь, продолжая перебирать пальцами его волосы.
- Здесь умеют любить, Дар.
- Правда?
- Ну, я же не потеряла этой способности. Только, пожалуйста, не стремись сюда раньше срока, ладно? Я буду ждать - и тебя, и Лина, а потом мы уйдём вместе. Но если увижу тебя на этой стороне прежде времени...
Я делаю угрожающую паузу, и Летидар смеётся - почти сквозь слёзы.
- Вот видишь, ты уже улыбаешься, - шепчу я, успокоенно прикрывая глаза. - Это хорошо. Улыбайся почаще, брат. И помни - я всегда рядом с тобой, тебе стоит только позвать. Я тебя не оставлю.
Я прижимаю губы к его щеке, и он пытается коснуться моих волос - но поцелуй завершается, и я отступаю назад, разжимая руки.
- Я всегда буду рядом.
Смахиваю слёзы. В груди тепло.
Я люблю тебя, брат мой.
А теперь... Где там запечалился мой муж и по совместительству вдовец? Сейчас я ему тоже всё скажу! Я уже знаю, как.
To be continued...