It has the space I need, mountains where I could roost, and camouflaged prey that I could spend days hunting.«Здесь для этого есть все: простор для полёта, скалы, на которых можно вить гнёзда, и дичь, которая хоть и умело прячется, но вполне для меня доступна».
В ней есть простор, что нужен мне, горы, где я могла бы устраиваться на ночлег, и умело маскирующаяся добыча, на которую можно охотиться целыми днями.(Вить гнёзда, мде? Гнездовья драконов, конечно. «Там, где ра-аньше гнезди-ились назгу-у-улы…» И потом, дело не в том, что дичь доступна. А как раз в том, что она умело маскируется, тем интереснее охота и вкуснее её плоды.)
It was the morning of the fourth day since leaving Gil’ead. They had already covered thirty-five leagues.
They slept just long enough to clear their minds and rest the horses. No soldiers could be seen to the rear, but that did not lull them into slowing their pace. They knew that the Empire would keep searching until they were far beyond the king’s reach. Eragon said, “Couriers must have carried news of my escape to Galbatorix. He would have alerted the Ra’zac. They’re sure to be on our trail by now. It’ll take them a while to catch us even by flying, but we should be ready for them at all times.”
And this time they will find I am not so easily bound with chains, said Saphira.
Murtagh scratched his chin. “I hope they won’t be able to follow us past Bullridge. The Ramr was an effective way to lose pursuers; there’s a good chance our tracks won’t be found again.”
“Something to hope for indeed,” said Eragon as he checked the elf. Her condition was unchanged; she still did not react to his ministrations. “I place no faith in luck right now, though. The Ra’zac could be on our trail even as we speak.”
At sunset they arrived at the crags they had viewed from afar that morning.
К этому утру за четыре дня, прошедшие со времени их бегства из Гиллида, они прошли более тридцати пяти лиг.
Лишь на закате они добрались до тех красных скал, которые увидели утром.
И это было утро четвёртого дня после побега из Гил’эйда. Путники преодолели уже тридцать пять лиг.
Они проспали ровно столько, чтобы прояснить мысли и дать отдохнуть лошадям. Солдаты позади не показывались, но это не заставило путников замедлить шаг. Они знали, что Имперцы будут продолжать поиски, пока беглецы не окажутся далеко за пределами власти короля.
– Должно быть, гонцы донесли Гальбаториксу весть о моём побеге, – сказал Эрагон. – А он поднял по тревоге ра’заков. Они уже точно идут по нашему следу. Догонят-то не сразу, даже если полетят на своих скакунах, но нам нужно всё время быть готовыми к их появлению.
И на сей раз они поймут, что меня не так-то просто сковать цепями, сказала Сапфира.
Муртаг поскрёб подбородок.
– Надеюсь, после Буллриджа они не смогут нас преследовать. Рамр был эффективным способом оторваться от погони; есть шанс, что наших следов больше не найдут.
– На это и впрямь стоит надеяться, – проговорил Эрагон, проверяя состояние эльфийки. Оно оставалось неизменным, девушка по-прежнему не реагировала на оказываемую помощь. – Правда, теперь я не верю в удачу. Ра’заки могут идти по нашему следу даже сейчас, пока мы разговариваем.
На закате путники достигли скал, которые видели издали утром.
(О_о)
читать дальшеHe picked up a pot and muttered a curse. “We don’t have enough water. And the horses have to drink.”
Он взял было фляжку, рассчитывая хотя бы смочить губы, и недовольно пробурчал: – Ну вот, воды совсем не осталось! А кони, между прочим, не поены.
Взяв котелок, он пробормотал проклятье. – У нас не хватает воды. А лошадям нужно пить.
(Не фляжка, а котелок. Не смочить губы, а, видимо, вскипятить воду. Она, кстати, ещё есть, просто её мало.)
“All I care about right now is getting out of the Hadarac as quickly as possible. What we’re doing is hard enough without having to pick sand from our eyes every few minutes.”
– Сейчас у меня одно желание: выбраться из этой проклятой пустыни! Осточертело глаза от песка прочищать!
– Сейчас моя единственная забота – как бы нам выбраться из Хадарака как можно скорее. Нам и так трудно приходится, а тут ещё глаза от песка прочищаешь каждые пять минут.
(Бедный… Эрагона мэтрессе не хватает, она за Муртага принялась.)
The image of her, alert and poised in the prison cell, was still vivid in his mind. Troubled, he prepared the elf for travel, then saddled and mounted Snowfire.
Он хорошо помнил, какой она была тогда в темнице, ещё живая… Грустно глянув на неё в последний раз, он стал готовиться к очередному этапу пути.
Образ девушки, запертой в тюремной камере, настороженной и готовой к действию, по-прежнему жил в его памяти. Обеспокоенный юноша приготовил эльфийку к дальнейшему пути, затем оседлал Сноуфайра и вскочил ему на спину.
(Да, тогда она была ещё живая, а сейчас – мёртвая, сапсэм мёртвая… Ну, и грусти от беспокойства мы уже не отличаем.)
Sure that something was terribly wrong, he started to point this out to Murtagh and Saphira when he suddenly understood what he was seeing.
Решив, что им грозит нечто ужасное – буря, ураган, смерч, – Эрагон уже хотел было поделиться своими опасениями с Муртагом и Сапфирой, но вдруг понял, что перед ним.
Уверенный, что здесь что-то до ужаса неправильно, юноша начал было говорить об этом Муртагу и Сапфире, но внезапно понял, на что смотрит.
(Вот интересно, а где тут буря, ураган, смерч?)
It was like a ragged, toothy wall linking Alagaësia with the heavens.
Все вместе это напоминало какую то немыслимую зубчатую крепостную стену, отгородившую Алагейзию от диких восточных земель.
Этот хребет был похож на зубчатую стену с рваными краями, связывавшую Алагейзию с небесами.
(Сравните хотя бы причастные обороты.)
Sensing his wonder and surprise, Saphira followed his gaze with her own. Within a few seconds she recognized the mountains for what they were. I feel like a hatchling again. Compared to them, even I feel small!
Заметив его состояние, Сапфира внимательно следила за ним. Взлетев повыше, она довольно быстро сумела представить себе истинную величину этих гор и сообщила Эрагону:
«Глядя на эти вершины, я снова чувствую себя зародышем в яйце. Или жалкой букашкой!»
Почувствовав удивление юноши, Сапфира проследила его взгляд. И через пару секунд опознала в горах именно горы. Я снова чувствую себя птенцом. Даже я кажусь маленькой по сравнению с ними!
(У мэтрессы, похоже, фетиш – унижать персонажей переводимых книг. Ну, и Сапфира-медсестра… Ха-ха, товарищи. Прямо-таки бугага.)
Yes, but considering the size of those peaks, they could still be fifty leagues from here. It’s hard to gauge distances against something so immense.
«Насчёт конца пустыни ты, конечно, прав, но ширина этой горной цепи, на мой взгляд, никак не меньше пятидесяти лиг. Не представляю, как вы сумеете преодолеть столь внушительное препятствие.»
Да, но, учитывая размеры этих пиков, они могут находиться и в пятидесяти лигах отсюда. Трудно прикидывать расстояния до чего-то столь огромного.
(Ва-а-ау… Горы в пятьдесят лиг шириной! Глаз-алмаз! Пятьдесят лиг – это, грубо говоря, двести сорок километров. Как Сапфира могла определить ширину гор, если до них ещё топать и топать? Пятьдесят лиг – это до них, а не через них, и не точно, а наобум для примера – пустыня же, воздух жаркий, колышется, расстояние определить невозможно. Дурдом на выезде, простите.)
He guided Snowfire to Murtagh and pointed, grinning.
“What?” grunted Murtagh, scanning the land.
Эрагон нагнал Муртага, который уныло клевал носом, и с улыбкой тронул его за плечо.
– Ну что ещё? – прорычал, сердито озираясь, Муртаг.
Эрагон подвёл Сноуфайра к Муртагу и с усмешкой указал вперёд.
– Что? – проворчал Муртаг, оглядывая окрестности.
(Муртаг – сердитая сонная няшечка. Рычит, р-р-р…)
Murtagh shook his head, muttering, “That’s impossible!” He squinted so hard that the corners of his eyes crinkled. He shook his head again. “I knew the Beor Mountains were large, but not that monstrous size!”
Потом тряхнул головой и воскликнул: – Нет, этого не может быть! Я знал, что эти горы очень высокие, но такого никак не ожидал… – Он, сильно прищурившись, вглядывался в далёкие снеговые вершины.
А потом потряс головой, бормоча: – Это невозможно! – Он прищурился так, что в уголках его глаз появились морщинки, и снова покачал головой. – Я знал, что Беорские горы большие, но не таких же чудовищных размеров!
(Зачем перекраивать прямую речь там, где нет такой необходимости?)
“I’m tired too,” admitted Eragon, “but I don’t want to stop until the elf is cured... or she dies.”
– Да, я тоже устал… – признался Эрагон. – Но останавливаться, по моему, не стоит: наша спутница очень слаба. Если она не придёт в себя… или не умрёт…
– Я тоже устал, – признал Эрагон, – но не хочу останавливаться, пока эльфийка не исцелится… или не умрёт.
(Ой, ну надо же…)