Наутро третьего дня в Тронжхейме Эрагон скатился с кровати бодрым и полным сил. Он обернул вокруг талии ножны с Зар’роком, закинул за спину лук и наполовину полный колчан и оседлал Сапфиру. Та не спеша вылетела из лежбища. У одного из главных входов в Тронжхейм их уже ждал Орик. Эрагон спросил его о Насуаде.
— Необычная девушка, — ответил гном, неодобрительно косясь на Зар’рок. — Она всей душой предана своему отцу и всё своё время проводит, помогая ему. Думается мне, она делает для Ажихада больше, чем ему известно, — бывало, она умудрялась обхитрить его врагов, но ни они, ни он сам об этом не догадывались.
— А кто её мать?
— Этого я не знаю. Ажихад принёс Насуаду в Фарзен Дур ещё младенцем, и больше с ними никого не было. Он никогда не говорил, где их родина.
Значит, она тоже выросла, не зная матери. Юноша выбросил эту мысль из головы.
— Мои мышцы просто изнывают от бездействия. Хорошо бы пустить их в ход. Где мне нужно проходить это «испытание» Ажихада?
Орик указал вглубь Фарзен Дура.
— Тренировочная площадка находится в полумиле от Тронжхейма, но отсюда её не видно, её закрывает город-гора. Места для упражнений там хватает, как гномам, так и людям.
Я тоже пойду, заявила Сапфира.
Эрагон передал Орику её слова, и гном потянул себя за бороду.
— Это может оказаться не самой лучшей идеей. На площадке много народу, вы точно привлечёте всеобщее внимание.
Сапфира громко взревела. Я пойду! И это всё решило.
читать дальше С тренировочной площадки доносился яростный шум боя: громко звенела сталь, ударяясь о сталь, стрелы с глухим стуком вонзались в обитые тканью мишени, трещали деревянные посохи, издавали боевые кличи воины, сходясь в учебных поединках. Весь этот гвалт здорово ошеломлял, но каждая из его составляющих обладала уникальным ритмом и узором.
Добрую половину площадки, если не больше, занимал отряд пеших воинов, выстроившихся полумесяцем; оружием им служили щиты и алебарды высотой в их собственный рост. Отряд отрабатывал переход в различные боевые порядки. Рядом с ними тренировались сотни одиночных бойцов, вооружённых мечами, булавами, копьями, дубинами, цепами, щитами всех форм и размеров, и Эрагон увидел даже кого-то с вилами. Почти все воины носили доспехи, по большей части — кольчугу и шлем; латная броня встречалась реже. Там были как гномы, так и люди, но представители обоих народов старались держаться ближе к своим. Позади фехтующих широкой шеренгой стояли лучники, раз за разом пускавшие стрелы в чучела из серой мешковины.
Не успел Эрагон задаться вопросом, а что ему тут делать, как к ним зашагал какой-то бородач в кольчужной шапочке, укрывавшей голову и массивные плечи. Доспех его был сшит из воловьей шкуры, выделанной весьма грубо — из неё до сих пор торчала щетина. На широкой спине воина висел огромный меч размером почти с самого юношу. Незнакомец быстро оглядел Сапфиру и Эрагона, будто оценивая, насколько они опасны, а затем хрипло произнёс:
— Кнурла Орик. Тебя слишком долго не было. Со мной больше некому тренироваться.
Орик улыбнулся.
— Оэи, это потому, что ты своим чудовищным мечом всех разукрашиваешь синяками с головы до пят.
— Всех, кроме тебя, — поправил тот.
— А это потому, что я быстрее великана вроде тебя.
Человек вновь взглянул на Эрагона.
— Я Фредрик. Мне велено выяснить, на что ты способен. Насколько ты силён?
— Достаточно, — ответил Эрагон. — Приходится быть сильным, чтобы сражаться с помощью магии.
Фредрик покачал головой, и его шапочка зазвенела, будто монеты в кошельке.
— В нашем ремесле магии нет места. Сомневаюсь, что твои поединки длились больше пары минут, если только ты не служил в армии. А нам нужно выяснить, сколько ты способен продержаться в битве, которая может тянуться часами или даже неделями — в условиях осады. Ты владеешь каким-нибудь ещё оружием, кроме меча и лука?
Эрагон задумался.
— Только кулаками.
— Хороший ответ! — рассмеялся Фредрик. — Что ж, начнём с лука — посмотрим, как ты справишься. Потом, когда тут освободится место, попробуем… — Он внезапно умолк и уставился Эрагону за спину, гневно хмурясь.
К ним шествовали Близнецы, сверкая лысыми головами поверх пурпурных одеяний. Орик пробормотал что-то на своём наречии, незаметно снимая с ремня секиру.
— Я же сказал вам обоим держаться подальше от тренировочной площадки, — угрожающе проговорил Фредрик, шагая вперёд. Рядом с его громадной фигурой Близнецы казались хилыми и хрупкими.
Колдуны надменно взглянули на воина.
— У нас есть приказ Ажихада проверить магические умения Эрагона — прежде, чем ты измотаешь его своими железяками.
Фредрик ответил им сердитым взглядом.
— А почему его не может испытать кто-то другой?
— Никто другой не обладает достаточной силой, — презрительно фыркнули Близнецы.
Сапфира низко заворчала, зло взирая на них. Из её ноздрей потянулись струйки дыма, но колдуны не обращали на драконицу внимания.
— Идём с нами, — скомандовали они и зашагали к пустому углу поля.
Пожав плечами, Эрагон направился за ними, Сапфира не отставала. Но юноша успел услышать, как Фредрик сказал Орику:
— Нужно остановить их, пока они не зашли слишком далеко.
— Знаю, — приглушённо отозвался Орик, — но я не могу снова вмешаться. Хротгар ясно дал понять, что в следующий раз не сможет меня защитить.
Эрагон загнал назад растущее опасение. Да, Близнецы могли знать больше приёмов и слов… Но юноша помнил, что говорил ему Бром: в отношении магии Всадники были сильнее обычных людей. Но хватит ли этого, чтобы противостоять объединённой силе Близнецов?
Не волнуйся ты так; я помогу, сказала Сапфира. Нас ведь тоже двое.
Он нежно коснулся её лапы, тут же почувствовав облегчение. А Близнецы посмотрели на Эрагона и спросили:
— А какой же ты дашь нам ответ, Эрагон?
Под озадаченными взглядами своих спутников юноша ровно сказал:
— Нет.
В уголках губ Близнецов пролегли жёсткие складки. Повернувшись к Эрагону чуть боком, колдуны наклонились к земле и начертили на ней большую пентаграмму. Затем, шагнув в её центр, резко произнесли:
— Мы начинаем. Тебе нужно будет пытаться выполнить те задания, что мы назначим… это всё.
Один из Близнецов вытащил из складок своих одеяний гладкий камень размером с кулак Эрагона и поместил его на землю.
— Подними до уровня глаз.
Не так уж и сложно, заметил Эрагон, обращаясь к Сапфире.
— Стенр рейза!
Камень задрожал и плавно оторвался от земли. Но не успел он продвинуться и на фут, как его остановило неожиданное сопротивление. Губы Близнецов тронула одинаковая улыбка. Эрагон в гневе уставился на них — они пытались помешать ему справиться! Ведь если он утомится уже сейчас, то более сложные задания выполнить будет невозможно. Наверняка колдуны были уверены, что их объединённая мощь быстро лишит его сил.
Но я тоже не один, огрызнулся Эрагон про себя. Сапфира, давай! Их мысли слились, и камень резко подпрыгнул в воздухе, чтобы остановиться, подрагивая, на заданном уровне. Глаза Близнецов жестоко сузились.
— Очень… хорошо, — прошипели они. А Фредрик при виде действия магии явно лишился присутствия духа. — Теперь заставь камень описать круг.
И вновь Эрагону пришлось бороться с их попытками остановить его, и снова он преуспел — к их очевидному гневу. Сложность заданий быстро возрастала, и наконец Эрагону пришлось тщательно обдумывать каждое слово, прежде чем его использовать. И каждый раз Близнецы безжалостно боролись с ним, пусть на их лицах не проявлялось ни капли напряжения.
Устоять против них Эрагон смог лишь с помощью Сапфиры. В перерыве между двумя заданиями юноша спросил её: Почему они продолжают испытание? Они же заглядывали в мой разум, там ясно были отражены наши способности. Драконица задумчиво склонила голову набок. И тут до Эрагона дошло. Знаешь, что? — мрачно проговорил он. Они пользуются возможностью вызнать, какие древние слова я знаю, а возможно, что и самим заучить новые.
Тогда говори тихо, чтобы они не услышали, и используй самые простые слова, насколько это возможно.
С этой минуты, выполняя задания, Эрагон пускал в ход лишь горстку основных слов. Но его находчивости на это едва хватало — ведь нужно было заставить эту горстку работать точно так же, как действовало длинное предложение. Наградой юноше стало раздражение, исказившее лица Близнецов, в то время как он вновь и вновь разрушал их планы. Как бы ни пытались колдуны, им не удавалось вынудить Эрагона использовать больше слов на древнем наречии.
Прошло больше часа, но Близнецы не собирались останавливаться. Эрагону было жарко, ему хотелось пить, но просить передышки юноша и не думал — нужно было продержаться столько же, сколько могли колдуны. Испытаний было много: он производил разные манипуляции с водой, призывал огонь, смотрел в «хрустальный шар», жонглировал камнями, делал твёрдой бычью кожу, замораживал предметы, управлял полётом стрел, лечил царапины… И не мог понять, когда же у Близнецов кончатся идеи?
Наконец, колдуны подняли руки и произнесли:
— Осталось лишь одно задание. Оно довольно простое — любой компетентный чародей с лёгкостью его выполнит. — Один из них снял с пальца серебряное кольцо и чопорно протянул Эрагону. — Призови сущность серебра.
Юноша в недоумении уставился на кольцо. Что от него требовали? Сущность серебра, что это такое? И как её призывать? Сапфира и понятия об этом не имела, а Близнецы помогать явно не собирались. Эрагон не знал, как зовётся серебро на древнем языке, хоть и понимал, что это название должно быть частью слова «аргетлам». В отчаянии, он соединил со словом «аргет» единственное слово, которое могло сработать: «этгри», или «пробудись».
С трудом выпрямившись, юноша собрал всю силу, что у него ещё осталась, и разомкнул губы, чтобы произнести заклинание. Но внезапно в воздухе резко раздался чистый, звенящий голос.
— Стой!
Эрагона будто прохладной водой окатили — голос звучал по-странному знакомо, будто почти позабытая мелодия. У юноши закололо тыльную сторону шеи, и он медленно обернулся, ища этому причину.
Позади них стояла одинокая фигура: Арья. Её лоб охватывала кожаная повязка, сдерживая пышные чёрные волосы, что спадали с плеч блестящей волной. На бедре эльфийки висел узкий меч, за спиной — лук. Её стройное тело облекала простая одежда из чёрной кожи, слишком бедная для такой красавицы. Девушка была выше большинства мужчин, собравшихся здесь, и поза её была идеальным сочетанием контроля над телом и расслабленности. На чистом лице не осталось и следа от тех жестоких мучений, что ей пришлось вытерпеть.
Арья не сводила пламенеющих изумрудным огнём глаз с Близнецов, а те так и побелели от ужаса. Эльфийка неслышно приблизилась к ним и произнесла мелодичным, но зловещим голосом:
— Позор! Позор вам — требовать от него то, на что способен лишь мастер. Позор вам — использовать подобные методы. Позор вам — сказать Ажихаду, что не знаете о способностях Эрагона. Его умения находятся на должном уровне. А теперь — прочь!
Арья опасно нахмурилась, сведя изогнутые брови вместе, подобно молниям, и указала на кольцо в руке Эрагона, громогласно воскликнув:
— Аргет!
Серебро замерцало, и рядом с ним возникло призрачное изображение кольца. Они были абсолютно одинаковыми, вот только видение казалось чище и сияло белым, будто раскалённое. При виде его Близнецы развернулись на каблуках и бросились прочь с площадки, и их одеяния развевались на бегу. Иллюзорное кольцо пропало с руки Эрагона, оставив после себя серебристый след. Орик и Фредрик тут же оказались рядом, осторожно взирая на Арью. Сапфира припала к земле, готовая действовать.
Эльфийка оглядела их всех. Её миндалевидные глаза задержались на Эрагоне. Затем девушка повернулась и зашагала к центру тренировочной площадки. Воины с изумлением глядели на неё, прервав свои поединки. Через несколько мгновений на всём поле наступила благоговейная тишина.
Эрагон был очарован девушкой, его неудержимо тянуло вперёд. Сапфира заговорила, но он не обратил внимания на её слова. Вокруг Арьи образовался большой круг. Не сводя глаз с Эрагона, эльфийка провозгласила:
— Я требую право на испытание оружием. Обнажи клинок.
Она хочет поединка со мной!
Но, похоже, не затем, чтобы навредить, медленно ответила Сапфира и легонько подтолкнула юношу носом. Иди — и веди себя хорошо. Я посмотрю.
Эрагон неохотно шагнул вперёд. Он не хотел сражаться истощённым от магических упражнений, да ещё и под взглядами стольких зрителей. И потом, Арья могла быть не в форме для поединка. Ведь прошло всего два дня с тех пор, как ей дали Нектар Тунивора. Я буду смягчать удары, чтобы она не пострадала, решил юноша.
Они встали лицом к лицу в центре круга. Арья обнажила меч левой рукой. Он был тоньше, чем у Эрагона, но такой же длинный и острый. Юноша вытащил Зар’рок из полированных ножен и опустил красный клинок остриём вниз. Какой-то долгий миг эльфийка и человек стояли неподвижно, наблюдая друг за другом. У Эрагона мелькнула мысль, что именно так многие из их поединков начинал Бром.
Юноша осторожно двинулся вперёд. И тут же очертания фигуры Арьи размылись, настолько быстро она прыгнула ему навстречу, нанося рубящий удар в бок. Эрагон машинально парировал атаку, и их мечи встретились, рассыпая брызги искр. Зар’рок отбросило в сторону, будто весу в нём было не больше, чем в какой-то мухе. Однако, когда Эрагон открылся, эльфийка не воспользовалась преимуществом, но резко развернулась вправо, хлестнув волосами, и ударила с другой стороны. Юноша едва успел остановить удар и лихорадочно попятился, ошеломлённый жестокостью и скоростью девушки.
И только сейчас Эрагон запоздало вспомнил предупреждение Брома: даже самый слабый эльф легко одолеет человека. Шансов на победу в поединке с Арьей у него было столько же, сколько с Дарзой. Эльфийка вновь размашисто атаковала, целясь в голову. Юноша пригнулся под острым как бритва клинком. Но почему она… играет с ним? Несколько долгих мгновений он был слишком занят, чтобы думать, отражая её натиск, а потом понял: Она хочет знать, насколько я искусен в бою.
Осознав это, юноша начал самую сложную серию атак, какую только знал. Он менял одну позицию на другую, безрассудно соединяя и видоизменяя их любым возможным способом. Но что бы ни изобретал Эрагон, меч Арьи всегда останавливал Зар’рок. Эльфийка подстраивалась под его действия с непринуждённой грацией.
Сверкающие клинки то смыкали, то разделяли тела бойцов, вовлечённых в яростный танец. Иногда они почти касались друг друга, кожа к коже, и лишь волосок меж ними, а потом от толчка разлетались в стороны, но лишь на мгновение, лишь затем, чтоб соединиться вновь. Их гибкие фигуры сплетались, будто витые струи дыма, несущегося по ветру.
Впоследствии Эрагон так и не смог вспомнить, сколько длился их поединок. Он казался бесконечным, и в целом мире не осталось ничего, кроме действия и ответа на него. Зар’рок в ладони юноши будто налился свинцом; руку невыносимо жгло с каждым ударом. Наконец, когда он сделал очередной выпад, Арья проворно отступила в сторону, со сверхъестественной скоростью взмахнув мечом так, что его остриё оказалось у юноши под подбородком.
Когда обжигающий холодом металл коснулся его кожи, Эрагон и сам будто заледенел. Каждый его мускул дрожал от напряжения. Юноша как сквозь сон слышал, как трубит Сапфира и шумно ликуют воины, собравшиеся вокруг них. Арья опустила меч и убрала его в ножны.
— Ты прошёл, — тихо сказала она посреди воцарившегося гвалта.
Ошеломлённый Эрагон медленно выпрямился. Рядом с ним оказался Фредрик, восторженно колотивший его по спине.
— Невероятное мастерство! Я даже запомнил пару новых движений, пока наблюдал за вами. И эльфийка — это потрясающе!
Но я проиграл, молча возразил юноша. Широко улыбавшийся Орик расхваливал его поединок, но Эрагон видел только Арью, тихо стоявшую в отдалении. Она слегка шевельнула пальцем, едва-едва, указывая на небольшой холм в миле от тренировочной площадки, затем развернулась и пошла прочь. Толпа перед ней словно таяла. Когда эльфийка проходила мимо, и люди, и гномы мгновенно замолкали.
Эрагон повернулся к Орику.
— Мне надо идти. Я скоро вернусь в драконье лежбище.
Юноша быстро кинул Зар’рок в ножны и, подтянувшись, забрался на Сапфиру. Та взлетела, и тренировочная площадка под ними обернулась морем лиц, взгляды которых были устремлены на драконицу.
На пути к холму Эрагон увидел бегущую под ними Арью, её движения были чёткими и лёгкими. Сапфира заметила: Тебе нравится её фигура, разве нет?
Да, признался он, покраснев.
Её лицо куда выразительней, чем у большинства людей, засопела драконица. Но длинное, как у лошади, и вообще, она какая-то плоская.
Эрагон изумлённо воззрился на Сапфиру. Да ты ревнуешь!
Невозможно. Я никогда не ревную, обиделась та.
Но сейчас — да, признайся! — рассмеялся юноша.
Драконица громко щёлкнула челюстями. Вот и нет! Эрагон улыбнулся и покачал головой, но позволил ей упорствовать в своём отрицании. Сапфира тяжело приземлилась на холм, довольно жёстко встряхнув Всадника. Тот спрыгнул вниз, ни слова об этом не сказав.
Арья была уже близко, и бежала она быстрее любого скорохода, какого только видел Эрагон. Достигнув вершины холма, эльфийка дышала по-прежнему ровно и размеренно. У юноши внезапно отнялся язык, и он опустил взгляд. Девушка прошла мимо него и обратилась к Сапфире:
— Скулблака, эка целёбра оно ун мулабра оно ун онр Шур’тугал нэ хаина. Атра носу ваисе фрикай.
Большинство слов Эрагон не опознал, но Сапфира явно поняла послание. Она сложила крылья и с любопытством оглядела Арью. Затем кивнула и низко загудела. Арья улыбнулась.
— Я рад, что ты поправилась, — сказал Эрагон. — Мы не знали, выживешь ли ты.
— Поэтому я сегодня и пришла, — обернулась к нему Арья. Её глубокий голос звучал с необычным акцентом, но чисто, с намёком на трель, будто девушка вот-вот запоёт. — Я в долгу перед тобой, и его нужно выплатить. Ты спас мне жизнь. Этого я не забуду никогда.
— Это… так, пустяки, — промямлил Эрагон, отчаянно понимая, что говорит что-то не то. Весь в смущении, юноша сменил тему. — Но как ты оказалась в Гил’эйде?
На лице Арьи тенью отразилась боль. Девушка отвернулась и взглянула вдаль.
— Пойдём, пройдёмся.
Они спустились с холма и свернули к Фарзен Дуру. Арья молчала, Эрагон тоже — из уважения к ней. Сапфира тихо ступала рядом с ними. Наконец, Арья подняла голову и заговорила с той учтивостью, что была свойственна её народу:
— Ажихад рассказал мне, что ты очутился на месте появления яйца.
— Да. — И Эрагон в первый раз за всё время подумал о той энергии, что требовалась для переноса яйца за десятки лиг, отделявшие Ду Велденварден от Спайна. Одна попытка такого отчаянного шага сулила несчастье, если не смерть.
Следующие слова эльфийка произнесла с трудом:
— Так знай же: в тот момент, когда ты взял его в руки, меня пленил Дарза. — Её голос наполнился горечью и скорбью. — Это он вёл тех ургалов, что подстерегли и убили моих спутников, Фаолина и Гленвинга. Он откуда-то знал, где поджидать нас, — мы ничего не заподозрили. Меня опоили и увезли в Гил’эйд. Там Дарза получил от Гальбаторикса приказ выпытать, куда я послала яйцо и всё, что я знала об Эллесмере.
Девушка стиснула зубы, холодно уставясь вперёд.
— Несколько месяцев он продолжал безуспешные попытки. Его методы были… грубыми. Когда пытка не помогла, Тень отдал меня на потеху солдатам. К счастью, во мне всё ещё оставались силы повлиять на их сознание и сделать так, чтобы они ничего не смогли. Наконец, Гальбаторикс приказал доставить меня в Уру’бэйн. Узнав об этом, я преисполнилась ужаса, ведь я была слаба и духом, и телом, и не смогла бы ему сопротивляться. И если бы не ты, через неделю я бы уже стояла перед Гальбаториксом.
Эрагон мысленно содрогнулся. Просто потрясающе, что девушка выжила. Он ещё помнил, какими ужасными были её раны. Юноша мягко спросил:
— Зачем ты рассказываешь всё это?
— Чтобы ты знал, от чего спас меня. Не думай, что я могу игнорировать твоё деяние.
Эрагон смущённо опустил голову.
— А что ты будешь делать теперь — вернёшься в Эллесмеру?
— Нет, пока нет. Здесь ещё многое предстоит сделать. Я не могу покинуть Варденов — Ажихаду нужна моя помощь. Сегодня я видела, как ты проходил испытание оружием и магией. Бром хорошо тебя обучил. Ты готов продолжать тренировки.
— Ты хочешь, чтобы я отправился в Эллесмеру?
— Да.
На миг Эрагон почувствовал раздражение. Разве у них с Сапфирой нет права голоса?
— Когда?
— Это ещё предстоит решить, но в течение следующих недель ты останешься здесь.
По крайней мере, уж столько-то времени нам предоставят, подумал Эрагон. Сапфира напомнила ему кое-что, о чём он, в свою очередь, спросил Арью:
— А что Близнецы от меня хотели?
Отвращение скривило губы девушки.
— То, чего они и сами не в состоянии исполнить. Если произнести название предмета на древнем наречии, то тем самым ты можешь призвать его истинную форму. К этому приходят годами труда и суровой подготовки, но наградой за это становится абсолютная власть над предметом. Поэтому всегда нужно скрывать своё истинное имя, ведь если его узнают те, в чьих сердцах таится зло, то они смогут полностью подчинить тебя своей воле.
Минуту Эрагон молчал, затем вспомнил:
— Это странно, но перед своим пленением у Гил’эйда я видел тебя во снах. Как будто я смотрел через магический кристалл — и позже я так и сделал, — но это всегда происходило во сне.
Арья задумчиво поджала губы.
— Были минуты, когда я чувствовала чьё-то присутствие, будто за мной кто-то наблюдает, но мой разум был часто затуманен из-за лихорадки. Ни в учебных трактатах, ни в легендах я никогда не встречала упоминания о тех, кто может смотреть в кристалл во сне.
— Я и сам этого не понимаю, — отозвался Эрагон. Он опустил взгляд и повертел на пальце кольцо Брома. — А что означает татуировка у тебя на плече? Я не собирался её разглядывать, но когда лечил твои раны… этого было не избежать. Она похожа на символ на этом кольце.
— У тебя есть кольцо с йавё? — резко спросила эльфийка.
— Да. Оно принадлежало Брому. Посмотришь?
Он протянул ей кольцо. Арья оглядела сапфир и проговорила:
— Такой подарок могут получить лишь самые дорогие друзья эльфов — такие дорогие, что подобные кольца не дарились веками. По крайней мере, я так думала. Я и не знала, что королева Исланзади была столь высокого мнения о Броме.
— Тогда мне не стоит его носить, — пробормотал Эрагон, испугавшись собственной бесцеремонности.
— Нет, оставь. Если случайно встретишь кого-нибудь из моего народа, кольцо защитит тебя и может помочь завоевать благосклонность королевы. Никому не говори о моей татуировке. О ней не должны узнать.
— Хорошо.
Эрагон откровенно наслаждался, беседуя с Арьей, — жаль только, что этот разговор не мог продлиться дольше. Когда они расстались, юноша наугад пошёл по Фарзен Дуру, на ходу болтая с Сапфирой. Но, как он её ни просил, драконица отказывалась перевести слова Арьи. Наконец, Эрагон вспомнил про Муртага и совет Насуады. Надо раздобыть еды, а потом пойти повидаться с ним, решил он. Подождёшь меня? Я хочу вернуться с тобой в драконье лежбище.
Подожду, иди, отозвалась Сапфира.
Благодарно улыбнувшись, Эрагон бросился к Тронжхейму. Там он поел в самом неприметном углу кухни, а затем, пользуясь указаниями Насуады, дошёл до небольшой серой двери, которую охраняли человек и гном. Юноша попросил пропустить его, и гном постучал в дверь три раза и отодвинул засов.
— Захочешь уйти — крикни, — дружелюбно улыбнулся человек.
В камере было тепло, света тоже хватало, в одном углу стоял таз для умывания, в другом — письменный стол, а на нём — перья и чернильница. Потолок был обильно покрыт резными лакированными фигурами, на полу был постелен плисовый коврик. Муртаг лежал на солидной кровати и читал какой-то свиток. Удивлённо подняв голову, он тут же весело воскликнул:
— Эрагон! Я надеялся, что ты придёшь!
— Но как… то есть, я думал…
— Ты думал, что я торчу в какой-нибудь крысиной норе и грызу сухари, — усмехнулся Муртаг, садясь на кровати. — Вообще-то, я ожидал того же самого, но Ажихад предоставляет мне всё это, пока от меня нет никаких неприятностей. И мне приносят целые подносы еды и любые книги и свитки из библиотеки, какие захочу. Если не буду следить за собой, то превращусь в учёного толстяка.
Эрагон рассмеялся и, удивлённо улыбаясь, присел рядом с Муртагом.
— Но разве ты не злишься? Ты ведь по-прежнему узник.
— О, сперва-то я злился, — пожал плечами Муртаг. — Но чем больше я об этом думаю, тем яснее понимаю, что здесь мне быть лучше всего. Даже если бы Ажихад и вернул мне свободу, я бы всё равно по большей части оставался в этой комнате.
— Но почему?
— Ты и сам понимаешь. Зная мою истинную сущность, рядом со мной все были бы настороже, и ведь всегда найдутся те, кто не станет ограничиваться резкими словами и косыми взглядами. Но хватит об этом, я хочу узнать, что нового произошло. Давай, рассказывай.
И Эрагон пересказал ему события последних двух дней, включая стычку с Близнецами в библиотеке. Когда он закончил, Муртаг в задумчивости откинулся на подушки.
— У меня такое чувство, — проговорил он, — что Арья — персона куда более значительная, чем мы полагали. Подумай сам: она — мастер меча, могущественный маг, и её, что немаловажно, избрали хранителем яйца Сапфиры. Она не может быть обычной девушкой, даже среди эльфов.
Эрагон согласился.
Муртаг уставился в потолок.
— Знаешь, мне в этом заключении до странности спокойно. Впервые в жизни мне не надо бояться. Знаю, надо бы, но… что-то в этом месте меня успокаивает. Да и хороший ночной сон тоже помогает.
— Я понимаю, о чём ты, — криво усмехнулся Эрагон и подвинулся, выбрав на постели местечко помягче. — Насуада говорила, что приходила к тебе. Она рассказала что-нибудь интересное?
Муртаг перевёл взгляд вдаль и покачал головой.
— Нет, она всего лишь хотела со мной встретиться. Ну, разве она не похожа на принцессу? А как держится! Когда эта девушка впервые показалась в дверях, я подумал, что это одна из высокопоставленных придворных дам Гальбаторикса. Я видел князей и графов, жёнам которых, по сравнению с ней, более подходило место в свинарнике, чем в высшем свете.
Эрагон слушал его дифирамбы с растущим опасением. Может, это ничего и не значит, напомнил он себе. Ты слишком спешишь с выводами. Но мрачное предчувствие не оставляло юношу. Пытаясь от него избавиться, он спросил:
— Как долго ты собираешься оставаться в заключении, Муртаг? Ты же не можешь скрываться вечно.
Муртаг беспечно пожал плечами, но его слова прозвучали весомо:
— Пока я доволен тем, что могу оставаться здесь и отдыхать. Мне незачем ни искать укрытие где-то ещё, ни подвергаться проверке Близнецов. Несомненно, в конце концов я от этого устану, но пока… я доволен.
— Необычная девушка, — ответил гном, неодобрительно косясь на Зар’рок. — Она всей душой предана своему отцу и всё своё время проводит, помогая ему. Думается мне, она делает для Ажихада больше, чем ему известно, — бывало, она умудрялась обхитрить его врагов, но ни они, ни он сам об этом не догадывались.
— А кто её мать?
— Этого я не знаю. Ажихад принёс Насуаду в Фарзен Дур ещё младенцем, и больше с ними никого не было. Он никогда не говорил, где их родина.
Значит, она тоже выросла, не зная матери. Юноша выбросил эту мысль из головы.
— Мои мышцы просто изнывают от бездействия. Хорошо бы пустить их в ход. Где мне нужно проходить это «испытание» Ажихада?
Орик указал вглубь Фарзен Дура.
— Тренировочная площадка находится в полумиле от Тронжхейма, но отсюда её не видно, её закрывает город-гора. Места для упражнений там хватает, как гномам, так и людям.
Я тоже пойду, заявила Сапфира.
Эрагон передал Орику её слова, и гном потянул себя за бороду.
— Это может оказаться не самой лучшей идеей. На площадке много народу, вы точно привлечёте всеобщее внимание.
Сапфира громко взревела. Я пойду! И это всё решило.
читать дальше С тренировочной площадки доносился яростный шум боя: громко звенела сталь, ударяясь о сталь, стрелы с глухим стуком вонзались в обитые тканью мишени, трещали деревянные посохи, издавали боевые кличи воины, сходясь в учебных поединках. Весь этот гвалт здорово ошеломлял, но каждая из его составляющих обладала уникальным ритмом и узором.
Добрую половину площадки, если не больше, занимал отряд пеших воинов, выстроившихся полумесяцем; оружием им служили щиты и алебарды высотой в их собственный рост. Отряд отрабатывал переход в различные боевые порядки. Рядом с ними тренировались сотни одиночных бойцов, вооружённых мечами, булавами, копьями, дубинами, цепами, щитами всех форм и размеров, и Эрагон увидел даже кого-то с вилами. Почти все воины носили доспехи, по большей части — кольчугу и шлем; латная броня встречалась реже. Там были как гномы, так и люди, но представители обоих народов старались держаться ближе к своим. Позади фехтующих широкой шеренгой стояли лучники, раз за разом пускавшие стрелы в чучела из серой мешковины.
Не успел Эрагон задаться вопросом, а что ему тут делать, как к ним зашагал какой-то бородач в кольчужной шапочке, укрывавшей голову и массивные плечи. Доспех его был сшит из воловьей шкуры, выделанной весьма грубо — из неё до сих пор торчала щетина. На широкой спине воина висел огромный меч размером почти с самого юношу. Незнакомец быстро оглядел Сапфиру и Эрагона, будто оценивая, насколько они опасны, а затем хрипло произнёс:
— Кнурла Орик. Тебя слишком долго не было. Со мной больше некому тренироваться.
Орик улыбнулся.
— Оэи, это потому, что ты своим чудовищным мечом всех разукрашиваешь синяками с головы до пят.
— Всех, кроме тебя, — поправил тот.
— А это потому, что я быстрее великана вроде тебя.
Человек вновь взглянул на Эрагона.
— Я Фредрик. Мне велено выяснить, на что ты способен. Насколько ты силён?
— Достаточно, — ответил Эрагон. — Приходится быть сильным, чтобы сражаться с помощью магии.
Фредрик покачал головой, и его шапочка зазвенела, будто монеты в кошельке.
— В нашем ремесле магии нет места. Сомневаюсь, что твои поединки длились больше пары минут, если только ты не служил в армии. А нам нужно выяснить, сколько ты способен продержаться в битве, которая может тянуться часами или даже неделями — в условиях осады. Ты владеешь каким-нибудь ещё оружием, кроме меча и лука?
Эрагон задумался.
— Только кулаками.
— Хороший ответ! — рассмеялся Фредрик. — Что ж, начнём с лука — посмотрим, как ты справишься. Потом, когда тут освободится место, попробуем… — Он внезапно умолк и уставился Эрагону за спину, гневно хмурясь.
К ним шествовали Близнецы, сверкая лысыми головами поверх пурпурных одеяний. Орик пробормотал что-то на своём наречии, незаметно снимая с ремня секиру.
— Я же сказал вам обоим держаться подальше от тренировочной площадки, — угрожающе проговорил Фредрик, шагая вперёд. Рядом с его громадной фигурой Близнецы казались хилыми и хрупкими.
Колдуны надменно взглянули на воина.
— У нас есть приказ Ажихада проверить магические умения Эрагона — прежде, чем ты измотаешь его своими железяками.
Фредрик ответил им сердитым взглядом.
— А почему его не может испытать кто-то другой?
— Никто другой не обладает достаточной силой, — презрительно фыркнули Близнецы.
Сапфира низко заворчала, зло взирая на них. Из её ноздрей потянулись струйки дыма, но колдуны не обращали на драконицу внимания.
— Идём с нами, — скомандовали они и зашагали к пустому углу поля.
Пожав плечами, Эрагон направился за ними, Сапфира не отставала. Но юноша успел услышать, как Фредрик сказал Орику:
— Нужно остановить их, пока они не зашли слишком далеко.
— Знаю, — приглушённо отозвался Орик, — но я не могу снова вмешаться. Хротгар ясно дал понять, что в следующий раз не сможет меня защитить.
Эрагон загнал назад растущее опасение. Да, Близнецы могли знать больше приёмов и слов… Но юноша помнил, что говорил ему Бром: в отношении магии Всадники были сильнее обычных людей. Но хватит ли этого, чтобы противостоять объединённой силе Близнецов?
Не волнуйся ты так; я помогу, сказала Сапфира. Нас ведь тоже двое.
Он нежно коснулся её лапы, тут же почувствовав облегчение. А Близнецы посмотрели на Эрагона и спросили:
— А какой же ты дашь нам ответ, Эрагон?
Под озадаченными взглядами своих спутников юноша ровно сказал:
— Нет.
В уголках губ Близнецов пролегли жёсткие складки. Повернувшись к Эрагону чуть боком, колдуны наклонились к земле и начертили на ней большую пентаграмму. Затем, шагнув в её центр, резко произнесли:
— Мы начинаем. Тебе нужно будет пытаться выполнить те задания, что мы назначим… это всё.
Один из Близнецов вытащил из складок своих одеяний гладкий камень размером с кулак Эрагона и поместил его на землю.
— Подними до уровня глаз.
Не так уж и сложно, заметил Эрагон, обращаясь к Сапфире.
— Стенр рейза!
Камень задрожал и плавно оторвался от земли. Но не успел он продвинуться и на фут, как его остановило неожиданное сопротивление. Губы Близнецов тронула одинаковая улыбка. Эрагон в гневе уставился на них — они пытались помешать ему справиться! Ведь если он утомится уже сейчас, то более сложные задания выполнить будет невозможно. Наверняка колдуны были уверены, что их объединённая мощь быстро лишит его сил.
Но я тоже не один, огрызнулся Эрагон про себя. Сапфира, давай! Их мысли слились, и камень резко подпрыгнул в воздухе, чтобы остановиться, подрагивая, на заданном уровне. Глаза Близнецов жестоко сузились.
— Очень… хорошо, — прошипели они. А Фредрик при виде действия магии явно лишился присутствия духа. — Теперь заставь камень описать круг.
И вновь Эрагону пришлось бороться с их попытками остановить его, и снова он преуспел — к их очевидному гневу. Сложность заданий быстро возрастала, и наконец Эрагону пришлось тщательно обдумывать каждое слово, прежде чем его использовать. И каждый раз Близнецы безжалостно боролись с ним, пусть на их лицах не проявлялось ни капли напряжения.
Устоять против них Эрагон смог лишь с помощью Сапфиры. В перерыве между двумя заданиями юноша спросил её: Почему они продолжают испытание? Они же заглядывали в мой разум, там ясно были отражены наши способности. Драконица задумчиво склонила голову набок. И тут до Эрагона дошло. Знаешь, что? — мрачно проговорил он. Они пользуются возможностью вызнать, какие древние слова я знаю, а возможно, что и самим заучить новые.
Тогда говори тихо, чтобы они не услышали, и используй самые простые слова, насколько это возможно.
С этой минуты, выполняя задания, Эрагон пускал в ход лишь горстку основных слов. Но его находчивости на это едва хватало — ведь нужно было заставить эту горстку работать точно так же, как действовало длинное предложение. Наградой юноше стало раздражение, исказившее лица Близнецов, в то время как он вновь и вновь разрушал их планы. Как бы ни пытались колдуны, им не удавалось вынудить Эрагона использовать больше слов на древнем наречии.
Прошло больше часа, но Близнецы не собирались останавливаться. Эрагону было жарко, ему хотелось пить, но просить передышки юноша и не думал — нужно было продержаться столько же, сколько могли колдуны. Испытаний было много: он производил разные манипуляции с водой, призывал огонь, смотрел в «хрустальный шар», жонглировал камнями, делал твёрдой бычью кожу, замораживал предметы, управлял полётом стрел, лечил царапины… И не мог понять, когда же у Близнецов кончатся идеи?
Наконец, колдуны подняли руки и произнесли:
— Осталось лишь одно задание. Оно довольно простое — любой компетентный чародей с лёгкостью его выполнит. — Один из них снял с пальца серебряное кольцо и чопорно протянул Эрагону. — Призови сущность серебра.
Юноша в недоумении уставился на кольцо. Что от него требовали? Сущность серебра, что это такое? И как её призывать? Сапфира и понятия об этом не имела, а Близнецы помогать явно не собирались. Эрагон не знал, как зовётся серебро на древнем языке, хоть и понимал, что это название должно быть частью слова «аргетлам». В отчаянии, он соединил со словом «аргет» единственное слово, которое могло сработать: «этгри», или «пробудись».
С трудом выпрямившись, юноша собрал всю силу, что у него ещё осталась, и разомкнул губы, чтобы произнести заклинание. Но внезапно в воздухе резко раздался чистый, звенящий голос.
— Стой!
Эрагона будто прохладной водой окатили — голос звучал по-странному знакомо, будто почти позабытая мелодия. У юноши закололо тыльную сторону шеи, и он медленно обернулся, ища этому причину.
Позади них стояла одинокая фигура: Арья. Её лоб охватывала кожаная повязка, сдерживая пышные чёрные волосы, что спадали с плеч блестящей волной. На бедре эльфийки висел узкий меч, за спиной — лук. Её стройное тело облекала простая одежда из чёрной кожи, слишком бедная для такой красавицы. Девушка была выше большинства мужчин, собравшихся здесь, и поза её была идеальным сочетанием контроля над телом и расслабленности. На чистом лице не осталось и следа от тех жестоких мучений, что ей пришлось вытерпеть.
Арья не сводила пламенеющих изумрудным огнём глаз с Близнецов, а те так и побелели от ужаса. Эльфийка неслышно приблизилась к ним и произнесла мелодичным, но зловещим голосом:
— Позор! Позор вам — требовать от него то, на что способен лишь мастер. Позор вам — использовать подобные методы. Позор вам — сказать Ажихаду, что не знаете о способностях Эрагона. Его умения находятся на должном уровне. А теперь — прочь!
Арья опасно нахмурилась, сведя изогнутые брови вместе, подобно молниям, и указала на кольцо в руке Эрагона, громогласно воскликнув:
— Аргет!
Серебро замерцало, и рядом с ним возникло призрачное изображение кольца. Они были абсолютно одинаковыми, вот только видение казалось чище и сияло белым, будто раскалённое. При виде его Близнецы развернулись на каблуках и бросились прочь с площадки, и их одеяния развевались на бегу. Иллюзорное кольцо пропало с руки Эрагона, оставив после себя серебристый след. Орик и Фредрик тут же оказались рядом, осторожно взирая на Арью. Сапфира припала к земле, готовая действовать.
Эльфийка оглядела их всех. Её миндалевидные глаза задержались на Эрагоне. Затем девушка повернулась и зашагала к центру тренировочной площадки. Воины с изумлением глядели на неё, прервав свои поединки. Через несколько мгновений на всём поле наступила благоговейная тишина.
Эрагон был очарован девушкой, его неудержимо тянуло вперёд. Сапфира заговорила, но он не обратил внимания на её слова. Вокруг Арьи образовался большой круг. Не сводя глаз с Эрагона, эльфийка провозгласила:
— Я требую право на испытание оружием. Обнажи клинок.
Она хочет поединка со мной!
Но, похоже, не затем, чтобы навредить, медленно ответила Сапфира и легонько подтолкнула юношу носом. Иди — и веди себя хорошо. Я посмотрю.
Эрагон неохотно шагнул вперёд. Он не хотел сражаться истощённым от магических упражнений, да ещё и под взглядами стольких зрителей. И потом, Арья могла быть не в форме для поединка. Ведь прошло всего два дня с тех пор, как ей дали Нектар Тунивора. Я буду смягчать удары, чтобы она не пострадала, решил юноша.
Они встали лицом к лицу в центре круга. Арья обнажила меч левой рукой. Он был тоньше, чем у Эрагона, но такой же длинный и острый. Юноша вытащил Зар’рок из полированных ножен и опустил красный клинок остриём вниз. Какой-то долгий миг эльфийка и человек стояли неподвижно, наблюдая друг за другом. У Эрагона мелькнула мысль, что именно так многие из их поединков начинал Бром.
Юноша осторожно двинулся вперёд. И тут же очертания фигуры Арьи размылись, настолько быстро она прыгнула ему навстречу, нанося рубящий удар в бок. Эрагон машинально парировал атаку, и их мечи встретились, рассыпая брызги искр. Зар’рок отбросило в сторону, будто весу в нём было не больше, чем в какой-то мухе. Однако, когда Эрагон открылся, эльфийка не воспользовалась преимуществом, но резко развернулась вправо, хлестнув волосами, и ударила с другой стороны. Юноша едва успел остановить удар и лихорадочно попятился, ошеломлённый жестокостью и скоростью девушки.
И только сейчас Эрагон запоздало вспомнил предупреждение Брома: даже самый слабый эльф легко одолеет человека. Шансов на победу в поединке с Арьей у него было столько же, сколько с Дарзой. Эльфийка вновь размашисто атаковала, целясь в голову. Юноша пригнулся под острым как бритва клинком. Но почему она… играет с ним? Несколько долгих мгновений он был слишком занят, чтобы думать, отражая её натиск, а потом понял: Она хочет знать, насколько я искусен в бою.
Осознав это, юноша начал самую сложную серию атак, какую только знал. Он менял одну позицию на другую, безрассудно соединяя и видоизменяя их любым возможным способом. Но что бы ни изобретал Эрагон, меч Арьи всегда останавливал Зар’рок. Эльфийка подстраивалась под его действия с непринуждённой грацией.
Сверкающие клинки то смыкали, то разделяли тела бойцов, вовлечённых в яростный танец. Иногда они почти касались друг друга, кожа к коже, и лишь волосок меж ними, а потом от толчка разлетались в стороны, но лишь на мгновение, лишь затем, чтоб соединиться вновь. Их гибкие фигуры сплетались, будто витые струи дыма, несущегося по ветру.
Впоследствии Эрагон так и не смог вспомнить, сколько длился их поединок. Он казался бесконечным, и в целом мире не осталось ничего, кроме действия и ответа на него. Зар’рок в ладони юноши будто налился свинцом; руку невыносимо жгло с каждым ударом. Наконец, когда он сделал очередной выпад, Арья проворно отступила в сторону, со сверхъестественной скоростью взмахнув мечом так, что его остриё оказалось у юноши под подбородком.
Когда обжигающий холодом металл коснулся его кожи, Эрагон и сам будто заледенел. Каждый его мускул дрожал от напряжения. Юноша как сквозь сон слышал, как трубит Сапфира и шумно ликуют воины, собравшиеся вокруг них. Арья опустила меч и убрала его в ножны.
— Ты прошёл, — тихо сказала она посреди воцарившегося гвалта.
Ошеломлённый Эрагон медленно выпрямился. Рядом с ним оказался Фредрик, восторженно колотивший его по спине.
— Невероятное мастерство! Я даже запомнил пару новых движений, пока наблюдал за вами. И эльфийка — это потрясающе!
Но я проиграл, молча возразил юноша. Широко улыбавшийся Орик расхваливал его поединок, но Эрагон видел только Арью, тихо стоявшую в отдалении. Она слегка шевельнула пальцем, едва-едва, указывая на небольшой холм в миле от тренировочной площадки, затем развернулась и пошла прочь. Толпа перед ней словно таяла. Когда эльфийка проходила мимо, и люди, и гномы мгновенно замолкали.
Эрагон повернулся к Орику.
— Мне надо идти. Я скоро вернусь в драконье лежбище.
Юноша быстро кинул Зар’рок в ножны и, подтянувшись, забрался на Сапфиру. Та взлетела, и тренировочная площадка под ними обернулась морем лиц, взгляды которых были устремлены на драконицу.
На пути к холму Эрагон увидел бегущую под ними Арью, её движения были чёткими и лёгкими. Сапфира заметила: Тебе нравится её фигура, разве нет?
Да, признался он, покраснев.
Её лицо куда выразительней, чем у большинства людей, засопела драконица. Но длинное, как у лошади, и вообще, она какая-то плоская.
Эрагон изумлённо воззрился на Сапфиру. Да ты ревнуешь!
Невозможно. Я никогда не ревную, обиделась та.
Но сейчас — да, признайся! — рассмеялся юноша.
Драконица громко щёлкнула челюстями. Вот и нет! Эрагон улыбнулся и покачал головой, но позволил ей упорствовать в своём отрицании. Сапфира тяжело приземлилась на холм, довольно жёстко встряхнув Всадника. Тот спрыгнул вниз, ни слова об этом не сказав.
Арья была уже близко, и бежала она быстрее любого скорохода, какого только видел Эрагон. Достигнув вершины холма, эльфийка дышала по-прежнему ровно и размеренно. У юноши внезапно отнялся язык, и он опустил взгляд. Девушка прошла мимо него и обратилась к Сапфире:
— Скулблака, эка целёбра оно ун мулабра оно ун онр Шур’тугал нэ хаина. Атра носу ваисе фрикай.
Большинство слов Эрагон не опознал, но Сапфира явно поняла послание. Она сложила крылья и с любопытством оглядела Арью. Затем кивнула и низко загудела. Арья улыбнулась.
— Я рад, что ты поправилась, — сказал Эрагон. — Мы не знали, выживешь ли ты.
— Поэтому я сегодня и пришла, — обернулась к нему Арья. Её глубокий голос звучал с необычным акцентом, но чисто, с намёком на трель, будто девушка вот-вот запоёт. — Я в долгу перед тобой, и его нужно выплатить. Ты спас мне жизнь. Этого я не забуду никогда.
— Это… так, пустяки, — промямлил Эрагон, отчаянно понимая, что говорит что-то не то. Весь в смущении, юноша сменил тему. — Но как ты оказалась в Гил’эйде?
На лице Арьи тенью отразилась боль. Девушка отвернулась и взглянула вдаль.
— Пойдём, пройдёмся.
Они спустились с холма и свернули к Фарзен Дуру. Арья молчала, Эрагон тоже — из уважения к ней. Сапфира тихо ступала рядом с ними. Наконец, Арья подняла голову и заговорила с той учтивостью, что была свойственна её народу:
— Ажихад рассказал мне, что ты очутился на месте появления яйца.
— Да. — И Эрагон в первый раз за всё время подумал о той энергии, что требовалась для переноса яйца за десятки лиг, отделявшие Ду Велденварден от Спайна. Одна попытка такого отчаянного шага сулила несчастье, если не смерть.
Следующие слова эльфийка произнесла с трудом:
— Так знай же: в тот момент, когда ты взял его в руки, меня пленил Дарза. — Её голос наполнился горечью и скорбью. — Это он вёл тех ургалов, что подстерегли и убили моих спутников, Фаолина и Гленвинга. Он откуда-то знал, где поджидать нас, — мы ничего не заподозрили. Меня опоили и увезли в Гил’эйд. Там Дарза получил от Гальбаторикса приказ выпытать, куда я послала яйцо и всё, что я знала об Эллесмере.
Девушка стиснула зубы, холодно уставясь вперёд.
— Несколько месяцев он продолжал безуспешные попытки. Его методы были… грубыми. Когда пытка не помогла, Тень отдал меня на потеху солдатам. К счастью, во мне всё ещё оставались силы повлиять на их сознание и сделать так, чтобы они ничего не смогли. Наконец, Гальбаторикс приказал доставить меня в Уру’бэйн. Узнав об этом, я преисполнилась ужаса, ведь я была слаба и духом, и телом, и не смогла бы ему сопротивляться. И если бы не ты, через неделю я бы уже стояла перед Гальбаториксом.
Эрагон мысленно содрогнулся. Просто потрясающе, что девушка выжила. Он ещё помнил, какими ужасными были её раны. Юноша мягко спросил:
— Зачем ты рассказываешь всё это?
— Чтобы ты знал, от чего спас меня. Не думай, что я могу игнорировать твоё деяние.
Эрагон смущённо опустил голову.
— А что ты будешь делать теперь — вернёшься в Эллесмеру?
— Нет, пока нет. Здесь ещё многое предстоит сделать. Я не могу покинуть Варденов — Ажихаду нужна моя помощь. Сегодня я видела, как ты проходил испытание оружием и магией. Бром хорошо тебя обучил. Ты готов продолжать тренировки.
— Ты хочешь, чтобы я отправился в Эллесмеру?
— Да.
На миг Эрагон почувствовал раздражение. Разве у них с Сапфирой нет права голоса?
— Когда?
— Это ещё предстоит решить, но в течение следующих недель ты останешься здесь.
По крайней мере, уж столько-то времени нам предоставят, подумал Эрагон. Сапфира напомнила ему кое-что, о чём он, в свою очередь, спросил Арью:
— А что Близнецы от меня хотели?
Отвращение скривило губы девушки.
— То, чего они и сами не в состоянии исполнить. Если произнести название предмета на древнем наречии, то тем самым ты можешь призвать его истинную форму. К этому приходят годами труда и суровой подготовки, но наградой за это становится абсолютная власть над предметом. Поэтому всегда нужно скрывать своё истинное имя, ведь если его узнают те, в чьих сердцах таится зло, то они смогут полностью подчинить тебя своей воле.
Минуту Эрагон молчал, затем вспомнил:
— Это странно, но перед своим пленением у Гил’эйда я видел тебя во снах. Как будто я смотрел через магический кристалл — и позже я так и сделал, — но это всегда происходило во сне.
Арья задумчиво поджала губы.
— Были минуты, когда я чувствовала чьё-то присутствие, будто за мной кто-то наблюдает, но мой разум был часто затуманен из-за лихорадки. Ни в учебных трактатах, ни в легендах я никогда не встречала упоминания о тех, кто может смотреть в кристалл во сне.
— Я и сам этого не понимаю, — отозвался Эрагон. Он опустил взгляд и повертел на пальце кольцо Брома. — А что означает татуировка у тебя на плече? Я не собирался её разглядывать, но когда лечил твои раны… этого было не избежать. Она похожа на символ на этом кольце.
— У тебя есть кольцо с йавё? — резко спросила эльфийка.
— Да. Оно принадлежало Брому. Посмотришь?
Он протянул ей кольцо. Арья оглядела сапфир и проговорила:
— Такой подарок могут получить лишь самые дорогие друзья эльфов — такие дорогие, что подобные кольца не дарились веками. По крайней мере, я так думала. Я и не знала, что королева Исланзади была столь высокого мнения о Броме.
— Тогда мне не стоит его носить, — пробормотал Эрагон, испугавшись собственной бесцеремонности.
— Нет, оставь. Если случайно встретишь кого-нибудь из моего народа, кольцо защитит тебя и может помочь завоевать благосклонность королевы. Никому не говори о моей татуировке. О ней не должны узнать.
— Хорошо.
Эрагон откровенно наслаждался, беседуя с Арьей, — жаль только, что этот разговор не мог продлиться дольше. Когда они расстались, юноша наугад пошёл по Фарзен Дуру, на ходу болтая с Сапфирой. Но, как он её ни просил, драконица отказывалась перевести слова Арьи. Наконец, Эрагон вспомнил про Муртага и совет Насуады. Надо раздобыть еды, а потом пойти повидаться с ним, решил он. Подождёшь меня? Я хочу вернуться с тобой в драконье лежбище.
Подожду, иди, отозвалась Сапфира.
Благодарно улыбнувшись, Эрагон бросился к Тронжхейму. Там он поел в самом неприметном углу кухни, а затем, пользуясь указаниями Насуады, дошёл до небольшой серой двери, которую охраняли человек и гном. Юноша попросил пропустить его, и гном постучал в дверь три раза и отодвинул засов.
— Захочешь уйти — крикни, — дружелюбно улыбнулся человек.
В камере было тепло, света тоже хватало, в одном углу стоял таз для умывания, в другом — письменный стол, а на нём — перья и чернильница. Потолок был обильно покрыт резными лакированными фигурами, на полу был постелен плисовый коврик. Муртаг лежал на солидной кровати и читал какой-то свиток. Удивлённо подняв голову, он тут же весело воскликнул:
— Эрагон! Я надеялся, что ты придёшь!
— Но как… то есть, я думал…
— Ты думал, что я торчу в какой-нибудь крысиной норе и грызу сухари, — усмехнулся Муртаг, садясь на кровати. — Вообще-то, я ожидал того же самого, но Ажихад предоставляет мне всё это, пока от меня нет никаких неприятностей. И мне приносят целые подносы еды и любые книги и свитки из библиотеки, какие захочу. Если не буду следить за собой, то превращусь в учёного толстяка.
Эрагон рассмеялся и, удивлённо улыбаясь, присел рядом с Муртагом.
— Но разве ты не злишься? Ты ведь по-прежнему узник.
— О, сперва-то я злился, — пожал плечами Муртаг. — Но чем больше я об этом думаю, тем яснее понимаю, что здесь мне быть лучше всего. Даже если бы Ажихад и вернул мне свободу, я бы всё равно по большей части оставался в этой комнате.
— Но почему?
— Ты и сам понимаешь. Зная мою истинную сущность, рядом со мной все были бы настороже, и ведь всегда найдутся те, кто не станет ограничиваться резкими словами и косыми взглядами. Но хватит об этом, я хочу узнать, что нового произошло. Давай, рассказывай.
И Эрагон пересказал ему события последних двух дней, включая стычку с Близнецами в библиотеке. Когда он закончил, Муртаг в задумчивости откинулся на подушки.
— У меня такое чувство, — проговорил он, — что Арья — персона куда более значительная, чем мы полагали. Подумай сам: она — мастер меча, могущественный маг, и её, что немаловажно, избрали хранителем яйца Сапфиры. Она не может быть обычной девушкой, даже среди эльфов.
Эрагон согласился.
Муртаг уставился в потолок.
— Знаешь, мне в этом заключении до странности спокойно. Впервые в жизни мне не надо бояться. Знаю, надо бы, но… что-то в этом месте меня успокаивает. Да и хороший ночной сон тоже помогает.
— Я понимаю, о чём ты, — криво усмехнулся Эрагон и подвинулся, выбрав на постели местечко помягче. — Насуада говорила, что приходила к тебе. Она рассказала что-нибудь интересное?
Муртаг перевёл взгляд вдаль и покачал головой.
— Нет, она всего лишь хотела со мной встретиться. Ну, разве она не похожа на принцессу? А как держится! Когда эта девушка впервые показалась в дверях, я подумал, что это одна из высокопоставленных придворных дам Гальбаторикса. Я видел князей и графов, жёнам которых, по сравнению с ней, более подходило место в свинарнике, чем в высшем свете.
Эрагон слушал его дифирамбы с растущим опасением. Может, это ничего и не значит, напомнил он себе. Ты слишком спешишь с выводами. Но мрачное предчувствие не оставляло юношу. Пытаясь от него избавиться, он спросил:
— Как долго ты собираешься оставаться в заключении, Муртаг? Ты же не можешь скрываться вечно.
Муртаг беспечно пожал плечами, но его слова прозвучали весомо:
— Пока я доволен тем, что могу оставаться здесь и отдыхать. Мне незачем ни искать укрытие где-то ещё, ни подвергаться проверке Близнецов. Несомненно, в конце концов я от этого устану, но пока… я доволен.
@темы: безумству храбрых..., бредни лингвиста-маньяка, альтернативный перевод, Эрагон
И как мне, извините, в таких условиях "забить и забыть"? Хоть бы гостем додумались зайти, право слово, у меня дайр открыт для незарегистрированных пользователей.
Увидела во фленте поздравления - и тут меня настигло... вдохновение!)) Да какое! Я, кажется, побила собственные рекорды. Ибо обычно пишу мелодию с помощью гитары, сразу подбирая аккорды, а тут - и музыка, и текст, и за какие-то двадцать минут - как будто диктовал кто-то, я почти не думала о сюжете песни, он сам рождался на моих глазах. Сперва я хотела назвать песню "Король былого и грядущего", но потом поняла, что тут не столько о нём, сколько о них - и дала другое название. И дуб - о да, дуб тот самый! Ну, Вы понимаете, о чём я)) 
